Собор Христа Спасителя в Спасовом Скиту возле с.Борки.
( См. Спасов Скит )
( См. КРУШЕНИЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ПОЕЗДА )
Собор Христа Спасителя — утраченный кафедральный храм в русско-византийском стиле, воздвигнутый в 1891—1894 годах в селе Борки (Харьковская губерния) на месте крушения императорского поезда в 1888 году. Проект храма разработал академик архитектуры Роберт Робертович Марфельд, а возведение храма велось на средства местного фабриканта И.Воронина. В церемонии закладки собора участвовали императрица Мария Фёдоровна, цесаревич Николай Александрович и другие члены царской семьи. Храм был рассчитан на 1400 человек и представлял собой величественное строение, с трёх сторон окружённое крытой галереей и увенчанное огромным золотым куполом. Вся наружная позолота храма и часовни была выполнена сусальным золотом. К Борковскому храму восходит архитектурное решение многих других церквей начала XX века, включая Богоявленский храм в Санкт-Петербурге и соборную церковь в Харбине.
Хромолитография «Вид Успенской Святогорской общежительной пустыни, Харьковской губернии». Изд-во Е. И. Фесенко. Одесса, 1912 г.
Часовня Спаса была воздвигнута на том месте, где сошел с насыпи вагон-столовая, и состояла из пещерной части, расположенной в железнодорожной насыпи, и четырехгранной башни с золотой главой. Тут же был разбит парк. Некоторое время Спасов скит находился под эгидой Святогорской Свято-Успенской обители (с 2004 г. — пятой русской Лавры). На деньги железной дороги и добровольные пожертвования здесь были построены больница и дом для престарелых железнодорожников, открыты церковноприходская школа, народная бесплатная библиотека. Спасов скит как место явленного чуда спасения Императорской семьи привлекал паломников, несколько раз приезжал сюда и Император.
Иконостас храма Христа Спасителя, 1908 год
Иконостас храма Христа Спасителя, 1908 год
20 августа 1898 г. 10-я годовщина аварии царского поезда близ станции Борки. Выход Государя и Государыни из храма.
Паломники у храма Христа Спасителя в Борках. Редкий снимок, сделанный с малого расстояния, позволяет оценить детали внешнего оформления храма.
Внутренний вид часовни Спасова Скита. Фото 1895 года из иллюстрированного прибавления к газете "Московский листок"
Фото 1895 года из иллюстрированного прибавления к газете "Московский листок"
Храм Христа Спасителя. Борки, 1894 год
Первая временная часовня на месте крушения царского поезда 17 окт. 1888 г.
Часовня на перегоне Борки - Шурино. Фото сделано в 1911 г.
Фото из журнала "Кормчий".
Часовня в день её освящения в присутствии Их Императорских Величеств - 14 июня 1894 года.
Внутренний вид часовни. Дореволюционное фото.
Железнодорожная платформа и часовня на месте крушения царского поезда 17 октября 1888 года. 1890 год
Фото из журнала "Нива"
Фото 1892 года
Вид на храм, часовню, скит с северной стороны. Фото 1892 года
Вид с северной стороны. Фото 1892 года
Деревянная церковь во имя Нерукотворенного Образа Спасителя. Фото 1889 года
Деревянная церковь во имя Нерукотворенного Образа Спасителя и скитские корпуса. Фото 1890 года
Деревянная церковь во имя Нерукотворенного Образа Спасителя. Дореволюционное фото.
Иконостас церкви Нерукотворного Спасова образа. Дореволюционное фото.
Иконостас Введенской церкви Спасова Скита. Дореволюционное фото.
Плита на месте погребения погибших 17 окт. 1888 г. Дореволюционное фото.
Железнодорожная станция Борки. Фото XIX века.
Крушение Императорского поезда.
Крушение Императорского поезда.
Крушение Императорского поезда.
Император Николай II на коне перед началом парада во время посещения города Харькова в 1902 году, во время которого Царская Семья посетила Спасов Скит.
Император Николай II в группе высших офицерских чинов перед началом парада; справа 3-й - великий князь Михаил Николаевич; за императором - великий князь Сергей Александрович
Офицеры приветствуют императора Николая II
Император Николай II, императрица Александра Федоровна и великая княжна Ольга Николаевна у входа в монастырь Спасов Скит
Император Николай II, императрица Александра Федоровна и великая княжна Ольга Николаевна выходят из собора монастыря Спасов Скит
Император Николай II, императрица Александра Федоровна и великая княжна Ольга Николаевна во время посещения монастыря Спасов Скит; на ступенях слева - барон В. Б. Фредерикс
Царская Семья в Спасовом Скиту.
Император Николай Второй, Императрица Александра Фёдоровна и губернатор Харьковской губернии Герман Августович Тобизен (справа) на месте крушения Императорского поезда.
Преобразован в самостоятельный монастырь в 1906 г. из приписанного к Святогорской Успенской пустыни скита, основанного в 1889 г. на месте чудесного спасения Царской Семьи во время крушения императорского поезда 17 октября 1888 г.
Своим устроением эта обитель обязана энергии и почившего Харьковского архиеп. Амвросия (ск. 1901) и настоятеля Святогорской пустыни архим. Германа (ск. 1890). Основанная на памятном для каждого русского месте, она издали обращала на себя внимание своей изящной архитектурой. Здание монастырской небольшой деревянной церкви, окруженной простой галереей, было выдержано в строгом древнерусском стиле; вся она была срублена в Москве из круглого соснового леса; стены внутри, по образцу старинных русских церквей, выструганы рубанком, законопачены, но не окрашены.
Внутренность храма отличалась простотой и в то же время изяществом. С правой стороны Царских врат был помещен превосходной работы Нерукотворенный Образ Спаса, в честь которого воздвигнут храм, а с левой стороны - икона Божией Матери. Царские врата были вырезаны из липового дерева. С трех сторон в церкви располагались обширные хоры. Вблизи скита, под тем самым местом, где во время крушения императорского поезда находился императорский вагон-столовая, была устроена сводчатая пещерная часовня, врезанная в насыпь железной дороги. Красивая башня-часовня возвышалась над полотном дороги.
Недалеко от часовни, по направлению на запад, находился каменный храм во имя Христа Спасителя, окруженный с востока, севера и юга сводчатой крытой галереей. Снаружи храм представлялся громадным куполом, окруженным шестью сенями. Выше всех шести входных дверей находились мозаичные иконы. Главный купол был сплошь вызолочен и украшен широким рельефным поясом орнаментов. Наружная архитектура была выдержана в стиле московских церквей XVII в. Внутренняя отделка храма состояла из орнаментальной живописи с позолотой. Иконостас храма был четырехъярусный; все иконы в нем написал проф. В. Г. Маковский. На западной стене был помещен громадных размеров лик Христа Спасителя также работы В. Г. Маковского. Ниже этого образа, по обеим сторонам западных дверей, укрепили две серые мраморные доски с надписями, указывающими на события, в память которых устроен храм. Близ храма находилась надгробная плита. Под ней покоились тела погибших при крушении поезда.
