Cхимонах Иоанн Московскiй
1. АЛЯСКИНСКАЯ НАХОДКА
Въ один прекрасный день наше Братство Преп. Германа Аляскинскаго получило пакетъ съ письмомъ отъ одного малоизвѣстнаго человѣка, который, въ свою очередь, получилъ этотъ пакетъ отъ одной американки-студентки, проводившей лѣто на Еловомъ Островѣ на Аляскѣ въ какой-то неизвѣстной для нея заброшенной и запущенной избушкѣ въ лѣсной чащѣ на высокомъ утёсѣ бушующаго океана. Переночевавъ тамъ въ этой лачужкѣ, она, убравъ мусоръ, собралась было его сжечь, чтобы согрѣться отъ сырости, да трубы тамъ не оказалось. Разбирая эти бумаги и увидавъ, что они на русскомъ и греческомъ языкахъ, она рѣшила ихъ забрать съ собой, видя, что они все равно сгніютъ тамъ. Вернувшись въ Сиэтлъ и познакомившись съ однимъ православнымъ человѣкомъ, рѣшила отдать этотъ хламъ ему, а онъ переслалъ намъ.
Каково же было наше удивленіе, когда мы обнаружили, что это были личныя бумаги бывшаго Валаамскаго послушника, оставленныя имъ въ его лѣсной кельѣ. Среди нихъ оказался фото-портретъ его Старца-Схимника Іоанна.
На оборотѣ этой поношенной, разваливающейся фото-карточки написано дряхлой рукой самаго святаго Старца:
«На добрую и молитвенную памятъ послушнику рабу Божію Георгію отъ Схимонаха Іоанна Московского. 15-го Марта 1931 года. Валаамъ».
Мы написали этому Валаамцу (О. Сергію въ Техасѣ) и онъ сразу же намъ отвѣтилъ и на нашу просьбу написалъ, что вспомнилось.
Будучи на Валаамѣ въ концѣ 1920-хъ и началѣ 1930-хъ годовъ и неся послушаніе въ монастырской больницѣ, послушникъ Сергій общался съ умирающими тамъ схимниками. Самымъ дорогимъ для него былъ этотъ старый маститый монахъ, проведшій большую часть своей жизни въ служеніи Валаамской братіи. Будучи на покоѣ, имѣя много свободнаго времени, онъ разсказывалъ красочно о своей жизни юному послушнику, сгоравшему отъ жажды какъ можно скорѣй научиться молитвѣ Іисусовой и непрестанной памяти смертной. То, что онъ запомнилъ отъ разсказовъ самаго Схимника, онъ намъ передалъ, хотя это было полувѣковой давности.
Обстановка иноческой больницы была весьма внушительной. Отходящіе отъ сей жизни въ иной міръ старцы, схимники готовились всю свою жизнь къ этому часу смертному. На Валаамѣ они созрѣвали и съ миромъ въ душѣ торжественно отходили въ другой таинственнвый міръ, оставляя послѣ себя неизглади-мую память.
По.слушникъ Георгій всё это впитывалъ какъ губка и поэтому его записи, хотя и краткіе, но очень цѣнны намъ невѣдущимъ. Это какъ бы зарисовки людей, находящихся на порогѣ потусторонняго міра. Своимъ послушаніемъ онъ напутствовалъ великихъ мужей многолѣтней молитвы въ тотъ невѣдомый край, ради которого созданъ былъ и Валаамъ, и всё монашество, и вся наша жизнь на землѣ. Глядя на этихъ смиренныхъ, прислушивающихся къ вѣчности, уже отходившихъ старцевъ, ему пріоткрывалась завѣса истинной духовной жизни, чѣму онъ оказался непосредственнымъ свидѣтелемъ.
Вотъ что онъ записалъ для насъ.
