ИЕРОСХИМОНАХ ЕФРЕМ (ХРОБОСТОВ)
Иеросхимонах Ефрем (в миру Григорий Иванович Хробостов), родился 23 января 1871 года в селении Императорского фарфорового завода, в Санкт-Петербурге, в семье ремесленника (ЦГАК, ф.762, оп.1, д.209, л.45об.). Семья была хорошая и благочестивая, его восприемником из святой купели был Великий Князь Петр Николаевич, для которого этот младенец впоследствии станет духовным отцом.
2 июня 1883 года, юным 12-летним мальчиком прибыл отрок Григорий на Валаам, и сразу поступил под опытное руководство двух праведных старцев - иеросхимонахов Алексия и Антипы, из которых первый был его старцем, а второй духовником.
28 декабря 1894 года, он был зачислен в братство монастыря и вскоре же, 18 марта 1895 года, - будучи 24 лет, принял монашеское пострижение, с наречением имени Георгий (А.Н.В., Еа:38, д. №56 за 1861г.). Причем епархиальное начальство отметило, что пострижение его - "не в пример прочим", и распорядилось, "чтобы по пострижении иметь ему пребывание до тридцатилетнего возраста в скиту Всех Святых, или в другом, каком-либо, с согласия его старца и по благословению игумена" (ЦГАК., ф.762, оп.1, д.213, л.2).
27 июля 1897 году о. Георгий был рукоположен во иеродиакона, а 28 июня 1899 года посвящён в сан иеромонаха.
"Сразу по принятии благодати священства, вспоминает в своих записках монах Иувиан, - иеромонах Георгий проявил исключительно редкое усердие и любовь к наиболее частому и усердному священнослужению, всегда совершаемому им с глубоким молитвенным подъёмом и сопровождавшемуся усерднейшим поминовением усопших, имена которых он поминал всегда в великом множестве и при том неопустительно за каждой Божественной Литургией, совершаемой им." (А.Н.В. Еа:38, дело №51 за 1861 г.)
В октябре месяце 19907 года о. Георгий был назначен на должность Настоятеля Николо-Мирликийского храма в Санкт-Петербурге, по личному представлению ктитора этого храма, Великого Князя Михаила Александровича.
С этого времени о. Георгий вступил в подвиг ежедневного и неопустительного совершения им Божественных Литургий, с благословения российских православных архиереев, который он проходил в течении 40 лет, вплоть до 2 февраля 1947 года, то есть до самого начала своей предсмертной болезни ( там же).
Состоя настоятелем названного храма, он пользовался любовью его прихожан, огромной известностью и популярностью в столице в разных слоях общества, в том числе даже среди членов Императорской Фамилии, так как некоторые из них были его духовными чадами и относились к нему с глубоким уважением и вниманием (там же).
"По словам о. Георгия, он сделался духовником Великого Князя и других Князей чрез то, что отец его служил в Конюшенном Ведомстве в Питере, и потому ему был доступ во Дворец чрез отца. Так узнали его там, и стал он со временем духовником многих лиц Царской Фамилии". (Воспоминания архимандрита Афанасия (Нечаева). Старый Валаам.// Север. 1991г.-№9-с.80).
В воздаянии его великих и неустанных пастырских трудов, иеромонах Георгий, в разное время был награжден: в 1909 году золотым наперсным Крестом от Российского Св. Синода; в 1910 году, таким же Крестом из Кабинета Государя Императора и двумя золотыми наперсными Крестами с драгоценными украшениями от его Августейших Духовных Чад, а второй - от прихожан Николо-Мирликийского храма в СП б.
В 1915 году о. Георгий получил Императорский орден Святой Анны, Третей степени. (А.Н.В. Еа:38, дело №51 за 1861 г.).
С детства, преданный Валааму, о. Георгий, с трудом переносил разлуку с родной обителью. 2 марта 1914 года он подал прошение Вице-Председателю общества князю Алексию Александровичу Ширинскому Шихматову с просьбой освободить, его от дальнейшего служения в Петербурге по состоянию здоровья, прилагая при этом свидетельство о своей болезни - воспаления лёгких. Прошение было удовлетворено. (ЦГАК ф.762, оп.1, д.213, л.9).
