Блаженный Аркадий Оранский
О жизни блаженного инока Аркадия, насельника Оранского Богородицкого мужского монастыря, подвизавшегося в этой обители в середине XIX столетия при настоятеле игумене Германе, известно благодаря сохранившимся архивным источникам и рукописям, народная же молва свидетельств до наших дней про этого подвижника не сохранила.
Приснопамятный раб Христов блаженный инок Аркадий, в миру Андрей Макарович Пеликанов, родился в 1812 году в семье диакона Макара Васильева из села Суховатова Балахнинского уезда. По традиции первоначально Андрей Пеликанов учился в Нижегородской Духовной семинарии, но затем он оставил обучение и 25 октября 1834 года в возрасте 22 лет официально поступил в число послушников Оранского монастыря.
Его родной старший брат служил становым приставом в Балахне, а отец в 1833 году, после того как овдовел, также стал насельником Оранской обители, где и скончался в сане иеромонаха с именем Мардарий.
Приняв рясофорный постриг в монастыре, инок Аркадий исполнял послушание канонарха на клиросе, а также ходил с чудотворной иконой Богоматери Владимирской Оранской в крестные ходы, которые совершались из монастыря ежегодно по всей Нижегородской епархии. Спустя несколько лет в официальном послужном списке инока Аркадия появится следующая запись: «По причине продолжавшейся с ним болезни помешательства в разсудке послушания никакого не исправляет». Такие же краткие, но весьма красноречивые сведения повторяются и в других монастырских документах, но в дальнейшем имя Андрея Пеликанова, в рясофорном постриге Аркадия, среди братии монастыря и вовсе не упоминается. Очевидно, что он был официально исключен из числа монастырских насельников, но при этом всю свою дальнейшую жизнь продолжал нести подвиг юродства в Оранской обители.
Перемена его поведения из умного и воздержанного на подвиг юродства, по рассказам братии, была избрана им самим после следующего случая. Однажды он был послан на послушание в село Павлово с чудотворной иконой Богоматери в крестный ход, во время которого в этом тогда очень крупном торговом селе одна девица с легким поведением увлеклась его симпатичной наружностью и всячески склоняла его к нарушению монашеских обетов и целомудрия. Отец Аркадий отказал ей наотрез в ее низком пожелании, но женщина ходила за ним повсюду и применяла всевозможные меры к достижению своего страстного желания. И тогда отец Аркадий дает ей в последний раз решительный ответ, как человек безумный и сумасшедший. А затем именно с этого времени являет себя всем окружающим блаженным, приняв на себя добровольно подвиг юродства.
На самом же деле, по уверению братии, инок Аркадий не был сумасшедшим, и с некоторыми из них, искренно расположенных к нему, говорил наедине в келиях откровенно и разумно. Однако с доверием к его истинно принятому на себя юродству многие стали относиться лишь в последние годы жизни блаженного подвижника.
Инок Аркадий прожил в Оранском монастыре, с момента признания его болящим, около тридцати лет, но при этом он никогда не имел своей собственной келии или какого-нибудь постоянного места проживания. Летом блаженный ночевал где-нибудь вместе с собаками за пределами обители или на монастырском хозяйственном дворе. Зимой чаще всего он обитал в двух проходных коридорах: либо в гостином корпусе монастыря, либо на первом этаже настоятельского корпуса. Постоянно проходя, но не бегая по этим длинным коридорам, он все время произносил какие-либо молитвы и, дойдя до конца коридора, падал на колени и троекратно бил челом об пол со словами: «Раз, два, три», — как бы творя поклоны во имя Пресвятой Троицы. От этого у блаженного на лбу всегда в виде мозоли была большая шишка. На полу в конце коридоров на тех местах, где он падал на колени и бил поклоны, со временем образовались глубокие выемки (от ног, колен, рук и головы), своеобразные знаки, ясно изображавшие при этом крест.
Такие молитвенные хождения отца Аркадия по коридорам продолжались целыми ночами напролет. Все окружающие удивлялись, когда только он спал, не давая себя никогда покоя. Часто блаженный бил себя по бокам кулаками и по щекам ладонями с обеих сторон, приговаривая какие-то слова, вроде как «выходи, выходи». Днем чаще всего можно было видеть, как он ходит по монастырю и собирает разные щепки и палочки. При этом посещение храма Божиего им соблюдалось истово и фактически ежедневно. К каждой службе он всегда являлся в церковь первым и выходил из нее последним.
Одежду блаженный Аркадий носил всегда худую и ветхую. Отобрать ее для замены, хотя бы на уже поношенную, стоило больших усилий и трудов. И летом и зимой он ходил в одном кафтане и кожаных сапогах, а голову свою и вовсе никогда не покрывал. Также не любил он ходить в баню, не наблюдал за собой особой опрятности и чистоты. С виду, по воспоминаниям оранских насельников, это был старец высокого роста, с большой бородой с сединами, но при этом имел стриженые волосы.
