Неизвестная война. Краткая история боевого пути 10-го Донского казачьего полка генерала Луковкина в Первую мировую войну
Геннадий Иванович Коваленко
В книге использованы воспоминания генерала Краснова, казаков станицы Луганской. А так же материалы книги Сергея Балмасова «Генерал Ф. А. Келлер в годы Великой войны и русской смуты»; материалы книги Натальи Рыжовой «Донское казачество в войнах начала 20 века»; материалы книги А. Сизенко, В. Федичева, В. Черепахина «Мы Донские казаки»; материалы книги А. Смирнова «Атаман Краснов»; материалы книги С. Сполоха «История одной казачьей станицы»; материалы книги Г. Маноцкова «Донцы – участники 1 мировой войны» и др.
10-й Донской казачий полк
Краткая история полка
История появления 10 Донского генерала Луковкина казачьего полка (1872—1917 год). В 1872 году с Дона в русскую армию был командирован Донской казачий №31 полк. С 1875 года он назывался Донской казачий №10 полк. С 1894 – 10-й Донской казачий полк. С 1904 – 10-й Донской казачий генерала Луковкина полк.
10-й полк считается преемником полка Мельникова 5-го. История полка Мельникова 5-го, в свою очередь начинается в 1805 году. Когда был сформирован Донской казачий подполковника И. Г. Мельникова 2-го полк. Подполковник Илья Григорьевич Мельников 2-й – командир полка с 12 августа 1805 г. по 26 апреля 1809 г. За это время, он участвовал в следующих боевых действиях:
1805 – 1806 г. Кордонная служба на границе с Австрией и Пруссией.
Русско-турецкая война 1806 – 1812 г.
1807 г. Переведён с западной границы в Молдавскую армию.
1809 г. Состоял в Главном корпусе Молдавской армии и участвовал в боях: 28 марта – при сел. Визирлуй; 5 апреля – при сел. Кишлоназырлча.
После того, как поменялся его полковой командир в 1809 году, он переименован в Донской казачий подполковника Н. Г. Мельникова 5-го полк. Полковник Николай Григорьевич Мельников 5-й – командир полка с 26 апреля 1809 г. по 20 декабря 1814 г. За это время, он участвовал в следующих боевых действиях:
10 апреля – при крепости Браилове; 22 августа – при занятии крепости Гирсово; 5 сентября – при занятии крепости Мангалы; 24 сентября – при крепости Силистрии; 9 октября – при крепости Силистрии; 10 октября – при сел. Татарице.
1810 г. 23 мая – при крепости Силистрии; 8, 23 июля и 1 августа – при крепости Шумле; 16 и 26 августа – при сел. Батине; 16 октября – при взятии крепости Плевны; 18 октября – при занятии крепости Ловчи; затем содержал караулы в крепости Рущуке.
1811 г. 22 июня – при сел. Малой Слободзее. С ноября полк в составе корпуса генерала от инфантерии графа А. Ф. Ланжерона располагался в Большой Валахии.
1812 г. Полк по-прежнему состоял в корпусе генерала от инфантерии графа А. Ф. Ланжерона и до июля содержал посты от сел. Ольта вниз по левому берегу Дуная; с 1 по 5 февраля участвовал в рейде в районе Зимница – Систов – Никополь.
1812 г. В начале года находился в Молдавии. 28 июля в составе Дунайской армии выступил из Молдавии на Волынь, с сентября в 3-й Западной армии. Участвовал в боях: 18 сентября – при м. Опалине; 6 октября – при м. Бяле; 14 ноября – при м. Брили; 16 ноября – при м. Стахове. Затем в составе бригады полковника Г. А. Дячкина авангарда генерал-лейтенантаЕ. И. Чаплица преследовал отступавшего неприятеля и сражался: 28 ноября – при г. Вильно; 2 декабря – при г. Ковно.
1813 г. В начале года состоял в отряде генерал-майора графа И. К. Орурка, в боях: 7 января – при крепости Торне; с апреля в отряде генерал-лейтенанта графа М. С. Воронцова под г. Магдебургом. В конце июля включён в отряд генерал-майора А. И. Чернышёва корпуса генерал-адъютанта барона Ф. Ф. Винцингероде (Северная армия), в составе которого сражался: 27 августа – при крепости Торгау; 23 сентября – при м. Ландсберге; 6 – 7 октября – при г. Лейпциге. В ноябре – декабре участвовал в экспедиции генерал-майора А. Х. Бенкендорфа 1-го в Голландию. 21 декабря поступил в состав 3-го прусского корпуса генерал-лейтенанта графа Ф. В. Бюлова и участвовал 30 декабря в бою – при Турнгоуте.
1814 г. До 27 января полк по-прежнему находился в составе 3-го прусского корпуса генерал-лейтенанта графа Ф. В. Бюлова (Северная армия), участвовал в боях: 19 января – при г. Антверпене; затем при занятии городов Алост и Гент. После чего поступил в корпус генерала от кавалерии барона Ф. Ф. Винцингероде (Силезская армия), в составе которого сражался: 18 февраля – при г. Суассоне; 22 и 23 февраля – при г. Краоне, 25 и 26 февраля – при г. Лаоне; 14 марта – при м. Сен-Дизье; 22 – 24 марта – при блокаде крепости Санс.
1814 г. 20 декабря полк возвратился в Войско и был расформирован. 1816 – пожаловано простое знамя.
Знамя 10 Донского казачьего полка.
Высочайшим приказом 13 января 1816 г. за героизм в сражениях при Вязьме, Краоне, Лаоне и Арсисе, было указано вручить простые знамена донским казачьим полкам. Но изготовление этих знамён затянулось, и только в 1817 году император Александр 1 утвердил рисунок для этих знамен (размеры как у Лейб Гвардии Драгунских, но «делать не из штофа, а из материи, из которой делаются оные для пехоты». ) Однако, изготовлены эти знамена были и вручены полкам только в 1821 году. Знамена эти были белого цвета, с палевыми углами, с золотыми орлами, вензелями, ветвями, коронами и полосками. У простых знамен надписи в два ряда – «ВЪ ВОЗДАЯНIЕ ОТЛИЧНЫХЪ ПОДВИГОВЪ ОКАЗАННЫХЪ ВЪ СРАЖЕНIЯХЪ ВЪ МИНУВШУЮ ВОЙНУ ПРОТИВЪ ФРАНЦУЗОВЪ ПРИ КРАОНЕ И ЛАОНЕ.». Бахрома на знамёнах была золотая.