Ещё в открытом письме от земца до земцев Харьковской губернии было озвучено мнение, что построения часовни на решение городской думы будет не достаточно для увековечения такого удивительного явления, как спасение Господом императорской семьи. На эту идею откликнулась городская власть. 27 апреля 1889 г. по инициативе Харьковского губернатора А.И. Петрова лично императором было утверждено создание особого Комитета по устройству благотворительных памятников на месте крушения царского поезда 17 октября 1888 г. под председательством Харьковского губернатора. Почти сразу в Комитет начали поступать финансовые пожертвования на строительство. Городская дума пожертвовала 30 000 р. на строительство часовни, а Губернское земское собрание - 60 000 р. на строительство Храма и благотворительных памятников.
Уже 30 мая состоялось первое заседание Комитета, на котором постановили при строительстве в центре архитектурного ансамбля поставить храм, а на месте самой катастрофы возвести часовню. В тот же день решился вопрос с земельными ресурсами под этот проект - землевладелец Аполлон Михайлович Мерненков пожертвовал 9 десятин 1920 кв. саженей земли у самого места катастрофы.
Параллельно с идей строительства Храма и часовни Комитетом, Амвросий, архиепископ Харьковский и Ахтырский вместе с настоятелем храма Святогорской пустыни архимандритом Германом инициировали строительство на месте катастрофы Спасового Скита, чтобы обеспечить монахами храм для богослужений. Почти сразу после катастрофы архимандрит Герман жаловался Амвросию, что народ толпами приходит к месту катастрофы царского поезда, разглядывает его и высказывает недовольство, что не имеет никакого помещения, хотя бы часовни, для принесения Господу благодарных молитв за спасение царя. Герман говорил, что было бы неплохо построить хотя бы деревянную церковь.
Примерно в то же время был создан и Комитет, который разрешил строить временную часовню, чем весной и занялся архимандрит Герман. Но довольно быстро Амвросию удалось получить собственную землю возле места катастрофы, пожертвованную крестьянами Соколова (5 десятин). Считая, что в Храме богослужения будут проводиться «без полноты, требуемой чиноположением церкви», они решили и себе построить храм. А поскольку для богослужения необходимы монахи, то надо строить для них кельи и монастырь. Так и появилась идея о строительстве Святогорского Спасова Скита, что 27 апреля 1889 г. получили личное разрешение императора.
Недолго решалась проблема с отсутствием средств у церкви на строительство. Инженер Михаил Михайлович Шведов с женой Марией Васильевной пожертвовали 10 000 р., которые основали благотворительный фонд на строительство монастыря. Архиепископ Амвросий уже имел опыт быстрого строительства - за один год при его участии была построена церковь вблизи Пушкинской станции Московско-Ярославской железной дороги.
Проект церкви составил архитектор Н.В. Никитин. Это был храм в стиле XIV-XV ст., с колокольней, галереей вокруг и хорами внутри. Он вмещал в себя 500 чел. Известный московский подрядчик плотницких и столярных дел П. Есть. Жиров заказал лучший сосновый лес, который было трудно найти в Харьковской губернии. Помещение храма было изготовлено в Москве и за счет руководства Курско-Харьковской железной дороге было перевезено к месту назначения. На строительство Амвросию удалось собрать более 30 000 руб. пока из Москвы перевозили лес, на месте строительства был заложен фундамент для будущей церкви. Параллельно со строительством храма архимандрит Герман руководил устройством деревянного корпуса для посетителей скита, корпуса для братских келий и трапезы, летнего приюта для богомольцев и двух колодцев.
Кроме этого проводились активные работы неподалеку от Спасового Скита. Руководство железной дорогой тоже не оставалось в стороне. Г. Богданович за полверсты от Скита устроил железнодорожную платформу для богомольцев, над которой на холме стоял небольшой каменный домик для уважаемых посетителей, а Г. Поляков за собственные средства провел от платформы до Скита шоссе.
Тем временем, продолжались пожертвования вещами в пользу храма. Лично императрица Мария Федоровна передала для храма бархатное покрывало, обшитое белым кружевом; пурпурный бархат с вышитыми золотом образами святых покровителей царской семьи и цветное одеяло.
Уже 20 августа 1889 г., меньше чем за год после катастрофы, состоялось открытие Скита и освящения в нем Храма Нерукотворного Образа Христа Спасителя. А в конце 1889 г. был пристроен теплый храм для братии. Комитет не терял времени. Создавались планы, проекты. Начали заботиться по украшению изнутри храма. 16 февраля 1889 г. губернское дворянское собрание постановило ассигновать 1 500 руб. на заказ киота с образами святых, имена которых носят члены императорской семьи. Уже 7 февраля 1891 г. императором был утвержден проект храма, составленный академиком архитектуры Марфельда, и смету на строительство Храма.
21 мая 1891 г. был заложен фундамент Храма Христа Спасителя. До 1891 г. успели сделать немало. В октябре уже начинали возводить макушки. Штукатурить, красить стены, класть пол и плиты на лестнице планировали с весны 1892 г. В этом же году планировали работать до 1 ноября. На строительство храма и часовни необходимо было 2 400 тыс. кирпичей. Рабочих было принято 140 человек. Закончили строить колодец, необходимый для уменьшения стоимости работ. Со времени основания Комитета на его счет поступило 175 000 р. Но строительство требовало около 280 000 р., также были необходимые средства на устройство в Скиту богоугодных памятников. Потребность в жертвах ещё не прошла.
В сентябре начались земляные работы по сооружению пещерной часовни на месте, где императорская семья вышла из-под обломков поезда. В 1891 г. решили ограничиться устройством его подземной части, а наземную часть планировали начать строить с весны. 17 октября 1891 г. состоялась закладка этой часовни. Сначала на месте катастрофы епископ Сумский Владимир отслужил литургию (Амвросий не смог прибыть из-за болезни), а затем все присутствующие крестным ходом отправились к месту будущей часовни. В заранее заготовленной плитке было сделано отверстие для масла и серебряных монет. Туда же была положена металлическая доска с благодарным надписью от российского народа. На металлической пластине была положена каменная плита, а потом кирпичи. Первые камни возложили губернатор А.И. Петров, другие представители руководства губернией и члены Комитета. Около часа дня закладка была завершена.
В 1893 г. работы были практически завершены. Освятить их планировали весной 1894 г. По состоянию на 1 ноября 1893 г. на счет комитета поступило 282 925 г. Комитет в отчете об использовании средств приводил следующие данные: на живописные иконы, выполненные профессором живописи В.Г. Маковским, было использовано 33 451 г., на мозаичные, выполненные художником А.А. Фроловым - 20 425 г., на церковную утварь - 8 288 р. Роспись стен и позолота куполов стоили 188 630 г. Вообще было использовано 253 098 руб.
