Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь

Основание обители

Расположенный в 340 км на юго-запад от Санкт-Петербурга и в 50 км на запад от Пскова, Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь ведет свою историю уже более 500 лет. Здесь, на северо-западных рубежах России, на древней Псковской земле были взращены семена Православной веры, посеянные на Руси еще в Х веке святой равноапостольной княгиней Ольгой, которая, по преданию, родилась в веси Выбутской близ Пскова.
Летопись повествует о том, как в конце ХIV века изборские охотники, отец и сын Селиши, слышали в глухом лесу близ ручья Каменца “гласы поющих неизреченно и прекрасно” и ощутили благоухание “яко от множества фимиама”.
Вскоре местные крестьяне приобрели эти земли; по жребию они достались Ивану Дементьеву, который поселился неподалеку, у реки Пачковки. Однажды, когда он рубил лес на склоне горы, одно из поваленных деревьев, падая, увлекло за собой другие. Под корнями одного из них открылся вход в пещеру, а над входом надпись: “Богом зданныя пещеры”.
Из древнего местного предания известно, что жили в этом месте выходцы из Киево-Печерской обители, бежавшие в псковские пределы из-за многочисленных набегов крымских татар. Имена всех их остались неизвестны, летописная история сохранила до нас лишь имя “начального инока” преподобного Марка.
Общепризнанной исторической датой основания Псково-Печерского монастыря считается 1473 год, когда освящена была выкопанная в песчаном холме у ручья Каменца преподобным Ионой Успенская церковь. Преподобный Иона - непосредственный основатель обители. Ранее он, нося в миру имя Иоанн, был священником в Георгиевском храме Юрьева-Ливонского (ныне г.Тарту). Прозван он был Шестником, т.е. пришельцем, потому что родом происходил из московских пределов. В Ливонию он пришел как миссионер.
В то время православный люд подвергался там жестоким гонениям со стороны немцев-латинян. Опасаясь за жизнь своей семьи, о. Иоанн вместе с женой Марией и детьми покидает Юрьев и поселяется во Пскове.
Здесь он впервые услышал о “Богом зданной пещере”. Сердечное желание с еще большим усердием послужить Господу привело Иоанна с семейством поселиться вблизи святого места. Постройка пещерного храма еще не была завершена, когда Мария, его супруга, тяжело заболела. Почувствовав приближение смерти, она приняла монашеский постриг с именем Васса, таким образом став первой постриженницей обители.
По смерти супруги Иоанн и сам принял иноческий образ с именем Иона. Как и преподобная Васса, он также причислен к лику Псково-Печерских преподобных. Память его и преподобного Марка совершается 29 марта/11 апреля, а преподобной Вассы - 19 марта/ 1 апреля .
Преемник преподобного Ионы иеромонах Мисаил возвел на горе келии и храм, но вскоре монастырь подвергся нападению лифляндцев. Деревянные постройки были сожжены, имущество разграблено. Когда же святотатцы стали бесчинствовать в Успенском храме монастыря, вышедший из алтарной части огонь изгнал их из обители. Тем временем из Изборска подоспел русский отряд, довершивший уничтожение лифляндцев.
Монастырь долго бедствовал после этого потрясения: набеги, хотя и менее дерзкие, продолжались. Иноземные завоеватели еще не раз пытались стереть обитель с лица земли, так как видели в ней прежде всего оплот Православия и русского влияния на близ живущее местное население балтийских племен (эстов и сету), а также организатора хозяйственной деятельности в крае и, наконец, русский военный опорный пункт.
Расцвет обители в ХVI веке

Только через полвека, при игумене Дорофее, вновь поднялась и расцвела обитель: в 20-е годы ХVI века была обновлена и расширена Успенская церковь, устроен придел во имя преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских. Также возводились другие храмы и монастырские строения. Строительством руководил государев дьяк, обладавший властью полномочного представителя великого князя Московского в Пскове, Мисюрь Мунехин, который повел работы с большим размахом. За заслуги по устроению обители он первым из мирян был похоронен в монастырской пещере.
В 1521 году монастырь обрел чудотворную икону Успения Богоматери “в житии” (с житийными клеймами). Этот образ был написан иконописцем Алексеем Малым по заказу псковских “торговых людей” Василия и Феодора (Феодор позднее принял постриг с именем Феофил и скончался в обители).
В этот период монастырь переместился с горы вниз, в долину Каменца, келии были поставлены против Успенского храма.
К концу 20-х годов ХVI века, при игумене Герасиме, упорядочилась внутренняя жизнь обители: игумен составил общежительный устав по образцу Киево-Печерского, учредил чин церковной службы по преданию древних монастырей, постановив, чтобы богослужение совершалось ежедневно в Успенском соборе. И сегодня свято хранит обитель древние традиции, соблюдая строгий общежительный устав.
Настоящий расцвет обители связан с именем ее игумена преподобномученика Корнилия.
Год от года возрастала известность монастыря. Молва о чудесных исцелениях, получаемых по особому заступлению Царицы Небесной не только православными, но и латинянами, привлекала множество богомольцев; некогда “убогое место” пополнялось драгоценными вкладами, обширными угодьями и вотчинами. Но приношения эти шли не только на нужды обители. Монастырские расходные книги сохранили сведения о материальной помощи, которую монахи постоянно оказывали беженцам во время многочисленных войн. За счет монастырской казны восстанавливались разрушенные захватчиками жилища в окрестных селениях, во время перемирий монастырь выкупал у неприятеля военнопленных. Все прочие монастыри псковской епархии, даже более древние: Мирожский (1156 г.), Снетогорский (ХIII в.), Велико-Пустынский (1404 г.), Спасо-Елеазаровский (1447 г.) - уступали первенство Псково-Печерской обители, а игумены других монастырей теперь производились в его настоятели в знак повышения. Печерские же настоятели поставлялись в епископы.

