Замѣтка: Избраніе епископовъ въ древней церкви.
Сѣмя, посѣянное Божественнымъ учителемъ Іисусомъ Христомъ, во время апостоловъ быстро возрасло въ многовѣтвистое дерево; проповѣдь о Крестѣ обтекла вселенную, покорила себѣ сердца и умы, народы и царства; побѣдила мудрость міра и силу побѣдоноснаго Рима. Неученые, безвѣстные, робкіе, безоружные рыбари Галилейскіе, повинуясь велѣнію Господа, пошли съ проповѣдію Евангелія по всѣмъ странамъ міра; являлись даже тамъ, куда не заходили Римскіе легіоны; и скоро «во всю землю изыде вѣщаніе ихъ и въ концы вселенныя глаголы ихъ». При жизни апостоловъ христіанская вѣра распространилась уже во многихъ странахъ Азіи, Африки и Европы. Послѣ кончины первыхъ учениковъ Христовыхъ проповѣдь Евангелія шла шире и шире, постоянно пріобрѣтала новыхъ послѣдователей во всемъ извѣстномъ тогда мірѣ. Ближайшими преемниками власти, данной апостоламъ отъ Іисуса Христа, а вмѣстѣ съ тѣмъ и главными руководителями чадъ Христовой церкви являются епископы. Извѣстно, напр., что на островѣ Критѣ ап. Павелъ поставилъ епископомъ Тита, а въ Ефесѣ – Тимоѳея. Вообще апостолы, проповѣдуя по разнымъ мѣстамъ и основывая церкви, поставляли въ нихъ пастырей, какъ преемниковъ дарованной имъ отъ Бога власти.
Какъ и при какихъ условіяхъ переходила апостольская власть къ ихѣ преемникамъ, – съ этимъ вопросомъ, въ виду того, что сознаніе важности его возникаетъ и въ современномъ обществѣ, – мы хотимъ познакомить читателей.
Что касается предварительнаго избранія лицъ на епископское служеніе въ древней церкви, то уже однѣ обязанности этого высокаго служенія, требующія высокихъ качествъ отъ тѣхъ, на кого онѣ возлагаются, даютъ понять намъ, что избраніе тогда епископовъ производилось самымъ тщательнымъ образомъ. Лице, попеченію котораго ввѣрялась паства, или просто возведенный въ санъ епископа становился не только что хранителемъ насажденныхъ уже въ душахъ вѣрующихъ религіозно-нравственныхъ началъ, но и самъ обязывался научать поручаемую ему церковь вѣрѣ и исполненію закона Божія: «яже слышалъ еси отъ мене, сія предаждъ вѣрнымъ человѣкомъ, иже довольни будутъ и иныхъ научати» (2 Тимоѳ. 2, 2), заповѣдуетъ св. апостолъ Павелъ своему преемнику Тимоѳею. А для этого, очевидно, потребны пастырю духовнаго стада какъ умственныя качества, чтобы быть способнымъ въ дѣлѣ наученія пасомыхъ, такъ и нравственныя, чтобы самымъ примѣромъ давать руководимымъ живой урокъ въ жизни богоугодной. Въ другомъ посланіи, перечисляя необходимыя для всякаго епископа качества, ап. Павелъ говоритъ: «аще кто есть непороченъ, единыя жены мужъ, чада имый вѣрна, не во укореніи блуда, или непокорива. Подобаетъ бо епископу безъ порока быти, якоже Божію строителю: не себѣ уюждающу, не гнѣвливу, не пьяницѣ, не бійцѣ, не скверностяжательну: но страннолюбиву, благолюбцу, цѣломудренну, праведну, преподобну, воздержательну, держащемуся вѣрнаго словесе по ученію, да силенъ будетъ и утѣшити во здравѣмъ ученіи, и противящіяся обличати» (Тит. 1, 6-9). Въ виду такихъ высокихъ качествъ, требующихся отъ епископовъ, тотъ же апостолъ внушаетъ, чтобы въ должность епископа лица поставляемы были «не скоро», т. е. не прежде, какъ будутъ испытаны въ способности принять это высокие служеніе въ церки: «руки скоро не возлагай ни на кого же, ниже пріобщайся чужимъ грѣхомъ» (1 Тим. 5, 22). Такая строгая осмотрительность при избраніи епископовъ сана собою требовала установить такой способъ избранія епископовъ, который бы, вполнѣ согласуясь съ извѣстными условіями состоянія церкви, какъ нельзя болѣе обезпечивалъ собою достойный выборъ лицъ на епископскую каѳедру. А это само собою говоритъ, что одного какого-нибудь опредѣленнаго способа избранія епископовъ, во всѣ времена существованія церкви Христовой, быть не могло. Практика древней церкви относительно избранія епископовъ дѣйствительно и показываетъ намъ, что этотъ способъ измѣнялся съ измѣненіемъ жизни христіанскихъ общинъ.