2. ЖИЗНЬ СХИМОНАХА ІОАННА
Ни мірское имя родителей, ни мѣсто рожденія его неизвѣстны. Фамилія его Собакинъ. Изъ разсказовъ его о себѣ было ясно только одно, что до 2-ой половины своихъ 30-хъ годовъ О. Іоаннъ работалъ въ Москвѣ въ тѵпографіи простымъ наборщикомъ. Въ 1889 г. послѣдовало предложеніе ему на подобное же мѣсто въ городъ Баку съ лучшей оплатой и лучшими условіями жизни. Онъ согласился и состоялся переводъ его въ г. Баку. Однако здѣсь встрѣтилось для него затрудненіе: новый хозяинъ тѵпографіи, гдѣ началъ работать О. Іоаннъ, оказался мусульманиномъ и православныхъ праздниковъ не признавалъ и рабочихъ въ эти дни не отпускалъ въ церковь, принуждая ихъ работать и въ большія и въ малыя праздники. Отецъ же Іоаннъ всю жизнь крѣпко слѣдовалъ послушанію св. Церкви — и категорически даже и за удвоенную плату, работать по праздникам отказался. Однако жизнь его въ этотъ періодъ не была на большой высотѣ.
Снимая себѣ квартиру, онъ поселился въ ней съ одной мѣстной женщиной, съ которой онъ въ бракѣ не состоялъ. Однажды, такъ разсказывалъ мнѣ О. Іоаннъ, онъ возвращался поздно домой и не находитъ дома своей сожительницы, но вмѣсто того онъ слышитъ въ своей комнатѣ страшные голоса: «Теперь онъ нашъ. Теперь мы возьмемъ его въ свои руки! Узнавъ въ этихъ голосахъ нечистыхъ духовъ, О. Іоаннъ бросился бѣжать изъ своей квартиры черезъ большую площадь ко храму. Однако, какъ говорилъ онъ, нечистые его настигли на дорогѣ и онъ послѣ очутился въ мѣстной бакинской больницѣ въ состояніи одержимости и умопомѣшательства.
Понемногу придя въ себя и чувствуя въ себѣ всю тяжесть присутствія злыхъ духовъ, О. Іоаннъ старался сдѣлать все, что было въ его силахъ и возможности, чтобы отъ нихъ освободиться. Но ни иконъ, ни креста у него не было. «Я, чтобы облегчить свое состоянiе отъ злыхъ духовъ мученія, подлезалъ подъ кровать, — говорилъ О. Іоаннъ, — и ложился крестомъ». Но ничего не помогало. Однажды кто-то изъ посетителей далъ ему небольшую металлическую икону и онъ погрузилъ её въ воду для освященія своего. Онъ даже проглотилъ эту иконку. Но ничего не помогало. Однажды, когда такъ невѣроятно страдая душевно и тѣлесно, онъ лежалъ на своей койкѣ и старался собрать умъ въ молитву, хотя и это ему почти не удавалось, внѣзапно онъ видитъ двухъ дивно сіяющихъ Старцевъ въ іеросхимонашескомъ облаченіи, несущихъ святую чашу со Святыми Дарами. Старцы остановились у его койки и золотой лжицей пріобщили его Святыхъ Таинъ, послѣ чего Іоаннъ немедленно и совершенно исцѣлѣлъ и душой и тѣломъ.
Выписавшись изъ Бакинской больницы, О. Іоаннъ даже не заявился на мѣсто своей работы, но съ первымъ же поѣздомъ немедленно выѣхалъ на Сѣверъ, въ Москву. Единственнымъ теперь у него желаніемъ въ душѣ было намѣреніе поступить въ одинъ изъ пустынныхъ русскихъ монастырей и проводить жизнь строго отшельническую. Однако ни въ Москвѣ, ни вокругъ Москвы онъ не смогъ найти ничего себѣ подходящаго и поѣхалъ далѣе на сѣверъ, въ Петроградъ. Здѣсь онъ узналъ на подворьи Валаамскаго монастыря о жизни на Валаамѣ и о подвигахъ валаамскихъ пустынниковъ и рѣшился по Ладожскому озеру на валаамскомъ пароходикѣ доѣхать до Валаамскаго Преображенскаго монастыря.