Уже в мае 1894 г. были завершены работы, а 14 июля состоялось освящение Храма Христа Спасителя.
К этой дате Министерство путей сообщения за свой счет построило две величественных лестницы и платформу напротив самого храма. На освящении присутствовали император и члены его семьи. Императорские поезда прибыли одновременно с юга и с севера, что создало непревзойденное влияние на публику. Фотографии во время освящения сделал фотограф А. Федецкий и уже 16 сентября 1894 г. получил разрешение от харьковского губернатора на продажу фотографий.
Благотворительные сооружения сразу перешли к ведомству Комитета. Но в июле средств не стало хватать. На счету Комитета осталось лишь около 22 000 р. Этой суммы не хватало на содержание комплекса. В 1895 г. была попытка передать Храм ведомству православного вероисповедания. Но они тоже не имели достаточно денег. 28 июля 1897 г. Комитет постановил просить Министерство путей сообщения взять Храм Христа Спасителя под свое опекунство и основать при нем за счет министерства инвалидный дом в память об умершем уже Александра III. Мария Федоровна поддержала эту инициативу, и когда к Николаю II, по приезду в Спасовый Скит 20 августа 1898 г. обратились с этой просьбой, он не отказал. 2 декабря 1899 г. д.т.г. Победоносцев сообщал, что со стороны Епархиального руководства никаких возражений нет.
21 июня 1900 г. было создано Попечительство для поддержания «благолепия» молитвенных и благотворительных достопримечательностей вблизи станции Борки и изобретение средств на их поддержку и развитие. Комитет окончательно слагал с себя тяжелые финансовые обязательства, ограничившись посильной помощью. Также Опекунство решило заниматься только организацией торжественных мероприятий на месте катастрофы и контролировать использование спонсорских средств. Но все оказалось не так просто. В 1910 г.д.с.г., спр. Опекунства Нил Петрович Савицкий, прося Министерство путей сообщения компенсировать ему личные средства, вложенные в работу отмечал, что Опекунство «проявило свою деятельность в текущих делах и содействовало, имевшимися в его распоряжении средствами, тем прямым задачам управления и хозяйства, которые с передачей храма и часовни перешли к органам Министерства путей сообщения». За время пребывания комплекса на балансе Комитета успели много сделать. Своими силам он устроил наружное освещение, улучшил площадки возле храма, установил ограждение, построил дом для обслуги храма. На месте, где помощь раненым оказывала императрица, выросла беседка, сделанная из камней и металла. Украшали ее вензеля, которые изображали имя Ее Величества.
28 июня того же года состоялась передача Храма в ведомство Министерства путей сообщения. Железнодорожники получили «храм и часовню, со всем принадлежащим этому храму имуществом, землей и капиталом». К имуществу учли храм, часовню и другие постройки; парк на 8 десятинах; образы, святую посуду, церковную утварь, одежду священников; 22 000 руб., которые оставались на счете Комитета; все дела Комитета, чертежи, книги и др. Договорившись с обер-прокурором Пресвятого Синода, Министерство назначило особый причт из священника, диакона, псаломщика и небольшого хора.
В 1901 г. действительный член Объединения ревнителей исторического просвещения Скаржинский инициировал открытие бесплатной библиотеки при Храме Христа спасителя. 20 февраля 1902 г. он получил на это окончательное разрешение. 1902 г. - построено 5 домов для инвалидов. 31 марта 1903 г. открылся инвалидный дом для железнодорожных служащих имени императора Александра III. Для увеличения средств на содержание благотворительных памятников Министерство объявило среди служащих железной дороги подписку по сбору пожертвований. При храме появились школа, библиотека, мемориальный музей, посвященный событиям 17 октября 1888 г.
С 1903 по 1909 г.г. примерно 15 000 руб. на год выделялось на содержание инвалидного дома, из них 4 000 руб. использовалось на текущий ремонт здания, отопление и освещение помещений. А с 1900 по 1909 год на ремонт Храма и Часовни потратили около 90 000 руб.
В 1905 г. встал вопрос об охране Храма Христа Спасителя. 8 июня Змиевский исправник написал письмо Харьковскому губернатору, прося его командовать до Храма десятских, поскольку два охранника от Министерства путей сообщения не были способны обеспечить надлежащую охрану и содержать Храм в приличном виде в случае неожиданного приезда высокопоставленных гостей. Но губернатор мотивируя тем, что «отозвание еженедельно двух стражников из своих участков для дежурства при храме в течение недели не может не отразиться вредно на исполнении и постоянных обязанностей по району», отказал. Для обеспечения порядка в Храме, церковным старостой был назначен наследный почетный гражданин Д. Школяренко.
Постоянно в комплексе появлялись новые проявления благодарности Господу. В марте 1908 г. началось устройство памятника «в бозе почившему» Александру III. Во время празднования очередной годовщины в 1908 г. памятник был открыт.
27 августа 1909 г. братия Спасового Скита возбудила ходатайство перед императором о передаче Храма Христа Спасителя в ведомство монастыря. Николай II поручил Харьковскому Губернатору Катеринину изучить этот вопрос более детально и отчитаться Государю. Но Арсений, архиепископ Харьковский и Ахтырский ответил, что до императора иеромонах Никофонт обратился к императору самовольно, по его распоряжению дело было переведено до Святогорского монастыря и на две недели запрещено принимать участие в богослужении. Достаточно интересным является рапорт настоятеля Спасового Скита игумена Родиона. Он пишет, что «ни епархиальное начальство, ни братия вверенного мне монастыря не уполномочивали бывшего казначея нашей братии просить о чем-либо государя Императора», но не отказывается от того, что прошение иеромонаха Никофонта «выражало всегдашнее и искреннее желание всей братии монастыря Спасова».
Еще с самого освящения Храма Епархиальное руководство не находило необходимым отделение храма от монастыря. К этому его вынудил лишь нехватка средств. «Храм, украшенный извне, как и часовня, художественной мозаикой, с позлащенным громадным куполом и многочисленными позлаченными орнаментами подвергались на открытом месте неблаготворному атмосферному влиянию, сотрясению и осадками паровичного угля от мимо проходящих железнодорожных поездов. Уже в первый год по освящении потребовал громадных расходов на свой ремонт, ибо в нем обнаружились трещины, позолота потемнела, мозаика по многим местам вздулась и части ее стали выпадать. Монастырь наш беден и крайне не обеспечен», - писал Родион. Именно через эту бедность Храм и перешел в ведомство Министерства путей сообщения.