Вокруг него постоянно собирались многочисленные паломники, прося наставления и молитв. С некоторыми он разговаривал, а кому-то не желал говорить ни слова, несмотря на все их старания.
В обращении с кем бы то ни было подвижник не был особенно деликатен, зачастую был даже невежлив. В ряде случаев при обращении и разговорах с ним проявлялась великая прозорливость будущего, вследствие чего в Оранский монастырь даже после кончины блаженного приезжали многие его почитатели. Свидетельства некоторых из них, а также братии монастыря и жителей села Оранки впоследствии были записаны наместником архимандритом Аркадием (Антуфьевым).
Так, крестьянка села Лыскова Агриппина Евгеньевна Бушуева (урожденная Уставщикова) о блаженном Аркадии и его прозорливости рассказывала: братья ее со своей матерью Надеждой Наумовной Уставщиковой были в Оранской обители и остановились в монастырской гостинице: Павел — 18 лет и Тимофей — 15 лет. При этом младший брат жаловался своей матери на усталость ног, а блаженный в то время лежал в коридоре под лавкой. Когда же Тимофей уснул, Аркадий подошел к братьям Уставщиковым и сказал: «Монах спит, а купец сидит». Эти слова он произнес трижды. Потом, обратившись к Павлу, сказал, чтобы тот перешел на другое место, отмерив в сторону около двух сажень, а Тимофею Уставщикову говорил: «Не ленился бы, не устали бы ноги».
Предсказание старшему брату вскоре сбылось. Из села Суроватихи, где он в то время жил, родственники его пригласили для помощи в торговли в богатое село Лысково. В дальнейшем Павел Уставщиков стал торговать самостоятельно и зажил хорошо, имея собственный каменный дом. Предсказание же Тимофею Уставщикову исполнилось следующим образом. Он поступил послушником в Оранский монастырь, где, проживши около года, решил сходить в село Лысково, чтобы проводить брата Павла на военную службу. Покидая обитель, Тимофей встретил блаженного Аркадия и обратился к нему за благословением: «Благослови, отец Аркадий, помоги провожать брата в солдаты». На что старец сказал ему: «Почесав прежде свой лоб». Так оно вскоре и случилось. Павел остался торговать, а Тимофея взяли на военную службу. После, вернувшись со службы, он стал жить вместе со своим братом в Лыскове и заниматься своим делом.
Все той же Агриппиной Бушуевой был рассказан отцу наместнику еще один факт прозорливости блаженного Аркадия: «По выходе моем в замужество, — говорила она, — мне очень нелегко было жить в большом семействе. Однажды, будучи на богомолье в Оранском монастыре, я обратилась к блаженному с вопросом: «Отделят ли нас с мужем из его семьи или нет?» На что блаженный сказал: «Поживешь, поживешь долго». И вот действительно, пришлось прожить ей в семье свекра в течение тринадцати лет.
Одной знатной нижегородской особе отец Аркадий предсказал перемену обстоятельств в ее жизни, которая сбылась в точности. Памятуя об этом, женщина ежегодно присылала чай и сахар в монастырь на имя гостиничного иеромонаха Никона (Лаврова) для выдачи их по надобности блаженному, так как у него самого не было своей келии и он не имел совершенно никакого имущества. Если же отец Аркадий получал большое количество гостинцев — чая и сахара, то сразу же по обычаю раздавал их кому попало.
Иногда посетители давали отцу Аркадию деньги или другие предметы, которые если он и принимал, то также немедля раздавал деревенским детям или прохожим. Бывало и так, что если он и брал подаяние, то затем всё бросал с обличением подающего человека в его неискренности и отходил в сторону.
Неискренность и недовольство по отношению к блаженному со стороны братии монастыря также обличались им неоднократно. Как-то раз пришел он к монаху Авраамию пить чай — тот, по-видимому, радушно пригласил его. Но сахара у инока Авраамия оказалось только два куска, и тогда блаженный вместо того, чтобы пользоваться им пополам с хозяином, взял оба куска из сахарницы и положил в свой стакан с чаем. Отец Авраамий не сказал ему ни слова, но в душе пожалел сахара и то, что самому пришлось пить чай без него. Аркадий, выпив стакан, поблагодарил и ушел. Когда же на следующий день отец Авраамий, встретив старца, вновь стал приглашать его к себе на чай, то последний ответил: «Нет, не пойду. Тебе сахару жаль». Еще одному из иеромонахов, у которого был больной желудок, отец Аркадий, показывая на него, как бы для обличения чревоугодия говорил: «Черт в брюхе-то у тебя сидит».
Рассказывали о блаженном Аркадии и такой случай. Одна женщина легкого поведения, посетившая обитель во время Оранской ярмарки, после крестного хода пожелала исповедаться отцу Аркадию и спросила его о поведении своего мужа. На что блаженный при народе обличил ее, сказав: «Муж твой дома, а ты распутная».
