Корни зла.
«Историческая справка».
Въ № 43 «Владимірскаго Вѣстника» въ двухъ различныхъ статьяхъ, въ связи́ съ подписанной на имя Государя Императора телеграммами, упоминается имя Генерала Ханъ-Нахичева́нскаго.
Когда говорится о вѣрныхъ воинскихъ частя́хъ къ моменту революціи, вошло въ традицію вспоминать одну лишь гвардейскую ко́нницу, отъ имени которой ея́ командиръ корпуса Генералъ Ханъ-Нахичева́нскій послалъ Государю телеграмму съ выраженіемъ вѣрнопо́данническихъ чувствъ.
Иногда еще упоминаютъ о подобной же телеграммѣ графа Ке́ллера, объединившаго вокругъ своего имени 11 кавалерíйскихъ дивизій.
Что Генералъ Ке́ллеръ могъ послать соотвѣтствующую телеграмму и даже, вѣроятно, это сдѣлалъ, никто не сомнѣвается, но ея́ слѣда́ не нашли и, поэтому, ни текстъ ея́ ни время ея́ посылки не извѣстны.
Но эти два случая выраже́нія своихъ чувствъ преданности Государю и готовности выполнить свой долгъ, связанный съ присягой, не единственные.
Этимъ вопросомъ слѣдовало бы спеціально заняться оттого, что извѣстны и другіе проявленія тѣхъ же чувствъ, оставшіеся замо́лчанными.
Генералъ Д. Дубе́нскій, напримѣръ, въ «Руской Лѣтописи», книгѣ III, изданія 1922, въ своей длинной статьѣ «Какъ произошелъ переворотъ въ Россіи», на стр. 104, разсказываетъ, что 9 Марта онъ видѣлъ на Могиле́вскомъ вокзалѣ группу офицеровъ Л.-Гв. Преображе́нскаго полка, среди которыхъ былъ полковникъ Озно́бишинъ и капитанъ, кажется Стари́цкій, посланные въ Ставку командиромъ полка Сви́ты Его Величества Генераломъ Дре́нтельнъ, впослѣдствіе ему лично засвидѣ́тельствовавшіе, что ни́жніе чины́ полка по полученіи приказа отмѣня́вшаго ихъ отправку въ Петроградъ для усмиренія народныхъ волненій, – выражали свое сожалѣніе.
Эта группа офицеровъ при́была отъ полка́, да́бы завѣ́рить Его Величество, что полкъ не только глубоко пре́данъ Ему и скорбитъ объ Его отреченіи, но и готовъ исполнить все, что ему укажутъ.
«Я съ ними долго разговаривалъ, – свидѣтельствуетъ Генералъ, – и убѣдился изъ ихъ словъ, что преображенцы охвачены не только грустью по поводу послѣднихъ событій, но они готовы были на са́мыя рѣшительныя мѣры, да́бы помочь Государю. Преображенцы – солдаты также твердо держали себя...»
Но, поздно освѣдомле́нные представители Преображе́нцевъ, поспѣ́ли въ Могиле́въ лишь на слѣдующій день по отъѣздѣ изъ него Государя.
Извѣстенъ случай, давно уже опи́санный въ «Двуглавомъ Орлѣ», когда шта́бсъ-ро́тмистеръ графъ Ге́ндриковъ, командовавшій въ Кречеви́цкихъ Казармахъ Новгородской губерніи, запаснымъ эскадрономъ Кавалерга́рдскаго полка, узнавъ о происшедшей революціи, по собственному разумѣнію, выступилъ похо́днымъ порядкомъ и привелъ свой эскадронъ въ Царское Село для охраны Царской Семьи.
Также и по тѣмъ же причинамъ опоздалъ и онъ, при́бывъ къ тому времени, какъ Корниловъ уже успѣлъ выполнить свое злодѣйское дѣло, арестовалъ Царскую Семью, окружи́въ Дворецъ ставшими подъ красныя тряпки революціи войсками, обставивъ пребываніе подъ арестомъ Царской Семьи въ самыя тяжелыя, скорбныя и унизительныя формы.
