Письма Царственных мучеников из заточения

Хронологический перечень событий крестного пути Царственных Мучеников.

Отъезд Государя Императора в Ставку, послуживший сигналом для начала революционных действий: среда 22 февраля/7 марта 1917 г.

Начало уличных беспорядков в Петрограде: 23 февраля/8 марта.

Самочинное образование Временного Комитета Государственной Думы и Совета рабочих (и солдатских) депутатов и захват ими власти в Петрограде: понедельник 27 февраля/12 марта.

Отречение Государя Императора от Престола: четверг 2/15 марта, в Пскове.

Арест Государя Императора: 8/21 марта, в Могилеве.

Арест Государыни Императрицы и Августейших Детей Их Величеств: 8/21 марта, в Царском Селе.

Прибытие Государя Императора в Царское Село: 9/22 марта.

Отъезд Царской Семьи из Царского Села в Сибирь: 1/14 августа.

Прибытие Царской Семьи в Тюмень: 4/17 августа. В тот же день пересадка на пароход "Русь".

Прибытие Царской Семьи в Тобольск: 6/19 августа.

Увоз из Тобольска Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны: 13/26 апреля 1918 г.

Прибытие в Тюмень: 14/27 (Вербная Суббота). В тот же день пересадка на поезд.

Прибытие Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны в Екатеринбург: 17/30 апреля.

Отъезд из Тобольска Наследника Цесаревича и Великих Княжен Ольги Николаевны, Татьяны Николаевны и Анастасии Николаевны: 7/20 мая, на пароходе "Русь".

Прибытие в Тюмень: 9/22 мая. В тот же день отъезд по железной дороге в Екатеринбург.

Прибытие Августейших Детей в Екатеринбург: 10/23 мая.

Злодейское убиение ЦАРСКОЙ СЕМЬИ в Екатеринбурге в доме Ипатьева в ночь на среду 4/17 июля 1918 г., около 1 ч. 15 м.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.
Февральская смута.
Отречение Государя Императора Николая Александровича от Престола и Его арест в Могилеве. Царская Семья в первые дни революции. Арест в Царском Селе Государыни Императрицы Александры Феодоровны и Августейших Детей Их Величеств.

На третьем году тяжелой войны, в феврале 1917 г., Россия стояла на пороге победы, которая должна была обеспечить ей славу, небывалый расцвет и мировое могущество, а русскому народу - мир и благоденствие на многие годы.

После двухмесячного пребывания в столице, в среду 22 февраля/7 марта, Император Николай II отбыл из Царского Села в Ставку, находившуюся в Могилеве, где Его присутствие как Верховного Главнокомандующего было необходимо в связи с подготовкой решительного весеннего наступления. Начиная с этого дня, события стали развиваться с головокружительной быстротой.

Революционеры всех званий и направлений как будто ждали этого момента, чтобы от слов перейти к действиям и, воспользовавшись отсутствием Государя Императора, попытаться свергнуть существующий государственный строй. Едва ли было случайным и преждевременное возвращение в Ставку из отпуска по болезни ген. Алексеева, начальника штаба Верховного Главнокомандующего и одного из главных участников дальнейших событий, сыгравшего столь роковую роль. Уже на следующий день после отъезда Государя в Петрограде начались серьезные уличные беспорядки. Петроградский район был в то время крупным промышленным центром с многочисленным рабочим населением. Но было и другое важное обстоятельство. По распоряжению военного министра ген. Поливанова там было к началу 1917 г. сосредоточено до 200 000 солдат, большей частью новобранцев, ожидавших отправки на фронт. Это были, главным образом, запасные батальоны гвардейских полков, укомплектованные вопреки всем приказам не крестьянским сословием, а разношерстным составом с высоким процентом фабричного люда и городских подонков и не имевшие ничего общего, кроме названия и нескольких офицеров, со славными гвардейскими полками, направленными чьей-то предусмотрительной рукой на далекий юго-западный фронт. Вся эта солдатская и рабочая масса, жившая в глубоком тылу в развращающих условиях большого города и в течение многих месяцев подвергавшаяся энергичной политической и пораженческой пропаганде со стороны революционеров и платных германских агентов, представляла собой готовый горючий материал для поднятия мятежа. Чтобы вызвать недовольство среди широких кругов населения и привлечь их на свою сторону, враги порядка стали распространять ложные слухи о недостатке хлеба. Под руководством революционных партий была организована забастовка рабочих, которая быстро разрасталась. В начале боевым лозунгом бастующих было требование хлеба. Но как только удалось вывести толпу на улицу, манифестации стали принимать политический характер: появились красные флаги и плакаты с надписями "Долой самодержавие" и "Долой войну". Однако, несмотря на многочисленные случаи нападения толпы на полицию - за 23 и 24 февраля пострадало двадцать восемь городовых, - власти не принимали никаких решительных мер для прекращения беспорядков и проявляли снисходительное отношение к демонстрантам.