Начавшаяся 20 июля/2 августа 1914 года Первая мировая война, внесла изменения в жизнь о. Георгия. 28 июля 1914 г. О. Георгий подает в Финляндскую Духовную Консисторию рапорт следующего содержания: "Его Императорское Высочество, Великий Князь Николай Николаевич, при личном свидании, между прочим, сказал, что Он по мере надобности будет меня вызывать из Валаамского монастыря в г. Петергоф, в свое имение "Беззаботное" и в другие места. Донося о сем, я имею честь всепокорнейше просить Ваше Высокопреосвященство, когда будет приглашение от Великого Князя, разрешить мне выезжать из Валаамского монастыря в указанное место и благоволить сделать надлежащее распоряжение о выдаче мне удостоверения на этот предмет" (Там же, л.6). Разрешение было дано, и в соответствии с ним настоятель в нужном случае выдавал о. Георгию удостоверение на бланке Валаамского монастыря, подтверждающее его временное пребывание вне обители по обязанностям духовничества Великого Князя Николая Николаевича. (Удостоверение от 8.X. 1914 г. - без места назначения (там же л.8); от 25.III/1916 г. -в г. Тифлис (там же л.7).
Впоследствии после назначения Великого Князя Главнокомандующим Русской армии, он находился в течении войны, до 1917 года в Главной Ставке Великого Князя. Николая Николаевича, где совершал неопустительно ежедневное Богослужение в Походной церкви Ставки.
С переменой правительственного строя в России, о. Георгий вернулся на Валаам. 10/23 января 1919 года о. Георгий подал прошение исполняющему дела настоятеля Валаамского монастыря иеромонаху о. Павлину с просьбой о разрешении облечь его в Великий Ангельский Образ и этим дать возможность "всего себя посвятить на приготовление к исходу от жития сего". (ЦГАК. Ф. 762, оп. 1, д.220, л.2). Прошение удостоверил духовник о. Георгия - иеромонах Григорий, находившийся тогда в должности казначея. О. Павлин, ходатайствуя о пострижении о. Георгия в схиму, в своем вторичном, дополнительном прошении Преосвященному Серафиму епископу Финляндскому и Выборгскому, писал:
"Проситель, проживая в обители с раннего возраста, и находясь здесь под опытным старческим водительством, в настоящее время, несмотря на свои еще не старые годы, в духовном развитии он достиг возраста мужа совершенна, и, как таковой, вполне созрел для совершенной иноческой жизни.
Иеромонах Георгий, полностью восприняв опытные советы своих мудрых старцев, иеросхимонаха Антипы и Алексия, последующей своей жизнию доказал на себе Божие избрание, являя собой благоговейного инока, всегда горящего неослабевающей ревностью к совершению Божественной службы и к соединению со Христом в Таинстве Евхаристии. С самого начала поступления в монастырь своею примерною монашескою жизнию, он приобрел к себе такое внимание и расположение со стороны настоятеля и старцев обители, что в 24-х летнем возрасте уже был пострижен в монашество и вскоре затем удостоился посвящения в сан иеродьякона и иеромонаха, каковое обстоятельство для Валаама представляло крайнее исключительное явление! С принятием священства иеромонах Георгий с прежним рвением трудился на благо его родной обители и для спасения ближних. С честию проходя возлагаемые на него послушания и различные командировки вне монастыря, всех привлекая к себе своею доброю жизнию и духовною опытностью: лица разного положения и состояния находили в нем сведущего кормчего в духовной жизни...
В заключение всего прошу не считать препятствием к удовлетворению просьбы иеромонаха Георгия его сравнительно нестарый возраст: примеры исключительного пострижения в схиму в молодые годы просителей были у нас и ранее. Так, в 1906 году облечен в схиму в 37-летнем возрасте монах Исмаил (ныне схимонах Иоанн), и в 1911 году был пострижен в схиму иеромонах Иустиниан, ныне иеросхимонах Исидор, имевший при постриге 42 года" (ЦГАК. Ф. 762, оп. 1, д.220, л.5).
23 февраля 1919 года, принял пострижение в великую схиму и наречен был Ефремом, после чего он уединился в Смоленском скиту. (А.Н.В. Еа:38, дело №51 за 1861 г.).
Этот скит был построен по желанию Великого Князя Николая Николаевича, в память воинов погибших на поле брани в Первой мировой войне, а впоследствии он стал храмом памятником всем погибшим в годы Великой Смуты. Храм скита, был выстроен по проекту брата Великого Князя Николая Николаевича, Великого Князя Петра Николаевича.