А вотъ что еще разсказываетъ въ своей заня́тной книгѣ «Дни Затмѣнія» ген. П. А. По́ловцовъ, бывшій командиръ Тата́рскаго полка, Кавказской тузе́мной Конной дивизіи, впослѣдствіе начальникъ штаба той же дивизіи, еще позднѣе состоявшій при революціонномъ военномъ министрѣ Гучко́вѣ и, наконецъ, ставшій Главнокома́ндующимъ войсками Петроградскаго Военнаго Округа.
Такъ вотъ на стр. 46, 47 онъ вспоминаетъ свой разговоръ съ Гучко́вымъ: – «А вашъ князь Багратіо́нъ [начальникъ Кавказской Туземной Конной Дивизіи] мнѣ надоѣлъ: вотъ, посмотрите, сколько опять появилось кляузъ». И онъ протягиваетъ мнѣ бумаги, – очевидно, прошедшія черезъ совѣтъ, и пе́реданныя ему оттуда. Непріятна телеграмма Кіевскаго Совѣта, обвиняющая почти все начальство дивизіи въ приверженности старому режиму, и двѣ бумажки, за по́дписями полковыхъ командировъ Старосе́льскаго и Мерчу́ле, соотвѣтсвенно заявляющихъ, что Кабарди́нцы и Ингуши́ всегда останутся вѣрны́ присягѣ своей Государю Императору».
Гораздо позднѣе уже, на вопросъ, что это были за бумажки, генералъ По́ловцовъ сообщилъ мнѣ, что бумажки эти были заде́ржанныя телеграммы, но текстъ ихъ онъ уже не въ состояніи припомнить.
Конечно, этимъ не ограничиваются всѣ данные о выраженіи своихъ вѣрнопо́данническихъ чувствъ Его Величеству и на выясне́ніи бывшихъ другихъ, но оста́вшихся въ неизвѣстности, подобныхъ случаевъ, слѣдовало бы поработать.
Я былъ бы глубоко благодаренъ всякому, который могъ бы помочь мнѣ въ этомъ изслѣдованіи, приславъ описаніе, по возможноти подкрѣпленное какими-либо документальными данными, о происшедшихъ подобныхъ случаяхъ, а полковникъ Сле́зкинъ, близко стоявшій къ Генералу графу Ке́ллеру, могъ бы навѣрное помочь въ разъясненіи слуховъ о по́сланной имъ телеграммѣ. Н. Свитковъ.
Господинъ Н. Свитковъ обращается съ просьбой помочь ему въ собираніи матеріаловъ свидѣтельствующихъ о настроеніи Арміи при полученіи извѣстія объ отреченіи Государя Императора. Въ частности г. Свитковъ проситъ меня помочь въ разъясненіи слуховъ о телеграммѣ графа Ке́ллера, по́сланной имъ Государю въ эти трагическіе дни.
Къ сожалѣнію я не могу дать никакихъ исчерпывающихъ данныхъ, а также привести текстъ упомя́нутой телеграммы, такъ какъ многое уже не сохранилось въ памяти, а къ тому же революція (и отреченіе Государя) захватили меня не въ ряда́хъ ко́ннаго корпуса графа Ке́ллера, а въ штабѣ 4-го Сибирскаго корпуса (на Румынскомъ фронтѣ) и лишь 4-5 мѣсяцевъ спустя мнѣ удалось вернуться въ свою – 10 кавалерійскую дивизію, входящую въ 3-ій ко́нный корпусъ гр. Ке́ллера. Но тогда же я узналъ о томъ, что графъ Ке́ллеръ по полученіи свѣ́дѣній объ обма́нно-вы́нужденномъ отреченіи Государя, отправилъ Ему упомя́нутую телеграмму съ изъявле́ніемъ пре́данности отъ лица ввѣре́ннаго ему корпуса. Хорошо помню, что тогда говорили, что графъ Ке́ллеръ въ этой телеграммѣ умоля́лъ Государя задержать свое отреченіе. Телеграмма эта злоумышленно не была передана Государю.
