ЖИТИЕ СХИМОНАХА ДОСИФЕЯ

/л. 1/ Житие бывшаго в Сатисо-градо-Саровской пустыни схимонаха Досифея
Сей истинный раб христов рождение и воспитание имел в Дмитриевском уезде в селе Воскресенском что в заволкотье, от благочестивых родителей родися. Отец бо его бысть тоя церкви пресвитер именем Василий, а мати его Анастасия. И повнегда же родити им отрока сего нарекоша его во святом крещении Димитрием, и егда в возраст прииде изучи отец его грамоте.

Посем же, некогда случися оному отроку, не у еще десятилетнего возраста доспевшу, играти со сверстники своими, якоже обычай быв в малых детех, бабка сего родная престаревшая света же очесы своими невидевшая, но святое писание довольно знающая и Духом Святым движима рече сему малому отроку, внуку своему, глаголя: Димитрие, мы вси сотворены в век сей не на покой и не на игру и не смеятися, но плакати. И еже кто здесь живет недобродетельно, но на том свете вечное будет /л. 1 об./ мучение и томление в том не просветимом и во огни не угасающем никогда же и в червиях ядовитых и в скрежете зубном и во смраде нестерпимом.

А кто здесь на земли не играет и не смеется, но смирно и добросовестно живет, тому по смерти на том свете вельми будет добро во царствии небесном, с Самим Богом царствовати будет бесконечно. Тамо таков будет праведным рай прекрасен зело, еже око не виде и ухо не слыше и на сердце человеку никогда не взыдет. Таковое неизреченное веселие и райская красота и сладость. Идеже девять чинов ангельских, по три чина пременяющеся непрестанно зело прекрасно и пресладостно воспевают и Бога прославляют и святых Его возлюбленных угодников утешают. К тому в прекрасном оном раю древеса зело прекрасны и пречудны и превысоки, и тако шумящия и колеблющиеся и долу преклоняющияся и шум предивен прекрасным и златолиственным своим листвием творящи. Под теми райскими древесы раз/л. 2/личныя суть прекрасныя благовонныя цветы и по всему раю аки дым тонок и пресветел и благовонен над цветы ношашеся и поле украшаше. Такожде весь град той благоухания и благодати преисполнен. Сице и на оных прекрасных и преизрядных и преблагоговейных райских древесех премногое множество тмы тмами и неизветно яко облак птиц райских и прекрасных бяше: инии по оному райскому пространству и благовонному воздуху стадами летаху, и прекрасныя и пречудныя песни непрестанно воспеваху; друзии же вседшеся во оныя прекрасныя древеса посреде древес, прочия же на версех оных древ седяше и друг ко друзей обращающися от радости отверстыми усты и громогласно с трепетанием крил прекрасныя и пречудныя и уму непостижимыя песни зело пресладостно воспеваху. Птицы же онии различныя бяху: по видению Андрея Христа ради юродствовавшаго неизреченною райскою красотою периями блещащия и златы криле имущия рамена же посребрене, друзие же белы паче снега, а инии пречудно испещренныя райскою красотою.

Более же всех /л. 2 об./ оных райских утех несравненно и неизреченно непостижимо и пречудно и превожделенно несказанною и ненасытимою прекрасною и пречудною пресладостною красотою своею превосходит Сотворивый вся оная райская веселия и вечныя утехи Создатель наш Отец и чадолюбец Господь Бог, Его же бо прекрасным и превожделенным и пречудным и ненасытимым лицезрением Господним вси святии вечно наслаждатися и утешатися будут. Его же бо неизреченныя и пречудныя и непостижимыя красоты и доброты и ангели святии непрестанно и ненасытимо желают точию приникше зрети Творца своего и Бога, прекрасное бо и превожделенное солнце Создатель наш нетолико бо милостивы родители к чадом якоже к нам зело милостив Господь Бог неделитися бо с нами яко отец с чады; рече бо к нам: идеже бо Аз буду, тамо и вы бо Мною будите возлюбленнии друзи мои. И кто волю Его творит, то он их какими то благоуветливыми словесы не утешает и отцами и другами их нарицает; сего ради за его любовь надобно и волю свя/л. 3/тую Его творить и работать Ему Создателю своему всеусердно во всей жизни своей.

И оный малый детище сей Димитрий, о нем же нам слово предлежит, вня умом своим душеполезныя и пресладостныя бабки своея сия словесы аки медом пресладчайшим усладися Богодухновенными словесы ея, и умилися сердцем, и оттоле прииде ему страх Божий, начало бо премудрости страх Господень; распалися бо душею в Божию любовь, аки огнем, и прииде ему велие желание еже бы спастися и наследовати царство небесное и безконечное, отмени бо обычай свой детской и начат уклонятися детския игры и смехотворства и пустошных бесед со сверстниками своими, часто бо во святую церковь прихождаше и в доме своем на молитву нощию воставаше и распаленною душею без лености со усердием Богу и Его Богоматери моляшеся, и часто на безмолвие в пустыню отхождаше, яко да наедине и во всякой тишине прилежныя и всеусердныя молитвы своя к Богу приносит. И тамо в пустыне на безмолвия един по три и по четыре дни в посте и молитвах пребываше и ошаяся сладких брашен.

Некогда же /л. 3/ единою во оной уединенной своей келлии в пустыне в нощи по усердной и распаленной своей молитве уснувшу ему, и се видит во сне неких мужей честных к нему пришедших и в руках своих держащих чашу полную вина, и рекоша ему выпей чашу сию со усердием и страхом и радостию. В сей чаше Кровь Христова. Он же со тщанием выпив всю оную чашу вина и зело усладися душею; и рекоша ему честныя мужи: се ты к тому не умреши душею. И вскоре пробудися от сна, и не виде никогоже, и сердце его великия радости исполнися и нача благоусердственныя словеса молитвы возсылати к Богу, и оттоле наипаче распалися душа его в любовь Божию; ум бо его никогда же от Бога отлучишеся, но аки уже от сердца его до Бога привязано. Соседи же и ближнии его удивляхуся таковому его теплому к Богу усердию еще малому отроку сущу, а разумом духовным и старых мужей превосходящу и святым его нарицаху.