Противостояние польско-литовскому войску

Приграничное положение обители оставалось опасным. В середине ХVI века усиливается натиск на псковскую землю со стороны немецкого ливонского ордена. Это привело к тому, что Псково-Печерский монастырь постепенно становится не только местом спасения христианских душ, не только миссионерским и просветительским центром, но и мощной крепостью северо-западной Руси.
Летом 1581 года стотысячная польско-литовская армия двинулась на Псков. Находившиеся в Печерской крепости-монастыре сторожевые войска перехватывали неприятельские отряды, обозы с оружием, шедшие к осажденному городу.
29 октября разгневанный польский король Стефан Баторий послал многочисленное войско к монастырю, защитниками которого были всего две-три сотни стрельцов, переселенных из Москвы и положивших начало Печерскому посаду.
5 ноября вражеские войска обстреляли монастырь из пушек и разбили стену возле Благовещенсного храма. Сюда тотчас устремился неприятельский отряд. Теперь уже одна только военная сила не могла спасти обитель, и тогда иноки принесли к пролому главную монастырскую святыню - древнюю икону Успения Божией Матери. Все осажденные горячо молились Заступнице рода христианского, и Матерь Божия услышала их молитвы. Битва продолжалась до глубокой ночи, но все приступы были отражены.
Летопись повествует и о других чудесных событиях, в которых была явлена особая милость Божия к обители. Секретарь походной канцелярии Батория ксендз Ян Пиотровский записал в своем дневнике: “Немцам не везет в Печорах, были два штурма и оба несчастны. Пробьют пролом в стене, пойдут на приступ, а там дальше ни с места. Это удивляет всех, одни говорят, что место заколдовано, другие - что место свято, но во всяком случае подвиги монахов достойны удивления”.
Чудотворные иконы Божией Матери “Успение” и “Умиление” были посланы к защитникам Пскова, вдохновляя их на ратные подвиги: за 5 месяцев осады неприятель более 30 раз штурмовал Псковский кремль, но города так и не взял.
В память этого чудесного избавления благодарные печеряне каждый год в 7 неделю по Пасхе ходили крестным ходом с чудотворной иконой “Умиление” во Псков. В 1998 году традиция крестного хода была возобновлена (только икону теперь переносят внутри обители - из Успенского в Михайловский храм и обратно).
В начале ХVII века монастырь пережил множество нападений шведских, литовских и польских завоевателей, которые пользовались внутренними трудностями Русского государства и бесчинствовали на западных его рубежах.
В 1701 году Петр I повелел обнести монастырь земляным валом и глубоким, наполненным водой рвом (остатки земляных укреплений Петровской эпохи сохранились до наших дней). На важнейших пунктах соорудили 5 бастионов, у ворот поставили батарею. Печерская крепость получила значение общегосударственной: в знак этого на главной крепостной Никольской башне был установлен государственный герб.
В 1703 году, благодаря новым укреплениям, маленькому отряду под командованием воеводы Ивана Назимова удалось отбить нападение двухтысячного войска шведов. Это было последнее сражение у стен монастыря. Ништадтский мир (1721 г.) отодвинул границу страны на запад и положил конец оборонной миссии Псково-Печерского монастыря.
В 1812 году Русской земле вновь угрожал завоеватель. Быстро продвигавшиеся наполеоновские войска заняли Полоцк. Угроза оккупации нависла и над Псковом. Тогда, по просьбе псковичей в город принесли из монастыря иконы Божией Матери “Успение” и “Умиление”, хоругвь с изображением Спаса Нерукотворного. 7 октября был совершен крестный ход с чудотворными святынями. В тот же день русские войска отбили Полоцк, Псков оказался вне опасности. В память этого события по инициативе героя войны генерал-фельдмаршала П. Х. Витгенштейна в Печерской обители был воздвигнут храм в честь Святого Архистратига Божия Михаила (1815-1827 г.г.).
Монастырь в годы Великой Отечественной войны

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Фашистские войска быстро продвигались по Прибалтике. В спешном порядке все советские организации города Печоры были эвакуированы в тыл. В город вошли немцы.
Монастырь продолжал оставаться в двойном подчинении: Таллиннскому Митрополиту Александру (Паулусу) и Экзарху Прибалтики Митрополиту Сергию (Воскресенскому).
В монастыре в течение 1941 года произошли перемены: Архимандрит Парфений ушел на покой по старости, хотя всё ещё продолжал нести послушание эконома. Это был прекрасный хозяйственник и человек большой души. Любимым выражением отца Парфения было: «Слава Богу за всё!». До ухода отца Парфения Игумен Павел только помогал ему, но затем все неприятности, связанные с оккупацией, тяжелейшим бременем легли на плечи одного отца Павла, бывшего уже также в преклонных летах.
Настоятель Игумен Павел (в миру Петр Михайлович Горшков) родился в Петербурге в 1867 году в семье купца II гильдии. Окончил 4 класса начальной школы. В 1884 году поступил послушником в Сергиеву пустынь под Петербургом. В 1888 году принял пострижение в мантию, после этого подвигом добрым подвизался тридцать лет в этой же пустыне. В 1919 году служил полковым священником в северо-западной армии, которой командовал генерал Родзянко, и духовно окормлял раненых в Нарвском госпитале. Далее промыслом Божиим он направлен на послушание в Эстонию - священником в Юрьев, затем духовником в Пюхтицкий женский монастырь, потом опять на приходы - в Тапе и Муствее, а с 1937 года занимал должность благочинного и помощника Настоятеля в Псково-Печерском монастыре.
По натуре отец Павел был очень деятельным и сострадательным к людям. В первый же год Великой Отечественной войны он стал Настоятелем.