Обращаясь теперь къ временамъ апостоловъ, мы видимъ, что здѣсь не было одного опредѣленнаго порядка избранія епископовъ? Апостолы, удостоившіеся даровъ Св. Духа въ такой мѣрѣ, въ какой не былъ сподобляемъ ни одинъ изъ послѣдующихъ ихъ преемниковъ, по своему божественному полномочію, на первыхъ порахъ устроенія церкви, вопреки практикѣ послѣдующихъ вѣковъ, избирали епископовъ сами безъ всякаго сторонняго содѣйствія и указанія вѣрующихъ (Дѣян. 14, 22; Тит. 1, 5; 1 Тим. 4, 14; 2 Тим. 1, 6 и др.). И ясно, что участіе въ этомъ случаѣ новоувѣровавшаго общества не могло быть допущено, потому что новообращенные сами должны были сначала утверждаться въ вѣрѣ подъ руководствомъ готовыхъ, самими апостолами данныхъ, пастырей. Однако при всемъ божественномъ полномочіи и авторитетѣ, апостолы своимъ примѣромъ освятили и другой родъ избранія іерархическихъ лицъ. Тамъ гдѣ сѣмена христіанскаго ученія пустили уже глубокіе корни, и вѣрующіе поэтому способны были принимать участіе въ дѣлахъ церкви, апостолы, при избраніи лицъ на служеніе церкви, испрашиваютъ общественнаго мнѣнія и согласія на избраніе извѣстныхъ лицъ. Какъ на примѣры такого рода избранія можно указать на избраніе Матѳія (Дѣян. 1, 15 и д.) и седми діаконовъ (6, 1 и д.). «Не по собственному усмотрѣнію они поступаютъ, но напередъ оправдываютъ себя предъ народомъ», говоритъ св. Златоустъ, «они представляютъ дѣло на судъ всѣхъ учениковъ, а сами предуказываютъ, чтобы это были мужи всѣмъ угодные и всѣми одобряемые... Они сами не совершаютъ избранія, хотя, движимые; Духомъ, и могли бы избрать, но рѣшаются на то, что окажется по свидѣтельству народа»[1]. При избраніи апостола на мѣсто отпадшаго Іуды Искаріотскаго, св. ап. Петръ, указавъ собранію 120 вѣрующихъ на необходимость восполнить предназначенный Богомъ ликъ апостоловъ, вопросъ, – кого избрать на мѣсто погибшаго Іуды, предложилъ рѣшить молитвой къ Господу и жребіемъ. Общество вѣрующихъ одобрило мысль св. Петра, избрало двоихъ кандидатовъ и предоставило Господу указать одного изъ нихъ, угоднаго Ему; жребій палъ на Матѳія, и онъ причисленъ былъ какъ равный къ прочимъ одинадцати апостоламъ (Дѣян. 1, 15-28). Этотъ и подобные ему примѣры избранія лицъ на служеніе церкви и послужили для христіанъ послѣдующихъ вѣковъ основаніемъ производить избраніе епископовъ, равно какъ и другихъ, низшихъ членовъ іерархіи, не иначе какъ при участіи мірянъ. Св. Климентъ Римскій, мужъ апостольскій, обычай призывать мірянъ къ избранію лицъ на служеніе церкви производитъ изъ апостольскаго преданія[2]. Св. Кипріанъ называетъ его установленіемъ божественнымъ и преданіемъ апостольскимъ[3].