Преданность Государю Императору частей 3-го коннаго корпуса подтверждается и тѣмъ, что еще значительное время послѣ отреченнія Государя, на вече́рней зарѣ́ частя́ми корпуса пѣ́лось «Боже, Царя храни!» Когда прія́вшее революцію Высшее Командованіе приказало привести войска́ къ присягѣ Временному Правительству, то графъ Ке́ллеръ отказался присягну́ть и покинулъ Армію. Онъ поселился въ Харьковѣ, гдѣ квартира его стала мѣстомъ паломничества для офицеровъ и солдатъ 10-ой конной дивизіи, пріѣзжавшихъ въ Харьковъ.
Вспоминается мнѣ одинъ случай, уже лѣтомъ 1918 года, во время оккупаціи нѣмцами Украины, по распоряженію графа Ке́ллера въ Харьковскомъ Соборѣ было заказано моле́бствіе о спасеніи Царской Семьи. На моле́бствіе это графъ Ке́ллеръ явился въ полной формѣ, при ордена́хъ, окруженный офицерами 10-ой кавалерійской дивизіи, бывшими въ это время въ Харьковѣ (я былъ въ ихъ числѣ).
Безпредѣльно преданный Государю Императору, присягу которому свя́то хранилъ, графъ Ке́ллеръ воспиталъ въ этомъ духѣ – вѣрности Трону – и ввѣренныя ему ча́сти. Нынѣ, для «обѣле́нія» истинныхъ виновниковъ трагедіи нашей Родины и мученической гибели Царской Семьи, «адвокаты» разныхъ ранговъ и званій для своей «защиты» прибѣгаютъ къ одному и тому же шаблону: представить революцію «неизбѣжной», «психологически созрѣвшей» и «съ нетерпѣніемъ ожидаемой Арміей» – «отъ Великихъ Князей до любого солдата въ окопахъ», какъ выразился въ газетѣ «За Правду» (выходя́щей въ Буэносъ Айресѣ) нѣкій г. Ольтинъ.
Каждый изъ насъ – офицеровъ Императорской Арміи –съ возмущеніемъ опровергаетъ эту ложь. Армія была въ сторонѣ отъ гнуснаго за́говора такъ называемаго Прогрессивнаго Блока Государственной Думы, возглавля́емаго Гучко́вымъ, при участіи и попустительствѣ высшаго команднаго состава и узнала о совершившемся переворотѣ лишь значительное время спутя, когда предательство и измѣна уже сдѣлали свое Ка́иново Дѣло. Ю. Сле́зкинъ.
Корни зла.
Въ газетѣ «Русская Жизнь» было напечатано «Открытое письмо» Б. Н. Сергѣевскаго, въ которомъ онъ подвергъ «Воспоминанія» кн. Оболе́нскаго «поверхностной», какъ онъ самъ выражается, критикѣ.