Эти годы (1941-1945) были такими же трудными для обители, как и период гражданской войны. Вступая в этот период, братия особую надежду возлагали на Небесную Игумению - Пресвятую Богородицу. Жизнь состояла из ежедневной молитвы и труда по сохранению монастыря. Яркой иллюстрацией этого является документ, текст которого мы приводим ниже полностью:
«Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Владыке Александру Митрополиту Таллинскому.
№177 20.IХ.41/отпр.
Сим почтительно после долгого молчания приветствую Вас со всею о Христе Братиею с милостию Божиею - после тревожных переживаний мысленно перед Вами просим святит. Благословения и св. молитв.
Владыко Святый! За Ваши св. молитвы Владычица нас спасла здравых и невредимых кроме о. И. Алексия Смирнова на Мустищеве.
Целы и невредимы также все храмы Божий и всё в них, а также и ризница и все в ней находящееся за тремя печатями: Советской, монастырской, немецкой. Богослужения всегда происходили. Мы поражены заботою о нас нашей Небесной Игуменьи, что даже взятые ключи от Ризницы Советскими властями 21 окт. прошлого 1940 г. нам возвращены Печер. город. Управою 13.VIII, к[оторые] нашел сын председателя Уездной печ. Управы в замке Алатскиви близ Пейпуса.
В ризницу мы до сих пор не ходили, считаем это за лучшее... к тому же у нас нет описи, к[оторая] имеется единственно у г. Вага, к[оторый] её проверял, была у О. Иг. Агафона, но и её товарищи взяли, пострадал лишь немного хозяйственный инвентарь, т.е. мы принудительно должны были очень дешево продать лошадь, 4-х коров, сено, солому, сбруи и земледельческие орудия. Из настоятельского дома увезена вся обстановка. Храмы обложения не имели, но за братское помещение платили очень дорого и всего уплачено более 4.000 руб.
Милостию Божиею сделали необходимый ремонт... У Михайловского Собора с южной стороны сделаны деревянные ступни и заготовлены 200 досок 2-х дюймовок, для пола Успенского Собора.
О. Павел был командирован во Псков с нашими продуктами для голодающих 9.VIII. и для Богослужения - по просьбе верующих»*. (*Письмо, исх. № 177 от 20.09.1941. Копия. Архив Псково-Печерского монастыря.)
В военный период игумен Павел не только совершал Богослужения и проповедовал, трудился по хозяйству монастыря, но самое главное - помогал военнопленным и престарелым. Обратимся к документам и воспоминаниям очевидцев.
«Вх.№112. 19.VIII. 41 г.
Отец Павел! Умоляю Вас, посетите богадельню, окажите милосердие несчастным никому не нужным людям. Ведь подумайте, от голода один выбросился из окна, вчера умер, а другие просят отравить их.
Очень надеюсь, что Вы не откажите в моей просьбе.
София Дмитриевна Петрова из г. Пскова. Богадельня в Завеличье».
На этот крик о помощи игумен Павел после Богослужения с церковного амвона делает воззвание к народу о помощи больным, престарелым и военнопленным. Прихожане монастыря откликнулись на призыв игумена Павла. Продукты собраны. И мы читаем далее:
«№139 23.VIII.41 г.
Удостоверение в том, что из Печерскаго монастыря во г. Псков голодающим посылаются сто одиннадцать (111) пудов на 4-х подводах а именно: хлеба 12-ть мешков - 25 пуд., 7 мешков мука ржаной - 25 пудов, 1 мешок муки белой 1 пуд., крупы 3 мешка - 3 пуда, сухарей 5 меш. - 6 пуд., 4 мешка и корзина овощей - 8 пуд., 12-ть меш. Картофеля - 43 пуд., 197 яиц, 5 кило мяса.
Помощник Настоятеля Иеромонах Павел Горшков.
P.S. осталось в монастыре 3-й мешка картофеля, п.ч. не поместилось на 4 подводы.
Всего из Св. Печерской обители послано 153 пуда в Псков голодающим, а именно: 8.VIII - 42 пуд., сопровождал о. Павел, и 23.VIII - 111 пудов сопровождали Широкова Анастасия Ильинична и Быстрика Наталья Афанасьевна.
Подводчики бесплатные: Курносов Николай Васильевич».
Оказанная помощь дошла до адресатов. Это подтверждают благодарственные письма:
«Вх. №119 от 26. VIII.41 г.
Больные военнопленные и персонал госпиталя лагерного пункта № 134 в г. Пскове выносят глубокую благодарность за присланные продукты - муку, яйца и другое пожертвованное Вами для русских раненных военнопленных. По поручению больных подписывается врач Арко А., кладовщик Арко Р. Врач - подпись; Кладовщик - подпись. 24. VIII.41.»
Продолжаем чтение благодарственных писем:
«Вход. №119. 26.VIII.41.
Дорогой отец Павел. Администрация больницы и больные преклоняются пред Вашей добротой и благодарят за оказанную нам помощь. Через Ваших посланцев примите наш поклон и передайте всем молящимся монастыря Печерского благодарность Псковичей.
Разрешите надеяться, что этот дар будет не последним со стороны молящихся.
Смотритель больницы Софийский. 25.VIII-41.»
«Вход. 120 oт 27.VIII.41.
Глубокоуважаемый Отец Павел!
Больные и старики Псковскаго Дома Инвлидов приносят Вам и всем прихожанам, откликнувшихся на Ваше обращение, глубокую благодарность за оказанную помощь выразившуюся в присылке продуктов, которые обеспечили инвалидов на несколько дней.
Мы позволяем себе выразить надежду, что Вы, Глубокоуважаемый Отец Павел, и впредь не оставите нас своим попечением.