В 1872 году с Дона на внешнюю службу командирован очередной Донской казачий №31-го полк. При реформировании кавалерии 27 июля 1875 года, полк был назван Донским казачьим №10-го полком и определён во 2-ю бригаду 10-й кавалерийской дивизии. В ноябре 1876 года при организации корпусов дивизия была определена в X армейский корпус, который в сентябре 1877 года был переименован в VII, а в сентябре 1878 года дивизия снова была определена в X армейский корпус. В августе 1882 года полк переведён в 1-ю бригаду 1-й Донской казачьей дивизии, которая подчинялась непосредственно командующему Варшавским военным округом, а с декабря 1906 года вошла XIV армейский корпус в этом округе. В марте 1903 года полк переведён во 2-ю бригаду этой дивизии, а в мае 1914 года – снова в 1-ю. 10-й Донской казачий полк комплектовался казаками первой очереди Донецкого округа Войска Донского (штаб-квартира станица Каменская).
10-й Донской казачий Генерала Луковкина полк.
10-й полк использовал полковое Георгиевское знамя с надписью: «За подвиги, оказанные в Отечественную войну 1812 года при Краоне и Лаоне». Первоначально пожаловано, оно, как говорилось выше, было 13.01.1816 г. Донскому казачьему Мельникова 5-го полку.
26 августа 1904 г. имя генерала Луковкина Гаврии́ла Амвро́сиевича как вечного шефа было дано 10-му Донскому казачьему полку.
Гавриил Амвросиевич Луковкин
Российский генерал-майор
Генерал-майор Войска Донского, участник Кавказских походов и Наполеоновских войн. Сын генерала и непременного судьи Войска Донского Луковкина, прославившегося во время Семилетней войны и Пугачевского бунта
Георгиевское знамя 10 Донского казачьего полка
26 августа 1914 года полку было даровано Георгиевское юбилейное знамя образца 1900 года. Как и у других донских полков полотнище было темно-синим, кайма алая, шитье золотое. На отрезке Георгиевской ленты под иконой надпись: «Донскому Мельникова 5-го полку въ воздаянiе отличныхъ подвиговъ, оказанныхъ въ сраженiяхъ въ минувшую войну противъ Французовъ при Краонъ и Лаонъ». На обороте: «1570—1814—1914». Знамя имело Александровскую юбилейную ленту, на которой перечислялись названия полка (полк Мельникова, полк Луковкина).
Знамя вручалось в честь столетнего юбилея подвига донских казаков под Кроаном и Лаоном. В полку была подготовлена программа празднования. По этой программе офицеры полка составили памятку с историей полка, которая была зачитана казакам 24 февраля 1914 года. Когда торжественные мероприятия по этому случаю проходили как в 10, так и 9 донских полках, составлявших бригаду. Казакам напомнили, что эти полки, будучи в составе бригады полковника Мельникова 5, под Кроаном 24 – 25 ферлаля и под Лаоном 26 февраля 1814 года, отразили все атаки французской конницы генерала Сути, вдвое превосходившей их. А затем бригада восемь раз атаковала французов, давая возможность отойти без потерь пехоте графа Воронцова.
Донской композитор Сергей Александрович Траилин написал гимн полка. Из полковых сумм было выделено 1500 рублей для проведения торжеств. На часть этих денег были заказаны юбилейные кружки, для раздачи нижним чинам. Для офицеров и их жён заказали юбилейные жетоны и броши. Кроме этого был устроен торжественный обед, во время которого казакам были розданы юбилейные кружки и по серебряному рублю последней чеканки.
На следующий день в полках происходила торжественная прибивка знамён к древкам. О том как это происходило, впоследствии описал в своих воспоминаниях генерал Краснов:
«В офицерском собрании 10 Донского казачьего полка собрались командир дивизии генерал Вершинин, оба командиры бригад – генералы З. С. Кунаков и К. С. Поляков, все офицеры полка, вахмистры и урядники. В гостинной был поставлен стол накрытый чёрным сукном. Быор положено древко и рядом ящик со знамённым полотнищем. В отдельной коробочке были гвозди с большими шляпками и в деревянном футляре серебрянный молоточек с гравированной надписью на нём и дубовой ручкой. Точно шла от этих предметов какая то торжественность.
Оружейный подмастерье раскупорил ящик. Из белой тонкой бумаги вынул тяжёлое шёлковое полотнище
Освещение нового Георгиевского знамени 10 Донского полка. 26 февраля 1914 год. Священник отец Бокаревич передаёт знамя временно командующему Варшавским округом генералу от кавалерии Траубенбергу
Передача освященного юбилейного Георгиевского знамени 10 Донского казачьего генерала Луковкина полка образца 1900 г.
Шифровка на погонах казаков 10 ДКП – алая цифра «10». С 18.10.1915 шифровка изменена на «10.Д». При общей казачьей форме полк носил мундиры, чекмени, клапана шинелей и погоны – тёмно-синие, лампасы, верх папахи, околыши, выпушки на погонах и клапанах шинели – алые. На воротниках и обшлагах мундира – одинарные белые петлицы. В 1 Мировую войну, казаки носили гимнастические рубахи – гимнастёрки, защитного цвета – хаки.
10 полк входил в состав 1 донской казачьей дивизии генерал майора Чоглокова. командир бригады ген. майор. Греков, командир полка полковник П. И. Краснов.
Перед 1 Мировой Войной, 10 Донской казачий полк входил в состав 1 донской казачьей дивизии генерал майора Кузьмина-Караваева, командир бригады ген. майор. Греков, командир полка полковник П. И. Краснов, начальник штаба войсковой старшина Константин Помпеевич Бочаров.
Перед началом войны в июле 1914 года в дивизии отсутствовал начальник и дивизией временно командовал командир 1-й бригады г.-м. Е. Ф. Кунаков, командир 2-й бригады г.-м. К. С. Поляков. Дивизия с октября 1910 года входила в XIX армейский корпус в Варшавском военном округе. Полк дислоцировался в г. Замостье, в котором находились также штаб дивизии, штабы обеих бригад, 13-й и 15-й Донские казачьи
полки.
Казармы 10 Донского казачьего полка.
После объявления войны 1-я Донская казачья дивизия в соответствии с мобилизационным планом вышла из XIX армейского корпуса. За время войны 10-й Донской казачий полк в составе 1-й Донской казачьей дивизии воевал в 5-й и 9-й (с марта 1915 года до конца 1917 года в составе 3-го конного корпуса) армиях на Юго-Западном фронте, 6-й и 4-й армиях на Румынском фронте, состоял в резерве Румынского фронта и резерве Главного командования. Дивизия отлично работала в августе 1914 года в томашовских боях, разгромив пехотный и кавалерийский полки, в октябре этого года мужественно и упорно выдержала натиск превосходящих сил противника на реке Ниде в районе Сеховице и воспрепятствовала прорыву неприятеля между Гвардейским и XXV армейским корпусами. В марте 1915 года дралась у Недзелиски (в пешем и конном строю), Баламутовки, Ржавеленцев. Воевала у Черновиц, Кымплоунга, в Карпатах и в Румынии.
После ВОВ казармы 10 Донского полка были заняты польским военным лётным училищем. На заднем плане видны кирпичные конюшни 10 полка.
