Святитель Иона Ханькоуский
Составитель диакон Серафим Ган (ныне протоиерей)
«Простите меня ради Христа, да не забывайте в своих святых молитвах. Напишите в помянничек...» – завещал приснопамятный Преосвященнейший Иона, епископ Ханькоуский, стяжавший своей сугубо-аскетической жизнью, богатейшим духовным опытом и активным служением ближнему общую к себе любовь и почитание, «подвигом добрым подвизахся» (2 Тим. 4, 7). Дерзая писать об одной из звезд на небосклоне Русской Православной Церкви и русского рассеяния, начинаю сие повествование словами известного архипастыря и выдающегося миссионера архиепископа Камчатского и Петропавловского Нестора (Анисимова; + 1962 г.):
«Его светлая, чистая, трудолюбивая жизнь протекала на виду всех жителей города Маньчжурии на протяжении трех лет. И в наше время, когда так много среди русских людей скорбей, бедствий, лишений и страданий, а наряду с этим много вражды, разделений и ненависти – в это время явился в лице святителя Ионы человек, полный любви и милосердия, человек мира, горячей веры в Бога и великой силы воли. Сердце наше преисполнено благоговейными переживаниями, но ни язык, ни перо наше не могут выразить похвалу почившему святителю по достоянию, ибо так сильна, ярка и красочна по своему исключительному содержанию жизнь и светла смерть этого епископа и человека-праведника. Для нас его жизнь и его смерть являются завидными, а память бессмертной» («Добрый пастырь». Специальный выпуск 1992 г., стр.4).
Преосвященный Иона (Покровский), в миру Владимир, родился 17 апреля 1888 г. в Козельском уезде, где, рано лишившись родителей, происходивших из крестьян, был усыновлен неким сельским диаконом Покровским. Успешно окончив духовное училище и Калужскую семинарию, юный Владимир поступил в Казанскую духовную академию в 1909 г. На 3-м курсе Владимир принял монашество с именем Ионы, и направил стопы свои в Введенскую Оптину Пустынь. Здесь он насыщался премудростью от преподобных Анатолия и Иосифа, прислушиваясь к словам последнего: «Не вырастив дерева, откуда же ждать плодов? Дерево же, на котором вырастает внутренний монах, есть пост, всякое воздержание, хождение к церковным службам, телесный труд, тогда уже на нем вырастет плод, т.е. внутрениий монах» («Из духовных наставлений старца Иосифа», ЖМП № 10, 1988 г., стр. 74).
Владимир вернулся в академию уже в сане иеромонаха и, окончив ее в 1914 г., стал преподавать Священное Писание в качестве приват-доцента. Но, «как глаз нуждается в руках и других частях тела, так и вера нуждается в деятельной добродетели» (блаж. Феодорит, епископ Кирский) – посему отец Иона, имея непоколебимую веру, возжелал служить защищавшим Веру, Царя и Отечество от лютых врагов в дни Великой войны, став военным священником, а затем – главным священником 11 армии в 1916 г.
В 1918 г. отец Иона выехал из Казани и в Перми был избит безбожниками, арестован и отправлен для суда в Тюмень. По пути, а именно в Тобольской губ., белым войскам удалось его освободить. Из Тобольска отец Иона по Иртышу отправился в Омск, где, определением Высшего Церковного Управления, возведен в сан игумена с должностью главного священника Южной армии. Поражение последней потом вынудило игумена Иону, взявшего на себя крест изгнанничества, покинуть Родину через Туркестан и пустыню Гоби.
Прибыв в Западный Китай, игумен Иона приехал сначала в Шанхай, а потом был назначен в Русскую Духовную Миссию в Пекине, где возведен был в сан архимандрита. В сентябре 1922 г. в Пекине была совершена его архиерейская хиротония во епископа Тяньзинского, викария Пекинской Миссии, с назначением его настоятелем Иннокентьевского миссионерского собора в г. Маньчжурии. Среди архиереев, участвовавших в наречении и хиротонии, были Начальник Миссии архиепископ Пекинский Иннокентий, епископы Забайкальский Мелетий и Шанхайский Симон (впоследствии архиепископ Пекинский). Прибыв в Маньчжурию 19 октября 1922 г., новохиротонисанный архипастырь начал свой святительский подвиг, совершая апостольское хождение в народ.