По уполномочию Инвалидов за Зав. Домом подпись
Секретарь Кондратьев
Г. Псков. 24 августа 1941 г.»
Помощь продуктами питания для нуждающихся обитель оказывала и позднее. Это подтверждается многочисленными документами.
Иногда Печорская комендатура не давала разрешения на доставку съестных припасов бедным и больным:
«№224 16.XII.41r.
Г. Коменданту Города Печор.
Почтительно прошу дать разрешение на поездку в город Псков 17 сего декабря и обратно 22 декабря для доставки бедным больным хлеба, капусты, картофеля и других съестных припасов.
Ответственное лицо Широкова Анастасия И., Балбуков А., Андреева Клавдия, Москвина А. и возчики Милованов Михаил, Махорин Виктор, Федоров Василий, Плешатов В. и Фенагин Михаил.
Наместник Печерскаго монастыря Иеромонах Павел Горшков.
Не разрешено.»
Приведенные документы - это только малая часть той социальной работы, которую проводил Псково-Печерский монастырь в годы оккупации.
Чтобы дополнить картину служения Игумена Павла, приведем свидетельства знавших его очевидцев.
Георгий Александрович Печников, житель города Печоры, расказывает: «Мне известен случай в 1943 году, когда один из монахов прятал в монастыре партизана Ринусова. Позднее он погиб, но до настоящего времени жива его родственница Ринусова Елена Алексеевна (в действительности - Викторовна), которая может это подтвердить».* (*Санкт-Петербургские Епархиальные ве-домости. Вып. 26-27, 2002, с. 184.)
Елена Викторовна Ринусова, жительница города Печоры, дополняет: «Я родилась и выросла в городе Печоры. Достаточно хорошо помню Горшкова Петра Михайловича (отца Павла)... Монастырь занимался благотворительной работой, причем большая заслуга в этом и самого Горшкова П. М. Так, через прихожан, монастырь собирал продовольствие (а деревни вокруг города не были разорены, и люди жили достаточно хорошо и могли выделить что-то из продуктов) и передавал его в больницы, лагеря. В частности, около города, где сейчас находится микрорайон «Майский», был лагерь военнопленных, и часть продуктов отвозилась туда. Мне неизвестно о том, чтобы в городе и районе было партизанское движение, еще неизвестны факты оказания работниками монастыря помощи партизанам или, наоборот, выдачи немцам или «Омакайтсе» партизан, сочувствовавших Советской власти. Правда, был разговор о том, что родственника по линии мужа кто-то прятал в монастыре, но никаких подробностей этого я не знаю... Однозначно могу сказать, что никаких дел с оккупантами или «Омакайтсе» он (Игумен Павел) не имел и полицейским не являлся»*. (*Санкт-Петербургские Епархиальные ведомости. Вып. 26-27, 2002, с. 185.)
Вспоминает Нина Борисовна Рауман (г. Рига), уроженка с. Лавры Печорского района: «...я жила до войны и в период оккупации в г. Печоры в семье дяди Ермихова Николая Семеновича, который был близок с о. Павлом, тот часто заходил к дяде домой. Это был очень добрый и отзывчивый человек, по мере возможности стремившийся помогать людям. Я вспоминаю такой случай: дядя во второй половине 1941 г. ездил по личным делам в Боровичи (это где-то за Псковом) ... а там был лагерь советских военнопленных. Дядя приехал и рассказал о. П. Горшкову, в каких нечеловеческих условиях живут военнопленные, и сказал ему, что пленным надо как-нибудь помочь. О. Павел сразу же поддержал дядю, заявив: «Ты, Николай, действуй, я тебе буду всячески помогать». Через жителей близлежащих деревень удалось собрать значительное количество продуктов (сало, хлеб, овощи и др.) и отвезти их в указанный лагерь. Большую помощь в сборе продуктов оказал сам о. Павел Горшков и другие работники монастыря, которые собирали продовольствие через прихожан... О. П. Горшков был человек аполитичный, а к любой власти относился уважительно. Каких-либо резких высказываний против Советской власти с его стороны я не слышала. В годы войны в своих суждениях он также проявлял сдержанность. С представителями немецкого командования он, естественно, общался как представитель администрации монастыря, несколько раз он встречался с комиссаром города Бомбе, а потом Бенингом, существуют и фотографии, свидетельствующие об этом и на основании которых его потом обвинили в пособничестве оккупантам. Есть фотография, на которой снят о. Павел (Горшков) в Сретенской церкви за обедом вместе с митрополитом Сергием и представителями немецкого командования. Я сама лично была свидетельницей этого праздничного обеда (он происходил в 1943 г. во время церковного праздника Успения). Эту церемонию фотографировал местный фотограф, меня и художницу Калашникову тоже пригласили запечатлеться на этом снимке, но мать не разрешила мне это и, как потом оказалось, правильно сделала. Во время обеда провозглашались тосты за гостей, выступил митрополит Сергий, но я не помню, чтобы о. Павел (Горшков) делал речь на этом обеде»*. (*Санкт-Петербургские Епархиальные ведомости. Вып. 26-27, 2002, с. 185-186)
Игумен Павел (Горшков) в своих проповедях пытался поддержать слабых и немощных духом, не допустить их до отчаяния, и это видно из воспоминаний Г. А. Печникова: «Я сам лично был однажды в церкви на его проповеди и хочу сказать, что его проповедь была патриотичной. Он говорил, что для нашего народа настали трудные времена, что надо все вытерпеть, что обязательно настанут лучшие дни и т.п.»*. (*Санкт-Петербургские Епархиальные ведомости. Вып. 26-27, 2002, с. 185.)
На праздник Успения 1943 года в Псково-Печерском монастыре проходило Архипастырское совещание, итоговым документом которого было обращение к пастве. Главной мыслью этого обращения являются слова Спасителя: «Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его» (Мф. 6, 33). В совещании приняли участие:
- Сергий Митрополит Литовский, Патриарший Экзарх Латвии и Эстонии.