25 февраля волнения охватили всю центральную часть города. На улицах происходили беспрерывные митинги, на которых безнаказанно произносились революционные речи. В этот день казаки, высланные усмирять беспорядки, впервые пошли на прямую измену и преступление: один из них зарубил шашкой пристава Крылова, пытавшегося вырвать у демонстрантов красный флаг. Это была первая жертва служебного долга. Опьяненная безнаказанностью, охваченная низменными страстями и руководимая опытными главарями, толпа становилась смелее и агрессивнее.

В воскресенье 26 февраля положение стало критическим. В городе слышалась стрельба. Были убитые и раненые. Во второй половине дня одна из рот запасного батальона л.-гв. Павловского полка неожиданно открыла огонь по войскам, разгонявшим демонстрантов, но вскоре ее удалось разоружить, причем зачинщики были арестованы.

Наконец, 27 февраля вспыхнул открытый военный бунт. Утром восстал запасный батальон л.-гв. Волынского полка, и вскоре к нему присоединились мятежники из других частей. Начались убийства офицеров. Толпа солдат и рабочих стала громить полицейские участки, освободила арестантов из тюрьмы "Кресты", подожгли здание Окружного Суда и затем захватила Таврический дворец, занимаемый Государственной Думой, которая с этой минуты перестала существовать как высшее выборное государственное учреждение. Таврический дворец стал штаб-квартирой бунтовщиков, где в тот же день под одной крышей самочинно образовались два самостоятельных революционных органа: самозванный Временный комитет Государственной Думы во главе с ее председателем Родзянко и Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, возглавляемый Чхеидзе и его заместителем Керенским, при участии вожаков-пораженцев. Оба эти органа, в состав которых вошли левые депутаты Думы, социалисты всех толков, большевики и даже освобожденные из тюрем уголовные преступники, присвоили себе право говорить от имени русского народа и стали рассылать по всей стране телеграммы революционного содержания.

28 февраля смута перекинулась в окрестности столицы. В Кронштадте был убит начальник порта и происходило избиение офицеров матросами Балтийского флота. В Петрограде царствовала анархия. Единственной фактической властью был Совет. Во всех остальных частях необъятной страны, за исключением 2-3 больших городов, где революционеры имели соучастников, поддерживался порядок и сохранялось полное спокойствие.

Как только в Ставке было получено известие о военном бунте, Государь повелел отправить с фронта войска для восстановления порядка в Петрограде, поручив эту задачу генерал-адъютанту Н. И. Иванову Одновременно с этим Он принял решение вернуться в Царское Село и в 5 ч. утра 28 февраля отбыл из Могилева. Покидая в столь критический момент Ставку, где были сосредоточены все нити военного управления. Государь терял непосредственный контакт с армией и фактически передал власть в руки ген. Алексеева, вполне полагаясь на верность и верноподданность старших военачальников. Это решение, как показал дальнейший ход событий, оказалось роковым. Вторник 28 февраля Он провел в пути.

В ночь на 1 марта на ст. Малая Вишера, в 150 верстах от столицы, Царские поезда были остановлены, так как следующая большая станция была занята мятежниками. После неудачной попытки пробиться в Царское другим путем Государь решил ехать в Псков, где находился штаб командующего северным фронтом генерал-адъютанта Рузского, куда Он и прибыл вечером того же дня. В это время отряд ген. Иванова достиг Царского Села.