И егда ему в совершенный возраст приспевшу, яко быти ему двадесяти лет, диавол же, не терпя видети себе от юна отрока сего побеждаема, вложи бо некиим от сродник его предложити ему /л. 4/ таков совет: начаша бо глаголати ему о браце к некоему богату священнику в дом и дщерь его похваляху вельми яко благоразумна и прекрасна. Отрок же Димитрий нача умом колебатися семо и овамо; сестры же его родныя, зряше его смущенна от неполезна совета сродник своих, начаша его увещевати, еже бы непослушати совета их, воспоминаху первое его усердие и теплоту к Богу и обещание во иночество еще от младенства своего. Он же тогда не послуша душеполезнаго совета сестер своих, но склонися к совету сродников своих, ибо от юности ум склонен к слабости всякому человеку, и более слушают совета к слабости, нежели к крепости.

И егда им поехавшим с сродники в путь свой, еже бы ему сочетатися браку и отъехавшим им от села своего двадесять поприщ и приехавшим к реке Волге Премилосердый же и Премногомилостивый Господь наш, яко общий Отец наш и чадолюбец не оставляше никого же яко Отец чадолюбивый возлюбленных чад Своих, а наипаче любезни Ему Создателю те, которыя в добродетелях успевают. Тако и сего отрока не остави, мыслию /л. 4 об./ еще колеблющеся воспомяну бо его первое усердие и намерение и еще от младенчества его всеусердныя заслуги; востави бо бурю зельну и взволновася Волга река вельми что никак не можно бы преехати на ту страну, а им путь предлежит за Волгу. Много время ожидающим же им тишины и седящим на брезе и в то время коснуся ему в сердце сие слово Божие, прииде бо ему на память первое свое житие и благое намерение еще от младенчества своего ко иночеству, а о браце и помыслити не хотевшу; воспомяну же и о сем, яко житие сие маловременное и скоро преходящее, тамошнее же безконечное и возлюбленным угодником Господним приготовленное от Бога во Царствии Его небесном место и покойное и прекрасное и превеселое и безконечное, воспомяну уже и смертный свой час скоро ожидаемый и второе страшное и ужасное судище Христово, и вечное мучение и томление. И от того помысла прииде ему страх Божий, и умилися душею и начат горько плакати о согрешении преступления обета своего, и скоро вспять в дом свой возвратися, воспоминая пророческия словеса, и рече в себе: аще не Бог помогл бы /л. 5/ ми вмале вселилася бы в ад душа моя. Всяк бо человек еще обетов своих не сохранит пред Богом, имать о сем ответ дати в день втораго пришествия Его, яко же гласит нам труба Евагнельская: аще кто любит отца или матерь, сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин, и еще кто не отречется всего своего имения не может быти Мой ученик.

Но паки на первая возвратимся: и егда оный отрок Димитрий возвратился в дом свой, отложи до конца намерение свое еже о браце; и по возвращении своем, нимало косня в доме своем; ибо закоснение и отчаяние к доброму намерению, раскаяние творит человеку, а мир прелестей до гроба бо льстит и обманывает человека к слабости. Того ради всегда надлежит уповати на Бога, а не на себя, и от Него Создателя своего помощи спасения своему искати. Сам бо рече: без Мене ничесо же не можете творити. Но паки на первая возвратимся. Тойжде отрок Димитрий, нимало косня в доме своем, остави отца и матерь, братию и сестер, сродников и другов купно и всего мира суету, и скоро из дому своего изыде, не обращаяся вспять, отрешися /л. 5 об./ бо яко серна от тенета, и яко тяжкая железа отложив мирскую суету и смущение и прелесть и много препятствующее еже ко спасению, а наипаче в нынешняя последняя времена, по премудрому Соломону: суета суетствий век сей и в прежняя первая времена, а наипаче в нынешняя последняя времена, ибо и Отцы святии Духом Святым издавна провидели и пророчествовали о нынешнем последнем времени: в тая бо рече последняя времена спасая спасет душу свою велик наречется в царствии небесном. Ибо и в малом подвизе соравнится первыми святыми и велий труд понесшими. Ибо в первая времена друг друга вверх влечаху, а в нынешняя последняя времена друг друга вниз соблазном клоняху, яко же Пахомию Великому Сам Господь наш вещая в видении, яко в та последняя времена не будет наставников таковых, иже бо братию словом и делом пользовали, но аще кто собою подвигнется о спасении своем и Моею рече помощию таковоежде спасение получит и в малех подвизех, якоже и в первых временах.

Но паки к житию онаго /л. 6/Димитрия возвратимся: егда же ему из дому своего в намеренный путь свой шествующу, то первая ему на пути скорбная прилучися ибо разливается всюду вода и ему прилучися путь шествовати весною, холодною водою более версты, и той первый бысть путь ему зело прискорбен, но он вся с радостию претерпе любве ради Божия, по словеси Апостола: ничтоже бо мя разлучит от любве Божия ни скорбь ни теснота и прочая. И егда ему от дому своего ста с три отшедшу и в Новгородския пределы пришедшу, и ту обрете себе пустынный монастырь, нарицаемый Николаевский что на Добрынях; и в том монастыре по пришествии своем скоро пристрижеся, наречено бысть во иночестве имя ему Досифей, и начат добродетельно жити и со усердием Богу работати; и сначала пострижения своего восприя на ся святое смирение известен сый от словес Господа нашего Иисуса Христа во святом Евангелии глаголемых: научитися от Мене яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой душам вашим; начало бо и глава /л. 6 об./ всех добродетелей смирение, понеже кто смирен, тот и любовен ко всем, а без любве невозможно спастися всякому человеку, и паки глаголет Господь: на кого призрю но на кроткаго и молчаливого и трепещущего Моих словес. Но и пророк глаголет: научит Господь кроткия путем Своим. Тако и сего монаха Досифея видя Господь кротость его и смирение, подаде ему дар умиления, еже по вся дни во всей жизни его плакати пред Ним Создателем своим, помощию Его, Создателя своего по реченному от Него: яко без Мене не можете творити ничесоже. Тако и сей монах Досифей с помощию Божиею начат со смирением вся службы монастырския проходити и послушание имети без прекословия и роптания к Настоятелю и ко всей братии, и как сам кроток и смирен был да и других томужде смирению поучал.