- Павел, Архиепископ Нарвский
- Иоанн, Епископ Рижский
- Даниил, Епископ Ковенский.
В своей работе мы не касаемся политических взглядов Высокопреосвященнейшего Митрополита Виленского и Литовского Сергия (Воскресенского), Экзарха Латвии и Эстонии.
На территории Псковской и частично Ленинградской областей в период с 1941 по 1944 год по благословению Экзарха Митрополита Сергия осуществляла свою миссионерскую деятельность Псковская миссия, состоящая из группы священников во главе с протоиереем Кириллом Зайц из Риги.
Игумен Павел посетил сто деревень и сто школ и произносил там проповеди. Он вспоминал: «Мне было до слез больно, я боялся и считал, что детей без Бога оставить нельзя»*. (*Псково-Печерский листок №202 1998, с. 4.)
Время, занятое молитвой, трудами по управлению обителью, переживаниями за Родину летело для игумена Павла незаметно. Наступил 1944 год. Наместник Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря Архимандрит Алипий (Воронов) вместе со своим помощником Казначеем Архимандритом Нафанаилом (Поспеловым) восстановили точную хронологию событий весны 1944 года. В неопубликованной статье отца Алипия под названием «По следам монастырских сокровищ» мы читаем: «Приближение Советских войск к Прибалтике в начале 1944 года сильно обеспокоило активный штаб государственного руководителя Розенберга, располагавшийся в Риге. Было решено вывезти драгоценные предметы из монастыря Ригу, якобы для передачи их на хранение канцелярии экзархата. Оккупанты все еще продолжали играть роль европейски образованных просветителей, спасающих культурные ценности русского народа от невежественных «варваров-большевиков».
25 февраля 1944 года в монастырь поступило распоряжение гебитскомиссара Бекинга об упаковке наиболее ценных предметов ризницы для их последующей эвакуации. Монахи очень настороженно отнеслись к этому распоряжению. Почти пятьсот лет сокровища хранились в ризнице, их не выносили из стен монастыря, не смотря ни на какие войны и осады крепости... Поэтому никто не торопился выполнить приказ. Возможно, он так и остался бы невыполненным, если бы не воздушный налет 6 марта 1944 года. Одна из бомб упала напротив Успенского собора, на середину железной лестницы, «сделав воронку в аршин глубиной». Она чуть не попала в ризницу. От воронки бомбы до хранилища монастырских сокровищ оставалось всего лишь несколько метров. После этого начались работы по упаковке ценностей.
17 марта 1944 года в монастырь, прибыл референт окружного комиссара Шиффер, зачитал игумену Павлу с братией две бумаги и заставил расписаться, что они ознакомились с содержанием и обязуются выполнить приказ. Это были распоряжения Прибалтийского Экзарха Сергия и гебитс-комиссара Бекинга об эвакуации ризницы.
18 марта 1944 года представитель немецкого командования Берг отправил четыре ящика с драгоценными предметами в Ригу»*. (*ГАЛО ф. Р-1776, оп. 1, д. 174, л. 10.)
Игумен Павел (Горшков) очень переживал о судьбе ризницы и обращался в разные инстанции с просьбой дать гарантии в том, что после изменения обстоятельств военного времени к лучшему она будет возвращена в монастырь. В одном из писем мы читаем о его внутреннем состоянии после вывоза немцами монастырской ризницы: «Не нахожу себе места и покоя ни днём, ни ночью. В ушах всё время одни и те же слова: пять столетий хранила братия сокровища, а ты, Павел Горшков, позволил увезти их из монастыря»*. (*Дело по реабилитации Игумена Павла Горшкова. Архив Псково-Печерского монастыря.)
В монастыре складывалась ситуация, подобная Валаамскому монастырю в 1940 году, когда после бомбежек во время Финской войны, спасая святыни монастыря, валаамская братия по льду Ладожского озера ушла в Финляндию. В то время фронт приближался к городу Печоры. В ночь с 31-го марта на 1-е апреля 1944 года была еще одна страшная бомбежка города и монастыря. Чудесным заступлением Божией Матери не было прямого попадания бомб ни в одно из зданий обители. Городские жители укрывались в пещерах для овощей. В городе осколками бомб было убито несколько человек, а в монастыре от осколка бомбы погиб схиепископ Макарий (Васильев).
По рассказу Архимандрита Нафанаила (Поспелова) после Победы на экскурсию в монастырь приезжал один из летчиков, участвовавший в бомбардировке города и монастыря, и очень сильно удивлялся, как монастырь остался целым.
В 1984 году по заявке начальника Печорского Узла связи З.И. Бурцевой Архимандрит Нафанаил проводил экскурсию для работника Министерства связи Сергея Яковлевича Новикова с супругой. Посещая пещеры, Сергей Яковлевич остановился у нового Братского кладбища и рассказал свою фронтовую историю. В годы Великой Отечественной войны он воевал фронтовым разведчиком. Однажды, завершая рейд по немецкой прифронтовой полосе, он с группой разведчиков несколько дней скрывался в пещерах монастыря. Хлеб и воду им приносил какой-то монах. Во время угощения квасом в присутствии благочинного монастыря игумена Тихона (Секретарева) и эконома иеромонаха Филарета (Кольцова) Сергей Яковлевич на фотографиях военного времени узнал монаха, который носил им в пещеры хлеб и воду - это был старец иеросхимонах Симеон, ныне прославленный в лике святых. В дальнейшем при подготовке документов для реабилитации игумена Павла (Горшкова) журналистка С. И. Галаева вступила в переписку с Сергеем Яковлевичем Новиковым, желая уточнить детали выше описываемого события. В ответ на свою просьбу она получила два письма, текст которых нами приводится полностью:
«Здравствуйте Светлана Ивановна! ...Прошло 45 лет и мне трудно вспомнить подробности. Но факт оказания гостеприимства одним из служителей монастыря (как позже выяснилось отцом Симеоном, о чем он скрыл от других служителей) весной-ли, летом 1944 г., имел место Группа разведчиков, возвращаясь с задания, несколько дней скрывалась в пещерах монастыря, о чем я рассказал одному из служителей в период посещения Псково-Печерского монастыря в 1984 году. Всего Вам доброго.