Прося передать им храм, монахи утверждали, что богослужение в Храме Христа спасителя проходят недостаточно «благолепно». Министерство на это отвечало, что богослужения проводятся на приличном уровне, хотя молиться, кроме церковного причта особо некому, поскольку количество богомольцев значительно уменьшилась. Но в течение января-октября 1909 г. произошло 118 богослужений. В итоге решили, что такая инициатива будет не лишней и губернатор разрешил монахам Спасового Скита отправлять богослужение в Храме Христа Спасителя.
Но на этом монахи не остановились. В канцелярии Губернатора и далее поступали письма с просьбой передать в ведомство Спасового Скита Храм Христа Спасителя. Управляющий делами инвалидного дома в писании М.М. Катериничу считал, что «дискредитирующие причт слухи, умышленно создаются лицами в этом заинтересованными». Жалуясь Министру путей сообщения С.В. Рухлову, харьковский губернатор говорил, что монахи благодаря этому желают обогатиться, не зная, что постоянно открыт для богомольцев храм будет требовать больше средств на ремонт.
Архиепископ Арсений в письме к губернатору ставил условия, на которых епархия хотела бы получить храм. Его наглости не было предела. Все финансовые расходы (ремонт храма и часовни, отопление, внешняя охрана церкви, жалование причта) Арсений переводил на Министерство путей сообщения, а прибыли из храма (за церковные требы, кошельковый сбор) должен был получать монастырь. Также к братии переходила притчова полевая земля и деревянный дом, в котором когда-то была школа, переходили в ведомство монастыря.
На 14 часов 17 июня 1911 г. было назначено заседание Опеки для решения дальнейшей судьбы Храма. Было решено разрешить монахам находиться возле самого храма для выполнения необходимых треб, передать им в управление монастырь, утвердить руководство, состав и функциональные обязанности опекунства. Тем временем на счет Опекунства поступали средства. На своем заседании 22 сентября 1909 г. Дворянское собрание постановило ассигновать по 100 г. на трехлетие с 1 января 1910 г., с условием избрания одного из членов собрания членом Опекунства. Также они прислали на счет Харьковского губернского казначейства 732 г. 55 к., что уже накопились на счету дворянства.
Накануне приезда императора в Скит (16.03.1912 г.) Опекунство вновь активизировалось. На очередном заседании его ведомства прошло утверждение смет и отчетов по ремонту и содержанию храма. Со временем доходы от храма начали превышать расходы. Для примера хотелось бы привести проекты сметы доходов и расходов на 1913 г.
«Смета доходов по Храму Христа Спасителя на 1913 год. Проект. Ожидается к поступлению:
1. От продажи свечей в Храме и Часовне - 400 г.
2. Кружечного сбора во время богослужений - 40 г.
3. Тоже кошелькового сбора - 35 г.
4. От продажи образков, крестиков и пр. - 35 г.
5. От продажи брошюр «Молитвенные и благотворительные памятники на месте чудесного события 17 октября 1888 года» - 15 г.
Итого: 525 р.
Смета расходов по Храму Христа Спасителя на 1913 г. Проект. Предполагается израсходовать:
1. На уплату содержания певчей - 720 р.
2. На приобретение свечей - 300 г.
3. На просфоры - 45 р.
4. На приобретение ладана - 40 г.
5. На покупку церковного вина - 70 г.
6. На покупку прессованного угля - 15 г.
7. На покупку денатурированного спирта - 5 г.
8. На приобретение и ремонт ризницы и церковной утвари - 100 г.
9. На приобретение деревянного масла - 100 г.
10. На приобретение каменного угля и антрацита для отопления храма в течение 5 зимних месяцев по 300 пудов в месяц, считая по 13 коп. за пуд с выгрузкою и перевозкою - 390 г. и 2 ½ сажень дров на растопку угля по 6 г. за сажень - 15 г. - 405 р.
Итого: 1800 г.»
Как мы видим, Храм Христа Спасителя стал убыточным. От окончательного упадка его спасало лишь финансирование Министерства путей сообщения и благотворительных пожертвований, полученных Опекунством. Так, 1 апреля на счет Опекунства от Харьковского губернского дворянства поступило 400 г., 25 апреля от Екатерининской железной дороги 7 г. 35 к., 1 февраля 1907 г. - от Петра Ващенко на украшение Храма 300 г., 14 августа 1908 г. от него ж 16 г. 20 коп., в 1911 г. от Екатерининской железной дороги - 5 г. 90 к. Железнодорожники в 1912 г. выделили 1005 г. на покрытие разницы между доходами и убытками, а находить недостаточную сумму должно было Опекунство за счет пожертвований. На своем заседании 17 июля 1913 г. Опекунство решило не утверждать смету, поскольку оно считало её необоснованной. Для точного подсчета необходимо было взять отчеты о доходах за последние хотя бы три года, которые в смету не добавили. Проект убыточности также составлен без учета данных, которые стали основой подсчетов. Также не было представлено источников, в которых собирались найти недостачу в 1 300 р.Но решение Опеки об исправлении сметы согласно реалиям не привело к улучшению ситуации.
В смете на 1914 г. Министерство путей сообщения должно было потратить 5 110 р. на содержание причта и служащих и 6 010 р. на содержание Храма и Часовни. В то же время монастырь нуждался еще в 1500 г. на организацию богослужений. Убытки превышали прибыль на 900 р. Опекунство вновь было вынуждено искать средства. На заседании 15 апреля 1914 г. смету приняли, но покрыть дефицит было трудно. В кассе хранилось около 2 000 р., которых было недостаточно. Решили просить Харьковское Губернское правление, Городскую Думу и дворянство ассигновать суммы. Потом оказалось, что на счета Министерства путей сообщения хранится 31 000 р. из пожертвований на инвалидный дом. Губернское правление выделило 600 г., дворянство - 300 г. Средства постепенно начали стекаться к Опекунству.
Тем временем, назрела необходимость ремонта Храма. 26 июля 1913 г. Строительная комиссия при осмотре Храма обнаружила в стенах храма трещины на 4-х подпружных арках, опиравшихся на 4 пилоны. Годами они переходили в барабан и алтарную арку. На внешних стенах храма выветривался кирпич. Причиной таких повреждений комиссия называла осадку частей храма и недостаточность упругости грунта, на которых были возведены пилоны. Решили составить смету и немедленно приступить к выполнению ремонтных работ. Опекунство решило «возбудить по этому поводу соответствующее ходатайство, но так как этот храм является художественным произведением и ремонт его должен коснуться стенной живописи и некоторых других работ, то Попечительство считает безусловно необходимым, чтобы проект ремонтных работ предварительно был подвергнут обсуждению в Императорской Академии художеств с привлечением к его рассмотрению и строителя храма академика архитектуры Марфельда».