Духъ первыхъ христіанскихъ обществъ, сложившійся подъ вліяніемъ христіанства, какъ нельзя болѣе обусловливаетъ необходимость такого ученія. Члены церкви Христом, въ первые вѣка христіанства, представляли изъ себя тѣсный союзъ. Если и тогда было сословное раздѣленіе на іерархію и мірянъ, то такое раздѣленіе нисколько не разрывало началъ, объединяющихъ общество. Іерархія не выдѣлялась здѣсь рѣзко изъ круга прочихъ членовъ церкви, а, можно сказать, положительно сливалась съ ними, благодаря тому, что и сама вышла изъ среди мірянъ, и ни кому потомъ не преграждала доступъ на іерархическія степени, если только не препятствовали тому религіозно-нравственныя и физическія качества лица. Одна высочайшая истина евангельскаго ученія была предметомъ любви, верховнаго блага и цѣли жизни для всѣхъ первенствующихъ христіанъ; въ жертву такой истинѣ первые христіане приносили всѣ блага настоящаго міра, – даже самую жизнь. Она (истина) служила какъ бы общимъ центромъ, куда направлялись благочестивыя стремленія чадъ церкви; понятно, что вмѣстѣ съ этимъ таже истина служила и основаніемъ высокаго нравственнаго единства церкви.
Духъ братства и любви, составляющій характеристическую особенность тогдашняго общества, еще болѣе поддерживалъ это единство между братьями во Христѣ, еще болѣе сплачивалъ ихъ въ одно цѣлое. Согласно словамъ апостола (1 Кор. 12, 12), церковь поистинѣ была однимъ духовнымъ тѣломъ, въ которомъ всѣ члены были соединены тѣснѣйшимъ образомъ въ одномъ животворномъ началѣ вѣры и любви, такъ что, какъ сказалъ апостолъ, «аще страждетъ единъ удъ, съ нимъ страждутъ вси уди, аще ли славится единъ удъ съ нимъ радуются вси уди» (1 Кор. 12, 25. 26). Только въ общемъ единствѣ жизни и дѣятельности христіане находили свое спасеніе. Какъ на выраженіе такого тѣснаго единства христіанъ, можно указать на общее мнѣніе, общіе богослужебныя собранія, вечери любви и т. п. Это же единство, какъ плодъ вѣры и чистой любви, естественно должно было проявляться и въ единствѣ церковной жизни или церковнаго управленія. Забота объ общемъ благѣ необходимо налагаетъ на каждаго члена церкви, чтобы онъ принималъ живое участіе во всей ея дѣятельности. Вотъ здѣсь-тο съ одной стороны и находили для себя справедливое основаніе права мірянъ въ дѣлѣ избранія пастырей.
Съ другой стороны, участіе паствы въ избраніи епископовъ было допущено въ древней церкви потому, что оно не безполезно было и въ практическомъ отношеніи. Такъ, оно важно было, во-первыхъ, въ томъ отношеніи, что никто не могъ такъ хорошо знать личныя свойства, способности и жизнь избираемаго во всѣхъ ея проявленіяхъ, какъ міряне, изъ среды которыхъ выбирались епископы или другіе члепы клира. Въ этомъ случаѣ міряне могли оказывать большую услугу предстоятелямъ церкви – іерархамъ, на основаніи личнаго знакомства свидѣтельствуя о достоинствахъ или недостаткахъ лица избираемаго. Выслушивая голосъ народа, іерархи безошибочнѣе могли совершить избраніе. «Предъ всѣмъ сонмомъ повелѣваетъ Господь поставить священника» (Числ. 20, 25. 