Епископ Мелетий (позже митрополит Харбинский и Маньчжурский) так описывает первый шаги его архипастырского служения:
«Население г. Маньчжурии, как пришлое из разных мест России, в религиозном отношении не было воспитано надлежащим образом. Новый обширный и благолепный храм Миссии был посещаем богомольцами в малом количестве, церковная проповедь была в очень слабом виде. Ревностный служитель Церкви Божией и выдающийся проповедник, молодой и энергичный епископ Иона прежде всего взялся за устроение своей паствы в религиозно-нравственном отношении. В своем храме он устанавливает уставное богослужение, заводит прекрасный хор, неустанно проповедует, храм наполняется богомольцами и, наконец, делается тесен. Однако для энергичного епископа Ионы это оказывается недостаточным. Он, по приглашению городского совета, преподает в местной гимназии Закон Божий. Полюбившие его учащиеся, узнав, что сдача экзамена по Закону Божию для них необязательна, заявили о своем желании подвергнуться экзамену по этому предмету, и все обнаруживают хорошие познания» (Епископ Мелетий, «Памяти Преосвященного Ионы, Харбин (Специальный выпуск, 1992 г.), стр. 3).
Иоаким Крупенин, почитатель Владыки, пишет об его приезде следующее: «Всем памятно прибытие Владыки в Маньчжурию. Все ждали архиерея в том виде, в каком его обыкновенно представляет народ, т.е. в полном величии, важности и малодоступности. Но владыка Иона знал, куда и к кому он едет. Он знал, кто и что его ждет. Знал он, что сытым и довольным он не нужен. Его ждут обездоленные, и к ним он и пришел. Пришел не только как князь Церкви, но и как любящий друг и отец, скромно, с лаской и утешением для всех. Всех поразила необычайная простота и доступность приехавшего архипастыря. Как яркая лампада, загорелась деятельность в Маньчжурии епископа Ионы и озарила лик Христа, призывающего страдальцев: «Приидите ко мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы». Все почувствовали отраду, поняв, что не все потеряно, когда услышали бодрый, обращенный к ним, призыв: «есть выход – вера в Бога и любовь к ближнему». Этим призывом к вере в Бога и любви к ближнему начал свою архипастырскую деятельность Владыка. Но слов было мало. Нужно дело. Нужна огромная работа. И работа началась... Не щадя своих сил и здоровья, и забыв себя, отдался Владыка на служение Богу и ближнему» (Иоаким Крупенин, «Преосвященный Иона, епископ Ханькоуский», Personal Reminiscences of Bishop Jonah – A Text in Russian ( Originally printed in China in 1925), стр. 14-15).
Тут Преосвященный Иона основывает приют, принимая прямое участие в жизни и воспитании детей, как свидетельствует архиепископ Камчатский Нестор в своем письме детям приюта в Маньчжурии:
«Владыка Иона еще с нами, и особенно с вами, дорогие деточки, ибо о вас более всего заботился и помышлял он во время жизни и не оставил вас после смерти. Вспомните его завещание, где он так трогательно, так тепло говорит о вас и почти исключительно о вас... Всего себя отдал епископ Иона делу милосердия, все свое сердце отдал он вам, и этой любовью, этим милосердием устремляясь к Богу, он зовет идти по той же дороге и своих милых детей. Следовать этому призыву, детки, – это единственный способ для вас быть благодарными епископу Ионе за все, что он вам сделал» (из письма епископа Нестора детям приюта имени епископа Ионы (1927 г.)).
Желая отдохнуть от многотрудной святительской деятельности «среди детворы», как любил выражаться Преосвященный Иона, он уходил в любимый им детский приют. И ныне многие бывшие питомцы этого приюта вспоминают с большой любовью и благодарностью приснопамятного Владыку, отмечая день его преставления участием в Божественной литургии и молебным пением.
Усердно исполняя заповедь Христову о деятельной любви к ближним, епископ Иона был выдающимся общественным деятелем, заботившимся о благосостоянии своей паствы. За три года своего пребывания на Ханькоуской кафедре им было создано:
• Детский приют, в котором содержались до 40 сирот, в возрасте от 5 до 14 лет.
• Нисшее и высшее начальные училища, где обучалось бесплатно до 500 человек.
• Бесплатная столовая, ежедневно кормившая 200 человек.
• Бесплатная амбулатория, выдававшая медицинскую помощь и лекарства беднейшему населению Маньчжурии.
• Библиотека для духовного просвещения маньчжурцев.