И тако ему Бог помогал во всех делех его, ибо не так действует к пользе душевной едино токмо слово, но кто кого поучает, а и самым делом то исполняет, и Господь наш глаголет во Евангелии: еще кто сотворит и научит, сей /л. 7/ велий наречется в царствии небесном. И тоя пустынныя обители Настоятель, видя его в добродетелех преуспевающа, а наипаче смиренна и кротка и послушлива всякую бо преданную ему службу творящу безпрекословно и безроптиво, суди его достойна диаконский чин восприяти. Он же недостойна суди себе таковаго чина, обаче смирен сый, не смеяше противитися Настоятелю, повинуяся бо ему во всем. И егда в Нове-граде Иову митрополиту уже благоволившу его и повелевшу ему приуготовитися заутра к освящению диаконскому. Он же тайно убежа, не восхоте бо диаконский чин восприяти смирения ради, якоже и предрекохом о сем, воспомяну бо он о Василии Великом егда бо ему еще такожде юну сущу и Настоятелю принуждающу его воприяти диаконский чин; святый же Василий нача прилежныя молитвы о сем возсылати к Богу, требуя о сем совет от Господа и глаголаше: Господи восприиму ли диаконский чин, и виде в видении столп огненный от земли и до небеси, и слышит с небеси глас от Бога: Василие еще будеши таков, якоже сей столп видимы тобою, то /л. 7 об./ восприими диаконство и диаконствуй. И то видение воспоминая оный монах Досифей, ходя по пустынным монастырям и везде за добродетельное его житие принуждаху его не точию в диаконы и иеромонахи, но и в настоятели. Он же о сем и слышати не хотяше, ибо всяк смиренномудрый монах желает более под началом быти всегда, нежели над другими начальствовати.

Диавол же не терпяше таковаго его смирения и яко всегда видя себя всеусердною и слезною его молитвою побеждаема, яряшеся на него и пожрети его хотяше, не точию бо во сне многими привидениями устрашаше, но и наяве. Некогда бо ему в нощи возставшу от сна на обычныя своя полуношныя молитвы и начат тепле со слезами к Богу и к Божией Матери всеусердныя молитвы возсылати, и се видит в келлии его свет аки во мгле и слышит глас змиин; прииде бо диавол змииным образом хотяще устрашити его своим звизжанием. Он же познаше кознь вражию простреся тогда наипаче к слезней и всеусердной своей молитве, и сомже очи свои да не видит страхования его бесовскаго; и се диавол змииным звизданием мимо его пройде, и молит/л. 8/вами его исчез и без вести бысть, и к тому невидим бысть от него. А иногда в пустыни ему пребывающу во единой безмолвной своей келлии, диавол же наведе на него великое уныние; он же яко человек начат умом колебатися, и токмо помысли в себе якобы оставил его Бог. И се Божиим попущением видит он яки наяве аки бы облак единый покры его и помрачи очи его душевныя. Он же, видя кознь вражию, простреся на молитву и со усердием тепле к Богу возопи: о Господи, согреших пред Тобою, прости мя, вем бо яко никогда же оставляеши рабов Своих к Тебе, Сам бо рекл еси: призови Мя в день печали твоея и изму тя и прославши Мя. И се в той час отъяся от него помрачение оное бесовское, аки черный облак, и просветишеся очи его душевныя помощию Божиею, и нача со слезами благодарныя молитвы своя возсылати к Богу и к Божией Матери. И еще бы не вскоре таковое зело тяжкое и неудобь стерпимое помрачение бесовское отыде от него, то в ту же бы минуту вкусил смерти, якоже о том сам послежде /л. 8 об./ поведа.

А во сне во всей жизни своей многия пакости и озлобления восприял от бесов по многия бо нощи высыпатца не давали ему, егда бо токмо станет засыпать, то впросонье увидит к себе пришедших в келлию множество народа иже и возопиют вси: гай, гай, и тако разбудят его, а иногда с мечами на него бежаху изрубить его хотяху, и иногда же с ножами устремляхуся и зарезати его хотяще, а иногда же со многими разными оружии к нему бежаще, и сице от сна возбуждаху его. Он же и так до сего во всей жизни своей изнемогал сердечною болезнию, а от объявленного во сне бесовского привидения и страхования и наивящше внегда та сердечная болезнь приумножися, а наипаче в последний год жития его много пред кончиною его пакостей и страхования прия от лукавых бесов. Обаче он подвига своего никако ж отложи, но до конца тесным и прискорбным путем неуклонно шествова, поминая всегда реченная Господом: яко многими скорбми подобает нам внити в Царство Небесное; понеже по словеси Господню, пространная врата вводят в пагубу, тесная же в жизнь вечную.

А оный отец Доси/л. 9/фей еще от младенства своего начат богоугодно подвизатися, а по пострижении и наипаче в добродетелех преуспеваше, и яко же нача свой подвиг тако и сконча; аще бо и преходил из обители во иныя обители, но все ради душевныя своея пользы, яко же бо пчела собираше и составляше медовые соты с разных цветов, тако и сей искав пустынных и общежительных обителей и в дикия леса пустынныя и безмолвныя и от человек удаленныя места дважды отходил ради совершеннаго покоя и безмолвия, но и ту диавол не даде ему в безмолвии и тишине последовати Богу. В единой безмолвной пустыни пожив токмо год един, а в другой пустыни два года, диавол бо злохитрством из единой пустыни тамошними жители расколники изгнан бысть, а из другой пустыни такожде привед диавол к нему приказного человека, иже его всячески много стращав и с яростию и великим криком связав хотел и во град отвести, укоряя и нарицая его раскольником; он же с кротостию и смирением пад к ногам его прощения у него просяше, чтобы милость показал к нему /л. 9 об./ Бога ради.