Великая война
«Казаки! Это имя, увенчанное славой бесчисленных побед и отваги, некогда повергавшее в ужас целые страны, снова грозно звучит на боевых полях Запада! И в наш век дирижаблей, аэропланов и подводных лодок, когда война ведется на земле, на воде, под водой и в. воздухе, все побеждающий, все презирающий дух казачества внес на поля современных сражений двух рыцарской отваги былых времен. Презирая все препятствия, одинаково равнодушные и к современной артиллерии, и к коварным пулеметам, казачьи лавы делают свое дело, грозное для врагов и славное для матушки-России. И уже теперь, когда война еще только началась, когда военные действия не успели еще развернуться в полную ширь, уже теперь новые поколения врагов Руси, познав на себе всю отвагу казаков, стушевываются при одном упоминании о них, об этих сказочных чудо-богатырях России!»
Перед началом 1 Мировой войны, 10 Донской казачий полк входил в Юго-западный фронт под командованием генерала от артиллерии Николая Иудовича Иванова. В его состав входили следующие соединения: 5-я русская армия генерала от кавалерии Павла Адамовича Плеве – XXV армейский корпус (в его составе 36-я отдельная Донская казачья сотня), XIX армейский корпус (39-й Донской казачий полк и 18-я отдельная Донская казачья сотня), V армейский корпус (41-й Донской казачий полк и 8-я отдельная Донская казачья сотня), XVII армейский корпус (при нем 42-й Донской казачий полк и 9-я и 35-я отдельные Донские казачьи сотни), 7-я кавалерийская дивизия (в ее составе 11-й Донской казачий Генерала от Кавалерии Графа Денисова полк) и 1-я Донская казачья дивизия (9-й Донской казачий Генерал-Адъютанта Графа Орлова-Денисова полк, 10-й Донской казачий Генерала Луковкина полк, 13-й Донской казачий Генерал-Фельдмаршала Князя Кутузова-Смоленского полк, 15-й Донской казачий Генерала Краснова 1-го полк и 1-й Донской артиллерийский дивизион: 6-я и 7-я Донские казачьи батареи), 2-я и 3-я отдельные кавалерийские бригады (составившие Сводную кавалерийскую дивизию); 3-я русская армия генерала от инфантерии Николая Владимировича Рузского – XXI армейский корпус (в его составе 45-й Донской казачий полк), XI армейский корпус (31-я отдельная Донская казачья сотня), IX армейский корпус, X армейский корпус (в его составе 11-я отдельная Донская казачья сотня), 9-я, 10-я (в ее составе 3-й Донской артиллерийский дивизион: 2-я и 3-я Донские казачьи батареи; позднее в состав дивизии был включен 7-й Донской казачий Войскового Атамана Денисова полк, переведенный из VII армейского корпуса) и 11-я (в ее составе 12-й Донской казачий Генерал-Фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического полк) кавалерийские дивизии, 3-я Кавказская казачья дивизия.
Генерал П. Н. Краснов.
10 Донскому казачьему полку, как первоочередному, на перевод с мирного положения на военное, отводилось всего 6 часов. О том, как проводились мобилизационные мероприятия в полку и во всей 1 Донской казачьей дивизии, лучше всего отследить по журналу военных действий. Он от корки до корки заполнен аккуратным подчерком полкового писаря. Первая запись датирована 17 июля 1914 года:
«От 8 часов утра полк, за исключением сотни бывшей дежурной и той, которой предстояло дежурить, были на Бородинском плацу города Замостье, но в пешем строю. После учения укладывали вещи казаки не идущие в походы. В 6 часов вечера 1, 2 и 4 сотни с 4 пулемётами пошли на вечерние манёвры у деревень Седлиски, Плоски и Макры».
Назад возвращались в 10 часу вечера с музыкой и песнями. У Адриановского сада, временно командующий дивизией генерал-майор Макар Кунаков остановил полк, и не здороваясь, вызвал командира полка. Он был с начальником штаба дивизии Генерального штаба полковником Бензенгромом, и оба были сильно взволнованы.
«Получена, получена, вот только сверить надо…» – торопливо проговорил генерал Кунаков и, отпустивши командира полка, ушёл в штаб. В 11 ½ полковой адъютант передал командиру полка присланную из штабу дивизии бумагу, в которой значилось: «Высочайшим Указом объявлена мобилизация. Началом мобилизации считать 12 часов 01 мин. ночи 18 июля сего 1914 года. Временно командующий дивизией генерал-майор Кунаков».
18 июля 1914 года к 12 часам ночи в канцелярию стали прибывать дежурные офицеры и сотенные командиры. В сотнях приступили к мобилизационным мероприятиям, которые проводились в полной тишине и с соблюдением светомаскировки. В сотенных расположениях были зажжены небольшие лампадки, в тусклом свете которых казаки упаковывали и подписывали своё имущество для отправки на Дон. Под надзором полкового врача, фельдшеры стали выдавать казакам перевязочные пакеты. Хотя с другой стороны, в штабе полка, по воспоминанию П. Н. Краснова, ярко горели керосиновые лампы и из-за духоты и чада, окна были распахнуты настежь.
Для формирования и запряжки полкового обоза 1 разряда, был выслан есаул 6 сотни Фетисов с 30 казаками, для реквизиции лошадей в окрестных фольварках. Получив пакет с приказом, стал готовиться к выезду разъезд особой важности под командой хорунжего 4 сотни Тропина. Который должен был, в момент объявления войны, скрытно перейти границу Австрии, пройти по лесным дорогам далеко вглубь страны и взорвать мосты на шоссе и на железной дороге у Белжеца и Любеча. Кроме тщательно упакованных вьюков с пироксилиновыми шашками, хорунжий Тропин получил в полковой кассе австрийские деньги, предназначенные для подкупа: 626 крон золотом и 8000 крон бумажными деньгами. Но так как мобилизация не совпадала с объявлением войны, хорунжий получил приказ выдвинуться к австрийской границе и расположиться у деревни Зверджинец. Где и ожидать дальнейших распоряжений.
Утром, 10 ДК полк, как и другие русские полки дислоцированные в Замостье, был построен в конном строю, дивизионный священник отец Пётр Лузин отслужил молебен и окропил святой водой казаков и солдат. После чего, командир дивизии приказал полковнику Краснову выделить разъезды для движения по направлению к границе. Первый разъезд составила полусотня 3 сотни есаула Краснянского, при хорунжем Криворотовом. Он получил приказ выйти на австрийскую границу, но не переходить её до объявления войны. Разъезд второй полусотни 3 сотни, при хорунжем Разорителеве, должен был выдвинуться к деревне Замочь и так же ожидать дальнейших приказаний. Третий разъезд, состоящий из взвода 1 сотни, под командой подъесаула Мазанкина, был направлен к Езерно. Ещё одна застава была отправлена в Юзефов. Вслед за разъездами, к границе выдвинулась и полковая колонна 10 полка.