24.01.89г. Новиков»*. (*Входящий № 31 от 16.03.1990 г. Архив Псково-Печерского монастыря.)
«Уважаемая Светлана! Сердечно поздравляю с праздником Весны, желаю Вам доброго здоровья, благополучия в семье и успехов в Вашей работе. Сожалею, что не могу что добавить к ранее сказанному. Мне неизвестны адреса моих однополчан, это было в 1944-м, и мы не загадывали, кто доживет до конца войны, имена забылись, адресами родственников не интересовались. Тогда, после возвращения, мы вскоре опять ушли на задание, после которого двоих отчислили, один погиб в Курляндии, другой там же, тяжело ранен, я попал на другой фронт. Вот и вся наша пятерка. Спасибо Вам за поздравление. При случае передайте привет и благодарность за книжечку о. Тихону.
Простите за фамильярность - не знаю Ваше отчество.
2.03.89. Новиков»*. (*Входящий № 32 от 16.03.1990 г. Архив Псково-Печерского монастыря.)
Вернемся к обстановке в монастыре весной 1944 года. Это был сложный момент в жизни обители. Как мы уже говорили, ситуация была похожа на валаамскую. Мнения разделились. Часть братии хотела выехать со всеми святынями в Эстонию, боясь репрессий. Другая часть братии склонялась к тому, чтобы, предавшись воле Божией, остаться в монастыре. После обстоятельного обсуждения братия во главе с игуменом Павлом приняли решение, чтобы не быть предателями обители и сохранить достояние Царицы Небесной, предавшись в волю Божию остаться в монастыре*. (*Письмо Архиепископу Григорию Псковскому и Порховскому послушника В. Соколова от 5 сентября 1944 года. Архив Псково-Печерского монастыря.)
10 августа 1944 года в обители молитвенно отмечали празднование в честь иконы Божией Матери, именуемой «Одигитрия» (Смоленская). Братия усердно молилась о том, чтобы Пресвятая Богородица не лишила их Своего водительства. На другой день город Печоры был освобожден от немецко-фашистских захватчиков. По сообщению корреспондента ТАСС старшего лейтенанта Н. Семенова «В бою за Петсери особенно отличились подразделения кавалера ордена Александра Невского капитана Землякова и капитана Смирнова... Трогательные встречи происходят на улицах. 70-летняя Екатерина Туманова, седой врач Петр Павлович Сервирог, маленькая девочка Тоня Тукмачева обнимают, целуют наших бойцов, благодарят их. В Псково-Печерском монастыре звонят колокола в честь Красной Армии. Духовенство служит молебен. Настоятель монастыря дарит нашим бойцам цветы»*. (*«В освобожденном Петсери» // «Вперед за Родину». Красноармейская газета 1944 № 191, 12 августа.)
Спустя несколько дней в обитель посылается корреспондент этой же газеты майор Карп В. В. с просьбой к игумену Павлу ознакомить его: «... с обстоятельствами похищения немцами ценностей монастыря, а также с историей Псково-Печерского монастыря»*. (*Входящий № 252 от 16.08.1944 г. Архив Псково-Печерского монастыря.)
Игумен Павел участвовал в митинге по случаю освобождения города по приглашению 2-го секретаря УКОМ’а партии А. Шишкина:
«Многоуважаемому настоятелю о. Павлу! Прошу Вас, согласно договоренности придти к 7 часам в уездный комитет партии (для выступления на митинге)
С уважением 24.08.44 А. Шишкин (подпись)»*. (*Входящий № 256а от 24.08.1944 г. Архив Псково-Печерского монастыря.)
Обитель готовится к празднику Успения Божией Матери. Игумен Павел приглашает 1-го секретаря УКОМ’а партии Овсянникова:
«Печерский монастырь по случаю своего храмового праздника приглашает Вас на братскую трапезу после крестного хода в два часа дня (14 ч.) 28 сего Августа м.
Настоятель Игумен Павел Горшков (подпись)»*. (*Архив Псково-Печерского монастыря.)
В августе 1944 года Игумен Павел обратился к Управляющему Ленинградской епархией с прошением о принятии Псково-Печерского монастыря в каноническое общение с Московской Патриархией. На это прошение 4 сентября 1944 года была наложена резолюция временно управляющим Ленинградской Епархией Высокопреосвященнейшим Григорием, Архиепископом Псковским и Порховским с благословением предоставить дополнительные сведения следующего содержания:
«1. Необходимо иметь подробные послужные списки всех монашествующих монастыря.
2. Особо необходимо знать, в каком отношении к Московской Патриархии (в частности к Святейшему Патриарху Сергию) находился монастырь за время оккупации его немцами.
3. Какие особые распоряжения получались монастырем от местной церковной (экзарха, епископа, в миссии) и гражданской власти во время оккупации.
4. В каком состоянии находятся в настоящее время храмы с утварью, здания и все хозяйство монастыря и его средства.
5. В каком виде организовано управление монастырем и способ содержания братии.
6. Каков весь состав насельников монастыря: монашествующих, послушников, вольно-наемных рабочих и проч.»*. (*Вход. № 274 от 15.09.1944 . Архив Псково-Печерского монастыря.)