Приведем же воспоминания знавших сего святителя-праведника:
«Незадолго до его кончины, – пишет В.В. Фролов,– была оборудована аптека, расширена амбулатория. Последним начинанием было открытие библиотеки-читальни и организация продажи книг. Характерной чертой этой быстро развивающейся деятельности было постоянное ее улучшение. Летом – экскурсии для школьников, дача – для приюта; в школе был организован прекрасный струнный оркестр под руководством художника-капельмейстера; организован школьный научный кинематограф, которым пользовались за весьма дешевую плату и бесплатно все учебные заведения города. Каждый год при школе открывались новые ремесленные отделения. Постановки детских вечеров, спектаклей, рождественских елок, школьных выставок делались событиями в городе. Одновременно развертывалась большая работа по церковному благоустройству. Церковь была заново отремонтирована; открыт придел для служения ранних обеден. Постановка церковных богослужений при епископе Ионе не может быть никогда забыта маньчжурцами. Прекрасный оратор Преосвященный Иона привлекал в церковь массу народа; в большие праздники обширная церковь всегда была переполненной. Знатоки церковного пения утверждают, что маньчжурский архиерейский хор по художественности исполнения выдерживает сравнение с любым из лучших хоров Харбина. И все это было сделано в то время, когда кругом быстро замирала экономическая жизнь» (В. Фролов, «Преосвященный Иона, епископ Ханькоуский», Personal Reminiscences of Bishop Jonah – A Text in Russian ( Originally printed in China in 1925), стр. 33.
«Мы не берегли своего Владыку, – пишет Иоаким Крупенин, – не берег он и себя. Приемные часы с 7 утра до 11 вечера. Народ в течение всего трудового дня Владыки тянулся к дверям его кельи. Так было изо дня в день, и в праздник и в будни. А с 11 часов, вместо отдыха, Владыка принимался за новую работу. Все ушли на отдых, все спят, никто не мешает. Он должен дать ответы на обширную корреспонденцию делового характера, написать очередное пастырское назидание, приготовить к печати листовку, и прочая, и прочая... Только сторож ночной знал, когда угасал огонь в келье труженика-архипастыря, и он уходил на покой. А были ночи, когда огонь совсем не угасал, солнышко сменяла лампу, и вновь начинался трудовой, тяжелый день» (Иоаким Крупенин, op . cit ., стр. 15).
Преосвященный Иона также издавал листки духовно-нравственного содержания и выступал с чтением лекций на Харбинских богословско-философских курсах. Владыка своей эрудицией, духовной настроенностью, благотворительной деятельностью и общительностью привлекал людей всех сословий, званий и возрастов. Он был необычайно смиренномудр и скромен, как повествует нам один из его почитателей: «А как просто жил Владыка Иона! Не верилось, что это «князь Церкви», Владыка и господин. Ни поваров, ни кухни у него не было. Питался он весьма скромно и просто. Любимым его блюдом был жареный картофель и черный ржаной хлеб. Одежда и обувь Владыки были более чем скромны. Заплаты являлись обычным украшением того и другого. Зачастую портной и сапожник отказывались чинить: заплаты не держались. Но если в жизни был скромен Владыка, за то в смерти он явил величие и высоту духа» ( Ibid ., стр. 15-16).
Духовная ценность человека определяется не только его жизнью и деятельностью, но и смертью, т.е. тем, как он переселяется в жизнь вечную. Всемилостивый Господь, желая призвать владыку Иону в небесную Свою обитель, о которой написано: «ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша» (1 Кор. 2, 9), написал имя святителя «в книзе животней», даровав ему «конец благий» (из молитвы святителя Иоанна Златоуста по числу часов дня).
Интересно отметить, что перед своей кончиной, исповедовавшись у духовника отца Алексия, причастившись и написав завещание, Владыка велел окружающим его одр клирикам облачить его в епитрахиль и поручи преподобного Амвросия Оптинского и указал к погребению одеть его в белое облачение с митрой, полученной им от маньчжурской паствы, и похоронить за алтарем, рядом с основателем подворья отцом Михеем, которого святитель за несколько дней до своей кончины отпевал. Архиепископа же Харбинского и Маньчжурского Мефодия он просил совершить над ним монашеское отпевание и возложить золотой наперсный крест недавно почившего иеромонаха Михея на священника Павла Шиляева, известного в Китае церковного композитора и регента хора Иннокентьевского собора. В это время в соборе совершали молебствие о здравии владыки Ионы при многолюдном стечении молящихся и детей приюта, о которых Преосвященный многим напоминал при прощании с пасомыми, говоря: «Не бросайте детишек, берегите их». Перед Владыкой держали иконы Божией Матери (благословение Блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого)) и апостола Иоанна Богослова, которые он велел положить в гроб. И вот, десницею твердо держа святой Крест, Владыка изрек последние свои слова: «Простите, молитесь за меня», и тихо преставился от сей кратковременной жизни в вечно-блаженную с Богом.