Через 12 лет, бывший в иммиграции атаман Краснов вспоминал: «Ни кто не говорил напутственных речей, священник своим, всем понятным языком, сказал всё. Полк растянулся на две версты. Казаки поднимались на Лобуньские холмы. Без речей, без криков, без пьяных дебошей полк быстро удалялся от Замостья. Уходил в неизвестност, на войну». Точное замечание. Прошло 100 лет и имена героев этой Великой Войны и их подвиги, оказались многими забыты.
Всего в казачьем полку, по штатному расписанию, числилось свыше 1000 казаков и немногим больше лошадей, включая обозы 1-го и 2-го разрядов. В мирное время, каждая сотня имела в строю 120 человек, а на время войны – 135. Ее составляли: вахмистр – 1; сотенный трубач – 1; взводных урядников – 4; сотенный фельдшер – 1; младших урядников, командиров звеньев – 8; рядовых строевых казаков – 120. Итого – 135* А всего в шести сотнях – 810. Кроме того, в каждом полку были следующие команды: трубаческая, команда связи, обозная, писарская, чины полкового околотка – медицинского и ветеринарного, полковые кузнецы, шорники и оружейники, полковой каптенармус. В них числилось около 100 казаков разных званий и рангов. В полках было около 25 офицеров, 1 – 2 врача, 2—3 военных чиновника, полковой священник. Каждому из них, по закону, полагался один конный вестовой и один денщик, который на войне был так же «конный». Итого, одних вестовых и денщиков, 60 казаков. Каждый полк имел пулеметную команду в 8 пулеметов и 75 казаков личного состава. А так же конно-саперную команду. Однако по факту полки не всегда были полностью укомплектованы. Часть казаков могла быть откомандирована в другие полки, находиться в отпуске или на лечении в госпиталях.
10-й Донской казачий Генерал Луковкина полк. Выступил в поход 18 июля 1914 г. Имея в своём составе офицеров – 28, казаков – 888. В момент объявления войны полк находился на границе с Австрией в Вульке Рожанецкой и в месте Замхе.
Командир полка – полковник Краснов П. Н.
Зам. Командира полка – войсковой старшина Фарафонов Иван Николаевич.
Нач. штаба полка – войсковой старшина Безенгер
Первая сотня – есаул Ханжонков.
Вторая сотня – есаул Апостолов.
Третья сотня – есаул Краснянский Т. П.
Четвёртая сотня – есаул Тапилин.
Пятая сотня – есаул Тюрьморезов.
Шестая сотня – есаул Фетисов.
Пулемётная команда – подъесаул Иванов Михаил.
Полковой адъютант – подъесаул Бочаров.
Полковой священник отец Бокаревич.
Из «Краткого описания боевых действий 10-го Донского казачьего генерала Луковкина с начала войны по 1-е декабря 1915 года». (сохранен стиль оригинала).
«В ночь на 18-е июля (ст. стиля – авт.) была объявлена полку мобилизация. В полной тишине и порядке бесшумно мобилизовался полк и в 6 часов утра построился на Бородинском плацу (в Замостье, – авт.), чтобы идти в боевой поход на коварного и жестокого врага. 20-го июля Германия объявила нам войну.
23-го июля Австро-Венгрия объявила нам войну. В эти дни испытания, посланного России Господом Богом, 3-я и 4-я сотни полка находились на самой границе Австрии в Вульке Рожанецкой и местечке Замхе. На их долю и выпал счастливый жребий в первый раз померяться силами с врагом и победить его».
Вот как описывает эти события не командир полка, а простой казак станицы Луганской Хряпкин Ф. М. 10 ДКП. Текст приводится с сохранением стилистики изложения и орфографии:
«В 1914 году пахло порохом. К нам, казакам, попадали скудные сведения о неизбежной войне России с Австро-Венгрией и Германией. В ту ночь мне что-то не спалось. Лежу на койке и слышу разговор нашего начальника – подъесаула Абрамова с дежурным по команде. Он дает распоряжение быстро поднять казаков и построить их в помещении. Когда мы уже стояли в строю, Абрамов нам объявляет, что Австрия и Германия объяви ли России войну и необходимо собираться в поход. Всех это буквально ошеломило и на душе стало просто жутко. Мобилизационный план вступления казачьих частей в войну определялся шестью часами, за которые они должны были выйти на места дислокации. В эти шесть часов четко определялось, что каждый должен делать. Я, будучи некоторое время писарем полка, хорошо знал все секреты мобилизационного плана.
Первым делом каждый казак был должен распорядиться своим имуществом, что куда определить, а что взять с собой. Парадные мундиры, папахи, полушубки, теплое белье-отправлялись домой, в округ, где все это должно было храниться в цейхгаузах в распоряжении окружного атамана. Если бы война началась в зимнее время, то отправке подлежали бы только парадные вещи. Все отправляемое имущество зашивалось в наволочку, подписывалось и в свою очередь зашивалось в большие брезентовые мешки. Отправка производилась строго по округам, местам жительства казаков».
Далее читаем журнал военных действий 10 ДКП:
19 июля 1914 года, суббота. «Погода великолепная, но жаркая. Массы мух и оводов изводят лошадей. Перешли на дачу военного времени (фуража): овса 13 фунтов 72 золотника, сена 15 фунтов и мяса людям 1 фунт. (Заметьте, в журнале сначала перечисляются нормы довольствия для лошадей, и только потом для казаков. Кстати, 1 фунт мяса составляет 409 грамм. Такой нормы ни в СА, ни в РА не было и нет, ни в мирное, ни в военное время). В Замостье идёт приёмка лошадей для военно-конской повинности и организация тыла. По всем дорогам громадное движение людей и лошадей».
20 июля 1914 года, воскресенье. «Получено известие, что Германия объявила России войну. Вечером на перекличке объявленно командиром полка казакам о начале войны с Германией. Играли Гимн, пели молитву, потом полковой марш. Погода жаркая. Ночью тепло. Полная луна.
В это время, посланные на границу, казачьи заставы начинают предоставлять донесения о передвижении австрийских войск. Но пока, таковых не наблюдалось. Начальник одной из застав, гундоровский казак хорунжий Шляхтин, доносил:
«Лично я противника не обнаружил. Застава довольствуется от местных жителей. Всего достаточно. Лошадям полную дачу не всегда можно давать, так как не хватает овса. Настроение жителей благополучное».
Как мы видим, ещё ни что не предвещало всемирной бойни и гибели европейских империй. И многие казаки ещё не до конца так и не поверили, что война не за горами. Пасторальные картины сельской Польши, не нарушаемые грохотом разрывов и треском выстрелов, навевали донцам мысли о доме. Тем более, что на 22 июля намечался праздник по случаю дня ангела императрицы и парад войск. В этот же день, в Штаб армии была откомандирована 6 сотня есаула Захарова.
Музыкальная команда 10 ДКП
22 июля 1914 год, вторник. В честь именин императрицы в полку был устроен парад, в котором участвовали две сводные сотни полка:
«В 10 часов утра был парад по случаю тезоименитства Государыни Императрицы Марии Фёдоровны. Парадом командовал есаул Тюрьморезов. В параде участвовали 2 сводные сотни от 1 и 4, и от 2 и 5 сотен. Каждая в девятирядном составе. Принимал парад командир полка. На заставы вышла 4 сотня. Отличный жаркий день».