В монастырь с этим документом прибыл представитель Архиепископа Псковского и Порховского Григория А. Ф. Шишкин, который ознакомился с деятельностью монастыря по всем указанным пунктам. Отец Настоятель Игумен Павел вместе с духовным собором монастыря предоставили ему все необходимые сведения для объективного доклада Управляющему Ленинградской епархией. А. Ф. Шишкин получил из архива монастыря следующие документы за 1944 год: вход. №№ 68, 173, 178, 184, 188, 99, 208 и дело об эвакуации монастырской ризницы на 29 листах.
Весь сентябрь месяц для Игумена Павла прошел в хлопотах по налаживанию канонических отношений с епархией и деловых с местными властями. В октябре Игумен Павел совершал торжественное Богослужение на престольный праздник обители - Покрова Божией Матери. Отец Настоятель, братия и паломники молились ко Господу и Пречистой Его Матери о том, чтобы в монастыре не оскудела братия. Просили Небесной помощи в деле ремонта разрушенной войной обители. Просили Пресвятую Богородицу о помощи больным, инвалидам, сиротам и вдовицам, а 17 октября 1944 года последовал неожиданный арест Игумена Павла со страшными обвинениями по статьям УК РСФСР №№ 58-1 «а», 58-10 ч. 2, 58-11. На Игумена Павла было заведено следственное дело № 1178-44 г. Вместе с Игуменом Павлом были арестованы еще три человека. Игумену Павлу было 77 лет...
Первый допрос состоялся 25 октября 1944 года. Для нас очень важны его первые ответы на обвинения. Здесь всего два вопроса и два ответа. Мы приведем их полностью:
«Начало допроса 14-00.
Вопрос: Вы арестованы за проведение антисоветской деятельности, дайте показания по этому вопросу?
Ответ: Антисоветской деятельностью я не занимался и по этому вопросу ничего следствию показать не могу.
Вопрос: Вы говорите не правду, Ваша антисоветская деятельность следствию известна, следствие требует от Вас правдивых показаний по этому вопросу?
Ответ: Я говорю правду и других показаний дать не могу.
Допрос прерван 16-00.
Протокол мною лично прочитан с моих слов записан верно.
Петр Горшков.»*. (* Следственное дело № 1178-44 г. Т. 1, л. 22.)
Когда автор работы знакомился с архивным уголовным делом № С-5890 в отношении П. М. Горшкова (Игумена Павла), то была сделана попытка выяснить, где часть архивных документов монастыря, изъятая при его аресте. В названном архивном уголовном деле есть акт об уничтожении переписки, в котором говорится о том, что «вышеозначенная переписка вещественным доказательством не является и ценности не представляет, а посему уничтожены путем сожжения»*. (*Следственное дело № 1178-44 г. Т.1, л. 15.)
Особенно жаль, что среди уничтоженного был альбом с фотографиями. Когда читаешь следственные документы, в частности, протоколы допросов, то трудно понять, где ложь, а где - правда, но ситуация проясняется при ознакомлении с «Заключением по архивному уголовному делу № С-5890 в отношении Горшкова П. М. и других о реабилитации 1997 г., подписанным Прокурором отдела по надзору за исполнением законом о федеральной безопасности, советником юстиции Е. А. Савраемым, Начальником отдела по надзору за исполнением законом о федеральной безопасности советником юстиции В. А. Ивановым и утвержденным Прокурором Псковской области государственным советником юстиции 3 класса В. Г.Комсюковым.
Этот документ находится в 4 томе названного следственного дела. Вот что пишется в «Заключении»: «При производстве предварительного следствия и рассмотрении дела в судебном заседании были грубо нарушены принцип презумпции невиновности, предусмотренные законом права обвиняемых и подсудимых, а также действующие в то время нормы уголовного процесса»*. (*Следственное дело № 1178-44 г. Т. 4, л. 217.)
Это определение комиссии по реабилитации Игумена Павла проясняет очень многое. Следующий абзац «Заключения...» говорит уже о том, что Игумена Павла Горшкова и арестованные вместе ним являются мучениками и исповедниками за Христа. «Изначально предварительное следствие и трибунал рассматривали Горшкова, Никифорова, Хитрову, Петрова и Грюнверк как идейных врагов советской власти, поскольку те, как глубоко верующие люди, не были согласны с политикой в отношении религии и не мирились с безбожием, уничтожением храмов и физической ликвидацией духовенства. Свои взгляды арестованные не скрывали, изложили на первых же допросах и заявляли, что они страдают за веру в Бога»*. (*Следственное дело № 1178-44 г. Т. 4, л. 217.)
Автор настоящей работы задается вопросом: каким образом были получены «признательные» показания у Игумена Павла и других арестованных по этому делу? Из этого же документа мы узнаем: «Для получения нужных показаний следователь УНКВД Ленинградской области практиковал многочисленные ночные, длительные допросы обвиняемых. За время следствия кроме участия в очных ставках Горшков был допрошен 9 раз, Никифоров - 11 раз, Хитрова - 12 раз, Петров - 9 раз, Грюнверк - 11 раз. Причем, Горшков, имевший возраст 77 лет, по показанию свидетеля Садовникова А. В. (т. 4, л.д. 114-115), еще в период службы в монастыре, являвшийся больным стариком, который еле передвигался и почти все время находившийся в своих покоях, допрашивался следователем ... 31 октября 1944 года с 10.30 минут утра до 23.00 ч., то есть в течение 12 часов 30 минут. 28 ноября того же года он допрашивался с 8.00 до 23.00 ч., после чего находился на излечении в больнице внутренней тюрьмы УНКВД Ленинградской области»*. **Следственное дело № 1178-44 г. Т. 1, л. 23-25, 32-25)
После таких допросов Игумен Павел несомненно готов был дать любые угодные следствию показания и подписать любой протокол...