По пріѣздѣ въ монастырь онъ направился въ нижній теплый соборъ приложиться ко святымъ мощамъ первоначальниковъ Валаамской обители Прпп. Сергія и Германа. Каково же было его изумле-ніе, когда онъ на иконѣ святыхъ преподобныхъ, стоящей надъ ракой святыхъ мощей, узналъ лѵки тѣхъ вятыхъ, которые удостоили его Причастія Святыхъ Христовыхъ Таинъ въ Бакинской больницѣ.
О. Іоаннъ немедленно заявилъ Валаамскому духовнику о своемъ непреклонномъ рѣшеніи присоединиться къ Братству святой обители и разсказалъ о своемъ чудесномъ исцѣленіи отъ умопомѣшательства и одержимости злыми духами и о чудномъ бывшемъ ему видѣніи святыхъ Преподобныхъ начальниковъ обители. Отецъ Игуменъ Гавріилъ назначилъ О. Іоанну послушаніе въ монастырскомъ саду, гдѣ онъ ходилъ вокругъ канавы съ огромной мѣшалкой и мѣшалъ навозъ для удобренія земли въ садахъ, гдѣ росла домовая земляника. Опять ему въ это время былъ чудный нѣкій сонъ. Онъ увидѣлъ себя какъ бы въ видѣ коня, на котораго надѣли золотую сбрую. На слѣдующій день послѣ сего пришелъ въ садъ О. Намѣстникъ монастыря и сообщилъ О. Іоанну, что онъ будетъ вскорѣ постриженъ въ рясофоръ съ именемъ Іоанна въ честь св. Іоанна Богослова и отправленъ по сбору денегъ на Валаамское подворье въ Москву, гдѣ онъ работалъ когда-то простымъ наборщикомъ въ типографіи.
Сборы денегъ въ Москвѣ О. Іоанномъ были столъ удачными, что монастырь наградилъ его именемъ Іоанна «Московскаго». Здѣсь интересны два замѣчательныхъ случая.
Одна московская купчиха, весьма богатая вдова. страдала нѣкоей трудно излѣчимой болѣзнью и тратила огромныя деньги на своего домашняго врача, не получая никакого улучшенія въ своей болѣзни. Посѣщая ее, О. Іоаннъ убѣдилъ ее съѣздить на Валаамъ и отслужить молебенъ передъ ракой свв. Валаамскихъ Угодниковъ Сергія и Германа. Вдова исполнила это, скрывъ свою поѣздку отъ своего врача. Она получила совершенное исцѣленіе. Врачъ страшно прогнѣвался, ибо на самомъ дѣлѣ не лѣчилъ ее, но пользовался ея деньгами и довѣріемъ. Она впослѣдствіи стала великой благодѣтельницей для Валаамской обители.
Однажды подъ одними Московскими воротами, гдѣ висѣлъ святой образъ и горѣла неугасимая лампада, О. Іоаннъ увидѣль горячо молящагося отрока. На вопрось О. Іоанна, что заставляетъ его такъ горячо молиться, отрокъ заявилъ, что онъ очень малоуспѣшенъ въ своихъ школьныхъ занятіяхъ и проситъ у Бога благодатной помощи въ ученіи. Каково же было удивленіе О. Іоанна, когда онъ нашелъ впослѣдствіи этого отрока въ домѣ однаго московскаго благочестиваго священника. Черезъ 20 съ лишнимъ лѣтъ этотъ отрокъ сдѣлался епископомъ въ Москвѣ и удостоился мученической кончины.
Исполнивъ свое трудное и многосуетное послушаніе сборщика на святую обитель, О. Іоаннъ вернулся въ монастырь, гдѣ былъ встрѣченъ съ любовью и похвалами отъ Игумена и отъ всего Братства обители. Въ награду за успѣшное вѣденіе этого дѣла ему было благословлено удалиться въ скитъ, а затѣмъ и въ совершенное уединеніе въ Валаамскую лѣсную пустыню. Здѣсь О. Іоаннъ провелъ много лѣтъ въ сокровенныхъ, одному Богу вѣдомыхъ подвигахъ молитвы и поста. Онъ перенесъ многія тяжкія брани отъ нападенія злыхъ духовъ, особенно озлобленныхъ тѣмъ, что нѣкогда О. Іоаннъ былъ ихъ избраннымъ сосудомъ. О. Іоаннъ стяжалъ дарь непрестанной умно-сердечной молитвы и духъ глубокой кротости, сокрушенія и благодушія.