Эта фотография присутствует одновременно в двух книгах: у Дональда Томпсона и у Малколма Гроу. Гроу поясняет: казаки вступили в горящую галицийскую деревню, чтобы зачистить ее от австро-немцев, впереди едущие смотрят в сторону, где только что разорвался снаряд.
Тем временем из фольварков прибыли реквизированные лошади. Часть конского состава была отправлена в обоз. Другую часть полковник Краснов распределял среди офицеров, врачей и фельдшеров, о чём имеется соответствующая запись от 23 июля
Фото парада от 22 июля у автора нет. А потому приводится для наглядности фото парада по случаю пожалования полку Георгиевского знамени 26 февраля 1914 года.
23 июля 1914 года, среда. «В 8 часов утра командир полка выбирал и раздавал лошадей, полученных офицерами под вьюки и под денщиков, а так же врачам и фельдшерам».
Тем временем, положение на границе стало меняться к худшему, в связи с подходом к ней частей австрийской армии, чьи разъезды стали то и дело появляться на границе, нарушая её, что и было отмечено в воскресной записи журнала военных действий.
27 июля 1914 года, воскресенье. В связи с предстоящими боевыми действиями, командир полка полковник Краснов, счёл необходимым ещё раз разъяснить личному составу, как казакам надлежит действовать в бою:
«Утром командир полка собирал полк и рассказывал каждому казаку, как нужно себя вести на войне. Около 8 часов утра показались разъезды противника силою 15 – 20 коней. Разъезды были обстреляны и через деревню скрылись за границу. По сведениям от жителей, у противника подстрелена лошадь. Настроение бодрое и весёлое, только лошади страшно переутомлены потому, что приходится держать полусотни в боевой готовности. В эти дни испытания посланного России Господом Богом, 3 и 4 сотни находились на самой границе Австрии в Вульке-Рожанецкой и местечке Замхи. На их долю и выпал счастливый жребий в первый раз померяться силами с врагом и победить его».
Тем временем русскому командованию стало известно о сосредоточении у границы австрийских войск. В связи с этим полковник Краснов решил предпринять разведку боем, чтобы определить какие силы им противостоят. Другие русские части так же выделили разъезды для проведения разведки боем на вражеской территории. Впоследствии, атаман Краснов вспоминал об этом так:
«После официального объявления войны, 28 июля 10-й полк впервые перешел границу Австро-Венгрии и вторгнулся в пределы Галиции, уничтожив австрийские пограничные доски у деревни Паара и тем, дав предзнаменование о том, что скоро настанет день, когда старинная русская земля Галицких князей воссоединится со своею матерью Великодержавной Россией. В этот же день у Замха было боевое столкновение с австрийской конницей разъезда 4-й сотни сотника Пятницкова. Наши казаки покололи и порубили австрийцев, в два раза превосходивших их численно. … Противника ни где не нашли. Нашли убитого нашими драгунами австрийца, с которого сняли мундир и его вещи. Оружия при нём не было, нашли карту, книжку донесений и пироксилиновые патроны. Всего полком пройдено за 12 часов разведки 81 верста». П. Н. Краснов.
Атака разъездом сотника Пятницкого, состоящего из 12 казаков, разъезда венгерских гусар из 24 человек, показала высокую подготовку казаков полка. Венгры потеряли 14 человек убитыми и бежали. Эта стычка преподнесла казакам сюрприз. Несмотря на лето, гусары были одеты в зимние ментики из бараньих шкур с густым мехом, которые не просекались казачьими шашками. И донцам приходилось по ходу боя менять его тактику. Это подтверждает и донесение одного из командиров полков, датированное 4 августом:
Всепреданнейше доношу, что личный мой опыт войны доказывает о необходимости серьёзного обучения казаков очень важному, но к сожалению, забытому казачьему способу в борьбе с врагом, как стрельба с лошади.
4 августа 1914 года под местом Городок Подольской губернии мы в бою бросились на фронт и фланги с шашками. Врезались в ряды и начали рубить, но, к сожалению, непрорубаемые головные уборы со стальными пружинами, а так же ружьё и меховой ментик за спиной, сильно мешали рубке, не говоря о подвижности цели, передвижение которой на 8 – 10 вершков делало её малоуязвимой от уколов и рубки.
Тут-то казаки по собственной инициативе, благодаря мирному усиленному обучению этой отросли, применили стрельбу с коня в упор, что произвело ужасное моральное впечатление и вызвало панику. В результате чего было уничтожение этих эскадронов, а успевшие вырваться из кольца 30 всадников, были перестреляны преследовавшими их шестью казаками. Дальнейшие боевые действия привели меня к убеждению, что умелое владение ружьём на коне и стрельба с коня на близком расстоянии, от 1 до 20 – 30 шагов наносит громадный вред и конному и пешему, и такому казаку не страшны ни пика, ни штык».
Стрельба казаками с коня широко практиковалась во всех казачьих полках. Здесь ещё можно привести пример из записок Николая Гумилёва о казаках:
«В это время сбоку опять послышались выстрелы, и прямо на нас карьером вылетели три казака – двое молодых, скуластых парней и один бородач. Мы столкнулись и придержали коней. – «Что там у вас?» – спросил я бородача. – «Пешие разведчики, с полсотни. А у вас?» – «Восемь конных». Он посмотрел на меня, я на него и мы поняли друг друга. Несколько секунд помолчали. – «Ну, поедем, что ли!» – вдруг, словно нехотя, сказал он, а у самого так и зажглись глаза. Скуластые парни, глядевшие на него с тревогой, довольно тряхнули головой и сразу стали заворачивать коней. Едва мы поднялись на только что оставленный нами холм, как увидели врагов, спускавшихся с противоположного холма. Мой слух обжег не то визг, не то свист, одновременно напоминающий моторный гудок и шипенье большой змеи, передо мной мелькнули спины рванувшихся казаков, и я сам бросил поводья, бешено заработал шпорами, только высшим напряжением воли вспомнив, что надо обнажить шашку. Должно быть, у нас был очень решительный вид, потому что немцы без всякого колебания пустились на утек. Гнали они отчаянно, и расстояние между нами почти не уменьшалось. Тогда бородатый казак вложил в ножны шашку, поднял винтовку, выстрелил, промахнулся, выстрелил опять, и один из немцев поднял обе руки, закачался и, как подброшенный, вылетел из седла. Через минуту мы уже неслись мимо него.
Но всему бывает конец! Немцы свернули круто влево, и навстречу нам посыпались пули. Мы наскочили на неприятельскую цепь. Однако казаки повернули не раньше, чем поймали беспорядочно носившуюся лошадь убитого немца. Они гонялись за ней, не обращая внимания на пули, словно в своей родной степи. – «Батурину пригодится, – говорили они, – у него вчера убили доброго коня». Мы расстались за бугром, дружески пожав друг другу руки».