Одним из свидетелей его последних минут был архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий: «Увидев духовника, почивший Владыка понял, что наступает уже последний момент, и спросил врача: «Неужели уж так скоро мой конец?» Получив утвердительный ответ, почивший стал готовиться к исповеди и Святому Причастию (Владыка получил заражение крови при ангине). Надевая мантию, он сказал: «Пора собираться». Исповедался и приобщился Святых Таин. Разоблачившись, он сел и напечатал на пишущей машинке свое предсмертное завещание... Изложив свою последнюю волю, он встал, взял требник и сам прочитал себе канон на исход души. Я стоял сзади и вместе с ним молился, врач только слегка поддерживал его сзади. Прочитав канон, он стал прощаться с присутствующими, которые стояли за занавеской в смежной комнате. Прося прощения, он поклонился всем в ноги и присутствовавшие со слезами на глазах в свою очередь поклонились ему в ноги, прося прощения, и подходили по одному, принимали от него благословения... Благословив всех присутствующих архиерейским благословением, он сел на кровать, велел себя разуть, затем лег на постель и сказал: «Я умираю». Ему дали в руки крест и свечу... Я стал читать отходную. Умирающий все что-то говорил. Когда я прочитал конда «Душе моя», стал читать икос, внезапно у меня подступили слезы к глазам, в этот момент умиравший испустил последний крик и скончался» (Архиепископ Мефодий, «Кончина Преосвященного Ионы, епископа Ханькоуского», Памяти Преосвященного Ионы (брошюра, изданная после смерти епископа Ионы, содержащая в себе собрание статьей о святителе). Место и год издания не указаны).
Отпевание святителя возглавил архиепископ Мефодий с сонмом духовенства при 8 тысячах молящихся (население Маньчжурии – 10,000 человек!). С глубокой скорбью и обильными слезами провожала его «в путь всея земли» многолюдная его паства с клиром и детьми горячо любимого им приюта. В соборе во время одной из панихид по святителю Ионе внезапно скончался от разрыва сердца А.Т. Гантимуров, глубоко переживавший скоропостижную кончину Владыки. Накануне девятого дня был совершен парастас, а в самый день – Божественная литургия, после которой было устроено собрание в память владыки Ионы, начавшееся служением заупокойной литии.
Для нас кончина владыки Ионы славна, победоносна и весьма поучительна! Епископ Иона, преподав нам высочайший урок христианской жизни и смерти, напомнил нам благоназидательные слова преподобного Ефрема Сирина: «Время покаяния коротко; Царствию же Небесному нет конца!» Владыка, несмотря на свою молодость, всегда готовился к смерти и жизни будущего века, приводя к исполнению слова из «Пролога в поучениях»: «Настоящая наша жизнь есть поле, в которое мы должны сеять семена, т.е. добрые дела для жизни будущей. Будем сеять, и семена наши возрастут, принесут плоды, и этими плодами, т.е. последствиями от добрых дел, будем наслаждаться в обителях Отца Небесного. Не посеем здесь доброго ничего, ничего хорошего не увидим и веке грядущем» (Протоиерей Виктор Гурьев, Пролог в Поучениях. Москва: Типо-Литография И.Е. Ефимова, 1912 г., стр. 204).
Оставив мир сей, Владыка не оставил любовь свою к детям, о чем свидетельствует чудо исцеления некоего 10-летнего отрока, страдавшего воспалением коленных суставов и видевшего епископа в час его блаженного преставления в сонном видении, при котором приснопамятный святитель сказал: «На... возьми мои ноги, они мне больше не нужны, а свои – отдай мне». Об исцеленном мальчике повествует покойный протоиерей Николай Киклович, клирик Харбинской и Маньчжурской епархии:
«Со смертью не прекратилась эта любовь и чувство уважения к нему, а наоборот, еще больше стали любить и почитать его, но уже не как обыкновенного смертного человека, а как угодника Божия, что особенно сказалось на деле после исцеления Владыкой больного отрока Николая, которому медицина не в силах была оказать помощь и откзалась от него совершенно (мальчика лечил в самом начале болезни врач В.В. Ляпустин, лечивший и Владыку, а потом передавший его акушерке Беловой – диакон С.Г.). Вот в эту то минуту, когда человеческая немощь оказалась бессильной помочь страждущему человека, и семья эта впала в отчаяние за будущее этого отрока, тогда-то и явилась на помощь страждущему сила Божия в лице новопреставленного епископа Ионы. Месяц тому назад, пишущему эти строки, исцеленный в ночь и час кончины владыки Ионы отрок 10 лет, а ныне мужчина цветущего вида 27 лет Николай, женатый, имеет двух дочерей-отроковиц, имеет свой дом, занимается своим хозяйством, подробно поведал у себя на квартире о своем исцелении. После чудесного видения только что скончавшегося владыки Ионы, он, тут же проснувшись, встал ночью совершенно здоровым, отбросил свои костыли и начал в полночное время ходить по комнате» (Свящ. Н. Киклович, «19-я годовщина памяти Преосвященного Ионы, епископа Ханькоуского», Хлеб Небесный (№ 11-12, 1944 г.), стр. 29-30).