После прихода к власти большевиков отношение к Храму изменилось. Хотя к политике секуляризации было еще далеко, но некоторые изменения молитвенные и благотворительные памятники вблизи станции Борки понесли. Комиссия в составе протоиерея Гончаревського, комиссара из духовных дел И. Рампа, проф. Ф Шмита. И., губернского инженера П.П. Руданского, местного руководителя железнодорожной участком П.П. Добросельського и архитекторов В.М. Покровского и В.В. Величко осмотрела комплекс, составила акт и «нашла необходимым снять нижеследующие надписи и эмблемы, имеющие отношение к царской фамилии:
Часовня:
1. Снять 8 наружных орлов по карнизу.
2. Сколоть наружную позолоченную надпись над главным входом (керамическую).
3. Внутри убрать 3 металлических доски при висячих иконах с посвятительными надписями вот Варшавской казенной палаты, от Варшавской пожарной команды, от 3-го Московского кадетского корпуса. В виду значительной стоимости досок их упаковать и сдать на хранение в ризницу храма.
Беседка:
4. Снять орла с шатра.
5. Снять 4 короны в фронтонах и уничтожить вензеля под коронами.
6. Вынуть среднюю вставку из медальона под перилами.
Храм:
7. Снять корону над входом.
8. Снять трёх орлов на шатрах.
9. Убрать цинковых орлов и вензеля на трех шатрах.
Внутри храма:
10. Снять на царском месте шитую с вензелями пелену из бархата (передать в городской музей).
11. Там же на тумбах снять 2 орлов.
12. Снять две мраморные доски у входа.
13. Снять на клиросе 2 короны на тумбах.
14. Убрать хоругвь с изображением вензеля с задней стороны обида (передать в епархиальный музей).
15. Изъять книгу для записи почетных лиц (передать в университет).
16. Снять дощечку с надписью на иконе, лежащей на аналое.
17. Изъять серебряный венок с надписью, пожертвованный Коммерческим училищем (хранить в ризнице в особом ящике).
18. Изъять из ризницы 8 маленьких серебряных орликов.
Памятник:
19. Снять бюст (передать в городской музей).
20. Бронзовое панно закрыть медной припаянной крышкой.
Инвалидный дом:
21. Снять наружную мраморную доску с надписью с наружным стороны.
Библиотека:
22. Снять наружную доску с надписью во фронтоне.
Монастырская церковь:
23. Закрасить на иконе снаружи алтарной стены надпись «Боже царя храни».
24. Снять с хоругвей 2-х орлов.
25. В алтаре с двух образов снять доски с памятными надписями».
До всех пунктов, кроме № 9, должны были приступить немедленно. Выделить необходимые 5 800 р. взялась Южная железная дорога за счет Комитета инвалидного дома. С 4 июля 1917 г. под руководством подрядчика Трофимова приступили к незамедлительному выполнению работ.
7 сентября 1943 г. храм Христа Спасителя был взорван во время наступления советских войск. Какими войсками взорван - неизвестно. Часовня потеряла купол и верхний ярус, и затем много лет использовалась как склад.
В 1992 г. силами местных жителей началось восстановление часовни. Затем в этот процесс включилась Южная железная дорога, и весной её реконструкция была завершена.
Дополнение
Осенью 1888 года Императорская фамилия много путешествовала. Сначала Государь Александр III с супругой и сыновьями посетили Новороссию. Там проходили большие маневры стотысячной армии, состоящей из войск Харьковского и Одесского военных округов. Стояла жаркая погода, и пыль на дорогах и площадях поднималась клубами. Но, несмотря на это, войска довольно молодецки представлялись своему Государю. После маневров Императорская фамилия провела несколько дней близ Варшавы, в Спале, где Государь охотился в местных дремучих лесах[1].
Затем было путешествие на Кавказ, где давно ожидали царственных гостей. Разноплеменное население этой роскошной окраины Русского царства многотысячными толпами спешило навстречу своему монарху, стараясь порадовать его пышными торжествами. Там Императорская чета со старшими детьми провели около месяца, после чего на пароходе Добровольного флота «Москва» отплыли к Севастопольской бухте. К тому времени в Севастополь из южного берега Крыма приехали и младшие дети Государя – Великий князь Михаил и Великие княжны Ксения и Ольга. Таким образом, собралась вся Августейшая Семья.
16 октября в 4 часа дня изукрашенный цветами императорский поезд, при напутственных кликах многочисленной толпы, двинулся вперед, направляясь через Харьков, Орел и Витебск в зимнюю Царскую резиденцию – Гатчино. Прибытие поезда было назначено на 19 октября.
Спасов Скит. Дореволюционное фото.
Локомотив царского поезда.
17 октября, около трех часов пополудни, планировалась остановка в Харькове. «С полудня вокзал стал наполняться народом, – вспоминал профессор медицины Харьковского Императорского университета Вильгельм Грубе, – а в час дня пронеслась потрясающая весть о крушении императорского поезда… Грустно склонили мы головы под этим нежданным ударом судьбы, с беспокойством и тревогой ожидая дальнейших известий»[2].
Стены вагона сплюснулись, пол провалился, все оказались на насыпи, придавленные крышей
Между станциями Тарановка и Борки, не доезжая 48 верст до Харькова, поезд, ехавший со скоростью 64 верст в час, сошел с рельсов. Крушение было полным: разогнанные задние вагоны со страшной силой налетели на передние. Императорская семья с ближайшей свитой в это время оканчивали завтрак. Сильный толчок сбросил их с мест. Затем последовали второй и третий удары. Стены вагона сплюснулись, пол провалился, и все, кто находился в вагоне-столовой, оказались на насыпи, придавленные опустившейся крышей. Великий князь Георгий Александрович ударной волной был вынесен в сторону, князь Оболенский, сидевший с ним рядом на трапезе, был сброшен внутрь. На другом конце вагона убит наповал один из служителей и тяжело ранен другой. Государь же, Императрица и Цесаревич остались невредимыми, и, несмотря на то, что весь вагон был полностью искорежен, икона Спаса Нерукотворного осталась абсолютно неповрежденной. Перед ней продолжала гореть зажженная во время завтрака лампада. Это было воспринято как знак особого Божьего Промысла над Императорской фамилией. Впоследствии, по приказу Императрицы, для всех, кто пережил это ужасное крушение, были изготовлены золотые овальные медальоны с изображением чудотворной иконы и вензелями Их Императорских Величеств с обратной стороны.
Катастрофа в Борках
Прежде прибытия специальной помощи спасением пострадавших занимались Государь с Императрицей самолично. Шел проливной дождь, и грязь была непролазная. Все смешалось: люди, инструменты, куски дерева, рельсы, багаж, тела убитых. Первым делом надо было освободить раненых из-под обломков. Император руководил спасательными работами. Несмотря на боль в ноге, он раз двадцать спускался и поднимался по крутому железнодорожному откосу, отдавая распоряжения. Мария Федоровна взяла на себя роль сестры милосердия и, разрывая простыни, перебинтовывала раны. Наследник-Цесаревич и Великий князь Георгий Александрович переносили пострадавших, доставляли воду и лекарства. Всего оказалось 21 убитых и 37 раненых.