Если бы онъ ограничился лишь этимъ, то его выступленіе можно было бы оставить безъ вниманія. Но, не удержавшись въ предѣлахъ поста́вленной себѣ задачи, онъ, въ подчеркнуто-пренебрежительномъ выраженіи, затронулъ чрезвычайно больной вопросъ; вопросъ о виновникахъ февральской революціи, о томъ, кто на́чалъ подже́гъ Отечественнаго Дома, кто взорвалъ «краеугольный камень», на которомъ утверждалось наше Отечество; вопросъ имѣющій глубоко́ нравственное и общественно-принципіальное значеніе, такъ какъ результатомъ этого «поджега», результатомъ этого злодѣянія, были неисчислимыя бѣдствія нашей Родины: оскорбленія и избіе́нія строевы́хъ офицеровъ, грабежи́, насилія надъ женщинами и дѣвушками, убійство Царской Семьи, уничтоженіе цѣлыхъ сословій Рускаго Народа, моря́ про́литой кро́ви, голодъ, холодъ, нищета, стена́нія, позоръ, пытки, ужасъ и т. д. На нашихъ глазахъ была разрушена Хрiстіанско-правова́я Держава, а на ея́ мѣстѣ со́здана держава рабовладе́льческо-сатани́нская, охватившая въ настоящее время весь міръ... И вотъ, вопросъ о виновникахъ, давшихъ начало этому апокалипти́ческому торжеству зла на землѣ, находитъ въ устахъ Б. Н. Сергѣевскаго столь безстыдно-пошлое опредѣленіе: вопросъ м о д ы».
Но учинивши публичо этотъ «подвигъ», онъ, ничто́ же́ сумня́шеся, немедленно выступаетъ въ роли «моралиста» (!?) и съ «благороднымъ негодованіемъ» заявляетъ, что «наивное упрощеніе вопроса заставляетъ рускихъ людей, (въ томъ числѣ вѣроятно и «его»), краснѣть за своихъ соотечественниковъ, «потому что они «принципіально упрощаютъ вопросъ: понятіе руской революціи, т.-е. чрезвычайно сложнаго и длительнаго общественнаго процесса, они замѣняютъ однимъ только моментомъ: фактомъ отреченія Царя...»
Это его нату́жно построенное «нравоученіе» является лишь безсмысленнымъ наборомъ словъ, потому что касаясь въ газетной статьѣ вопроса о нашей революціи, въ силу необходимости приходится говорить кратко, о са́момъ главномъ, о фактѣ вымогательства отреченія, который отнюдь не является однимъ изъ эпизодовъ революціи, но основнымъ дѣ́йствомъ, центральнымъ актомъ, безъ котораго революція не восторжествовала бы. А потому́ такая трактовка нашей революціи въ періодической печати, не только не представляетъ собой «принципіально-наивнаго упрощенія» этого понятія, но совершенно безукоризненнымъ литературнымъ пріемомъ, вполнѣ отвѣчающемъ дѣйствительному положенію вещей и логической необходимости изложенія. А что фактъ вымогательства отреченія дѣйствительно является основнымъ, центральнымъ событіемъ революціи, это доказывается опытомъ 1905 года, когда она приняла́ несравненно болѣе грозные размѣры, не́жели въ началѣ 1917 года. Тогда была полная забастовка рабочихъ, пріостановка желѣзно-дорожнаго транспорта, хаосъ во всей странѣ, а на улицахъ столицъ гражданская война. Во́лны революціоннаго разгула бушевали на всей территоріи Россіи, но не могли захлеснуть Трона, потому что въ окруженіи Государя еще были тогда пре́данные люди: Генералъ Тре́повъ, Генералъ Ме́ллеръ-Зако́мельскій и многіе другіе, энергичными усиліями которыхъ низова́я революція была пода́влена. Закулисные дирижеры ея́ хорошо по́няли причину неудачи въ 1905 году и употребили слѣдующее десятилѣтіе на морально-революціонное разложеніе сферъ, окружающихъ Государя, на разложеніе высшаго военнаго командованія, каковая задача была возложена на іуду-предателя Гучкова, который выполнилъ ее съ такимъ успѣхомъ, что когда въ началѣ 1917 года взбунтовались въ Петроградѣ запасные батальоны, то рѣшительно никто, изъ имѣвшихъ въ рукахъ о́рганы вла́сти, ничего не сдѣлалъ для подавленія бунта. Наоборотъ, они морально стали на сторону бунтовщиковъ и одни начали «совѣтовать», а другіе требовать отреченія Государя и когда ихъ вымогательства увѣнчались успѣхомъ, то съ того момента революція стала свершившимся фактомъ. А потому, всѣ тѣ кто «совѣтовалъ», кто «вымогалъ», кто не при́нялъ рѣшительныхъ мѣръ къ подавленію возстанія, кто саботировалъ защиту Трона, – всѣ лица и являются отвѣтствѣнными за «поджегъ», а ра́вно и за всѣ ужасные послѣдствія этого, потому что измѣнили присягѣ и нарушили долгъ вѣрности Государю, что подтверждается слѣдующими свидѣтельствами.