Тем временем за истекшие 48 часов революционные силы в Петрограде успели соорганизоваться. Совет рабочих депутатов был переименован в Совет рабочих и солдатских депутатов. Вечером 1 марта Совет издал знаменитый приказ № 1, подрывавший все основы дисциплины в армии и флоте, но утвердивший авторитет и популярность Совета среди солдатской массы. Русская армия как боевая сила перестала существовать: враг мог торжествовать.

Вечером 1 марта Государь имел продолжительный разговор с ген. Рузским, и этот разговор явился моментом происшедшего в Нем психологического перелома, когда у Него появилось ощущение безнадежности. Фактически, при той позиции, которую занимали Рузский и Алексеев, возможность сопротивления исключалась. Будучи отрезанным от внешнего мира, Государь находился как бы в плену: Его приказы не исполнялись. Государыня, никогда не доверявшая Рузскому, узнав, что Царский поезд задержан в Пскове, сразу поняла опасность. 2 марта Она писала Его Величеству: "А Ты один, не имея за собой армии, пойманный, как мышь в западню, что Ты можешь сделать?" И действительно, не было ли это осуществлением, хотя и в несколько измененном виде, давно задуманного плана Гучкова, состоявшего в том, чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой Императорский поезд и вынудить отречение, не останавливаясь в случае необходимости даже перед применением силы.

Наступил роковой день - четверг 2/15 марта. Только одна неделя отделяла его от дня отъезда Государя из Царского Села. Ночью Рузский своей властью распорядился прекратить отправку войск для подавления мятежа. В 3 ч. 30 м. Утра он сообщил Родзянко, что Государь дал согласие на ответственное министерство и поручает председателю Думы составить первый кабинет. Этот последний ответил отказом, указав, что требования революционеров идут дальше и что ставится вопрос об отречении Государя Императора от Престола. Слова Родзянко были немедленно подхвачены Алексеевым. В 10 ч. утра он по своей инициативе разослал циркулярную телеграмму всем командующим фронтами, в которой, изобразив положение в Петрограде в ложном свете, просил их, если они согласны с его мнением, срочно телеграфировать свою просьбу Государю об отречении. К 2 ч. 30 м. ответы всех высших начальников действующей армии были получены: все они присоединились к предложению Алексеева. Измена оказалась поголовной. Старшие военачальники, в том числе пять генерал-адъютантов, изменив воинской чести и долгу присяги, оказались в одном лагере с петроградской чернью. Расчет начальника штаба и его единомышленников был правильным: этот решающий удар сломил последнее сопротивление Государя. Ознакомившись с содержанием услужливо поданных Ему телеграмм, Государь ни минуты более не колебался и уже в 3 ч. дня дал согласие на отречение в пользу Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, но в тот же день, после продолжительного разговора с лейб-хирургом Федоровым о здоровье Наследника, он передумал и решил отречься в пользу Великого Князя Михаила Александровича. В 4 ч. Милюков объявил в Таврическом дворце перед случайным сборищем людей об образовании Временного Правительства. На возгласы с мест: "Кто вас выбирал?" - Милюков бесстыдно отвечал: "Нас выбрала русская революция". Поздно вечером в Пскове прибыли представители Думского комитета Гучков и Шульгин. Государь был еще раз жестоко обманут: Он принимал их за представителей русского народа, тогда как в действительности, они никого не представляли кроме группы революционных депутатов Думы. В двенадцать часов ночи Государь передал этим самозванцам текст Манифеста об отречении в пользу Своего Августейшего Брата с пометой: "3 часа дня" - тем часом, когда Государь впервые принял решение отречься от Престола. О том, насколько правильно Государь оценивал создавшееся положение и окружавших Его людей, свидетельствует короткая запись, ставшая исторической, сделанная Им в Своем дневнике в этот день: "Кругом измена, и трусость, и обман".

Вечером 3 марта Государь вернулся в Могилев, куда на следующий день прибыла из Киева Государыня Императрица Мария Федоровна. Это было Их последнее свидание.

Вечером 7 марта Государь собственноручно составил Свое прощальное обращение к Русской Армии, датированное 8 марта. Как известно, Временное Правительство запретило его распространение.