Часа через два после катастрофы для оказания квалифицированной медицинской помощи на место происшествия начали прибывать харьковские врачи. Практически все пострадавшие были размещены для лечения в университетских клиниках. Об этом подробно повествует изданная позже брошюра заведующего кафедрой оперативной хирургии Харьковского Императорского университета, профессора Грубе. Его сослуживцем по кафедре был губернский врачебный инспектор Севастьянович.
Личность действительного статского советника Михаила Михайловича Стефановича-Севастьяновича и его участие в этом событии интересны тем, что этот 50-летний чиновник имел двух дочерей. Старшая, Глафира, впоследствии выйдет замуж за дворянина Бориса Максимовича и станет матерью великого святого – святителя Иоанна Шанхайского. А в 1888-м она была еще 11-летней девочкой и, думается, с интересом впитывала рассказываемые отцом подробности этого ужасного события.
Масштабы той катастрофы можно увидеть благодаря черно-белым снимкам тогдашних харьковских фотохудожников – Алексея Иваницкого и Альфреда Федецкого. Оба были молодыми (чуть более 30 лет), но достаточно амбициозными мастерами своего дела. Они даже жили в то время на одной улице – Екатеринославской (ныне – Полтавский шлях). Иваницкий был выходцем из обедневшей дворянской семьи и к тому времени, помимо собственного дела, работал фотокорреспондентом газеты «Южный Край». Это, видимо, и помогло ему сориентироваться в ситуации быстрее своего коллеги по цеху – 11 из 16 фотографий в изданном позже официальном фотоальбоме принадлежат Иваницкому. Федецкий же переехал в Харьков из Киева, где среди его клиентов были представители знати, включая саму Великую княгиню Александру Петровну. Кстати именно Альфреду Федецкому приписывают первый в Российской Империи кинематографический опыт. 30 сентября 1896 года он снял полутораминутный сюжет крестного хода с местночтимой иконой Божией Матери «Озерянская» и через два месяца после этого устроил публичный кинопоказ, вызвавший восторженные отзывы в прессе. За цикл снимков катастрофы в Борках оба фотографа были высочайше облагодетельствованы и получили не только ценные памятные знаки в виде перстней с бриллиантами, но и возможность сотрудничать с Императорским домом. Фото катастрофы успешно продавались по 3 рубля за штуку, альбомы ‒ от 10 до 30 рублей. Оба фотографа впоследствии имели право снимать членов Императорской фамилии во время их визитов в Спасов скит.
Они не захотели уезжать, не проведав своих подопечных в больницах
Когда основные работы на месте происшествия были завершены, для Императорской фамилии был приготовлен поезд и составлен маршрут до Петербурга. Однако они не захотели уезжать, не проведав своих подопечных в больницах.
Весть о приезде Государя всколыхнула жителей Харькова, и они густою толпой устремились навстречу своему монарху. Его приезд был достаточно спонтанным, и экипаж около вокзала не приготовили. Хотели было подать какую-то карету, однако Император не пожелал ехать в закрытом экипаже. Один из извозчиков, Василий Яковлев, быстро сориентировавшись в ситуации, подкатил свою коляску. В нее-то и сели Государь с супругой. Но пробираться сквозь народную толпу оказалось не так-то просто. Люди обступали Царскую чету тесной стеной, время от времени поднимая на руки. В коридорах университетских клиник студенты и врачи встречали высочайших посетителей громогласными криками «Ура!». Царственные супруги лично подошли к каждому из потерпевших и особенно долго стояли у кровати опасно раненого Федорова, как будто прощаясь с ним навсегда.
Когда Августейшая чета вернулась на вокзал, Василий Яковлев, спрыгнув с козел, подбежал к Императрице и попросил «дать поцеловать ручку на вечное воспоминание и счастье его и его детей». Просьба была исполнена, и к извозчику подошли, чтобы уплатить за работу. «Что вы, – воскликнул он, ‒ за Царя-то и Царицу? Да разве за такую радость деньги берут? Да мне Бог тогда не даст счастья!» При отъезде из Харькова Государь, тронутый восторженным приемом, произнес: «Я никогда не забуду этого приема. Благодарю, благодарю!» Впоследствии он будет щедрым благотворителем клиник Харьковского университета.
Народное почитание чудесного спасения Императорской фамилии не угасало. Люди стекались на место крушения для вознесения благодарственных молитв, и настоятель Харьковской Святогорской пустыни архимандрит Герман предложил правящему архиерею ‒ преосвященному Амвросию ‒ соорудить на этом месте монашеский скит[3].
Часовня на месте крушения.
20 августа 1889 года (менее чем через год после катастрофы) был освящен первый деревянный скитский храм. В харьковском издании «Южный край» сообщалось, что к этому событию была специально обустроена новая железнодорожная платформа «Спасовка». На освящение стали стекаться громадные толпы народа. Многие приходили пешком верст за 15 и более. Среди посетителей был отмечен и врачебный инспектор Севастьянович[4]. Впоследствии за этой территорией закрепилось название «Святогорский Спасов Скит».
Посещение Спасова Скита Царской Семьёй.
Помимо деревянных монастырских строений, было решено соорудить величественный храм Христа Спасителя, закладка которого состоялась 21 мая 1891 года в присутствии самой Императрицы, и уже через три года был совершен чин его освящения. В официальной брошюре особо подчеркивалось, что «сооружены храм и часовня на частные пожертвования, которые достигли ко времени освящения храма 340 тысяч рублей. Из них 90000 рублей пожертвованы Харьковскими Городской Думою и Губернским Земством, а вся остальная сумма собрана из мелких приношений…»[5]. Члены Императорской фамилии ежегодно посещали это место, проезжая поездом в Крымском направлении.
Собор Христа Спасителя.
В первые годы своего существования Спасов Скит содержался исключительно на средства Святогорской пустыни, однако впоследствии, благодаря поддержке Императора Александра ІІІ, он обзавелся своим хозяйством. Указом Государя и решением Святейшего Правительственного Синода 12 апреля 1906 года приписной к Свято-Успенской пустыни Спасов Скит был преобразован в общежительный монастырь того же наименования. Настоятелем был назначен иеромонах Родион[6].
Благодаря величественному архитектурному ансамблю и самой истории, которая легла в основу строительства, обитель привлекала к себе огромное количество паломников. Народная молва окрестила это место «вторым Дивеево». До революционных событий 1917 года обитель просуществовала без малого 30 лет.
Весть о Петербургском большевистском перевороте харьковчане узнали не сразу, поскольку в это время бастовали местные типографии. Первый номер Харьковского издания «Южный край» вышел только 3 (16) ноября, где в хронологическом порядке было описано, как город реагировал на захват власти большевиками:
«27 октября. Объявляется гражданам г. Харькова и Харьковской губернии, что военная и гражданская власть в Харьковской губернии и гор. Харькове, по постановлению объединенных революционных организаций, состоявшемуся 26 октября сего года, перешла к Военно-революционному комитету…».
