Народное образование Российской империи
Оправдывая революционные и далеко не самые гуманные преобразования, направленные на насильственное свержение монархии в России, политологи советских времен в своих суждениях довольно часто преподносили народу сфабрикованный ими миф о том, что в Российской империи наблюдалась поголовная неграмотность бедных слоев населения.
Говоря о рабочих и крестьянах, сторонники сталинизма и те, кто пытается очернить политику, проводимую Николаем II, использовали и используют не совсем объективные, а потому неверно истолковывающие ситуацию данные. В частности, их основным аргументом является то, что согласно данным переписи 1897 года 79 процентов населения Российской империи были безграмотными людьми.
Наиболее яркий контраст указанных сведений ощущается читателем, когда рядом стоит цифра в 89,1%, отражающая уровень грамотности 1932 года, на который страна вышла благодаря сталинскому руководству. При этом информация часто дополняется сведениями о жалком, почти нищенском существовании народных масс при Николае II.
В противовес этому приводится высокий уровень благосостояния жителей Советского Союза в 30-е годы, когда у власти находился Великий Вождь. Но так ли это было на самом деле? Постараемся объективно осветить ситуацию, используя статистические данные и документы тех исторических лет.
При изучении трудов авторов, показывающих обстановку в имперской дореволюционной России с точки зрения коммунистически настроенных кругов, возникает вполне логичный вопрос о том, почему для своих работ они используют не данные 1913 года, а полученные нелицеприятные цифры первой переписи 1897 года? Объясняется это довольно просто. Достижения большевиков казались бы не столь грандиозными на фоне реальной обстановки, сложившейся в России к 1916 году.
Согласно подлинным документам того периода проводимая Николаем II политика способствовала тому, что из неграмотной и «лапотной» России страна довольно быстро превращалась в государство с достойной системой образования. В 1916 году процент грамотных жителей уже составлял 80 процентов. Будучи высокообразованной личностью, Николай II всегда ратовал за повышение уровня знаний среди россиян, невзирая на классовые противоречия и национальные различия. Историки особо указывают на то, что при возможности продолжать свой курс с ориентиром на всеобщую грамотность, императору удалось бы достигнуть поставленной цели уже к 1926 году, поскольку ежегодно уровень образования удавалось повысить приблизительно на 2 процента!
Истинное состояние дел наглядно отображают результаты исследований начала XX века, проводимых на основе анкетирования и опросов жителей всех губерний Российской империи и составленных учеными, членами различных российских научных обществ (исторического, географического и археологического). Грамотно составленные анкеты-опросники были результатом кропотливого изучения специфики данных исследований и создавались на основе всех известных на тот момент правил социологического тестирования для получения наиболее достоверных результатов. При этом стоит отметить, что каждое из вышеупомянутых научных сообществ проводило свое собственное независимое изучение обстановки. Поэтому довольно часто вопросы различных анкет пересекались, давая возможность многократно удостовериться в подлинности полученных цифр.
Исследованию результатов указанных опросов посвятила свою книгу «Мир русской деревни», выпущенную в 1991 году, Мария Михайловна Громыко. На основе чудом сохраненных и доживших до конца двадцатого века анкет она сделала поразительные умозаключения о том, насколько глубоки были заблуждения большинства советских людей о «дремучей» неграмотности русских крестьян, живших в царской России, и их оторванности от родной культуры.
По результатам вышеупомянутых опросов были составлены даже списки основных изданий и произведений, пользующихся наибольшим спросом среди крестьян и жителей деревень в различных губерниях. На лидирующих позициях (более 60%) находилась церковная литература, а следом в порядке убывания шли книги на сельскохозяйственную тематику (17%), исторические издания (11%), повести, рассказы, сказки и прибаутки (около 6%), ремесленная и учебная литература (2,2%). При определении приоритетов из наиболее часто востребованных художественных произведений наблюдалось явное превосходство произведений Л. Толстого, Майн Рида, Карамзина.
Особенно любили в народе Пушкина. Его произведения заучивали, пересказывали другим, обсуждали. По словам одного столичного корреспондента, творения Александра Сергеевича знали в деревнях все жители до последней безграмотной старухи. У некоторых крестьян были даже собраны полные коллекции сочинений великого поэта. Книги крестьяне приобретали в основном на ярмарках. Большой интерес наблюдался к изучению материалов поставляемых в деревни периодических изданий различной направленности. Довольно часто организовывалось совместное прочтение литературы и газет с последующим анализом сюжета и высказыванием различных мнений относительно содержания произведений. Рассматривая все представленные аргументы, только совершенно невежественный или не желающий признавать очевидного человек может говорить о поголовной неграмотности сельского населения, либо его неразвитости и отсталости.
Помочь в стремлении беднейших слоев жителей нашей страны получить образование во многом способствовали и активные реформы, проводимые Николаем II. К началу 1913 года народное просвещение имперской России располагало колоссальным полумиллиардным бюджетом в золотом эквиваленте. В самом начале правления царя было объявлено бесплатным начальное образование, которое с 1908 года стало обязательным. А к 1918 году планировалось введение обязательного бесплатного среднего обучения.