В эти последние дни пребывания Государя в Могилеве между Ставкой и Временным Правительством велись переговоры о свободном проезде Его в Царское Село, свободном там пребывании и беспрепятственном отъезде за границу через Мурманск. Отрекаясь от Престола, Государь сделал со Своей стороны все от Него зависящее, чтобы помочь Своим преемникам справиться со стоящими перед ними задачами. Он подписал указ о назначении кн. Львова председателем Совета Министров, Верховным Главнокомандующим Вел. Кн. Николая Николаевича, командующим войсками Петроградского военного округа - генерала Корнилова, выдвинутого Думским комитетом, и обратился русским людям с призывом поддержать новую власть. В ответе на этот благородный жест Государя уже 7 марта Временное Правительство, продолжая делать лживые заявления, вынесло на секретном заседании постановление о лишении свободы Государя и Государыни, в нарушение данных обещаний и гарантий.

В день отъезда из Могилева, 8 марта, Государь прощался с чинами штаба. Напряжение было настолько сильным, что многие не могли сдержать рыданий; несколько человек упало в обморок.

Утром в этот день в Могилев прибыли члены Государственной Думы Бубликов, Вершинин, Грибунов и Калинин. В телеграмме главы Временного Правительства кн. Львова сообщалось, что они будут сопровождать Государя в Царское Село как главу государства, отказавшегося от власти, и что их командировка означает проявление внимания к Государю. Это была бессовестная ложь. Как только Государь сел в поезд, эти лица объявили Ему через генерал-адъютанта Алексеева, еще накануне осведомленного об истинной цели их приезда, что Он арестован. Наступил момент отъезда. Государь стоял у окна и смотрел на провожающих. Когда поезд тронулся, генерал-адъютант Алексеев отдал честь Императору, а когда перед ним проходил вагон с четырьмя думскими революционерами, прицепленный последним, он подобострастно снял фуражку и низко поклонился этим первым конвоирам Царя-Мученика на Его крестном пути к подвалу Ипатьевского дома.

Начало февральской смуты совпало с заболеванием Августейших Детей корью. Первым заболел Наследник Цесаревич Алексей Николаевич, заразившись от Своего приятеля Макарова, кадета одного из петроградских кадетских корпусов, где свирепствовала эпидемия кори. Когда Государь Император уезжал в Ставку, в среду 22 февраля/7 марта, Наследник уже лежал в постели с высокой температурой. Почти одновременно, в четверг, заболела Великая Княжна Ольга Николаевна, на следующий день - Великая Княжна Татьяна Николаевна, а через несколько дней, в самый разгар беспорядков в Петрограде, заразилась Великая Княжна Анастасия Николаевна. Это не было обычное - более или менее легкое заболевание. Болезнь протекала у Них весьма бурно, при температуре выше 40 . В эти тревожные дни только Великая Княжна Мария Николаевна служила опорой Матери и помогала ухаживать за больными. Она заболела последней. Положение Наследника было очень серьезным из-за Его хрупкого здоровья. У Великой Княжны Ольги Николаевны держалась очень высокая температура. У обеих младших Великих Княжон корь осложнилась опасной формой воспаления легких. К счастью, к этому времени Великая Княжна Татьяна Николаевна встала первой на путь выздоровления.

Болезнь Августейших Детей, конечно, не могла не отразиться на происходивших событиях. Государыня, всецело отдавшая Себя уходу за больными, полностью вышла из строя. Что же касается Государя Императора, то беспокойство о здоровье Детей и страх перед опасностью, угрожавшей Семье со стороны мятежников, ложились на Него тяжким бременем именно в тот момент, когда от Него требовалось наивысшее напряжение сил для принятия самых ответственных решений. Утратив способность передвижения из-за болезни детей, Августейшая Семья оказалась прикованной к бунтующей столице. Если бы Ее Величеству и Августейшим Детям удалось вовремя покинуть Царское Село и выехать навстречу Государю, если бы в эти судьбоносные дни царская Семья не была разлучена, ход истории мог бы принять иное направление.

О событиях, происходивших в Петрограде, Государыню осведомлял министр внутренних дел Протопопов. Общий тон его докладов был успокоительным и совершенно не соответствовал действительности. Он преуменьшал серьезность положения, но когда опасность стала очевидной, он растерялся и оказался неспособным принять необходимые решительные меры.