Не смотря на то, что война была объявлена, ни каких крупных боевых действий на участке 1 ДКД не велось. Всё ограничивалось высылкой казачьих разъездов для проведения разведки, заканчивавшихся иногда мелкими стычками. Так что в журнале военных действий этого периода, можно найти и такие записи: «… потерь нет, но одна лошадь ранена в копыто». Разъезды 10 ДКП неоднократно посылались на железную дорогу и доносили об усиленной переброске войск противника к границе. Этим же занимался и Генеральный штаб России.
31 июля 1914 года. 10 ДКП около шести часов вечера 31 июля втянулся в небольшой пограничный город Томашов, где сосредотачивалась вся 1 казачья кавалерийская дивизия, и стал квартиро-биваком. Штаб дивизии занял низ большого каменного дома, бывшего до войны собранием и офицерскими квартирами Донского казачьего полка.
1 августа 1914 год. На 1 августа всей русской кавалерии было приказано перейти австро-германскую границу, вторгнуться, возможно, глубже в неприятельскую страну, внести в нее пожар и разорение, помешать мобилизации и сбору лошадей и разрушить пути сообщения. Первый крупный бой 1-й Донской казачьей дивизии под командованием генерал-лейтенанта Кузьмина-Караваева, в состав которой входил 10 ДКП генерала Луковкина, завязался у местечка Белжец и города Любич 1 августа 1914 года. Мало кто знает, что эта небольшая станция, в годы 1 Мировой войны, имело стратегическое значение. Через неё шёл железнодорожный путь из Львова на Краков. И который являлся одной из важнейших артерий, снабжавших австрийские войска вооружением, боеприпасами и продовольствием. Поэтому разрушение подъездных путей, ж. д. мостов и т. д., надолго затруднял снабжение австрийцев всем необходимым.
В боях у Белжеца в районе Томашова (примерно в 6—7 км от последнего), особо отличился и продемонстрировал свое воинское мастерство и храбрость, как сам командир полка П. Н. Краснов, так и весь 10-й Донской казачий генерала Луковкина полк. Полк в составе 3 ½ сотен – 2, 3, 5 сотни и 4 полусотни с 4-мя пулеметами Сотника Дубовского, атаковав в пешем строю при поддержке сотен 15-го полка, выбил из укрепленной позиции у деревни Белжец батальон австрийской пехоты и таможенную стражу. Взял и уничтожил железнодорожную станцию Белжец, а потом дошел до станции Любич, где взорвал однопролетный железный мост и уничтожил все станционные сооружения, самые же местечки Белжец и Любич, казаки сожгли до тла. В этом славном деле особенно отличились Есаул Тюрьморезов и хорунжий Гаврилов с 5-ю сотней, атаковавшие неприятельскую позицию.
Части пограничной стражи и австрийская пехота, не ожидавшие такой дерзости, не смогли оказать им сопротивление и бежали с поля боя, бросая амуницию и оружие. После чего сапёрные команды 10 и 15 ДКП удачно взорвали железнодорожный мост у станции Любич, все станционные сооружения, а сами местечки сожгли. Уже намного позднее, в 1915 году, в цикле статей «Донцы на войне», генерал Краснов, так описывал первое боевое крещение своего полка под Томашовым и Белжецем:
«1 августа настало жаркое, ясное, безоблачное. На расцвете смолистый запах сосны пропитал воздух. 3 и 6 сотни в составе первого отряда должны были пойти на Пологи. Приказано двигаться средним алюром. По звуку выстрелов определили, что стреляют из карабинов, значит – или конница или финансовая стража.
«А ну, пятую сотню сюда и распустить знамя» – говорит командир энского казачьего полка ординарцу. (Так Краснов зашифровывал 10 Донской казачий полк генерала Луковкина).
В энском полку – обычай, как только бой, снимать со знамени чехол, что бы каждый мог с верой и молитвой обращать свой взор на лик святителя.
Есаул Тюрьморезов с трубачом выдвинулся вперёд. Когда вышли из леса, пули уже не щёлкали, а свистели и били.
«Что вы остановились» – спрашивает командир полка.
«Урядника Иванова убили» – отвечают казаки.
«Оставьте, его подберут и без вас, а сами – в цепь, да живо…».
«Вперёд!» – кричит командир полка. За ним идут трубачи и телефонисты. В густой чаще, среди зарослей и своих-то не видно, не то, что противника. Слева – больше роты австрийцев. Контужены и остались на опушке, не в силах подняться, подъесаул Фетисов и казак Бородин.
Поступила команда к атаке. Сами собой сверкнули грозные шашки в руках у казаков. Ринулись сотни казаков на редут. Большая крутизна и песчаные осыпи покрываются серыми рубахами и алыми ломпасами. Без крика «Ура!», без слов, молча, делают казаки страшное дело рукопашного боя. Встал австриец, защитник редута, против хорунжего, навёл на него винтовку, но не успел выстрелить, как казак его сотни ловким движением выхватил у австрийца винтовку и уложил его на месте. Другой казак, тут же, рядом, уложил соседнего австрийца, то же поднимавшего винтовку, своей шашкой.
Слышны крики, стоны, частый огонь. Серые фигуры корчатся в ямах. Песчаная крепость взята. За ней виднеется деревня Белжец. Там ещё держатся остатки батальонов австрийцев. Деревня подожжена, и огонь переходит с одной соломенной крыши на другую.
«Казаци, казаци!» – раздаются голоса австрийцев и начинается паника. Страшный спутник войны огонь охватил дома, скирды, деревянные постройки.
Начальник авангарда послал за вьюками с толом (?). На станции Белжецконные полковые сапёры забирают станционные бумаги, ломают телеграфные аппараты, рвут проволоку, режут провода на поворотном круге, закладывают заряды. Возле буфета винной торговли стоит офицер, он быстро выбрасывает на камни мостовой бутылки с ромом, коньяком, со старкой, аракой и ликёром. Красные, бурые и тёмные жидкости потоками текут в канаву, чтобы соблазна не было. А пламя ближе и ближе. Оно, гонимое ветром воет и шумит.
Хорунжий Топилин в это время заканчивает подготовку к подрыву моста. Взрывные патроны заложены на стыках моста и привязаны к стрелкам. Громадные склады шпал обложены соломой. День давно перевалил за полдень. День набега и день победы.
Всё готово, сапёры бегут по команде от моста Занимается солома у шпал, всё горит. Полк собирается в походную колонну. Кругом виден дым и над лесом зарево пожаров. Пылает Белжец. Свиньи, коровы с отчаянным мычанием, лошади мечутся между строениями и пламенем, охватившим скирды соломы и скошенных хлебов. Война пришла в Австро-Венгрию, страшная своей смертью, пожарами, разорением и голодом. Война пришла проклинаемая жителями. Война продиктованная деспотизмом немецкой державы.
