Письмо митрополита Нью-Йоркского Филарета протопресвитеру Георгию Граббе.
12/25 июля 1975 года
Досточтимый Батюшка, о. Георгий!
Уже давно я собирался Вам написать, но как-то «руки не доходили». Но
вот - сел за машинку и печатаю.
Вы, конечно, знаете, что я предполагал было несколько сократить
предположенное время своего пребывания в Европе; поэтому мы пытались
перенести свой отъезд с намеченного 7-го августа на 26 июля (завтрашний
день). Но достать билет на этот рейс парохода так и не удалось
(пробовали в Париже, пробовали и на месте, в Лондоне, где нам сердито
сказали наконец, что если бы даже и удалось получить билет, то с
имеющейся у нас скидкой пришлось бы расстаться, а это значило бы, что
поездка будет стоить на 800 долларов дороже. Сумма слишком значительная,
чтобы ею пренебречь).
А теперь получилась новость. Мне пришлось перенести отъезд на более
поздний рейс - в середине августа. Я не предполагал было снова ехать в
Англию. Но обстоятельства сложились так, что снова придется съездить
туда, в начале августа. Если бы я переносил более легко длительные
полеты на аэроплане, можно было бы море заменить воздухом... Но я не
решаюсь на это, слишком трудны для меня полеты на большие расстояния
(и врачи настоятельно советовали мне их избегать). Поэтому - вместо
сокращения, получилась новая оттяжка, и я "пожалую" восвояси уже в
успенском посту.
Владыка Антоний1, по его рассказам своему окружению, остался «доволен»
нашим совещанием. А у меня оно оставило самое тяжелое воспоминание - я
увидел, насколько я одинок среди архиереев с своими принципиальными
взглядами (хотя «в личном плане» у меня добрые отношения со всеми). И
я не шутя подумываю об уходе. Конечно, я не уйду «вдруг» - внезапно.
Но намерен на следующем Соборе указать, что мне слишком многое не нравится в том, что происходит в нашей церковной жизни. И если
большинство епископата со мною согласится - речи об уходе я не стану
поднимать. А если я увижу свое одиночество, или увижу себя в меньшинстве
- заявлю, что ухожу. Ибо не могу возглавлять и, след., нести
ответственность за то, с чем принципиально не согласен.
В частности, я не согласен с нашей практикой половинчатого отношения к
американским и парижским раскольникам - святые отцы настойчиво говорят
о том, что долго и упорно продолжающийся раскол приближается к ереси,
и к упорствующим раскольникам нужно относиться как к еретикам, не
допуская никакого с ними общения (как взовьется на дыбы при таком
заявлении Вл. Антоний! Но я останусь непреклонен). Не согласен по поводу
румын («проблема» о. Болдеану). Есть и многие другие вопросы, в
частности, - о Солженицыне, по отношению к которому я продолжаю
держаться более чем осторожно, и встречаться с ним совсем не хочу. Мне
все кажется, что дело с ним может оказаться грандиозным фарсом, с
трагикомическим (а м. б. и просто с трагическим) концом...
Если бы он был действительно таким грозным противником коммунистов,
если бы они действительно считали его таковым - они давно бы «вывели
его в расход». Когда Солоневич издал свой знаменитый труд «Россия в
концлагере» - дело кончилось бомбой с убийством. Кутепов, Миллер -
ликвидированы. Коммунисты не боятся никого. На так называемое
«общественное мнение свободного мира» они плюют уже более полувека «с
верхней полки»... И уверенно идут к своей цели, отнюдь ее не скрывая, и
все время одерживая победы то в одном, то в другом пункте. А «свободный
мир» явно и страшно разлагается... И смрад этого разложения не менее
отвратителен, чем смрад коммунизма!
Но довольно... Даст Бог, хотя и с небольшой отсрочкой, но скоро
побеседуем «усты ко устом».
Храни Вас Господь и Его Пречистая Матерь. Мир Вам и Божие
благословение!
С любовию о Господе,
+Митрополит. Филарет.
1 Имеется в виду архиепископ Женевский и Западно-Европейский Антоний (Бартошевич)