«30 и 31 октября по городу разъезжали автомобили с вооруженными людьми. В Харьков стали прибывать из Петрограда харьковские общественные деятели, которые подтверждают ужасы гражданской войны, как в Петрограде, так и в Москве…».
«1 ноября. В связи с происходящими событиями у нас в Харькове создалось тревожное настроение. Мы призываем в интересах защиты родины, революции, всех ее завоеваний и своевременного созыва Учредительного Собрания – к полному спокойствию. Граждане и товарищи, не поддавайтесь провокации! В Харькове не должно быть никаких выступлений, никаких беспорядков, никаких попыток создания положения гражданской войны. Ни капли братской крови не должно пролиться!»[7]
В декабре 1917 года все ключевые точки в городе захватывают большевики и левые эсеры. Формируется Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов во главе с «легендарным» Артемом. Украина и Донецкий бассейн были крайне важны для большевистской власти. Для сохранения этих регионов в составе России в Харьков прибывает приверженец силовых методов В. Антонов-Овсеенко. В Харькове проходят повальные обыски, грабежи и реквизиции.
Во время главных церковных праздников красноармейцы были вызывающе агрессивны: «Все святки красногвардейцы игрались, – сообщается в газете ‟Нова громада” за 28 декабря. – По всему городу, а особенно на окраинах, было слышно выстрелы. Возле Николаевской больницы стреляли день и ночь без надлежащих причин. Иногда стреляли в галок на заборе. Население на окраинах настолько запугано, что после 9 часов никто даже не выходит на улицу».
23 января 1918 года был официально опубликован большевистский декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», предполагающий также конфискацию храмов и всего церковного имущества. Это спровоцировало первую волну репрессий против верующих. 15 февраля православные жители Харькова вышли на крестный ход, выражая таким образом протест против антицерковных действий властей. Большевики этот крестный ход расстреляли.
Очередная смена власти в городе произошла в связи с гетманским переворотом в Киеве 29 апреля. В Харькове об этом узнали, как всегда, с опозданием – 1 мая. Промонархические круги в Украине восприняли это событие как некую возможность обустройства прежнего правопорядка. Митрополит Антоний (Храповицкий) приветствовал избрание Скоропадского и распорядился поминать в Церкви на богослужениях «Богохранимую державу нашу Украинскую и благоверного гетмана ее Павла»[8]. До следующего прихода большевиков восстановилось относительное спокойствие.
Однако на остальной территории бывшей Империи большевистская власть продолжала действовать, используя жестокие насильственные меры. В середине июля Харьков стал наполняться слухами об убийстве Царской Семьи. Сведения были противоречивыми: 23 июля появилось первая официальная публикация об этом в газете «Возрождение», где говорилось, что Николай ІІ был расстрелян на глазах у супруги и детей. 28 июля по убиенному Царю в городском соборе была назначена поминальная литургия.
В этот год внук бывшего губернского врачебного инспектора Севастьяновича, Михаил Максимович (будущий святитель Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский), окончил Харьковский Императорский университет и поступил на работу в Окружной суд правительства гетмана Павла Скоропадского. Потомственный дворянин и убежденный монархист, Михаил, конечно же, присутствует на поминовении своего монарха. Позже, в эмиграции, он напишет в своих воспоминаниях: «В начале литургии в собор вошел, окруженный офицерами в форме и орденах, генерал Келлер, бывший командир Кавалерийского корпуса. Около года он не выходил из своих комнат, прибыв с фронта после отречения, чтобы не снять с себя погон и не появляться без формы Императорской Армии. В течение литургии народ все прибывал и переполнил храм… К концу литургии народу было столько, что панихиду в церкви нельзя было служить. Решили служить ее на площади перед собором... На площади между собором и присутственными местами было устроено возвышение, на которое взошло духовенство. Народ заполнил всю площадь. В стороне от него, в конце площади, стояла группа немецких офицеров, т. к. Харьков в то время был оккупирован, как и вся Украина, германскими войсками»[9].
Город в то время был наполнен беженцами из Советской России, которые, несмотря на холерную эпидемию, железнодорожную забастовку, волнения в уездах и всеобщую дороговизну, ощутили здесь вкус сравнительно спокойной жизни. Известие же о расстреле Императора было поистине шокирующим. В газете «Возрождение» отмечалось, что «молившиеся долго не расходились, обсуждая на площади перед собором то, что произошло с Россией после низвержения монарха. Не слышно было никаких надежд на будущее, никакой веры в возможность какой бы то ни было спасительной для нашей погибшей Родины деятельности… И от унылой пестроты всего сказанного в этот печальный день теми, кто когда-то наивно радовался весне и революции на той же самой площади, осталось одно впечатление, одна мысль: гибель монархии – гибель России. Всем было ясно, что панихида по Императоре – это панихида и по Родине».
Братия Спасова Скита.
В конце декабря 1918 года в Харьков снова вернулись красные, и, по оценкам деникинских расследований, в это время здесь царил такой террор, что многие сходили с ума от всех переживаемых кошмаров. В документах описаны действительно страшные зверства, такие как закапывание людей живьем в могилы, разрубание жертв шашками, сдирание кожи с конечностей в виде «перчаток» и «чулок» (особенно это практиковалось на женщинах дворянского происхождения)[10]. Также указывается здание по улице Чайковской № 16, в котором действовал концентрационный лагерь «для буржуев и контрреволюционеров». Момент изъятия изуродованных тел белогвардейцы засняли на кинокамеру. Кадры этой хроники использованы в фильме С. Говорухина «Россия, которую мы потеряли».
Страшная участь постигла и насельников Спасова Скита
Страшная участь постигла и насельников Спасова Скита. Свидетельства жуткой расправы сохранены в «Деле о злодеяниях большевиков, совершенных в монастыре ‟Спасов скит” и храме Христа Спасителя близ того же монастыря, Соколовской волости, Змиевскаго уезда Харьковской губернии»: «27 декабря 1918 года в монастырь ‟Спасов скит” явился матрос Дыбенко с отрядом красноармейцев и на следующий день арестовал архимандрита этого монастыря о. Родиона, послушника Сидорина и живших в монастыре беженцев… В ночь на 29 декабря 1918 года архимандрит Родион, послушник Сидорин, живший близ монастыря, харьковский купец Ищенко, крестьянин-лесопромышленник Еремин и еще несколько неизвестных лиц были выведены красноармейцами в поле за ограду монастыря и там убиты. С остальными монахами красноармейцы обращались крайне грубо и даже отказывались дать какие-либо разъяснения о судьбе архимандрита… Трупы всех убитых оставались непогребенными в течение нескольких дней, вплоть до ухода отряда Дыбенко; только после его ухода большевистский волостной Исполком, в ведение которого был передан монастырь, дозволил монахам похоронить казненных, но не на кладбище, а в огороде за конюшней и без соблюдения христианских обрядов»[11].