О жизни и молитвенном подвиге старца в скиту монастырский поэт монах Викентий рассказал в стихотворной форме:
«Вот и скит, в нем каменный храм, я в него проник.
Здесь подвизался в пламенной молитве духовник.
В смиренном недостоинстве он много лет в скиту
О павшем служит воинстве Литургию Христу.
Князь Николай храм жертвою своею основал,
Чтоб воинов, рать мертвую, в нем старец поминал.
С тех пор творит моление здесь духовник Ефрем,
Прося упокоения у Бога павшим всем»[29].
О жизни и молитвенном подвиге старца в скиту монастырский поэт монах Викентий рассказал в стихотворной форме:
В октябре 1925 г. о. Ефрем был назначен временно исполняющим обязанности монастырского духовника, а 4 марта 1927 г. большинством голосов братии избран духовником и в конце этого же месяца утвержден в должности. Заметим, что до старца Ефрема духовником был иеросхимонах Михаил (Попов), которого отстранили от должности как непреклонного сторонника старого стиля. О. Ефрем не приветствовал стиля нового, но не прибегал к крайностям, стараясь быть верным принципу послушания. В связи с этим некоторые чада о. Михаила[30] болезненно восприняли назначение старца Ефрема духовником. Однако, о. Ефрем, как в календарном вопросе, так и по поводу своего назначения, а затем избрания полагался на волю Божию и благословение священноначалия.
Теперь он часто должен был бывать в монастыре, исповедовать братию и принимать участие в духовном соборе обители. Архимандрит Афанасий (Нечаев) вспоминал, что однажды, «когда наступила Страстная неделя, то и вовсе пришлось ему (о. Ефрему – авт.) остаться в нем (монастыре – авт.). Шли усиленные приготовления к Пасхе, все прибирали храмы и помещения, а у него в скиту некому было это делать. Я предложил свои услуги. Он тогда попросил обмести пыль в его храме. Это я исполнил. Но потом увидел, что келья при храме была в страшно запущенном виде. Пыль и паутина не убирались, наверно, годами. Я и решил все это вычистить. Приезжаю в монастырь и говорю ему об этом. Он был очень недоволен, хотя прямо этого и не выразил. Но потом я узнал, в чем дело. Оказывается, существует две системы жизни: по одной должна быть во всем большая чистота и порядок, а по другой – наоборот, высшее состояние души, когда она не обращает на это никакого внимания. Отец Ефрем практиковал, по-видимому, сразу обе эти системы, потому что в домике, где он жил постоянно, у него было чисто, а в келье при храме – полное запустение. И ему, конечно, было неприятно, что я нарушил уклад его жизни. Но прямо этого своего секрета он не открыл. Таков тонкий этикет отшельников. А мне была наука – без спроса не проявлять усиленной ревности, ибо она часто бывает не по разуму»[31].
Следует обратить внимание на то, что старец исповедовал и беседовал с братией и мирянами не только в соборном храме, но чаще в скиту. О. Ефрем, «высокий, жизнерадостный, с улыбающимися глазами»[32], всех привлекал к себе своей духовной опытностью, приветливостью и любовью. «С огромной душевной открытостью он встречал богомольцев – с душеспасительными беседами, с непременным самоваром»[33]. Многие из тех, кому довелось побывать у старца, получили духовную помощь и утешение. А потом в благодарность присылали посылки и письма. «Я дорожу каждым словечком Вашей беседы и Ваших писем на вес золота»[34], – писали[35] о. Ефрему. В трудную минуту обращались за советом и молитвенной поддержкой: «Мрачно и уныло на душе моей и хочется высказать Вам, дорогой батюшка, свою печаль и просить Вашей молитвы»[36]. Подобно преподобному Антонию Великому, о. Ефрем «вразумлял жестокосердных людей, примирял тяжущихся, печаловался за обиженных с такой силой, как будто обиженным был он сам…, утешал печальных и плачущих, помогал искушаемым»[37].
Каждый, кто исповедовался у иеросхимонаха Ефрема, получал добрый совет и наставление и непременно старался приехать к нему ещё. Один священник, будучи паломником на Валааме, так отзывался об исповеди в Смоленском скиту: «…Исповедовался в келье у отца иеросхимонаха Ефрема. Поразила меня память старца. Он, духовник сотен братии монастыря и сотен же паломников, оказалось, помнил все, о чем мы говорили во время исповеди два года назад во время моего первого посещения Валаама. Невольно мелькнула мысль о том, что с такими Богопросветленными способностями души легко молиться о всех, кто только просил о молитве, когда образ и трудности каждого всегда стоят в памяти не стираемой временем характеристикой. По человечеству это даже как-то в трепет приводит, мы с нашей утомленной суетой памятью на подобное подвижническое человекопамятование физически и духовно не способны. Здесь же поистине открыты те духовные глаза и уши, о которых все время упоминал в Своих беседах Господь Иисус Христос»[38].