И видя той злонравный человек ангеловидное постничеством украшенное лице его, а наипаче видя кротость его и смирение, к тому разсмотев в келлии его в пище оскудение, обрете бо токмо мало сухарей и мало муки ржаной и [щаныя] синия капусты да единовидную одежу и ту ветху, как и подобает пустыннику Бога ради в нищете и нестяжании пребывати, а в книгах ничтоже изыскав старопечатных раскольнических словес, а наипаче видя кротость и смирение якоже и прежде речено бысть о сем, и той злонравный человек ярость на кротость преложив, умилися бо душею и начат уже он у него пустынножителя Досифея прощения со смирением просить за оскорбление свое, однако со смирением же увещевал его чтобы во обитель куды изыти, чтобы кто иной от приказных о нем не уведал ибо глаголаше без позволения настоятельскаго не повелевают указы по своей воли в пустыни единому или двоим и трием жити, понеже в нынешняя последняя времена много умножися раскольников-пустосвятов паче же рещи лицемеров обманщиков под видом благочестия и постничества, вещно же /л. 10/ истинною в злочестии и заблуждении пребывающих, иже не точию сами в церковь не хождаху, но и другим возбраняху: горше же всего что и отцов духовных не имеяху, сами себе духовники, а святых Христовых Таин не точию не приобщаются, но и гнушаются окаяннии, того ради и правоверным не велят такожде приобщатися. Которые монахи по своей воли без ведома настоятельского или беглыя без позволения господ своих в лесах тайно жительствуют, оных по указу считают за беглых и за раскольников, и кто про них уведав не донесет, той таяжде постраждет. Тако сего монаха Досифея смирение и кротость умягчи онаго злонравнаго человека жестокое сердце, яко оберегая его и сожалея о нем и указ объяви ему; причем во осторожность и от других находящих людей опасатися повеле. Сице смиренныя глаголы могут и не вернаго в веру привести, а жестокия и немирныя и вернаго развратить; Сам бо Господь наш вещает нам чрез Святое Евангелие: еще хощете моя ученицы быти Мне подражайте, и паки научитеся от Мене /л. 10 об./ яко кроток есмь и смирен сердцем и обрящете покой душам вашим, иго бо Мое благо и бремя Мое легко есть.

Но паки о монахе Досифее повестию возвратимся; отходя же от него из пустыни помянутый приказный человек, проси его глаголя: Отче святый прости мя в том, что аз твою святыню словами исперва неведением оскорбил, вижду бо тя совершеннаго монаха и помолися о мне грешном; и тако оный человек со многою духовною пользою отыде от него. Так бо человек не пользует единым словом наипаче к слову покажет и дела своя, яко же гласит нам труба Евангельская, аще кто сотворит и научит, велий наречется во Царствии Небесном, ибо и Святии Апостоли словом и делом и долготерпением научиша всю вселенную. Но паки на предреченная возвратимся: тако бо Богу попущающу, а врагу действующу, ибо и Бог попущает на рабов Своих напасти и беды и всякое озлобление, все к лучшей пользе нашей душевной строя, нее восхоте бо Господь Бог сему вер/л. 11/ному рабу Своему чтобы он един в пустыни спасался, но дабы и другия пользу приимут от него поучением со смирением и иными добрыми делы, и взирая на образ его, и слушая поучения его душеполезнаго многия спасутся, ибо жатва многа, делателей же мало, а наипаче в нынешняя последняя времена по словеси Господню мало спасающихся, ибо всяк ищет своя си, а не яже суть Божия и друг на друга ропщут злобствуют, увы погубихом терпение и смирение, а всем добродетелем глава есть любовь, ибо кто смирен сый, в том совершенная любовь есть; смиренный бо человек в разуме духовном не точию кого оскорбляет, но и от оскорбляющих его с радостию претерпевает.

Но паки на предреченная возвратимся: не может бо град укрытися на верху горы стоящ, уведаше бо о сем монахе Досифее мнози о богоугодном и уединенном и пустынном житии его и сея общежительныя пустыни Саровския настоятель то уведа что его из пустыни уединенной изгоняют и о честном житии его слыша, с радостию бо и веселием /л. 11 об./ взя его указом из той пустыни в сию Саровскую общежительную пустыню ту живущим монахом на подкрепление и для пользы душевныя немощнейшия братии и в сей пустыни седмьнадесять лет неизходен пребысть до кончины жизни своея жив честно и непорочно и ни в чем Настоятелю и братии не показал соблазну кроме богоугодного жития и душеполезныя беседы, якоже всей братии видимо бысть честное и непорочное житие его. И где в коих обителях жив нигде никакого соблазну не показал, но везде во обителях вси его любляху и почитаху яко ангела божия за честное и смиренное и послушливое и трудолюбивое житие его. И не точию бо в нынешняя последняя времена, но аще бы и в первейшия времена таковаго не погрешить назвать совершенным монахом и нам о сем благодарить Бога и Его Богоматерь, что в нынешняя последняя времена таковый подвижник показася, и якоже начаша богоугодно жити тако и скончаша до конца жизни своея, такожде и сей преставившийся схимонах Досифей. /л. 12/

Блажен бо той и треблажен аще кто начнет сначала подвига своего богоугодно жити, тако и говорил неизменно до кончины жизни своея, сей велик наречется в царствии Небесном. И егда конец жития его богоугоднаго приспе не в роскошах и пианствах, не в гресех и в лености пребывающа и не на одре почивающа и спяща, но во святом храме на вечернем пении на молитве предстояща и после вечерняго пения правила уже не мог совершити, ибо Господь наш яко отец чадолюбивый, хотя его вскоре увенчати любя его, посети болезнию жестокою сердечною и едва с нуждою из святой церкви до своея келлии дойде другим братом поддержим быв; и сбытся на нем святое писание глаголющее: блажен раб его же обрящет Господь бдяща, недостин же иной раб, его же обрящет Господь в роскошах и в унынии и в безмерном сонном спании, лености же и во гресех пребывающа. Ибо Господь наш яко отец чадолюбивый восхоте его от маловременных трудов преселити к Себе яко сына любезна в вечный покой и в вечное блаженство.