Летом 1994 г. в г. Кургане в преклонных летах скончался Николай Дергачев, проживавший некоторое время в г. Кустанае, где 1989 г. его посетил А. Бакшеев, почитатель святителя, живущий в Австралии: «Я разыскал этого мальчика, жил он в благоустроенной квартире, беседовал с ним. Получилось как в сказке или как чудо. Живя в Китае, мы читали эту книжечку и ни как не думалось, что придется встретить этого мальчика» (из письма г. Бакшеева диакону С.Г.).
Через несколько лет после благословенной кончины владыки Ионы вышел специальный сборник описаний чудесных случаев, произошедших по его молитвам. Вера в посмертную помощь Владыки с каждым годом все увеличивалось. Ежедневно, начиная с рассвета до темной ночи, приходили из города паломники на могилу владыки Ионы, кто помолиться на ней, излить свое горе или испросить благословение перед началом какого либо дела. Женихи и невесты шли на могилу получить благословение на вступление в законный брак. Были и такие лица, которые не начинали своего дневного труда не приложившись к иконе и дубовому кресту на могиле святителя. У насельников приюта и богадельни крепко укоренился порядок почитания могилы Владыки.
В середине 90-х годов минувшего столетия многие бывшие питомцы этого приюта и духовные чада святителя Ионы возжелали обрести его останки и совершить их перенесение в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле, чтобы они стали предметом благоговейного чествования от всех чтущих память чудотворца. В феврале 1994 г. В.И. Уфаев, тщанием «Общества бывших маньчжурцев» в Сан-Франциско, отправился в Китай, где добился разрешения властей на вывоз честных останков владыки Ионы. В июле того же года, в день великого князя Владимира (имя святителя в миру), он приступил к проведению раскопок на месте погребения у алтарной стены взорванного в 1964 г. Иннокентьевского собора. Мощи, к сожалению, не были обретены и, по всей вероятности, были уничтожены при взрыве храма, камни которого были разобраны населением. На второй своей сессии Архиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви, выслушав доклад архиепископа Западно-Американского и Сан-Францисского Антония (Медведева; + 2000 г.) о попытках «Общества бывших маньчжурцев» обрести останки епископа Ионы, постановил: «Передать маньчжурцам благословение Архиерейского Собора и похвалить их ревность и преданность памяти святителя Ионы и благодарить их за старания найти его останки» (из постановления Архиерейского Собора).
В 1996 г. Архиерейский Собор Русской Зарубежной Церкви вынес определение о церковном прославлении святителя Ионы, которое было совершено 7/20 октября 1996 г., в день его преставления.
И тут следует отметить, что и в Московском Патриархате поднимался вопрос о прославлении Преосвященного Ионы. В апреле 1991 г. епископ Хабаровский Гавриил, бывший наместник Псково-Печерского монастыря, обратился с особым посланием ко всем помнящим владыку Иону с просьбой «прислать материалы по житию Преосвященного Ионы и сведения о его трудах и подвигах, которыми он усердно трудился во славу Святого Православия» («Харбин» № 4, апрель 1991 г.).
Заключаю словами митрополита Харбинского и Маньчжурского Мелетия: «Преосвященный Иона выполнил самую главную заповедь Христову: голодного накормил, жаждущего напоил, странствующего принял, нагого одел, больного посетил, делая все это нуждающимся братиям, он через них делал угодное Господу Иисусу Христу, от Которого да услышит сладчайший глас: «Благий и верный рабе, прииди и наследуй уготованную тебе обитель Отца Моего» (Епископ Мелетий, op . cit ., стр. 4).
Тропарь, глас 4
Пастырь добрый был еси русским людем, пристанище обретшим в чуждей стране, всяко наставляя их, наипаче же любви Христовой, образ любве нелицемерныя во всем показуя, темже, святителю отче Ионо, моли Христа Бога спастися душам нашим.
Кондак, глас 3
Детем не возбранил еси приходити к тебе, богоблаженне, пекийся о насущных их, и храмину им создал еси, по кончине же твоей их не оставил еси, отрока бо расслаблена в сонном видении исцелив. Сего ради вопием ти: Радуйся, чудодейственниче, Ионо преславный.