Много искушений претерпел о. Ефрем от диавола. Он рассказывал, как однажды «служил он у себя Литургию, один. Вдруг слышит, что кто-то подъезжает к церкви на санях. Никто никогда этого не делал, да и дороги к нему нет. Слышит он, как кто-то подходит к двери храма, но она заперта. Тогда идет этот человек на звонницу и звонит в колокола. Ужас охватывает отца Ефрема, но не может он бросить Литургию. Кончился звон, и человек идет к алтарю и лезет по стене к высокому окну. Отец Ефрем не выдержал и закричал. И все вдруг исчезло. Придя в себя, он закончил служение и вышел на улицу. Видит следы саней и шагов человека на снегу, но никого нет. Пошел отец Ефрем в монастырь и рассказал о сем. Никто никого едущим в санях и не видел. Очевидно, это происки диавола…»[39]. Анализируя этот и другие рассказы о. Афанасий делает вывод, что диавол искушает подвижников именно потому, что они должны победить мир и князя мира сего… Чем выше подвиги, тем больше брань с диаволом. Чем святее становится подвижник, тем страшнее нападение на него[40].
Особое значение иеросхимонах Ефрем придавал молитве. Он говорил, что «без молитвы нет христианина. Молитва – это дыхание души, устремленной к Богу, оружие против диавола, мать всех добродетелей»[41]. Аналогичные рассуждения находим у свт. Иоанна Златоуста[42] и прп. Нила Синайского[43]. Вся жизнь старца свидетельствует о его высоком молитвенном подвиге: каждый день он совершал уставные богослужения и Литургию, творил Иисусову молитву, служил панихиды и, по просьбам паломников, молебны: «отец Ефрем служит обычно паломникам молебен, который кончает удивительной по своей проникновенности молитвой. Отсюда едешь дальше сосредоточенный и умиротворенный»[44]. Русские скауты, побывавшие у иеросхимонаха, подчеркивали благоговение и дерзновение старца во время молитвы: «О. Ефрем начал служить молебен перед иконой Божией Матери. Он молился и просил со слезами о заступничестве за нас… Мы видели молитву схимника, чудо веры и слез… И, может быть, в первый раз мы сознали так ясно бедность своей души… Как будто дверь из темницы открылась, но привыкшая к мраку душа ещё не в силах выйти на свет… Его слова западали глубоко в душу каждого»[45].
В 1940 г. старец вместе с остальными насельниками обители был эвакуирован в Финляндию. В Ново-Валаамском монастыре он также продолжал быть духовником.
Игумен монастыря Харитон (Дунаев) в ноябре 1946 г. писал князю А. Оболенскому: «Мы, слава Богу, в единении и мире продолжаем шествовать к концу своей земной жизни. Старец духовник (Ефрем – авт.) слабеет, сердце у него очень слабое, ноги пухнут, применяются и медицинские меры; но он все же продолжает служить в своей келии»[46].
2 февраля 1947 г. здоровье иеросхимонаха Ефрема ещё более ухудшилось, и старец уже не мог совершать Божественной литургии, но продолжал причащаться Святых Христовых Таин. Когда позволяли ему силы, «он усердно молился пред иконами у себя в помещении, а когда начал изнемогать, то уже сидя совершал свое молитвенное правило»[47].
Из статьи иерея Сергия Третьякова, кандидата богословия, преподавателя Калужской духовной семинарии.
Полностью читать
http://kalugads.ru/prepodavatel-kds-ierej-sergij-tretyakov-podvizhnik-valaamskogo-monastyrya-ierosximonax-efrem-xrobosto...
Принятые сокращения: ЦГАК - Центральный Государственный Архив республики Карелия. А.Н.В. - Архив Ново-Валаамского монастыря. Финляндия. В настоящее время архив Валаамского монастыря находится в Финляндии, в Ново-Валаамском монастыре, основанного валаамскими монахами после эвакуации с родного монастыря.
Публикация подготовлена Архивом Валаамского монастыря.
источник материала