Но паки на первая возвратимся о блаженной и честной кончине его: ибо как честно жил с начала пострижения своего, тако и до кончины /л. 12 об./ жизни своея пожив Богоугодно, тако честно и скончался ибо он еще за день познав свою кончину, токмо смирения ради никому не объявил, понеже с вечера просил священника, который раннюю седмицу отправлял, чтобы поранее святую Литургию отслужит, желая приобщитися Святых Таин, и с вчера в нощи седя на одре своем почти всю нощь пред Богом проплакал, приуготовляя себя к святому причастию и к смертному исходу; в плачи же своем глаголал тихо: о Господи приими в мире душу мою, якоже и прежде речено о сем, егда священник ранюю Литургию служил то в то время оный отец Досифей дважды обмирал и дважды посылал в церковь как в память приходил, и сказали ему что Херувимскую поют, а сам велми стал изнемогать, и отец строитель, не дожидаяся от Литургии святаго Причастия, запасными Дарами причастил его, он же восприя честно и в ту минуту по святом причастии и дыхания в нем не стало. Не успели по причастии благодарных молитв и отходную прочести. И Настоятель трижды в колокол ударить повелел по уставу обители сея, чтобы братия бывшаго болезнаго и уже преставльшегося брата поминала и вси бы по дванадесять поклонов положили за душу его, и в келлию бы его вся братия собралась для отправления литии за упокойной.

И егда братия вся приидоша в келлию и горько вослакашася о кончине его. Больный же начат помалу дыхати и воззре на братию еще проглагола, еще вопрошая их: братия, отчего я так изнемог? Братия же рекше ему, от тяжкия болезни и чаяли тя умерша и как тебе стало весма тяжко и тогда приобщили тя Святым Таинам. Больный же рече: слава Богу, что я грешный сподобился таковаго великаго дара восприяти. И еще к тому последнее слово к братии изрече: не бойтеся братия не умру гадательски бо о душевном своем неумертвии таковая прорече по преселении своем от временных трудов на вечный покой; а как еще жив был тогда и благодарныя молитвы по Святом причастии прочитали и отходную на исход души отправили, а больный же вся в разуме был до самыя кончины своея, и стал с постели сам вставать акибы на встретение неким честным лицам к нему пришедшим /л. 13 об./ и прилежно очима озираяся и веселообразен вид на лице своем показуя. Настоятель же и братия видя его весьма изнемогша и уже преставляющася, поддержаху под руки его; и тако седя на одре своем на руках Настоятеля и братии, преставися в вечное упокоение и в нескончаемое блаженство, мног плач братии по себе остави: вси бо горько рыдаху о преставлении таковаго учителя своего и к Богу подвижника и о себе молитвенника. Ибо как честно и свято пожив, тако честна и кончина его бысть, по словеси пророческу: честна, (рече) пред Господем смерть преподобных его. Спутника бо добраго и благаго восприя с собою Самого Христа во Святом Причащении под видом хлеба и вина (приимаемаго): О сподоби Боже и всех нас таковое честное и святое житие препроводить и таковую добрую кончину получить.

Поревнуем братие и мы житию его хотя отчасти, аще бо видится и трудно и унывно и прискорбно зде по Бозе житие, обаче надежди ради будущаго вечнаго воздаяния легко есть, ибо и Господь глаголет во Евангелии: иго бо Мое благо и бремя мое легко есть: Токмо научитися от Мене кротости и смирению, то Я вам Сам буду во всем помощник и защититель, /л. 14/ якоже и святый Пророк Его глаголет: намучит Господи кроткия путем Своим; и какой тот труд есть тяжек что с помощию Божиею трудится, а хотя бы и трудно было, то воспомянем святаго Апостола Павла глаголющаго: яко недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас. Тогда таковая бо слава и честь тамо будет возлюбленным угодником Господним всеусердно работающим Ему Создателю своему день и нощь, якоже тойжде Апостол глаголет о славе святых: иже (рече) преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его. И что сего честнейши и лучши, яко с Самим Богом вкупе тамо царствовати во Царствии Небесном, яко Сын со Отцем в непреходимыя веки, неделится бо с нами Господь наш яко чадолюбивый Отец с чады не вкусить бо нам зде горькаго то не видеть и не вкусить и сладкаго, речем бо купно со Пророком насыщуся тогда, егда явитмися слава Твоя, а навек нам зде не навеселиться и не насладиться, сия бо здешния сладости и утехи при смиренном горьком часе в великую горесть и неутешимый вечный плач и непрестанное сетование /л.14 об./ и горькое рыдание. Здешняя бо временная всякая честь и слава и вси сласти аки едина капля, небесная же аки окиян море и аки многия реки истекают сладостей небесных и вечных.

Не надобно нам упускать сего времени даннаго нам на стяжание вечных благ, златыя бо сия времена, паче же рещи неоцененныя яко в сей маловременной жизни человек малыми трудами вечный покой и славу себе неизглаголанную и веселие пресладчайшее приобрящет тамо вечно. Аще же мы жизнь сию упустим без добрых дел, то иной жизни уже не получим, аще и много и с горьким рыданием и плачем поищем но не обрящем, и вечно будем тамо о сем сетовать и горько плакать в раскаянии многом, но ничтоже нам тамо помогут горькия слезы. Подобает плакать ныне в сем веце, когда время приятию слезам от Бога.

Блаженныя памяти отец Досифей во всю жизнь свою по вся дни горько плакал и рыдал пред Богом аки мертвеца души своея надеемся мы ему за сие тамо нелишену быти вечнаго веселия во Царствии Небесном по словеси Спасителя нашего: блаженни плачущии яко тии утешатся, сеяй бо в слезах с радостию и веселием пожнет в нескон/л. 15/чающемся блаженстве, якоже и святый Иоанн Дамаскин глаголет: [вьюг] сеяй постная со слезами сей радостию пожнет тамо, ибо в нем Святому Духу живущу и сердце его согревающу теплотою духовною и многое умиление ему подающу пред Ним Создателем своим, воспоминая прореченная словеса когда прииду и явлюся лицу Божию, быша слезы моя мне хлеб день и нощь, ибо он от любви юже имел к Богу всегда горько плакал; а что от смертных грехов Бог ему помог от младенчества бо своего изволил Господу Богу работать и девство свое чисто и нескверно сохранил и до кончины жизни своея.

