ПРИХОДЪ

ПРОТОПРЕСВИТЕРЪ ВАСИЛІЙ БОЩАНОВСКІЙ

Что такое православный русскій приходъ? Трудно подыскать опредѣленіе юридически оправданное и обоснованное. Во всякомъ случаѣ русскій приходъ — это не организація прихожанъ, обладающая правомъ юридическаго лица, будь то въ протестантскомъ или католическомъ смыслѣ. Въ былой Россіи не было закона, который бы разсматривалъ приходъ, какъ юридически оформленную общественную организацію. Оно и понятно. Въ сознаніи православнаго русскаго человѣка — приходъ, какъ и церковь, всегда разсматривался, какъ дѣло не человѣческое, а Божіе. Русскій приходъ — это клиръ и міряне, объединенные въ единое цѣлое церковью, или храмомъ, точнѣе — той благодатью Святаго Духа, которая всегда пребываетъ какъ въ Церкви Христовой, такъ и въ ея ячейкѣ — приходѣ и является ея зиждительною силою. Вотъ почему, если въ приходахъ Западнаго міра рѣзко подчеркивается понятіе юридическаго права, то въ Православномъ Русскомъ приходѣ участіе мірянъ въ церковной жизни разсматривается (характеризуется) какъ служеніе Церкви въ духѣ Христовой любви и истины подъ водительствомъ Святаго Духа. Что касается внѣшней стороны прихода, то всю тяжелую работу несли на своихъ плечахъ священникъ и церковный староста; правда, къ работѣ приглашались и міряне, но только въ нужную минуту и по приглашенію настоятеля.
Вопросъ о юридической организаціи Русскихъ Православныхъ приходовъ возникъ только послѣ 1905 года, когда рѣзко обозначилось отчужденіе народа отъ Церкви, т. е. не въ эпоху расцвѣта, а упадка прихода. Вотъ въ это время и выяснилось, какъ трудно уложить въ правовую форму Русскій приходъ. Проф. Н. Заозерcкій воспроизводитъ цѣлую коллекцію научныхъ опредѣленій прихода, даваемыхъ спеціалистами вопроса. А когда всѣмъ пришлось объединиться въ предсоборномъ присутствіи для вынесенія общаго рѣшенія, то единогласія не было достигнуто. Вопросъ такъ и остался на вѣсу.
Оказалось, приходъ нашъ, какъ живое тѣло, по самой своей природѣ не укладывается ни въ какія юридически организованныя рамки. Приходъ. есть клиръ и міряне, сила же, объединяющая ихъ въ одно цѣлое, есть церковь — храмъ. И церкви придается особое значеніе: она не только сила объединяющая, но она, по дѣйствовавшему у насъ праву и его источникамъ, является и собственникомъ церковнаго имущества. Такъ было въ Византіи, такъ было и у насъ. Вспомнимъ, напримѣръ, знаменитую Десятинную церковь, воздвигнутую кн. Владиміромъ на мѣстѣ мученической кончины свв. Ѳеодора и Іоанна: «Се азъ, князь Владиміръ, нарѣченный во святомъ крещеніи Василей... создахъ церковь соборную святыя Богородицы Десятинную и дахъ ей десятину изъ всего княженія своего»... Та же терминологія наблюдается и въ ханскихъ приказахъ — ярлыкахъ — граматахъ отъ конца четырнадцатаго вѣка и въ XV и XVI вѣкахъ, пишетъ видный канонистъ Суворовъ. Стоглавъ говоритъ о боголюбцахъ, дающихъ отчинныя села и купли «святымъ церквамъ». И это имущество, записанное за церковью, служитъ всѣмъ святымъ цѣлямъ, отсюда вытекающимъ, какъ по содержанію храма и духовенства, такъ и по нуждамъ милосердія. «Каноническая формула — церковное богатство есть нищихъ богатство», говоритъ проф. Заозерскій, считалось аксіомой еще въ вѣкъ Петра Великаго. Вотъ въ такомъ духѣ и вырабатывался бытовой обликъ русской церковно-приходской жизни. Въ этомъ отношеніи показательно письмо епископа Владимірскаго мѣстному князю о церковномъ имуществѣ: «То дано клирошанамъ на потребу, и старости, и немощи, и въ недугъ впавшихъ, и чадъ многихъ кормленіе, нищихъ кормленіе, обидимымъ помоганіе, страннымъ прилежаніе, въ напастяхъ пособія, въ пожарѣ и въ потопѣ, плѣннымъ искупленіе, въ гладѣ прокормленіе, сиротамъ и убогимъ промышленіе, вдовамъ пособіе, худобѣ умирая покровы и гробы и погребеніе, церквамъ и монастырямъ поднятіе, живымъ прибѣжище и утѣшеніе, а мертвымъ память».