26), говоритъ Кипріанъ, «т. е. учитъ и показываетъ, что поставленіе священника не иначе должно быть совершаемо, какъ съ вѣдома предстоящаго народа, чтобы присутствующіе могли открыть и преступленія злыхъ и возвѣстить заслуги добрыхъ, и чтобы такимъ образомъ поставленіе было справедливо и законно, какъ основанное на общемъ приговорѣ и судѣ»[4]. Такого правила держался и самъ Кипріанъ. «Я имѣю обыкновеніе», пишетъ онъ Карѳагенскому клиру и народу, «совѣтоваться съ вами возлюбленные братія, и по общему совѣту оцѣнивать нравственность и заслуги каждаго»[5]. Участіе мірянъ въ избраніи епископовъ важно было потомъ въ томъ отношеніи, что могло служить залогомъ тѣснѣйшей нравственной связи пастыря съ паствою и его нравственнаго вліянія на паству. Тѣ умственныя и нравственныя качества пастыря, ради которыхъ народъ удостоилъ его высокой іерархической степени, естественно, должны были внушать мірянамъ чувство уваженія и любви къ лицу, котораго они избраніемъ отличили отъ всѣхъ другихъ. Уважать свое мнѣніо, непоколебимо держаться своего убѣжденія, свято сохранять данное слово – все это естественно каждому человѣку. Григорій Богословъ говоритъ объ этомъ такъ: «вы, народъ, (обращается онъ къ Константинопольскому народу) кипя ревностію и гнѣвомъ возвели меня на сей престолъ, – возвели изъ любви, нарушивъ законъ... Такъ какъ вы сами призвали меня, то и поддерживаете собственнымъ судомъ, а потому и бережете меня, какъ свою добычу. И это точно, – въ природѣ нашей, чтобы любить все собственное, имѣніе ли то, или порожденіе, или слово, и чтобы питать искреннее благорасположеніе къ своимъ произведеніямъ»[6]. Такимъ образомъ, въ самомъ уже избраніи пастыря народомъ сказывалось сочувствіе, любовь и уваженіе послѣдняго къ лицу избираемому, что давало въ свою очередь вѣрное основаніе судить о благотворныхъ плодахъ служенія церкви такимъ способомъ возведеннаго епископа. Въ этомъ не будемъ сомнѣваться, когда обратимъ вниманіе, какое значеніе имѣетъ любовь къ пастырю пасомыхъ въ дѣлѣ нравственнаго усовершенія послѣднихъ трудами и попеченіемъ перваго: пародъ, проникнутый любовію къ своему духовному вождю, съ дѣтскою простотою во всемъ поддается ему. Вотъ почему правилами соборовъ, а также и отдѣльными предстоятелями церквей всегда рекомендовалось избраніе пастырей «при участіи народа». Такъ, соборъ Карѳагенскій 4-й (398 г) первымъ правиломъ постановилъ: «епископъ рукополагается съ согласія мира и мірянъ». Левъ Великій пишетъ также: «когда дѣло будетъ идти объ избраніи первосвященника, то пусть предпочтется всѣмъ тотъ, кого будетъ требовать единодушное согласіе клира и народа».
Само собою попятно, что участіе паствы въ дѣлахъ церковныхъ и, въ частности, въ избраніи пастырей не могло сравниться съ участіемъ въ этихъ дѣлахъ лицъ іерархическихъ. Іерархи, получая отъ Бога особенныя права и власть въ церкви, получаютъ отъ Бога также и особенныя средства къ прохожденію своего служенія. Поэтому ихъ авторитетъ въ дѣлѣ управленія долженъ стоять выше авторитета мірянъ. Міряне могутъ только содѣйствовать іерархіи, а не имѣть, строго говоря, рѣшающаго значенія; права мірянъ на участіе въ дѣлахъ церковныхъ, находясь въ зависимости отъ правъ и власти іерархической, могутъ быть ограничиваемы по волѣ же послѣдней. О значеніи участія мірянъ въ избраніи епископовъ Оригенъ такъ, напр., говоритъ: «при поставленіи священника (т. е. епископа), требуется присутствіе народа, чтобы всѣ знали, что на это служеніе избирается превосходнѣйшій, ученѣйшій, святѣйшій и добродѣтельнѣйшій изъ всего народа»[7]. Изъ словъ самихъ апостоловъ также можно заключить, что права общества въ избраніи пастырей ограничивались только указаніемъ или усмотрѣніемъ лицъ, способныхъ къ нему; окончательное же утвержденіе въ должности и сообщеніе имъ чрезъ извѣстныя дѣйствія власти оставалось въ рукахъ или самихъ апостоловъ, или лицъ, ими уполномоченныхъ: «усмотрите мужи отъ васъ свидѣтелъствованы седмъ», говорятъ апостолы, «ихже поставимъ». Отсюда же мы можемъ заключить, что участіе паствы въ избраніи епископовъ, въ существѣ дѣла, и не было какимъ-нибудь необходимымъ дѣйствіемъ, а только помогало въ данномъ случаѣ лучше усмотрѣть достойнаго и въ то же время предотвращать нѣкоторыя, вредныя для церкви, послѣдствія, могущія возникнуть въ случаѣ совершеннаго устраненія мірянъ отъ избранія пастырей. Такъ св. Петръ избраніе апостола на мѣсто отпадшаго Іуды представляетъ на судъ большинства не потому, говоритъ Златоустъ, что самъ не могъ избрать такое лице, но дѣлаетъ такъ во избѣжаніе большаго зла, которое могло произойти со стороны устраненныхъ отъ участія въ избраніи апостола, – и чтобы вмѣстѣ съ тѣмъ не показаться пристрастнымъ[8]. «Это (т. е. избраніе) дѣлается въ присутствіи народа, – говоритъ также Оригенъ, – чтобы послѣ кто-нибудь не сталъ прекословить и чтобы не вышло какое-нибудь неудовольствіе»[9]. Такимъ образомъ, участіе паствы не можетъ считаться необходимымъ условіемъ въ дѣлѣ избранія пастырей, безъ котораго распоряженія однихъ только іерарховъ были бы недѣйствительны. Тѣмъ болѣе не могло быть необходимо участіе народа въ избраніи пастырей въ тѣхъ случаяхъ, когда этому избранію предшествовало божественное указаніе. «Не должно ожидать свидѣтельства человѣческаго, говоритъ Кипріанъ, когда предшествуетъ указаніе божественное»[10]. Поэтому даже правилами апостольскими признавалось законнымъ и непрерѣкаемымъ поставленіе епископа и безъ согласія народа[11]. Въ этомъ случаѣ епископъ, какъ правильно рукоположенный, вполнѣ законно долженъ былъ оставаться въ своемъ санѣ, хотя бы народъ и заявилъ протестъ противъ такого избранія. Напротивъ, правила церковныя строго запрещаютъ и даже не признаютъ законнымъ избранія епископовъ безъ соизволенія церковнаго правительства[12].
Но не считая голосъ народа необходимымъ условіемъ въ актѣ избранія пастырей, іерархи далеки были и отъ того, чтобы считать этотъ голосъ лишь только страдательнымъ заявленіемъ; напротивъ, свидѣльство народа часто имѣло для нихъ рѣшительное значеніе. Народу иногда предоставлялся даже выборъ самыхъ кандидатовъ; особенно такъ было въ тѣхъ случаяхъ, когда іерархи не имѣли основанія сомнѣваться въ чистотѣ побужденій, которыми народъ руководился при избраніи пастырей. И этотъ обычай, какъ видно, не считался противнымъ правиламъ церкви. Первый вселенскій соборъ въ окружномъ посланіи въ Египетскимъ и Ливійскимъ церквамъ, признавая за народомъ право избранія епископа, только окончательное утвержденіе этого избранія предоставляетъ главному епископу[13]. Соборныя правила, касаясь этого обычая, также не осуждаютъ его[14]. Какъ напримѣръ такого избранія, можно указать на избраніе Аѳанасія Александрійскаго.
Если же кандидаты назначались не народомъ, то послѣднему въ такомъ случаѣ давалось право свидѣтельствовать о достоинствахъ или недостаткахъ избираемаго и, сообразно съ этимъ, или утверждать избраніе кандидата въ іерархическую степень, или же лишать избираемое лицо права на рукоположеніе. Кипріанъ говоритъ, что народъ имѣетъ право избирать священниковъ достойныхъ и отвергать недостойныхъ[15].