Писано бо есть аще кто сохранит чистоту душевную и телесную, тот получит неизреченную славу небесную, ибо со усердием и сокрушением сердечным и со слезами послужил Создателю своему честно и непорочно и нимало к мирским суетам склоняяся умом своим, небесная бо всегда помышлял и о небесных всегда увещал до кончины жизни своея, и яко же нача свой подвиг тако и сконча. Братию всегда пользовав душеполезною беседою, и сие почасту возвещал: туне бо нам Царствие Небесное дарует Бог, да мы сами не хощем, и ни за что /л. 15 об./ его теряем, и в беседах всегда возбуждал братию чтобы попеклись о своем спасении, глаголаше бо уже мы на самой кончине жития сего, седина бо наша скорую кончину показует нам, и не токмо старые, но и младые умирают, яко же и Господь наш во Евангелии глаголет: а Я же вам глаголю, все глаголю, бдите и будите готови к смертному исходу, не известны бо мы о сем в кое время и в кий день и час смерть приидет.

Ибо сей преставльшийся во всей жизни своей никого не оскорбил из братий и из трудников, и ни сам во всей жизни своей ни на кого оскорбился, токмо всех пользовал душеполезною беседою, часто же и сия возвещал братиям, худо тому тамо будет, кто здесь не плачет пред Богом о гресех своих, тамо будет вечно плакать да без пользы, и якоже плата черна невозможно без воды убелить, тако и душу грешную без слез очистити. И как о всем братии вещал, то сам и делом исполнял, к Настоятелю и ко всей братии послушание безроптивое имел, крылосную бо и головчическую службу на крылосе до кончины правил, токмо не стал отправлять как весьма изнемог, а устав с год как оставил за /л. 16/ немощию.

Надобно и всем нам в добродетелех предуспевать доколе и нас смертный час не предвосхитит неготовых сущих к смертному исходу, во аде бо несть времени покаяния не мертвии бо восхвалят Господа, но доколе мы во живых есмы; что бо зде посеем, то тамо и пожнем, ибо блаженныя памяти схимонах Досифей во всей жизни своей сеял слезами, тамо же с радостию и веселием пожнет в жизни вечной. В тяжкой бо своей болезни уже в последнюю нощь пред кончиною своею седе на одре своем плакал горько, якоже и предписал вам о сем. Дарование же ему слезное дано было от Бога за кротость его и смирение и за воздержание языка и чрева, и за смиренномудрие и внимание что когда восхощет тогда и плачет пред Богом. И как последнюю нощь когда весьма изнемог, то некий монах при нем в сенях ночевал и присмотрел и прислушал как он горько плакал пред Богом и в плачи своем тихо вопил: О, Господи, приими в мире душу мою грешную. О горе нам, что мы завидуем житию его, а по следам его богоугодным нимало ходим, он бо не отлагал подвига своего, /л. 16 об./ воспоминая Господом реченная, яко многими скорбьми подобает нам внити в Царство Небесное и тесным путем шествовати до него, и Пророк глаголет: многи скорби праведным и от всех их избавит я Господь. Егда бо их кто добре побеждает то на тех врази сильно вооружаются и устрашают рабов Божиих во сне и на яве многими привидении и страховании, но сила их не сильна сущи и немощна, ибо Христу нас ради грешных пострадавшу и умершу и воскресшу, то врагу оскудеша оружия в конец и память их с шумом погибе.

Еще поведаю вам о болезни его: в болезни бо своей пред кончиною своею токмо четыре дни скорбел, в пятый скончася. Токмо жестоко изнемог сердечную болезнию, так он и желал, чтобы никому не стужить в болезни своей служением себе, как занемог то ничего не вкусил, токмо пил квас, а в хлебню ходил пить уже за един день до кончины своей. Аще бо пред кончиною и немного скорбел, да во всей жизни своей всегда оною сердечною болезнию часто изнемогал, а церковнаго пения ни вечерни, ни заутрени, а наипаче святой Литургии; да еще ко всякой службе к началу ходил завсегда и в церкве он первый всегда обреташеся и с братиею вкупе на труды хождаше, аще за немощь и не призываху его, но он сам о себе и без нарядов хождаше, и никогда же празден бываше, а в келлии своей кроме сонного упокоения, или правило свое совершающе, или книги чтяше, или свитки на братию шиюще.

Еще поведаю вам и о погребении его, ибо он преставися июня в 16е число, а погребали 17го дня и видяще братия его во гробе лежащя аки спяща и веселообразна. Тело же его многотрудное аще уде и в другий день бяше аки у жива человека мягко и чисто весьма аки Ангела Божия зряшеся, ибо он от юности своея и до старости чистоту ангельскую хранил. Писано бо есть, аще кто сохранит чистоту душевную и телесную, тот получит неизреченную славу небесную. Еще к тому по вся дни пред Богом плакал и всегда умывал лице свое горькими слезами. А о слезах повествует святое писание тако: аще бы человек все свое тело омыл слезами и скончался в той день, то по кончине его оное /л. 17 об./ тело нетленно было, аще бы и грешен был, а он как и пострижен по вся дни омывал лице свое горькими слезами.