1) Ген. По́зднышевъ, на стр. 95-99 своего труда «Распни́ Его́», повѣствуетъ о разговорѣ, бывшемъ въ 1916 году въ Севастополѣ между ген. Алексѣ́евымъ и Гучко́вымъ, когда послѣдній прямо предложилъ первому приня́ть участіе въ за́говорѣ, имѣвшемъ цѣлью низложеніе Государя. И генералъ Алексѣвъ не приказалъ, немедленно, арестовать Гучкова и преда́ть военно-полевому суду за подстрекательство къ измѣнѣ, какъ по долгу службы обязанъ былъ поступить, но ограничился указаніемъ на несвоевременность революціи во время войны и закончилъ разговоръ словами: «Давайте условимся. Разговора, который былъ – не было. Вы мнѣ ничего не предлагали, ни во что не посвѣщали».
2) С. С. О́льденбургъ, въ своемъ трудѣ «Царствованіе Императора Николая II», приводитъ такія свѣ́дѣнія: «При первомъ извѣстіи о военномъ бунтѣ, Государь рѣшилъ отправить въ Петроградъ генерала Н. І. Иванова для возстановленія порядка... Онъ (Государь) распорядился чтобы одновре́менно съ трехъ фронто́въ было отправлено по двѣ кавалерійскихъ дивизіи, по два полка пѣхоты, изъ самыхъ надежныхъ, и пулеметныя команды...» (стр. 247, часть II). Это было утромъ 27 Февраля, но отрядъ генерала Иванова запозда́лъ отпра́вкой и только около ча́су дня 28 Февраля о́тбылъ изъ Могилева...»
Но въ 12 ч. 20 м. ночи, съ перваго на второе Марта, еще до отреченія Государя, «Генералъ Ру́зскій, своей властью, распорядился не только прекратить отправку войскъ и подкрѣпле́ніе ген. Иванову, но и вернуть обратно въ Дви́нскій районъ уже отправленные съ сѣвернаго фронта эшалоны. Въ ту же ночь изъ Ставки было послано на западный фронтъ, отъ имени Государя (?!), предписаніе: уже отправленныя части задержать на больши́хъ станціяхъ, а остальныхъ не грузить» (стр. 252, часть II).
«Мѣры противодѣйствія были отмѣнены – отправка войскъ на возставшій Петроградъ остановлена, – именемъ Государя, но поми́мо воли Его...» «Въ Псковѣ Государь не имѣлъ даже возможности отправить телеграмму поми́мо ген. Ру́зскаго... Когда по его порученію ген. Во́ейковъ хотѣлъ переговорить съ Родзя́нко по прямому проводу – ген. Рузскій этого не допустилъ... Государь не могъ сноси́ться съ внѣ́шнимъ міромъ; Онъ видимо, не могъ, помимо желанія ген. Рузскаго покинуть Пскова. Фактически Онъ какъ бы находился въ плѣну» (стр. 255, часть II).
При той позиціи, которой держались ген. Алексѣевъ и ген. Рузскій, возможность сопротивленія (революціи) исключалась: приказы Государя не передавались, телеграммы вѣрноподанныхъ Ему не сообщались...» (стр. 257, ч. II).
Все это недостойное поведеніе крамо́льныхъ генераловъ нашло у Государя краткую и яркую характеристику: круго́мъ измѣна, трусость и обманъ!» (стр. 258, часть II).