Послѣднія годы своей жизни онъ провелъ въ своей келіи въ концѣ монастырскаго больничнаго коридора. Въ его келіи была икона, сдѣланная какимъ-то живописцемъ, можетъ быть, изъ братіи же Валаамской. Тамъ была изображена палата бакинской больницы, самъ О. Іоаннъ, лежащій въ постели, и явленіе ему святыхъ преподобныхъ Сергія и Германа. Днёмъ онъ прохаживался по монастырю, навѣщая своего сотаинника духовнаго и собесѣдника библіотекаря О. Іосифа, прозорливаго Старца. Я помню его высокую худую фигуру съ палкой въ рукѣ, въ весьма выцвѣтшей схимнической скуфьѣ. Онъ часто посылалъ меня за своимъ духовникомъ О. Іеро- схимонахомъ Викентіемъ, обладавшимъ такъ же даромъ самодвижимой Іисусовой молитвы, для исповѣданія и святаго Причастія. Онъ причащался часто, по дватри раза въ недѣлю.
Кончина его была мирная, тихая — истинно подвижническая. Принадлежалъ онъ къ «старостильникамъ», какъ и большинство иноковъ Валаамскихъ. Умеръ въ 1933 году.
(Записи Валаамскаго послушника Георгія (Иртель), 1972 г.)
3. ИЗЪ АВТОБIОГРАФІИ
Почти 20 лѣтъ спустя изъ Финскихъ источниковъ мы узнаёмъ, что существовала автобіографія О. Іоанна. До насъ не дошёлъ полный текстъ ея, но частицы изъ Финскаго перевода приводимъ здѣсь для дополненія повести:
О. Іоаннъ долго не рѣшался приступить къ своимъ воспоминаніямъ. Однажды онъ взялъ двѣ бумажки, на одной изъ нихъ написалъ «писать», а на другой «не писать». Записки О. Іоаннъ положилъ передь иконой Боголюбской Божьей Матери и въ теченіе недѣли читалъ акаѳистъ Богородицѣ. Послѣ этого онъ взялъ одну изъ записокъ, и оказалось: «Писать». Помимо этого онъ перемѣшалъ записки въ клобукѣ и снова вынулъ ту же записку. Теперь онъ убѣдился, что намѣреніе его благословлено и взялся за писаніе.
Ниже слѣдуютъ части изъ его воспоминаній:
«Послѣ Баку на обратномъ пути въ Россію я остановился въ монастырѣ Новаго Аѳона, не далеко отъ Сухуми. Тамъ и Архимандритъ и братія помолились за меня. Черезъ Москву я вернулся домой.
«Въ родной деревнѣ я оставался недолго. Родители и родственники удивились, глядя на меня совершенно измѣнившагося, я не вкушалъ мясное, въ свободное время читалъ Библію и другіе духовныя книги, по воскресеньямъ и праздникамъ ходилъ въ церковь, а то уходилъ въ лѣсъ. Родители начали поговаривать о монастырѣ. Прошло лѣто, я оставилъ отчій домъ и уѣхалъ въ Москву. Послуживъ нѣкоторое время тамъ, я переѣхалъ въ Петербургъ и всё время подыскивалъ подходящій для себя монастырь. Казалось, что такового мнѣ не найти, и рѣшилъ помѣстить въ газету объявленіе о томъ, что ищу мѣсто церковнаго сторожа. По пути въ редакцію зашелъ въ Казанскій соборъ помолиться. Сердце вдругъ наполнилось радостью и объ объявленіи я совершенно забылъ».