И при погребении тела его братия и трудники вси о нем горько плакали, и ни един без слез пребыл, воспоминающе кротость его и смирение и сладкое учение, ибо он никого из братии и из трудников не оскорбил и не досадил, и сам не оскорбился, а как и посхимился лет с шесть до кончины своея пищи скоромной и рыбы не вкушал, кроме праздников дванадесятых, а до кончины года за два и в праздники уже не вкушал ни на Святую Пасху, совершен бо монах бысть, а наипаче в нынешняя последняя времена таков подвижник показался, писано бо есть в последняя времена спасая спасет душу свою велик наречется в Царствии Небесном. И мы вси должни за сие Бога благодарить: что в нынешнее последнее слабое время помогл ему Бог тако со усердием послужить Ему Создателю своему в кротости и смирении и в молитвах и слезах. Однако же потщимся со усердием поминать душу его, аще бо он честно и благоговейно жил, но никто же от человек может от греха свободь быти, еще бы жития его был и един день /л. 18/ на земли, по Пророческому словеси глаголющему: и во гресех роди мя мати моя; а Бог не точию грехи, но и правоты судити изволит, якоже о сем той же Пророк вещает: егда, рече, прииму время Аз правоты возсужду. Сего ради и преподобнии святии угодницы Божии аще в житии своем и такожде свято пожиша, но на правду своих дел не в конец же надеящася, якоже видим из жития многих Святых Отец, иже некоторыя по себе и помяновение творить просиша; якоже явственно видим из завета Ефрема Сирина и Преподобныя Афонасии, требующих онаго помяновения при бескровной жертве и подаянием милостыни. Та бо преподобная по кончине своей извести: яко за поминовением тем, аще и грешна душа, то многия грехи оставляются ей, аще же праведна то прибавление чести Бог ей дарствует во Царствии Своем Небесном.

/л. 19/ Житие монаха Савватия, ученика схимонаха Досифея
Еще поведаю вам поученице схимонаха Досифея о монахе Савватии, в его лета был [...] такожде честно жив смиренное и послушливое и богоугодное житие имел до кончины жизни своея, подражив бо житию отца своего и учителя. Ибо сей монах Савватий как еще не пострижен быв, пленен был в Турецкую землю и был в полону пятнадесять лет, и просил тамо Господа Бога и его Богоматерь, чтобы ему из полону свободитца, а за оное обещание свое положил в доме Ея Богоматери в Саровской пустыни пострищися. И вскоре молитвами Богоматере Бог его из полону освободил. И он, любве ради Божия, остави жену и чад по обещанию своему в Саровской пустыне сей и пострижеся, и жив в монашестве на обещании своем лет с двадесять, и никуды из сея пустыни не выходил, ниже в дому своему когда бывал, и жил честно как монаху подобает жить по обещанию своему в молитвах и слезах; правило свое исправлял /л. 19 об./ и наипаче подкрепляем был душеполезною беседою учителем своим оным схимонахом Досифеем, по писанию: брат братом подкрепляем аки град тверд и подпора. Ибо сей Савватий такожде лет с шесть ни скоромнаго ни рыбы не вкушал, как и учитель его кроме праздников, а года за два до кончины своея и по праздникам уже скоромного и рыбы не вкушал.
Писано есть каков бо учитель таковы бывают и ученицы; и как оба в совете и в духовной любви пребывали и во единой перегороженной келлии жили и вкупе Господу служили, сице оба почти вкупе и скончались, такожде по болезни своей в пятый день. Знатно схимонах Досифей возлюбленнаго ученика своего к себе взял, ибо любовь духовная не точию зде, но и тамо пред Богом желают вкупе неразлучно пребывати и вкупе насыщаться и наслаждатися блаженныя вечныя жизни. Блаженно бо еже с братиею вкупе единомысленно в духовной любви добродетельно пожить и Ему Создателю всеусердно вкупе с братиею послужить, якоже Пророк глаголет: как добро и как красно еже жити братии вкупе. /л. 20/ Но еще и сице о сем повествуется во святом писании: аще хощеши боятися Бога прилепися к боящемуся Бога, то и ты научишися боятися Бога, ибо схимонах Досифей келейнаго брата сего приснаго же ученика своего монаха Савватия во всей жизни своей много пользовал его душеполезными словесы своими; а наипаче пред кончиною своею, знатно оную себе, и помянутому Савватию предуведа, и в полунощь к нему прихождая, вещал ему более о сем, еже бы всегда приуготовляти себя к смертному исходу, и часто подтверждал ему сия словеса, уде мы с тобою на самой близкой кончине жизнь сию доживаем.

Еще поведаю вам и о кончине сего монаха Савватия, ибо и его кончина честна бысть. Послан он был от Настоятеля для некоторых монастырских нужд, и умедлившу ему в том послушании на две недели, и учитель его схимонах Досифей без него занемог, без него же и скончался, а до возвращения его в монастырь часа за три жива его не застав, и весьма горько плакал о разлучении вселюбезнаго наставника своего и учителя, и тело умершаго обливал горькими слезами и неутешимыми рыданиями, а наипаче более скорбел о сем, что /л. 20 об./ его жива не застал, но без него скончался, и в горьком плаче своем взывал к представльшемуся аки к живому, сице: о возлюбленный мой отче и наставниче души моея, оставил мя еси осиротелаго ученика своего, и я просил тебя, чтобы ты Бога просил о мне еже бы первее тебя мне умереть, ибо без тебя кто ми наставник будет ко спасению грешныя души моея.

Господь же наш яко Отец и чадолюбец волю боящихся Его творит, и сего со смирением и слезами молящегося Ему Создателю своему скоро услыша, ибо по кончине отца своего схимонаха Досифея и сам вскоре занемог, и при кончине его монах един у него в болящего в келлии был для послужения в болезни его. И сей бо монах Савватий, ученик схимонаха Досифея, такожде не за многи дни Святых Таин Христовых приобщился до кончины своея, и как стал весьма изнемогать болезнию тако служащего себе монаха отослал его от себя из келлии своея к святой Литургии, возжелав чтобы наедине в тайне помолитися Господу Богу и Его Богоматери со слезами по обыкновению своему, приготовлял бо себе к смертному исходу. И егда оный монах служа/л. 21/щей больному, еще не достояв Святой Литургии, паки возвратился в келлию болящего брата и едва жива застал его, при нем бо в ту же минуту и скончался пред образом Богоматери с Предвечным на руку Ея держимым Младенцем, и пред Святым Ея образом, склонил главу свою тако седе никем же не поддержим был точию единою страною к стене склонился, а лицем к святому Богоматерню образу обратясь, скончался.