Итакъ жуткая картина неслы́ханного предательства и измѣны устанавливается совершенно безспорно, а это даетъ намъ нравственное право и основаніе сдѣлать слѣдующіе выводы:
1) «Нравоученіе моралиста» Б. Н. Сергѣевскаго есть лишь заря́дная фальшивка, пущенная въ оборотъ въ разсчетѣ на неосвѣдомленность и неприхотливость читателя.
2) «Негодованіе», проя́вленное при этомъ, есть негодованіе «тартю́фа*», которому показали нравственный обликъ тѣхъ, съ дѣйствіями которыхъ онъ, повидимому, вполнѣ солидаренъ.
3) Рускимъ людямъ «краснѣть» за форму возбужденія вопроса, о поджегѣ Отечества, – нѣтъ никакихъ основаній, а Б. Н. Сергѣевскому, за его «характеристику» этого вопроса, дѣйствительно есть много основаній «краснѣть», если бы онъ вообще былъ къ этому способенъ...
4) Его разсужденія о «старомъ офицерѣ... принесшемъ когда-то присягу, которой онъ никогда не измѣнялъ...» совершенно неприминимы къ тѣмъ лицамъ, которые Государя тогда окружали и «имена которыхъ священны (!?) для бо́льшей части военной эмиграціи...»
5) Его упрекъ въ «зло́стной клеветѣ́» былъ бы справедливъ лишь въ томъ случаѣ, если бы онъ, или кто-либо другой изъ его лагеря, публично и документально уличилъ бы во лжи и зло́стной клеветѣ авторовъ упомянутыхъ свидѣ́тельствъ, ген. По́зднышева и О́льденбурга. А такъ какъ это невозможно сдѣлать, потому что объ измѣнѣ свидѣтельствуетъ самъ Государь, то этотъ его упрекъ оказывается покушеніемъ съ негодными средствами, вульгарный пріемъ, «держи́ во́ра...», жалкая попытка, обратившая противъ него лично всѣ эти упреки и обвиненія! Потому что если есть что-либо болѣе неприглядное не́жели предательство и измѣна, то это публичная поту́га эту «неприглядность» оправдать.
6) Его упоминаніе о Царѣ-Мученикѣ, сильно отдается «крокоди́ловыми слеза́ми», такъ какъ нельзя искренне оплакивать Голго́ѳу Государя и въ то же время «святи́ть» имена тѣхъ, кто Ему эту Голгоѳу подготовилъ.
7) Остается только пожалеть, что «старый офицеръ», давшій обѣтъ молчанія, такъ неудачно его нарушилъ; лучше бы онъ продолжалъ молчать, «стиснувъ зубы», такъ какъ тогда избавилъ бы рускихъ людей отъ необходимости доказывать и объяснять ему неумѣ́стность, нелѣ́пость и амора́льность его выступленія.
Что же касается «основополо́жнической» роли лицъ, обладающихъ «святы́ми» именами, то долженъ указать «старому офицеру», что такого «основополо́жничества» въ дѣйствительности не было, такъ какъ Бѣлое Движеніе зароди́лось стихійно на зе́мляхъ вольнолюби́ваго каза́чества, и одновре́менно съ выходомъ изъ Ростова небольшой группы офицеровъ, юнкеро́въ, каде́тъ, гимназистовъ, стариковъ и женщинъ, т.-е. того ядра, которое считается основной Добровольческой Арміи, изъ другихъ пунктовъ вышли въ сте́пи другія группы добровольцевъ, какъ напримеръ партизаны ген. Семилетова, Попова, Покровскаго и другихъ, имена которыхъ теперь никогда уже не вспоминаются. Ко всѣмъ этимъ группамъ стали примыкать всѣ недовольные коммунизмомъ, какъ мѣстные, такъ и прибывающіе со всѣхъ концовъ необъятной Россіи. А что впослѣдствіи все это Движеніе, за исключеніемъ Донско́го Во́йска сли́лось воедино подъ верховнымъ командованіемъ тѣхъ самыхъ «свяще́нныхъ» име́нъ, такъ это объясняется какъ разъ ореоломъ было́й близости къ Государю, котораго они такъ легкомысленно и безпечно «угро́били», что стало лишь извѣстно много лѣтъ спустя и въ чемъ бывшіе добровольцы, совершенно справедливо, усматриваютъ причину общей неудачи. А отсюда выводъ, что «основополо́жничество» находится на одномъ уровнѣ со «свя́тостью».