Обыкновенно въ древней церкви избраніе епископовъ производилось такъ: избираемыхъ представляли народу и у него спрашивали мнѣнія, чтобы все общество могло засвидѣтельствовать предъ іерархами объ ихъ достоинствѣ[16]. Въ Постановленіяхъ Апостольскихъ указывается даже самый порядокъ избранія епископовъ: «епископомъ долженъ быть поставленъ тотъ, кто безпороченъ и избранъ всѣмъ народомъ. Когда онъ будетъ наименованъ и одобренъ, весь народъ, собравшись, въ присутствіи епископовъ и пресвитеровъ долженъ дать свое согласіе. Старшій изъ епископовъ долженъ спросить пресвитеровъ и народъ, тотъ ли это, кого они требуютъ въ предстоятели? И когда они отвѣтятъ утвердительно, онъ долженъ опять спросить: имѣетъ-ли онъ свидѣтельство отъ всѣхъ, что онъ достоинъ сего великаго и важнаго начальствованія?... И когда всѣ вмѣстѣ по справедливости засвидѣтельствуютъ это, пусть въ третій разъ будутъ спрошены: дѣйствительно-ли онъ достоинъ служенія? Да при двухъ или трехъ свидѣтеляхъ будетъ всякое слово. И когда всѣ въ третій разъ подтвердятъ, что онъ достоипъ, отъ всѣхъ надобно потребовать знакъ согласія»[17]. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ по дѣлу избранія епископа составлялись даже формальные акты, въ которыхъ свидѣтельство избирателей скрѣплялось собственпою подписью, чтобы послѣ ни кто не могъ отказаться отъ своего свидѣтельства и согласія на избраніе[18]. Если кто-нибудь свидѣтельствовалъ противъ достоинства избираемаго, то мнѣніе таковаго особо разсматривалось общимъ собраніемъ[19]. За народнымъ выборомъ кандидата на епископскую каѳедру слѣдовало окончательное рѣшеніе по отношенію къ избранію представленнаго кандидата; такое рѣшеніе, по правиламъ церковнымъ, принадлежитъ собору епископовъ той области, гдѣ происходило собраніе[20]. Даже соборное рѣшеніе утверждалось въ концѣ концовъ митрополитомъ, или главнымъ епископоиъ области[21]. Итакъ, прежде чѣмъ какой-либо членъ церкви утверждался въ санѣ епископа, онъ долженъ былъ, въ большой части случаевъ, сначала заручиться согласіемъ мірянъ на свое избраніе, во главѣ, копечно, съ клиромъ; затѣмъ получить разрѣшеніе на то собора и, наконецъ, – утвержденіе главнаго епископа или митрополита.
Нельзя сказать, правда, что такой порядокъ избранія епископовъ неуклонно сохранялся въ древней церкви. На епископской каѳедрѣ являлись иногда, какъ мы знаемъ, лица, избранныя только народомъ безъ согласія на то епископовъ[22], или же лица, избранныя соборомъ епископовъ, не принимались народомъ[23]. Но на эти случаи слѣдуетъ смотрѣть только какъ на уступку со стороны церкви правамъ мірянъ въ избраніи епископовъ. Отсюда вовсе нельзя еще заключить, что церковь, какъ бы самымъ дѣломъ, признавала за народомъ власть избирать себѣ пастырей безъ согласія іерарховъ. Въ подобныхъ случаяхъ сказывалась только благоразумная осмотрительность церкви. Строго исполняя правила и постановленія апостольскія и соборныя, церковь, въ лицѣ іерарховъ, въ то же время всячески заботились о водвореніи мира и любви въ цѣломъ обществѣ; а эта забота и склоняла ее къ разнаго рода уступкамъ – въ пользу мірянъ. Такъ когда настояла нужда отступить на время отъ точнаго выполненія правилъ, чтобы этимъ отступленіемъ предотвратить грозящія церкви гибельныя послѣдствія отъ народнаго своеволія, предстоятели церкви считали лучшимъ уступить народной волѣ, хотя бы то и нарушивъ тѣмъ правила церкви. Нужно замѣтить однако, что и въ такихъ крайнихъ случаяхъ предстоятели церкви не оставляли безъ вниманія какъ побужденій, которыми народъ руководился при избраніи епископовъ, такъ и достоинствъ избираемаго. Объ этомъ можно судить на основаніи практики древней церкви, которая не представляетъ намъ такихъ примѣровъ, когда бы іерархи, уступали народному произволу въ явный ущербъ истинному благу церкви. «Не должно унижаться, и въ борьбѣ съ крамолою и предубѣжденіемъ уступать больше людской милости, чѣмъ Богу», разсуждаетъ Григорій, отецъ Григорія Богослова, по случаю избранія Василія Великаго въ епископы, отвергаемаго многими по нечистымъ побужденіямъ[24]. Но мнѣнію Златоуста, кто, полагаясь на мнѣніе народное, вручитъ власть человѣку, вредному для церкви, тотъ самъ будетъ виновникомъ его дерзкихъ поступковъ[25]. Съ 4-го вѣка права мірянъ на участіе въ избраніи епископовъ мало-по-малу ограничиваются. Ограниченіе это вызывалось съ одной стороны злоупотребленіемъ самихъ мірянъ при избраніи іерархическихъ лицъ, а съ другой нѣсколько измѣнившимися условіями въ дѣлахъ управленія церковнаго. Злоупотребленія народа, а за ними неизбѣжно слѣдовавшіе безпорядки, выражались въ томъ, что народъ часто или возставалъ противъ избранія лицъ, вполнѣ достойныхъ, чтобы невстрѣчать отъ нихъ строгихъ обличеній[26], или вручалъ епископскую каѳедру лицамъ недостойнымъ[27]. Опираясь на силу физическую, необузданная чернь нерѣдко производила по поводу избранія извѣстныхъ лицъ въ іерархическія степени открытыя возмущенія, выряжая своевольство шумными и буйными требованіями. Очевидно, что о той пользѣ для церкви, какую могло приносить благонамѣренное участіе общества въ избраніи епископовъ, теперь не могло быть и рѣчи: честолюбіе, корыстные разечеты и т. п. теперь заправляли желаніями и дѣйствіями народа. Строгое право, какъ замѣчаетъ Григорій Богословъ, разрушала мятежная рука толпы[28]. Случалось, что народъ насильно влекъ къ священству лицъ, которыхъ желалъ имѣть своими духовными пастырями; такъ посвященъ, напр, Нектарій въ епископа Константинопольскаго, Златоустъ въ пресвитера Антіохійскаго и др. Эти и подобныя имъ обстоятельства; сами собою вызывали со стороны церковнаго и гражданскаго правительства ограниченіе участія народа въ дѣлѣ избранія пастырей. Поэтому Лаодикійскій соборъ (ок. 380 г.) 13-мъ правиломъ запретилъ допускать простой народъ, чернъ (ὄχλος) къ участію въ избраніи пастырей.
Сознаніе необходимости ограниченія народнаго участія въ избраніи епископовъ особенно легко перешло въ самое дѣло съ того временя когда высшая власть не только по дѣламъ гражданскимъ, но даже и церковнымъ сосредоточилась въ рукахъ императоровъ. Сдѣлавшись верховными блюстителями и церковной дисциплины, императоры своимъ авторитетомъ не могли не вліять на выборъ того или другого епископа, много устраняя тѣмъ самымъ голосъ общества. Оттого уже во времена Константина Великаго во многихъ главныхъ городахъ имперіи епископы были избраны, благодаря взіянію императоровъ. Соборъ Ефесскій, лишивъ Несторія епископскаго сана, писалъ Ѳеодосію II, что теперь время озаботиться избраніемъ новаго епископа въ Константинополь, и что этимъ дѣломъ императоръ долженъ увѣнчать свои труды на благо церкви[29]. Но во времена Константина Великаго положено было только начало ограниченію правъ народа въ избраніи епископовъ; только уже въ послѣдующее время эти права народа замѣтно уменьшились, хотя никогда не отнимались совершенно.
В. Ильинскій.
«Костромскія Епархіальныя Вѣдомости». 1891. № 11. Ч. Неофф. С. 229-240.
[1] 14 бесѣда на Дѣян. ап.