Кто же практически по отдѣльнымъ церквамъ распоряжался этимъ имуществомъ? Церкви и клиръ и лучшіе люди прихода. Живую картину прихода, болѣе близкую намъ и по времени, даетъ крупный историкъ М. М. Богословскій въ своей монографіи о сѣверномъ приходѣ. Мы видимъ здѣсь, какъ живетъ волостной міръ, какъ онъ учиняетъ «полюбовной, складной записью» сооружать церковь, заготовляетъ матеріалъ, наряжаетъ мастеровъ, получаетъ отъ архіерея разрѣшеніе — и какъ возникаютъ тѣ чудесныя церкви, которыя составляли предметъ восторженнаго удивленія въ эпоху возрожденія интереса къ церковной старинѣ. Да и міръ не безучастенъ былъ къ церковно-приходской жизни. Онъ содержалъ какъ храмъ, такъ и причтъ, онъ же подыскивалъ этотъ причтъ и кандидатовъ въ діаконы и священники, онъ слалъ ихъ епископу для поставленія. Былъ церковный староста, а иногда и его помощники. Сохранялъ свою силу и «міръ» — предъ нимъ отчитывался староста у Спасова образа по всей правдѣ.
Скажутъ, — такая организація прихода обращала священника въ простого требоисправителя. Но такъ можетъ думать только современный человѣкъ, который уже плохо воспринимаетъ былую атмосферу бытовой православной жизни. Священникъ былъ духовнымъ отцемъ прихода — въ этомъ его назначеніе. Матеріальная сторона есть лишь оболочка духовнаго единства, въ которомъ отцовское положеніе занимаетъ пастырь — можно ли «отца» считать въ чемъ либо формально «ограниченнымъ»? А кто тутъ «юридическое лицо»? Церковь — храмъ, какъ духовное единство, какъ малый духовный "міръ" въ составѣ большого, съ первенствующимъ по заданію положеніемъ духовенства и съ опредѣленнымъ вліяніемъ епископата, какъ и должно быть. Сорокъ первое Апостольское правило гласитъ: «Повелѣваемъ — епископу имѣть власть надъ церковнымъ имѣніемъ. Аще бо драгоцѣнныя души человѣческія ему ввѣрены быть должны, то кольми паче о деньгахъ заповѣдать должно, чтобы онъ всѣмъ распоряжался во всей власти, и требующимъ чрезъ пресвитеровъ и діаконовъ подавалъ со страхомъ Божіимъ и со всякимъ благоволеніемъ: такожде (аще потребно) и самъ заимствовалъ на необходимыя нужды свои и страннопріемлемыхъ братій, да не терпятъ ни въ какомъ отношеніи, ибо Законъ Божій постановилъ: да служащій алтарю — отъ алтаря питается, яко же и воинъ никогда не поднимаетъ оружіе на врага на своемъ пропитаніи».
Скажутъ: значитъ, тщетна и суетна была попытка Московскаго Собора ввести жизнь прихода въ рамки выработаннаго во всей подробности устава? Нѣтъ, это была работа въ страшные годы русскаго безвременья, когда грозная туча общаго разрушенія и гибели повисла надъ всей Россіей и самимъ Соборомъ, когда нужно было собрать всѣ силы, чтобы оберечься отъ грозящаго паденія и его гибельныхъ послѣдствій. Но развѣ можно было оживить Русскій приходъ мѣрами только юридическаго упорядоченія, когда опасность грозила всему Отечеству, всей Церкви, всему Собору? И лучшіе люди того времени понимали это и говорили: «Церковь наша жива, приходъ существуетъ, хотя, конечно, со свойственными всему, что входитъ въ область жизни человѣческой, несовершенствами. Я не понимаю: въ чемъ мертвенность нашего прихода и какъ онъ будетъ возрожденъ? Я вижу, что его хотятъ не возродить, а переродить, измѣнить сущность его по тенденціямъ демократическимъ, по новымъ началамъ». Такъ оно и было, а въ настоящее время это перерожденіе всего церковнаго общества настолько далеко зашло, что задачей приходскаго устава является необходимость обуздать общественную притязательность и хотя бы формальными положеніями укрѣпить и обезопасить авторитетъ настоятеля. Ибо явились люди, которые, хотя даже именуются церковными, но они настолько тронуты современностью, что свое участіе въ жизни Церкви не могутъ иначе понять, какъ закономъ на нихъ возложенную активную дѣятельность, свободно опредѣляемую ихъ личными взглядами и убѣжденіями. Но эти взгляды и убѣжденія, конечно, далеко не совпадаютъ съ истинною церковностью. Вотъ тутъ то и рождается та мучительная сложность взаимоотношеній, которой болѣетъ современный приходъ. Пастырямъ приходится вести тѣхъ, кто сами хотятъ вести и руководить пастырями. Только сами пастыри знаютъ, какой тутъ клубокъ болѣзненныхъ проблемъ возникаетъ. Тутъ особенно нужна пастырю помощь отъ высшей церковной власти. Увы, она рѣдко появляется, а если появляется, то бываетъ робкой и нерѣшительной.