В колонне по три, с распущенным красивым знаменем, энский (10) казачий полк шёл через Белжец. Был шестой час вечера, догорали постройки. Там где ещё утром было большое цветущее село, торчали высокие дымовые трубы.
Вся эта картина как бы говорила: «Вы несчастные хотели войны? Вы бросили вызов наглой самонадеянностью, вы подняли руку на тех, кто столько раз спасал вас в трудную минуту несчастий и голода? Вы, неблагодарные, жаждали войны, вот и получите!».
2-го августа 1914 года 10 ДК полку снова пришлось уже в составе дивизии вести тяжелый и неравный бой у деревни Рабинувки, подле Тамашова, против 2-х батальонов 4-го австрийского пехотного полка, лучшего полка австрийской пехоты, двух батарей этого полка, прибывшего из Вены и против 8-го австрийского драгунского полка. Австрийские части подошли ночью, но были обнаружены казачьими заставами. Что позволило полковнику Краснову организовать оборону, затребовав в штабе дивизии артиллерийскую батарею. Для огневой поддержки 10 ДКП была выделена 7 ДКБ. Австрийское командование предполагало, что перед ними находятся лишь казачьи заставы и самонадеянно отдало приказ 4 полку и далее двигаться походной колонной. Выждав, когда неприятельская колонна после привала вошла в дефиле, 7 ДКБ открыла убийственный огонь шрапнелью. Потеряв убитыми и ранеными около 1000 человек, в том числе и командира полка, австрийцы побежали. Совместными усилиями полков 1 казачьей дивизии батальоны 4-го полка были уничтожены и рассеяны. В этом деле особенно отличилась 2-я сотни полка под командою Есаула Апостолова с Хорунжим Протопоповым под вечер штурмом в пешем строю взявшая у австрийской пехоты деревню Пасеки и 3-я сотня Есаула Краснянского с Хорунжим Разорителевым разметавшая конной атакой австрийский эскадрон. В этом деле был тяжело ранен пулей в ногу Подхорунжий Фомин.
В журнале военных действий 1 Донской казачьей дивизии, мы находим следующую запись, датируемую 2 августом 1914 года: «2 августа начальник дивизии развернул 10 и 13 полки и повёл их в бой на неприятельскую и конницу. На правом фланге в лесу есаул 10 полка Краснянский с казаками своей сотни атаковал австрийский эскадрон и обратил его в бегство, изрубив до 30 человек».
Как видно из этого донесения, есаул был человеком не робкого десятка. Впоследствии генерал Краснов так вспоминал о есауле Краснянском:
«Высокий, стройный, черноусый и черноглазый. Он считался трудно управляемым офицером. Духом казачьей вольницы, партизанской самостоятельностью веяло от него. Такими должны быть есаулы, командиры казачьих сотен у Дениса Давыдова, Фингера, Дорохова. Краснянский был участником Русско-Японской войны. Сотня была лучшей в полку и соревновалась с четвёртой сотней».
Основной задачей, которую поставил командир дивизии Кузьмин-Караваев, командиру 10 ДКП Краснову, была сформулирована предельно просто: выполнить задачу «боевой казачьей завесы». То есть полк должен был делать то, что до этого и делал: подвижными казачьими разъездами пресекать все попытки перехода границы противником, оказывать на неприятеля постоянное давление и проводить разведку ближних тылов австро-венгерской армии. Судя по всему, с этой задачей казаки с успехом справились. Австрийское командование было обеспокоено активностью казачьей конницы. И практически не имело ни каких данных о силах русской армии на этом участке фронта. А потому, австрийские генералы медлили, давая возможность прибывавшим со всей страны русским войскам выдвинуться в заданные районы и провести боевое слаживание частей. Однако ко 2 августу 1914 года, австрийцам, на этом участке фронта удалось сосредоточить ударную группировку, и начать активную разведку боем. Началось кровавое соревнование двух армий, не только в меткой стрельбе, рубке шашками и саблями, уколами пик, но и тактике кавалерийского боя для донских казачьих офицеров.
Австрийские офицеры и генералы не были мальчиками для битья. И зачастую действовали не менее изобретательно и храбро, чем казаки. Желая заманить казаков в ловушку, австрийцы, для приманки, отправили на опушку леса, для маячения небольшой отряд своей конницы. А в лесу в это время сосредоточился австрийский батальон пехоты с пулемётами. По своему численному составу, австрийский батальон практически не уступал казачьему полку. Когда по команде полковника Краснова против австрийцев была брошена сотня, австрийские драгуны поспешно ретировались, а с опушки леса по казакам был открыт шквальный пулемётный и ружейный огонь. Казаков, от больших потерь спасло то, что у австрийцев не выдержали нервы, и они открыли огонь с большой дистанции. Казачья сотня тот час отпрянула от леса.
Полковник Краснов приказал осмотреться и подтянуть к месту боя 7 казачью конную батарею. Гундоровский казак Елисеев забравшись на высокую сосну, стал корректировать огонь орудий, обстрелявших опушку леса шрапнелью. Разрывы снарядов нанесли чувствительные потери неприятелю. После чего в конную атаку было брошено несколько казачьих сотен. Прорвавшись сквозь заградительный огонь, казаки рассеяли по лесу и обратили в бегство один из лучших батальонов австрийской армии, безжалостно рубя бегущих. То, что австрийцы бежали, подтверждали брошенные на поля боя вещи и оружие. На допросе, один из пленных офицеров заявил: «Нас уверяли, что русские драться не могут, что казаки держат нейтралитет». Пленному дали бумагу и карандаш, и он написал своей жене трогательное письмо, что он жив, здоров, и в плену с ним обращаются хорошо. При этом он присовокупил, что война скоро кончится, и он вернётся к ней домой.
3 августа 1914 год. 10 ДКП, при поддержке 1 артдивизиона вёл локальные бои у города Збараж. Отличились казаки артиллеристы:
Бомбардир наводчик 1 артдивизиона Сергеев Фёдор Казьмич, казак станицы Усть-Белокалитвенской, хутора Кочеванин. Награждён Георгиевским крестом 4 ст. №25198. «За бои 3 августа у города Збараж».
Бомбардир наводчик 1 атдивизона Сибилев Никита Петрович казак станицы Митякинской, хутора Верхне Митякинского. Впоследствии ставший старшим георгиевским кавалером 3 кавалерийского корпуса. Георгиевский крест 4 ст. №4032. «За бои 3 августа у города Збараж».
Не смотря на местные локальные успехи русских войск, армейское командование было недовольно, нерасторопностью многих командиров частей. Которые не проявляли настойчивости в преследовании разбитого противника и не использовали свои шансы на развитие успеха. Поэтому 5 августа в 1 ДКД и соответственно 10 ДКП была получена телеграмма от главнокомандующего:
«Из поступающих сообщений о первых столкновениях усматриваю, что отбитый противник при наличии большого числа кавалерии уходит не замеченным. Сопротивление утрачивается, не говоря о том, что преследование не применяется.
Предписываю объявить всем начальникам, что потеря соприкосновения после боя считается не допустимой. Разбитого противника гнать, бить, невзирая на собственное утомление, памятуя значение преследования.
Нужно при этом захватывать рубежи, за которые потом платить большими потерями. Выражаю твёрдую уверенность, что начальники войск, умеющие бить неприятеля, проявят необходимую энергию, настойчивость добивать его преследованием. Это тем более возможно, что действия нашей кавалерии во всех случаях отличались лихостью и удалью».
Приказ главнокомандующего подстегнул инициативу многих командиров дивизий, бригад и полков.
4 – 5 августа 1914 года, во время стоянки полка у деревни Майдан-Гурно, казачьи разъезды, то и дело с успехом отражали многочисленные попытки австрийской кавалерии произвести разведку и определить уязвимые места русских частей. Настойчиво преследовали противника. В этих стычках было взято в плен несколько австрийских кавалеристов. Особо отличился Левченков Павел Иванович, казак станицы Луганской, х. Верхне-Ольхового, урядник 4 сотни 10 Донского казачьего полка, захвативший вражеский пулемёт. Впоследствии за этот подвиг он был награждён Георгиевским крестом 3 ст. №144800. «4 августа 1914 года, в то время, когда спешенные 3 и 4 сотни задерживали наступление австрийской пехоты со стороны Чершавчика, уничтожил в тылу пулемёт и взял его вьюк и двух его лошадей».
Уже в самых первых боевых стычках с австро-венграми, казаки широко применяли проверенные временем казачьи боевые приёмы: завесу, лаву, вентерь. Эти приёмы позволяли минимизировать свои потери, успешно противостоять врагу и постоянно заманивать его в ловушки:
«Казачья лава, как живое существо оживало и охватывало мёртвой хваткой противника. Широкая лава, как и рыбацкий вентерь, широко стелился по полю, и забирала в себя, как пойманных донских чебаков, пленных австрийцев. Лава из двух сотен захватывала не менее полутора вёрст. Враг потрясён, подавлен, нарушена его психика, и он сдаётся пачками.
Урядник Швечиков, с урядником Бородиным и казаком Мазанкиным наскочили с фланга на малый окоп:
Австриец растерянно кричал:
– Я офисер, – вытаскивая из рукава руку с револьвером.
– Я сам урядник, – мрачно проговорил Бородин, и начисто отсёк руку офицеру вместе с револьвером. Он повалился и был прикончен сильным ударом шашки. Здесь пленных не брали. Порубили все до одного, семнадцать человек. В окопах сдались, там покололи лишь пятнадцать человек».
Донской писатель И. А. Родионов в своей книге «Тихий Дон», изданной в Ростове-на Дону в 1902 году, так описывает её: «Лава – это не строй в том смысле, как его понимают регулярные войска всех стран. Это нечто гибкое, змеиное, бесконечно поворотливое, извивающееся. Это сплошная импровизированная импровизация. Командир управляет лавой молча, движением поднятой над головой шашки. Но при этом начальникам отдельных групп предоставлялась широкая личная инициатива».
7 августа 1914 года, перед тем, как по расчётам командования, русские войска должны были начать наступательную операцию в австрийской Галиции, в полку был зачитан приказ Главнокомандующего:
«Поздравляю славные войска армии с переходом границы!
Приказываю объяснить нижним чинам, что мы вступаем в Галицию, хотя и составляющую теперь часть Австро-Венгрии, но это исконная русская земля, населённая, главным образом, русским же народом, для освобождения которого война ведётся. Русская армия не ведёт войны с мирными жителями. Русский солдат для мирного жителя, какой бы он народности не принадлежал, не враг, а защитник, а тем более он защитник для родного по крови галичанина.
Я выражаю глубокую уверенность, что ни кто из чинов, имеющих честь принадлежать к армии, не позволит себе какого либо насилия над мирными жителем, и не осрами имя Русского солдата. С мирным населением каждый из нас должен обращаться так же, как это было в родной России».
Приказ был встречен с пониманием в русских войсках. Тем временем, ещё с довоенной поры, австро-венгерская пропаганда рисовала русского солдата, и тем более казака, неким безжалостным и кровожадным монстром. Дескать, звери они самые настоящие. Головы рубят старым и малым, кровь пьют, сырое мясо едят. Вот почему, перед тем, как в селение должны были войти казаки, в нём раздавались жуткие, истошные крики: «Козаци идут, козаци!» Порой у местного население происходила не эвакуация, а паническое бегство. Примерно так выглядело местечко Белжец при захвате его казаками:
«Красивое местечко… совершенно безлюдно. В домах остались постели с наскоро сброшенными одеялами, вещи, разбросанные в страшной суматохе и волнении, когда не знаешь, что брать и что оставлять, что нужно и что не нужно. Все скрывались от страшного крика:
– Козаци идут!
На станции в чистой, уютной квартире начальника станции на кухне горит плита. Совершенно готовые битки стоят на кухонном столе, кипит молоко. Жизнь шла спокойно и уверенно, без сомнений в завтрашнем дне.
Заверенные в непобедимости батальонов австрийской пехоты, обыватели вынуждены были бежать, узнав, что батальон перебит и рассеян».
8 августа 1914 года в командование дивизией вступил генерал-майор Иван Алексеевич Поляков, командовавший до этого бригадой. В тот же день, австрийцы, подтянув подкрепления, начали наступательную операцию, желая улучшить своё положение перед ударом основных сил австрийского генерала В. Данкля. Казаки не смогли сдержать массированную атаку больших масс пехоты и стали под её натиском отступать. Что создало угрозу конной казачьей батарее, которая вела артиллерийскую дуэль с австрийской артиллерией. Стремясь спасти орудия 6 казачьей конно-артиллерийской батареи, полковник П. Н. Краснов, начал её отвод на новые позиции под интенсивным артиллерийским огнём. Положение осложнялось тем, что вывод батареи можно было осуществить по одной узкой дороге. Батарейцы с успехом справились с поставленной задачей. В донесении в штаб дивизии генерал Краснов писал:
«8 августа, в день солнечного затмения, полк с 4-мя орудиями 6-й батареи имел артиллерийской бой у деревни Коралювки и благополучно доставил свою артиллерию, несмотря на преследование артиллерийским огнем противника и очень трудную узкую дорогу, шедшую в страшной теснине, благополучно доставил свою артиллерию».
Тем временем, план действий русского Юго-Западного фронта основывался на информации о планах развертывания австрийской армии за 1909—1912 годы, полученной русской разведкой. Согласно которому, основные силы австрийцев должны были быть сосредоточены к востоку от реки Сан в районе Львова. Зная об этом, русское командование намеревалось осуществить грандиозный охватывающий манёвр с целью окружения основных сил австрийцев, наступая четырьмя армиями с двух сторон на Львов. Но, как говориться, «хорошо всё на бумаге, да забыли про овраги». Так как австрийский генштаб изменил план ведения войны и район развёртывания основных сил, значительно отодвинув его на запад.