Начиная с 1908 года, количество вновь открытых школ ежегодно увеличивалось на десять тысяч, и к 1913-му в России их насчитывалось более ста тридцати тысяч. В течение двух десятилетий правления последнего русского царя ассигнования для Министерства Просвещения увеличились на 628% и составили 161,2 миллионов обеспеченных золотом рублей. В эту сумму не были включены самостоятельные бюджеты тех учебных заведений, которые использовали другие источники поступлений или содержались за счет местных фондов органов самоуправления.
С целью популяризации литературы и повышения уровня просвещения населения повсеместно в земствах по данным 1914 года было открыто более двенадцати с половиной тысяч публичных библиотек. А количество земских школ в том же году составило около пятидесяти тысяч. В указанных учебных заведениях работали более восьмидесяти тысяч учителей, а численность учащихся составила в 1914 году более трех миллионов человек.
Эдмонд Трей – известный западный экономист, живший в начале прошлого века, с уважением отмечал, что если бы обстановка в мире не изменилась до 1950 года, продолжая протекать также как в 1900-1912 годах, то к середине века Россия обогнала бы всех своих соседей и конкурентов в Европе практически по всем показателям, будь то экономика или социально-политическая сфера. В качестве доказательств приводились наглядные данные об уровне и темпах развития имперской России. Так численность студентов, обучающихся в более сотне ВУЗов, перед началом войны составляла 150 тысяч.
А, например, во Франции это число было намного меньше – всего 40 тысяч студентов. При этом стоимость обучения у нас была ниже, чем за рубежом. На престижных юридических специальностях затраты, необходимые для получения образования, были меньше раз в двадцать аналогичных в США или Англии. Наиболее способные студенты, которые не имели денег, получали стипендии или освобождались от платежей. Таким образом, уже тогда малоимущие слои населения имели социальные льготы.
Анализ учащихся по их социальному происхождению показал, что в 1914-ом в общем количестве студентов доля рабочих, крестьян и разночинцев, то есть представителей низших слоев, составила:
• в университетах – 40%;
• в технических ВУЗах – 50%;
• в среднетехнических заведениях – 80%.
К тому же Россия занимала лидирующую позицию в Европе по количеству обучавшихся в высших учебных заведениях женщин. Что касается качества образования, которое в то время получали студенты школ и гимназий, то на этот вопрос лучше всего ответило время. Именно кадры «николаевского» периода впоследствии поднимали страну из той разрухи, до которой она дошла в результате Первой мировой и гражданской войн. Провал в развитии образования в 1917-1927 годах принес тяжелые последствия, которые еще долго давали о себе знать. Количество подготовленных работников к 1928 году было в три раза ниже, чем к 1917-му, что отрицательно сказывалось на темпах экономического роста и развития страны.
Благодаря проведенному в 1920 году анкетированию было установлено, что среди молодежи 12-16 лет грамотными являются 86 процентов. Простая арифметика показывает, что они получили азы образования именно в дореволюционный период, а никак не во время гражданской войны! Согласно летней переписи 1917 года, которая прошла по инициативе временного правительства, три четверти мужского населения России, проживающего в европейской части страны, были грамотными. Также красноречивым ответом на выпады большевиков в сторону Николая II стало заявление на XV съезде ВКП(б) в 1927 году Н.К. Крупской, которая выражала озабоченность грамотностью новых призывников и отмечала, что в 1917-ом этот показатель был значительно выше.
Возвращаясь к сравнительным характеристикам данных переписи 1987 года и значений, полученных в более поздние сроки, следует также отметить, что приводимые сведения не совсем реально отражают обстановку того времени. При проведении переписи 1897 года, например, не принимались в расчет данные по Великому Финляндскому княжеству, в котором наблюдалась стопроцентная грамотность. Это могло совершенно изменить картину в лучшую сторону.
Кроме того, при проведении опросов было выяснено, что некоторые крестьяне предпочитали скрывать свое образование, многие из них умели читать, но не умели писать, а некоторая часть сельского населения разбирала лишь церковнославянский. Все они были отнесены к безграмотным жителям нашей страны, что также значительно повлияло на итоговые результаты. По перечисленным причинам цифра в 211 грамотных на одну тысячу населения, оглашаемая во многих статьях, является крайне спорной. Стоит учесть и тот факт, что данные 1987 года отнюдь не показывают результатов политики Николая II, а скорее являются подведением итогов царствования Александра II.
В таком счете они не могут быть использованы для оценки и критики деятельности последнего русского императора. Те, кто пытается выставить Николая II «тираном и душегубом», стараются умалчивать о том, что если бы не кровавые события 1917-го и совершенный хаос, царивший в стране после революции, то Россия гораздо быстрее добилась бы впечатляющих успехов на мировой арене, став общепризнанной передовой державой.
В заключении стоит добавить, что залогом успешного развития системы образования была умелая экономическая политика императорской России, в которой использовались не только бездефицитные бюджеты, которые даже сегодня являются большой редкостью, но и курс на накопление золотого фонда страны. При этом также удавалось сохранить преобладание доходов государства над расходами без увеличения налогов для населения!
А еще при Николае II были отменены отошедшие к крестьянам в 1861 году выкупные платежи за землю и снижены железнодорожные тарифы. Вот и выходит, что ответ на извечный вопрос: «Кому на Руси жить хорошо?» в последние годы перед революцией не столь очевиден, как это пытаются представить сторонники большевистских преобразований и закоренелые критики всего, что связано с историей царской России.
Игорь Сулимов
источник материала