Моральную и роковую ошибку совершаютъ тѣ, кто переноситъ въ атмосферу чуждаго нашему страждущему Отечеству демократическаго «обычнаго права» — букву Московскаго Приходского Устава, нарочито объявляя именно эту букву велѣніемъ Церкви, обязательнымъ для всѣхъ и каждаго. Такихъ истолкователей, хотя бы и съ добрымъ намѣреніемъ, всякаго рода и къ какому бы рангу они не принадлежали, нужно на~ правлять къ введенію въ Церковный Уставъ, гдѣ чернымъ по бѣлому церковная истина примѣнительно къ проблемѣ прихода выражена безъ всякихъ обиняковъ.
Въ заключеніе о приходскомъ Уставѣ Московскаго Собора можно сказать то, что такъ проницательно отмѣчалъ Митрополитъ Филаретъ относительно Сvнода. Благодать Божія сдѣлала изъ него, вопреки замысламъ, не всегда православнымъ, церковно-православное установленіе. Московскій Соборъ есть чудо Благодати Божіей, озарившее мракъ революціонной одержимости, мгновенно покрывшій буквально всю Россію. Мракъ этотъ висѣлъ и надъ Соборомъ, будучи, однако, имъ преодолѣваемъ силою Благодати. Въ нѣкоторой степени этотъ духъ современности отразился и на Московскомъ церковно-приходскомъ Уставѣ: — не этимъ ли обусловлено наличіе особаго вступленія къ нему, точно, вразумительно и убѣдительно выражающее нѣкоторое общее положеніе, проникнутое строго церковнымъ духомъ и погружающее весь Уставъ въ какъ бы нѣкоторое очистительное море благодати.
Если Православный приходъ, какъ явленіе духовнаго порядка, никакъ невозможно уложить ни въ какія юридическія рамки, то то же должно сказать и о пастырѣ — настоятелѣ прихода. Пастырь не есть одинъ изъ многихъ членовъ прихода, выбранный, или назначенный, — даже не первый среди равныхъ; онъ глава и центральный камень прихода, не потому, что онъ облеченъ или имѣетъ какія то юридическія особыя права, а потому что онъ, какъ служитель Церкви, есть единственный въ приходѣ носитель ея благодатнаго права рѣшать и вязать, есть единственное лицо, которое получило не отъ людей, а отъ Бога ключъ къ той неисчерпаемой сокровищницѣ Божіей Благодати, изъ которой черпая подаетъ всѣмъ вѣрующимъ «вся яже къ животу и благочестію». Эта мистическая сторона пастырскаго служенія часто забывается, и потому установился, особенно среди русской интеллигенціи и полуинтеллигенціи, взглядъ на пастыря, какъ на обычнаго чиновника, только въ рясѣ. Зато вѣрующій простой Русскій народъ, чувствуя сердцемъ ложь такого взгляда на священника, всегда называетъ его отцемъ духовнымъ — батюшкой. Терминьг не юридически правового характера, а этически духовные. Пастырь, дѣйствительно, есть отецъ духовный своего стада, его руководитель и воспитатель, притомъ не въ духѣ вѣка сего, а въ духѣ небесной Истины, возвѣщенной міру воплотившимся Сыномъ Божіимъ, исповѣдникомъ которой и является пастырь въ этомъ грѣховномъ мірѣ. Эта сторона пастырскаго служенія для священника особенно важна, но зато и возлагаетъ на него всю отвѣтственность за то или другое духовное окормленіе. Онъ за все, за самую душу своей паствы отвѣчаетъ передъ Богомъ, зато ему одному должно принадлежать veto: «нѣтъ» или «да». Никакіе ариѳметическіе подсчеты голосовъ тутъ не должны имѣть мѣста. Значитъ, скажутъ, пастырь человѣкъ неподсудный, неограниченный въ духовной жизни своей паствы, самодержецъ? Нѣтъ, не такъ. Онъ подсуденъ, онъ отвѣтствененъ, но только не передъ массой, толпой, часто не вѣдущей о томъ, что она говоритъ и дѣлаетъ, и ни передъ кѣмъ не отвѣчающей, а передъ той властью, которая послала его на служеніе и возложила на него всю отвѣтственность за благополучіе прихода.