«Годы расцвѣта моей жизни прошли мимо меня. Тогда я проживалъ въ Москвѣ и жилъ такъ, что грѣхи мои постоянно умножались. Душа моя была безплодна для добрыхъ дѣлъ. Тѣмъ не менѣе, былъ у меня обычай, проходя мимо, заходить въ церковь или въ часовню и помолиться Спасителю или Божьей Матери, хотя я и не зналъ, какъ нужно молиться».
«Однажды сижу у себя и слышу за стѣнкой чей-то разговоръ о монастыряхъ. Прислушался повнимательнѣй. Разсказчикъ бывалъ во многихъ монастыряхъ, но лучше Валаамскаго пока не знаетъ. Это что-то вродѣ земнаго рая. Живутъ своимъ трудомъ, сами и пашутъ и сѣютъ. Словомъ, монахи всё дѣлаютъ сами. Живутъ во славу Божію, и никто не получаетъ ни какихъ жалованій. Не пьютъ вина и не курятъ. Многіе міряне ѣздятъ туда, чтобы избавиться отъ такого грѣха. Отъ услышанного сердце мое забилось сильнѣе и наполнилось любовью къ святому монастырю. Я сказалъ себѣ: «Вотъ то мѣсто, которое ты ищешь — лучше не найдешь». Затѣмъ рѣшилъ съѣздить въ Кронштадтъ къ Отцу Іоанну за благословеніемъ. Шла какъ разъ третья недѣля Великаго Поста. Въ Кронштадтѣ и получилъ благословеніе: «Да благословитъ тебя Господь. Собирайся завтра въ дорогу, тамъ ждутъ тебя. Иди, не задерживайся».
Достигнувъ Валаама, пошелъ къ Игумену Гавріилу. Игуменъ въ концѣ бесѣды сказалъ: «Хорошо, что жаждешь спасенія, оставляешь міръ и жертвуешь себя Богу. Да благословитъ тебя Господь. Оставайся здѣсь. Старайся, и Господь не оставитъ тебя безъ помощи». Исповѣдникомъ и духовникомъ былъ назначенъ отецъ Варсонофій.
Работая однажды въ саду, онъ размышлялъ, не больше ли будетъ отъ него пользы гдѣ-то въ другомъ мѣстѣ? Если бы его послали, къ примѣру, въ Москву, онъ смогъ бы принести больше пользы монастырю въ хозяйственныхъ дѣлахъ. Скоро это и сбылось. Разъ Игуменъ Гавріилъ взялъ съ собой отца Іоанна на Тихвинскій и Сергіевъ острова. По дорогѣ онъ сказалъ О. Іоанну: «Тебя думаю отправить въ Москву. У насъ тамъ есть домъ», и такъ далѣе.
Съ этого началась его дѣятельность по сбору средствъ для постройки подворій.
Проживъ въ Москвѣ всего 15 лѣтъ, изъ нихъ 8 на новомъ подворьѣ, О. Іоаннъ сталъ тосковать по монастырской жизни на Валаамѣ. Ему благословили посѣлиться въ Предтеченскомъ скиту, гдѣ друзья построили ему собственную келью. О. Іоаннъ переѣхалъ на Валаамъ 8-го Іюля 1908 года. Игуменомъ былъ тамъ тогда О. Маврикій. Московскіе друзья монастыря устроили О. Іоанну трогательное прощаніе и преподнесли ему въ знакъ благодарности икону Боголюбской Дѣвы Маріи въ серебрянномъ, украшенномъ эмалью окладѣ. Не долго пришлось О. Іоанну наслаждаться покоемъ пустынника. Монастырь вновь нуждался въ его услугахъ. Такъ продолжалось до 1917 года, когда границу между Россіей и Финляндіей закрыли; Московское подворье оказалось за границей. И О. Іоаннъ продолжалъ подвижничество на островахъ Валаама. Въ послѣдніе годы онъ посѣлился въ больничномъ корпусѣ, его постригли въ схиму безъ перемѣны имени, и ждалъ своего смертнаго часа. Окруженный любящей больничной братіей Схимонахъ Іоаннъ мирно почилъ о Господѣ.
Моли Бога о насъ, дорогой отче Іоанне!