Члены Особой следственной комиссии по расследованию преступлений большевиков в Святогорской пустыни и Спасовом Скиту. 1919 г.
На 19 листах материалов дела фамилия матроса Дыбенко, как главного фигуранта этого события, упоминается достаточно часто, однако ни на одной странице не приведено его имени. Известно, что в тот период на Украине действовали два брата-революционера с этой фамилией – Федор и Павел. Последний, судя по биографическим данным, наиболее вероятный участник данного злодеяния, поскольку именно в это время орудовал на территории Харьковской губернии.
В декабре 1918 года Павла Дыбенко (отличившегося и в февральском мятеже 1917-го года, и в Октябрьской революции) большевистская власть направила на Украину для создания своей диктатуры на этой территории. Дыбенко становится здесь жестоким борцом с «крамолой, инакомыслием, проводником ‟красного террора”»[12]. Несмотря на то, что в 1938-м году он был расстрелян своими же соратниками, героический ореол вокруг этого имени советская власть продолжала сохранять, публикуя его многочисленные воспоминания о революционных событиях. Именем Дыбенко были названы улицы Харькова и Москвы.
Памятная стела на месте крушения поезда. Современное фото.
В материалах дела указано также, что «пострадал от большевиков и находящийся около Спасова скита Храм Христа Спасителя. В этом храме большевики отряда Дыбенко похитили антиминс и напрестольный крест, сдвинули с места и опрокинули престол, взяли напрестольные платки и 3 катапетасмы, из которых одну разорвали на куски. В средней части церкви после их ухода были найдены человеческие испражнения. По храму они ходили в шапках и курили. Икону Спасителя, помещавшуюся в коридоре у входной двери храма, порубили шашками. Свечная касса была ими взломана, и оттуда похищены деньги и свечи»[13].
В деле приведены показания 11 очевидцев этого злодеяния и описаны жуткие подробности убийства настоятеля: «иеромонах Ириней, 48 лет, живу в Спасовом монастыре. 29 декабря один красноармеец, подойдя ко мне, стал со мной говорить и при этом рассказал, как он лично убивал ночью о. архимандрита, выразив при этом удивление, что последний оказался таким стойким, мужественным и крепким человеком. Со слов палача я узнал тогда, что когда несколько человек красноармейцев вывели о. архимандрита в поле, палач прежде всего оскальпировал его и, сорвав с головы кожу с волосами, бросил ее в сторону. Настоятель упал на землю и закричал: ‟О, Боже мой”, а затем поднялся и пробежал немного. Тогда палач снова подошел к нему и крестообразно порезал ему на груди и спине кожу и отогнул концы кожи вверх к голове. Настоятель снова упал с криком: ‟О, Боже, что вы делаете, скорее кончайте!” Тогда палач нагнул настоятелю голову и стал ее рубить шашкой, пока тот не скончался. О. настоятель страдал ногами и плохо ходил, так что я был очень удивлен, услышав, что о. настоятель, поднявшись с земли, побежал от палача»[14].
Карательные меры предпринимались красноармейцами в особо чтимые Церковью дни
Примечательно, что показательные карательные меры предпринимались красноармейцами в особо чтимые Церковью дни. Так, указанная в документе дата 29 декабря (даты приведены по старому стилю) выпадает на Рождественские Святки (день памяти убитых Иродом в Вифлееме младенцев).
«Николай Федорович Юдин, 50 лет, православный, мещанин, живу в г. Харькове на П. Панасовской ул., с.д. № 12. Сегодня среди вынутых из общей могилы в Спасовом ските трупов в одном из них я опознал своего родного брата, мещанина, старшего фейерверкера крепостной артиллерии Михаила Федоровича Юдина... Когда прибыл сюда отряд Дыбенко, то, по словам некоторых лиц, живших при монастыре, какая-то учительница указала отряду ‟буржуев”, живущих в монастыре и около него, и в том числе моего брата. Брата арестовали числа 27 декабря и затем зарубили. У брата в Харькове был свой домик, который он в 1917 году продал. За что был убит мой брат, не знаю. Женщина, указавшая моего брата большевикам, узнав, что его и других зарубили, сошла с ума и ныне находится в Харьковской губернской земской психиатрической лечебнице»[15].
«Дело о злодеяниях большевиков в монастыре Спасов Скит» было начато 3 июля 1919 года, а последний документ – Акт медицинского исследования тканей с покровов головы о. Родиона ‒ датирован 7 августа 1919 года. В это время в Харькове прочно укрепились войска Добровольческой армии ВСЮР, и насельники Спасова Скита делали все возможное для восстановления нормальной монашеской жизни в обители. В архивных материалах Харьковской духовной консистории сохранилось письмо уцелевших от большевистского террора монахов обители правящему архиерею с просьбой назначить им настоятеля на место убиенного архимандрита Родиона. Прошение подписали 1 иеромонах, 6 иеродиаконов, 6 монахов и 1 послушник. Епархиальный Совет рекомендует на место настоятеля архимандрита Арсения, как человека «неуемной энергии, большого практического ума и выдающегося миссионера…»[16]. 18 июня 1919 года отец Арсений пишет: «Я, со своей стороны, со всею любовью готов послужить святому делу воссоздания обители, имеющей историческое значение, собрать разбежавшуюся братию и руководить по пути спасения…»[17]. Но 2 июля он уже меняет свое решение: «Ввиду приглашения меня на должность проповедника при Добровольческой армии и ввиду того, что совмещение службы Епархиальной признано невозможным, я покорнейше прошу освободить меня от предполагавшегося назначения по епархиальной службе в Харьковской Епархии»[18].
В декабре 1919 года в Харькове в третий раз и уже окончательно была установлена советская власть. Храмы и монастыри теперь уже подлежали тотальному уничтожению. Приверженцы царского режима, в числе которых была и семья Максимовичей, спешно покинули оккупированные красными войсками территории. Вслед за Деникинской армией они перебрались в Крым, а затем навсегда оставили пределы бывшей Российской Империи. Документов и свидетельств о состоянии Спасова Скита в этот период пока не найдено.
Храм Христа Спасителя был взорван во время Великой Отечественной войны. Сегодня невозможно даже найти его фундамент. Часовню, из-за критической близости к железнодорожным путям, уничтожать побоялись. Она в полуразрушенном состоянии простояла вплоть до 2000-х годов и была восстановлена усилиями тогдашнего руководства Южной железной дороги. Былое величие этой местности утрачено, и паломников сюда приезжает не так уж много. Но каждый, кто здесь побывал, ощущает невыразимую притягательность этой территории.
http://www.pravoslavie.ru/113342.html
https://sobory.ru/article/?object=32453