Таковы достоинство и авторитетъ пастыря Церкви! Высокое положеніе, но и отвѣтственное. Поэтому и ты, іерее Божій, не возносися своимъ положеніемъ, не надмевай имъ свой духъ. Не для этого посланъ ты на ниву Христову, а для того, чтобы добрѣ пасти Церковь — стадо Христово, т. е. блюсти его отъ волка грядуща, откуда бы послѣдній ни приходилъ, указывать ему вѣрный путь къ пажити доброй, питать его не рожками отъ земли, годными только для свиней, а плодами небесной Истины, Правды Божіей, влекущими человѣка горѣ, къ Богу, въ истинное отечество человѣческаго рода — Царство Божіе, Царство Истины, свѣта, любви, святости, правды, добра и подлинной свободы.
«Обличай, запрещай, увѣщевай со всякимъ долготерпѣніемъ и назиданіемъ», только не ради корыстныхъ цѣлей, хотя бы облеченныхъ въ форму высокихъ и красивыхъ дѣлъ, а «охотно» и «богоугодно». Внимательно вникай и въ то, что думаетъ и чѣмъ дышитъ окружающая тебя паства. Все гнилое, лживое отметай безъ всякихъ компромиссовъ. Но бойся оказаться небрежнымъ и невнимательнымъ къ тому, что есть лучшаго въ приходѣ, что можетъ быть полезнымъ для Церкви и для твоей паствы. Иначе острый, трудно изживаемый конфликтъ съ паствой будетъ неизбѣженъ. Плоды же такихъ конфликтовъ всегда оказываются гибельными для прихода. Твердо помни слова первоверховнаго Апостола Петраг «Пастырей нашихъ умоляю... пасите Божіе стадо, какое у васъ, надзирая за нимъ не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но изъ усердія,... подавая примѣръ стаду». И слова другого первоверховнаго Апостола — Павла: «Внимайте убо себѣ и всему стаду, въ которомъ Духъ Святый поставилъ васъ блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Онъ пріобрѣлъ Кровію Своею» (Дн. XX, 28).
Близко къ сердцу примии слова великаго учителя Церкви Григорія Богослова: «Иногда нужно гнѣваться, не гнѣваясь, презирать, не презирая... Однихъ полезно побѣждать, а отъ другихъ часто полезнѣе быть самому побѣжденнымъ».
Протопресвитеръ Василій Бощанвскій, Жизнь во Христѣ: уроки по христіанскому православному нравоученію и уроки по пастырскому богословію, для лицъ, желающихъ принять священство, съ приложеніями, Джорданвилль, Св.-Троицкій монастырь, 1999. С. 86-91.
***
Об авторе. Протопресвитер о. Василий Бощановский, родился 1 марта 1872 г., в селе Самбек, Таганрогскаго округа Российской Империи. Окончил Мариупольское Духовное Училище в 1887 г., Екатеринославскую Духовную Семинарию в 1893 г. и Киевскую Духовную Академию в 1897 г. 29 августа 1897 г. рукоположен в сан диакона, 30 августа 1897 г. рукоположен в сан иерея, с назначением ключарем кафедральнаго Преображенскаго Собора, в Житомире. 29 января 1899 г. назначен законоучителем в женскую и мужскую гимназии, в Евпатории. 30 октября 1920 г. — в звании законоучителя Донского Кадетскаго Корпуса имени императора Александра III-го, эвакуирован в Сербию (Югославия), где состоял законоучителем русских кадетских корпусов и Донского Русскаго Девичьяго Института. 12 сентября 1944 г. о. Василий был эвакуирован в Германию, где, с июня 1945 г. по август 1949 г., состоял законоучителем Русской Гимназии. 22 сентября 1949 г. прибыл в Америку и с 1 октября 1949 г. назначен настоятелем храма святого благовернаго князя Александра Невскаго в Лейквуде, шт. Нью-Джерси в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). Правом ношения митры о. Василий был награжден в 1947 г., а также протопресвитерством в 1955 г.. Скончался 22 апреля 1961 г. Похоронен на местном кладбище. Автор ряда трудов по нравственному и пастырскому богословию: «Жизнь во Христе: Уроки по Христианскому Православному Нравоучению», Mönchehof bei Kassel: Посев, 1946; «Уроки по пастырскому богословию для лиц, желающих принять священство», Джорданвилль, 1961. – Ред.
источник материала