[2] Посланіе къ Кориѳянамъ, гл. 44.
[3] Письмо 68-е.
[4] Письмо 51-е.
[5] Письмо 30-е.
[6] Слово 36-е.
[7] Бесѣды на Евангеліе отъ Луки, VI.
[8] 3-я бесѣда на Дѣян. ап.
[9] Гомиліи на книгу Левитъ, VI.
[10] Письмо 33-е
[11] Апост. пр. 36; ср. Антіох. пр. 18.
[12] Антіох. пр. 16; Сард. пр. 2.
[13] Socratis, Historia ecclesiastica. 1, 9.
[14] Карѳаг. пр. 99; Сард. пр. 6 и др.
[15] Письмо 56-е.
[16] Larnpridius, Vita Severi Alexandri (Historia Augusta), 45.
[17] Constitutiones Apostolorum. lib. VIII, сap. 4, 2.
[18] Блаж. Августинъ. Письмо 100. Къ Донату, африканскому проконсулу.
[19] Карѳаг. пр. 61.
[20] Антіох. пр. 23; Сард. пр. 6.
[21] Лаод. 12; 18 с. 4 и 6; Антіох. пр. 19.
[22] Святитель Мартинъ Милостивый (†397, пам. 12 окт.) былъ избранъ во епископа Тура голосомъ народа, хотя некоторые епископы возражали по причинѣ его тщедушнаго и изнуреннаго облика. Согласно житію святаго, составленнаго его ученикомъ Сульпиціемъ Северомъ, онъ не хотѣлъ принимать этого поста и не желалъ покидать монастыря, и только обманомъ, позвавъ его помолиться надъ якобы заболевшей женой некоего Рустиція, горожане сумѣли выманить его изъ обители и, практически плѣнивъ Мартина, привели его въ городъ. Епископомъ недовольнымъ избраніемъ Мартина казалось, что ему недостаетъ величія, приличествующаго сану, что выглядитъ онъ простовато и что его одежда слишкомъ изношена. Къ согласію все еще не пришли, когда подоспѣло время чтенія Библіи, но куда-то запропастился человѣкъ, выполнявшій эту обязанность. Тогда одинъ изъ присутствовавшихъ взялъ книгу, открылъ ее наугадъ и началъ читать: «Изъ устъ младенцевъ и грудныхъ детей Ты устроилъ хвалу, ради враговъ Твоихъ, дабыъ сдѣлать безмолвнымъ врага и мстителя» (Пс. 8:3). Произшедшіе было воспринято всеми какъ прямое посланіе съ неба о избраніи Мартина на епископскую каѳедру. См. Sulpicius Severus, Vita Martini, IX. 1-7; русск. пер. см. Сульпицій Северъ. Сочиненія. М. 1999. С. 100-101. – ред.
[23] Святитель Виссаріонъ II-й, митр. Ларисскій (†1540/41, пам. 15 сент.) достигши 20-лѣтняго возраста былъ поставленъ своимъ духовнымъ отцомъ Ларисскимъ митр. Маркомъ во епископа Домениконскаго и Элассонскаго. Паства не признала столь юнаго архіерея законнымъ, поэтому Виссаріону пришлось покинуть каѳедру, но, проявивъ смиреніе, онъ не сталъ оспаривать решеніе Константинопольскаго патріарха Ѳеолипта (1513-1522), назначившаго вмѣсто него другого епископа. Затѣмъ Виссаріонъ въ теченіе 6 лѣтъ управлялъ Стагійской епископіей, а въ 1520 г. былъ онъ избранъ на каѳедру Ларисскую. – ред.
[24] Слово Григорія Бог.ослова 18-е въ похвалу отца.
[25] Слово о священствѣ.
[26] Слово Григорія Богослова 19-е въ похвалу отца.
[27] Похвальное слово Василія Великаго 43-е; Сард. пр. 2; Григорія Богослова письмо 22-е.
[28] Письмо 22-е.
[29] Concil. Ephes. Act. III, p. 3, cap. 14.
https://afanasiy.net/zametka-yzbranie-epyskopov-v-drevnei-cerkvy