Теперь мнѣ предстоитъ отвѣтить на очень важный вопросъ. Хорошо, скажетъ читатель, допустимъ, что все это такъ и было, но никого изъ тѣхъ лицъ нѣтъ въ живыхъ, такъ почему тревожить память этихъ людей и постоянно объ ихъ грѣхахъ напоминать?
Удовлетворительный отвѣтъ на этотъ вопросъ можетъ быть данъ, лишь въ духѣ Православно-Хрiстіанскаго ученія, а пото́мъ и пріе́млемъ т о л ь к о для вѣрующихъ людей, которые изъ личной судьбы человѣка и судьбы своего народа не исключаютъ вліяніе и значеніе мисти́чески-нра́вственнаго начала, или Божественнаго Промысла. А для этого придется сдѣлать маленькую историческую справку.
Когда угасъ Царскій Родъ изъ дома Рю́рика, въ Московской Руси́ наступила кровавая анархія, на́званная исторіей «смутнымъ временемъ». Предательство, измѣна, воровство, грабежи, насилія, нашествія иноплеме́нниковъ продолжались въ теченіе цѣлаго ря́да лѣтъ настолько, что казалось насталъ уже конецъ самому́ существованію Руси, какъ государства. Патріархъ Гермоге́нъ, томя́сь въ плѣну́ у поляковъ, своими гра́мотами призыва́лъ россіянъ встать на защиту Вѣры Православной и Руской Земли, князь Пожарскій собралъ ополченіе, а Мининъ казну́ для военныхъ нуждъ, и это ополченіе, совмѣстно съ другими патріотами, освободили Рускую Землю отъ своихъ и иноземныхъ «воро́въ».
Какъ результатъ неслы́ханнаго страданія народа и полнаго попра́нія Законовъ Бо́жескихъ и человѣческихъ на Руси въ тѣ печальные го́ды, Соборъ 1613 года, не только призва́лъ къ Державной Власти Михаила Ѳедоровича Романова, но и принесъ торжественную присягу вѣрности Ему и Его потомству на вѣ́чныя времена́ и отлучилъ отъ Святы́я Тро́ицы, в с я́ к а г о , кто дерзне́тъ посягну́ть на Власть Государя.
Отлученіе отъ Пресвято́й Тро́ицы, отлученіе отъ Животво́рной Духо́вной Благода́ти, Е́ю излуча́емой, когда надъ отлуче́ннымъ, по народному наблюденію, «затворя́ется Небо», лишается онъ помощи и покровительства Божественныхъ Силъ и становится добычей зла, несчастья, страданія и гибели, а это, въ сущности, есть состояніе человѣка, пораженнаго проклятіемъ. И если мы отнесемъ постановленія Собора 1613 года къ дѣ́йствующимъ ли́цамъ «февраля», то увидимъ, что они полностью подпада́ютъ подъ проклятіе предковъ, какъ посягну́вшіе на Державную Власть своего Государя. Но бѣда въ томъ, что эти «про́клятые» творцы февраля распространили проклятіе и на всѣхъ насъ, такъ какъ вы́рвавъ, обманомъ и насиліемъ, у Царя Отреченіе, преподнесли́ это преступное дѣ́йство, какъ фактъ «добровольнаго» отреченія, обманули Армію и Церковь, заставивъ первую принести, а вторую приня́ть клятвопресту́пную присягу Временному Правительству. А черезъ это, сдѣлали насъ сообщниками своего преступленія и подвели́ подъ о́бухъ прокля́тія, тяготѣющаго надъ нами и поны́нѣ.