Предвещал оранский юродивый неоднократно и близкую кончину людей. Как-то раз после братского ужина он пришел есть в пекарню. Пекарь, послушник Николай Куликов, встретил его с бранью, что он уже поздно идет ужинать, а отец Аркадий, как бы возражая на ругань, стал говорить: «Умрешь, умрешь несчастной смертью». Что и сбылось впоследствии в точности. Из хорошего послушника этот Николай впал в искушения и, дожив до Великого поста, скончался затем в страшных мучениях.
Монах Питирим (в миру Петр Пашин) поступал в Оранскую обитель дважды. Придя в первый раз при архимандрите Феофилакте, он тайно ушел из родительского дома и, явившись к наместнику, на вопрос, живы ли его родители, убоялся сказать правду и солгал, говоря, что он совершенно одинок и родители его умерли. Живя в монастыре, однажды послушник Петр Пашин по приглашению пришел в келию к монаху Алимпию. Во время чаепития к ним зашел блаженный Аркадий, его стали приглашать к столу, а он, обращаясь к Петру, сказал: «Ты лжец, обманул родителей, обманул архимандрита, поступил сюда» — и другие подобные упреки. Пашин так смутился этим обличительным словам старца, что взял свои документы и ушел из монастыря к себе на родину. Лишь спустя годы, когда родители его скончались, он вторично пришел в Оранки и поступил в число братии, приняв постриг с именем Питирим.
Благочинный монастыря иеромонах Маркелин и другие насельники роптали на блаженного, что он не исполняет христианского долга исповеди и святого причастия, а потому говорили о нем как о безумце и не наследнике Царствия Божия, но впоследствии оказалось, что это не так. Отец Аркадий, скрывая от взоров людских свои помыслы и деяния, умел скрывать и исполнение этого спасительного таинства.
Несколько раз в году и обязательно в Великий пост он исчезал из монастыря, и никто не знал, куда и зачем он уходит. Но впоследствии выяснилось, что он ходил за несколько километров от монастыря в село Спирино, где исповедовался и причащался Святых Даров, что и засвидетельствовал после его кончины другой старец — настоятель Троицкой церкви этого села.
Когда иеромонах Маркелин захворал, то вдруг пришел к его келии блаженный, взял щепку и начал ее хоронить напротив его окошка, приговаривая: «Пора, пора, будет — пожил». И взойдя в келию, где лежал больной, сказал: «Пора тебе домой» — и ушел. Услышав эти слова, иеромонах Маркелин позвал своих послушников и стал с ними прощаться и благословлять каждого — кого иконкой, а кого четками, и на следующий день скончался.
Предвещал и предсказал отец Аркадий и свою собственную кончину, при следующих обстоятельствах. Один крестьянин из деревни Оранки, некий Аггей Марахов, имевший к его прозорливости великую веру, пришел в монастырь навестить блаженного. Увидев его, старец говорил: «Пора тебе, пора домой, собирайся скорее, а через неделю и я приду к тебе». Данное предсказание удивительно точно сбылось. Аггей Марахов, твердо поверив в смысл слов старца, немедленно по-христиански стал готовиться к исходу в загробную жизнь и вскоре скончался. А ровно через неделю после его смерти скончался и отец Аркадий. За три дня до своей кончины блаженный захворал, у него разболелся желудок. Придя в пекарню, он говорил монастырскому пекарю, послушнику Уляхину: «Нездоровится, брюхо у меня болит». На что тот ему отвечал советом полежать на печи, куда старец имел обыкновение ложиться, если зимой вдруг хворал. Отец Аркадий залез на печь и, сильно разболевшись, через три дня на той печке скончался. Произошло это в 1864 году.
Незавидно относилась к нему братия монастыря и даже наместники обители при его жизни. Так же отнеслись они и к кончине этого подвижника. Не облачили его в должную монашескую одежду — рясофор, в который Андрей Макарович Пеликанов был пострижен, а одели лишь в подрясник и похоронили на монастырском кладбище. Отпевание блаженного Аркадия было совершено соборно, в присутствии всей братии, причем поминали его имя как «послушника Андрея».
До революции могилка блаженного Аркадия находилась почти напротив алтаря, у юго-восточного угла монастырской Богородице-Рождественской церкви, и была ознаменована большим деревянным крестом с надписью. До разорения Оранской обители благочестивые нижегородцы помнили об оранском юродивом и ухаживали за его могилой. Сегодня, когда некрополь монастыря, к сожалению, полностью уничтожен и не осталось среди нижегородцев тех, кто бы мог помнить о юродивом отце Аркадии, эти скромные сведения позволят всем благочестивым христианам помянуть в своих молитвах оранского подвижника.
http://canonization-nn.ru/podvizhniki-blagochestiya/blazhennyy-arkadiy-oranskiy