Практически, еще при рассмотрении 5 февраля 1945 года дела в подготовительном заседании, трибунал уже предрешил вынесение обвинительного приговора. Судебное заседание было назначено через день, то есть на 7 февраля «без участия гос. обвинителя и защиты и без вызова свидетелей, ввиду признания обвиняемыми предъявленного им обвинения (т. 3 л.д. 668)... Меры наказания осужденным назначены без разделения их на каждый примененный состав преступления»*. (*Следственное дело № 1178-44 г. Т. 4, л. 222.)
Игумен Павел был приговорен к 15 годам лишения свободы. Имеется сообщение оперативно-справочного отдела МВД ССР за № 35/3/4-1318с от 18.06.90 г., что Горшков П. М. умер 06.07.50 г. в местах лишения свободы Кемеровской области (Сиблаг)... Смерть Горшкова подтверждена медицинским актом Баимского отделения Сиблага от 6 июля 1950 года, причина смерти: декомпенсированный кардиосклероз.
В праздник Благовещения Пресвятой Богородицы 7 апреля 1997 года Псково-Печерский монастырь получил справку о реабилитации Игумена Павла (Горшкова) № 13-15-90 от 14.03.97 г. Таким образом, закончились труды по реабилитации игумена Павла Горшкова, начатые Архимандритом Алипием (Вороновым), продолженные Московским писателем Е. Карповым, журналисткой Светланой Ивановной Галаевой и завершенное Президентом Российской Ассоциации жертв политических репрессий Г. В. Нумеровым по просьбе Преосвященнейшего Павла, Епископа Зарайского, Управляющего Патриаршими Приходами в США (в настоящее время - митрополит Минский и Заславский, Патриарший экзарх всея Беларуси) и по молитвам старца Архимандрита Иоанна (Крестьянкина) при Наместнике Архимандрите Тихоне (Секретареве).
В дополнение к периоду 1941-1944 гг. приведем воспоминания жителя города Печоры Романа Ивановича Агрузова, 1926 года рождения: «В период оккупации немцы в школах города Печоры разместили военные госпитали. Игумен Павел (Горшков) предоставил в монастыре здание своей резиденции для эстонской средней школы, а сам перешел в другое помещение рядом с Лазаревским храмом.
Два учебных года: 1941-1942 и 1942-1943 — в здании дома Наместника на втором этаже располагалась эстонская школа, в которой в этот период учился и я. Моя парта стояла у окна с видом на Успенскую площадь в комнате, где сейчас находится кабинет Наместника. Занятия проводились на эстонском языке и проходили в две смены по гимназической программе с преподаванием и латинского языка. На первом этаже, годом позже, были начаты занятия для детей и на русском языке. Классы в доме Наместника были светлыми и зимой всегда тепло натоплены. Видимо, топили печи монастырскими дровами. Дети посещали монастырские храмы, говели Великим постом на первой неделе и причащались Святых Христовых Тайн. Немцев в монастыре видел только в качестве туристов, которые попадались мне навстречу, когда я шел для занятий во вторую смену...»*. (*О Преславного чудесе. Пе-чоры, 2001, с. 53.) Роман Иванович вспоминает также «страшную бомбежку с воздуха Печор и монастыря в марте 1944 года, когда только чудо спасло обитель от полного разрушения. Всю ночь гремели взрывы. Большая часть бомб попадала в районе деревни Пачковки. В монастыре все храмы и здания сохранились, только была разрушена лестница на Успенскую площадь.
Дополним воспоминания Романа Ивановича Агрузова рассказом жителя города Печоры И. Курве о переживаниях в годы последней войны. «Помещение нашей гимназии во время войны было занято немецким госпиталем, средняя школа работала в монастыре. Из бывших моих учителей гимназии в 1944 году был только учитель рисования А. М. Денисов. Ему и было поручено руководить организационными работами и перевозкой школьного имущества обратно в здание гимназии. Школы начали работать, но все это было очень сложно, недостаток во всем, а по вечерам в одно и то же время начинали бомбить. Жители прятались в пещерах монастыря»*. (*Это было в 1944-м. // «Печорская правда» от 8 апреля 2004.)
Божия Матерь является Покровительницей Псково-Печерской обители и Псковского края. Особенно ярко это проявилось в годы Великой Отечественной войны. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь - одна из немногих русских православных обителей, не прерывавших в XX веке своего молитвенного предстояния Богу.
И хотя не щадили монастырь ни революции, ни войны (в мае 1945 года он лежал буквально в руинах), труд и молитва монастырской братии одолевали очередную разруху и снова приводили обитель к благоустройству и благолепию.
Медленно залечивались раны войны. Братии было тридцать три человека: два архимандрита, игумен Анатолий, девять иеромонахов, старец Симеон, четверо иеродиаконов, шестеро иноков да послушников десять человек.
Молитвы братии в годы Великой Отечественной войны о победе Российского воинства и народа были услышаны Богом через предстательство Пресвятой Богородицы. Даже, казалось бы, неверующие офицеры сердцем чувствовали и ценили молитвы братии Псково-Печерского монастыря.
Обитель в 50-е гг., вскоре после окончания Великой Отечественной войны, посетил дважды Герой Советского Союза маршал Иван Степанович Конев. Восьмилетним мальчиком он приезжал в монастырь со своей мамой, и на многие годы сохранил яркие впечатления от печерских святынь в своем сердце, пронеся их через огненные испытания Великой Отечественной войны. При первой возможности, посещая Псковскую землю, маршал прибыл в Псково-Печерский монастырь, чтобы поблагодарить Божию Матерь за Ее заступничество в годы войны.
Монастырь принадлежит РПЦ МП.
источник материала