Какъ же намъ выйти изъ этого ужасного состоянія? Религія даетъ единственный отвѣтъ: путемъ всенароднаго покаянія, такъ какъ нѣтъ такого грѣха, котораго Господь бы не простилъ, при наличіи искренняго покаянія. А чтобы знать въ че́мъ ка́яться, необходимо знать въ че́мъ заключается грѣхъ. Поэтому говорить о предательствѣ генералитета, являющагося центральнымъ дѣйствомъ революціи и ко́рнемъ нашего грѣха и несчатья, – существенно необходимо.
Къ великому нашему сожалѣнію, верховные руководители нашей Церкви не опредѣлили своего отношенія къ этому вопросу и по сей день и, вознося́ заупокойныя молитвы о нашихъ Царственныхъ Мученикахъ, не сопровождаютъ ихъ покая́нными мольба́ми, о прощеніи намъ нашего ужаснаго грѣха, о перемѣнѣ справедливаго гнѣва Господня на милость, о сокращеніи намъ срока нашего искупленія и о воскресеніи Національно-Хрiстіанской Россіи.
Всѣ эти соображенія поня́тны для вѣрующихъ людей, которые ждутъ избавленія отъ Господа Бога, но люди лѣваго и масонскаго то́лка убѣждены, что никакого покаянія не нужно, такъ какъ земное благополучіе достигается вѣрнѣ́е договоромъ съ «преисподней», а потому́ все что произошло въ началѣ 1917 года, не только не является грѣхомъ или преступленіемъ, но сла́внымъ торжествомъ священныхъ принциповъ: «свободы, равенства и братства», а, слѣдовательно, имена всѣхъ способствующихъ торжеству этихъ принциповъ, – «свяще́нны». Эти люди ждутъ «великихъ и богатыхъ милостей» только отъ «кня́зя мíра сего́», который быть можетъ, соблаговоли́тъ п р о с т и т ь Рускому Народу, его приверженность ко Хрiсту въ теченіи девятисо́тъ лѣтъ и пошлетъ ему въ концѣ концовъ «ми́рное и благоде́нственное житіе́», подъ просвѣщеннымъ води́тельствомъ людей этого покро́я.
Увы! Они и тутъ ошибаются: «кня́зь мíра сего́» уже не благоволи́тъ къ демократической системѣ, и всѣ симпатіи его на сторонѣ откры́то-сатани́нской и крова́во-богобо́рческой системы. Для укрѣпленія и мірового распространенія его стараются его слу́ги, закули́сные пого́нщики человѣческаго ста́да. А для того, чтобы это «стадо» не тревожилось черезчуръ я́внымъ распространеніемъ сатани́зма въ мірѣ, сооруженъ «религіо́зный камуфляжъ», – экумени́ческое движеніе, мірово́й союзъ церкве́й, – который, разсы́павъ нѣ́сколько милліоновъ долларовъ пріобретаетъ себѣ многочисленныхъ сторонниковъ въ различныхъ вѣроисповѣ́даніяхъ, внося́ туда соотвѣтствующіе раздо́ръ и нестрое́ніе.
Безполѣзно разубеждать рускій секторъ этого «ста́да», предоставимъ ихъ собственному заблужденію, такъ нѣтъ бо́лѣе слѣпыхъ и глухихъ, какъ тѣ, которые не хотятъ видѣть и слышать. Григорій Орловъ.
Источникъ: «Владимірскій Вѣстникъ». Ежемѣсячное Изданіе Общества Святаго Князя Владиміра въ Санъ Пауло подъ редакціей В. Д. Мержеевскаго. № 45. Мартъ. – С. 18-20; № 47. Май. – С. 36-37; № 45. Мартъ. – С. 20-27. – São Paulo, 1955.
источник материала