Но и се чудно, яко уже по преставлении его слезам от очию текущим, яко от жива человека, ибо он велие усердие в жизни своей имел к Богу и Его Богоматери. Таковая бо честная кончина была и сего представльшагося монаха Савватия, ученика представльшагося схимонаха Досифея, ибо по его представлении во вторый надесять день монах Савватий скончался июня в 28 день, а схимонах Досифей в 16 день в том же месяце 1757 года.

/л. 22/ Житие иеромонаха Авраамия
Да еще в том же июне месяце иеромонах Авраамий преставился, сей еще млад бысть, от рождения ему было тридесять лет, и в прошедшем 1751 году сентября 1го числа брат его старейший именем Феофилакт иеромонах преставился лет двадесяти девяти. Не надейся бо на младыя своя лета, и старыя и младыя умирают, и яко цвету разцветшу и скоро увядшу всеми бо образы показует нам Господь Бог, чтобы мы вси готовы были к смертному исходу. И у нас в Саровской пустыне в 1757 году в июне месяце схимонах Досифей преставился, в 16 день, а монах Савватий в 28 день, а иеромонах Авраамий в 29 день преставился.
А сии два единоутробныя брата иеромонах Феофилакт и иеромонах Авраамий оба были московския купцы, от млада бо Христа Возлюбили и любве ради его оставили дом и родители своя и всех своих сродников и другов купно и всю мира сего суету, и придоша в сию Саровскую пустыню и поживше в сей пустныне на обещании своем неисходно лет по 14, иеромонашествовали честно, послужиша Созда/л. 22 об./телю нашему всеусердно в преподобии и правде. Премилосердный же и многомилостивый Господь наш яко Отец и чадолюбец изволил пояти души их к Себе в младых летех, яко уже зрелую пшеницу по премудрому Соломону яко да не и злоба изменит разума их аки лесть прелсти души их, скончастася бо млады и исполниша лета многа угодны Господеви души их, не терпит бо Его милостивое отеческое благоутробие, чтобы чада его возлюбленная изволившая от юности своея послужити Ему Создателю своему всеусердно без всякаго мирскаго пристрастия и девство свое чисто и нескверно соблюдши, и нехощет Он Создатель наш, чтобы и вси мы на святом крещении нарекшиеся чада Его, во юдоли сем плачевном и горести и напасти преисполненном страдали многая лета и не ждет нашея старости, да мы еще сами к смертному исходу не готовы, ибо Он Создатель наш всегда ожидает нас на покаяние, рече бо: не хощу смерти грешному, но еже обратитися и живу быти ему.

Однако Бога ради не надобно оставлять их помяновении при нужде бо по смерти истинный друг познавается. Ежели, по милости Божией, они тамо подобятся лице Господне видети, то и они /л. 23/ у престола Божия помолятся о нас за таковую любовь и милость, ибо помяновением душам велия польза бывает, а поминающим их и наивящшая, якоже писано есть: в ню же меру мерите возмерится и вам, аще они и во отраде тамо у Бога находятся во Царствии Его Небесном, то помяновением и усердною милостынею прибавление чести дарует им Бог тамо.
Поревнуем убо братие, и мы всеусердному житию богоспасающихся и представльшихся братии нашей от маловременных трудов в вечный покой и вечное блаженство душами своими к Создателю своему Отцу и чадолюбцу Богу отшедшия, и нас к себе ожидающия, якоже пророк глаголет: мене ждут праведницы дондеже воздаси мне. Сего ради и мы братие не останемся добрыя дружины нашея, но поревнуем богоугодному житию их хотя отчести ов сице ов же сице потрудимся зде и понудимся в добродетелех предуспевающе во смирении и кротости и безропотливом послушании к Настоятелю и ко всей братии и во Святую Церковь к церковному пению к началу со тщанием и со усердием без лености приходите и молитвы своя во святой Церкви и в келлиях своих в сокрушении сердца со слезами при/л. 23 об./носите ко Господу Богу и Его Богоматери, ибо жертва Богу дух сокрушен, и сеявый во слезах тамо в блаженной оной и нескончаемой жизни с радостию пожнет. Весма соблюдайте себе от языка и чрева, язык от многоглаголания, чрево же от многоядения и пресыщения, ибо вся сия не даст умилитися души и плакати пред Создателем своим о гресех своих.
Что бо вещает нам Господь наш: обратитеся ко Мне постом, плачем и рыданием, а без поста праздно есть покаяние, и аще нам зде трудно видится, но понудим себе Бога ради и ради души своея, вся бо сия скоро прейдет, и так скоро, что скорее птичня летения прелетит жизнь наша, а душа вещь безсмертна и вечна, о той более всего нам пещися подобает. А мы, братие, и во обители приходим на воздержание, на пост и молитву, и на послушание и труды и терпение, и аще не вкусим зде реченными добродетели горькаго, то не видать и не вкушать нам в будущей жизни и сладкаго. Что бо святый Апостол глаголет: недостойны бо суть страдания нынешняго времени к хотящей славе открытися нам, иже преобразит тело смирения нашего, яко быти /л. 24/ ему сообразну телу славы Его, и в таковой чести и славе и веселии многом.

По пророку тысяча лет пред Господем яко един, и паки лучше день един пред Господем паче тысящ здешняго жития, и аще бы кому дано видеть ныне таковую сладость небесную, то бы тьму миров презирати имели, аще бы и в мире пребывали, а мир презирали. О, каковыя мы чести и славы вечныя лишаемся маловременным невоздержанием и леностным своим житием. И вы убо братие всегда поне смиряйтеся пред Богом и человеки, яко он создатель наш на смиренныя милостивно призирает и спасает; рече бо пророк: на кого призрю но на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес моих; и с помощию Божиею таковыя смиренныя и смиренномудрыя окрылатеют яко орлы и потекут в след Христа и не утрудятся. Мы же есми братие, что зде посеем, то противу дел своих и подвигов и пожнем; ибо многия суть у Создателя нашего обители, праведным мзда противу трудов, а грешным мучение противу грехов.

Материал подготовила Т.В. Суздальцева
15 июня 2007 г.
источник материала