Вечером 28 февраля взбунтовался царскосельский гарнизон. Толпа мятежников направилась к Александровскому Дворцу, который охранялся надежными частями. Угроза приблизилась вплотную. Защитники Дворца заняли боевую позицию. Столкновение казалось неизбежным. Тогда Государыня, опираясь на руку Великой Княжны Марии Николаевны, вышла из Дворца, чтобы предотвратить кровопролитие. Но и в эти критические минуты Она заботилась не только о безопасности Своей Семьи, но стремилась предупредить братоубийственную схватку. Она стала обходить верные войска и обратилась к солдатам с призывом сохранять спокойствие и не открывать огонь первыми. Появление Императрицы внесло успокоение. Убедившись в готовности дворцового гарнизона исполнить свой долг, мятежники не решились на него напасть. Обе стороны вступили между собой в переговоры. Возбуждение улеглось, и решено было установить нейтральную зону.

1 марта, когда Государь находился в пути, и два следующих дня, когда Он был задержан в Пскове, будучи отрезанным от внешнего мира, были самыми мучительными для Императрицы. Тем не менее, не только в первые дни смуты, но и после отречения, Она продолжала сохранять мужество и наружное спокойствие. Она всегда тяжело переносила разлуку. За время пребывания Государя в Ставке в течение полутора лет Она написала Ему несколько сот писем. Но на этот раз грозное стечение обстоятельств - болезнь детей, бунт в Петрограде и, наконец, непосредственная угроза Александровскому Дворцу - требовало от Государыни крайнего напряжения, вынужденное бездействие и полная беспомощность еще более ухудшали Ее тяжелое душевное состояние. Страдания Государыни в эти дни смертельной тревоги - говорит П. Жильяр - превосходили всякое воображение. Она дошла до крайнего предела человеческих сил, и из этого последнего испытания Она вынесла то изумительно светлое спокойствие, которое потом поддерживало Ее и всю Ее Семью до последней минуты Их земной жизни.

Известие об отречении Государя достигло Александровского Дворца во второй половине дня 3 марта. Сначала оно было принято как ложный слух. Государыня вызвала к Себе Великого Князя Павла Александровича, и только после разговора с Ним, узнав некоторые подробности, Она склонилась, наконец, перед очевидностью. В письме от 4 марта Ее Величество писала Государю: "Только сегодня утром мы узнали, что все передано М(ише), и Бэби (Наследник Алексей Николаевич) теперь в безопасности - какое облегчение!" Вскоре стало известным, что 3 марта Великий Князь Михаил Александрович отказался вступить на Престол впредь то того, как Учредительное Собрание, созванное путем всеобщего голосования, установит "образ правления и новые основные законы Государства Российского". Великий Князь был так же жестоко обманут, как и Его Державный Брат. Подписывая этот незаконный и юридически безграмотный акт, составленный бесчестными людьми, Великий Князь, не отдавая Себе в этом отчета, превысил Свои права, отменив основные законы, и фактически упразднил монархический строй. Вместе с этим, не отрекаясь формально от Престола и лишь условно отказываясь "воспринять верховную власть", Он прервал цепь престолонаследия и тем самым парализовал всякую возможность реставрации. Императорская Россия рухнула в бездну. Восемь месяцев спустя, матрос Железняк разогнал Учредилку", вышвырнув вон ее председателя, и захватившие власть большевики не только положили конец историческому строю Российского Государства, но уничтожили и национальную Россию.

5/18 марта, около полуночи, Александровский Дворец впервые посетили представители новой власти. Это были: вновь назначенный командующий войсками Петроградского военного округа ген. Корнилов и военный министр Гучков, ненавидевший Их Величества. Оба были разукрашены огромными красными бантами с широкими ниспадающими лентами. Их бесцеремонное появление в столь поздний час во Дворце, где находились больные Дети и измученная Императрица, не имело никакой определенной цели. Корнилов в резкой форме потребовал видеть "бывшую Царицу". Государыня встретила их с холодным презрением - стоя, молча, не подавая руки. Непрошеные посетители растерялись и через несколько минут удалились. По-видимому это была первая разведка.

Арест Государыни был совершен в тот же день, что и арест Государя Императора - в среду 8/21 марта. Он был приведен в исполнение уже приезжавшим в воскресенье вместе с Гучковым генералом Корниловым. На этот раз он явился в 10 ч. утра с пятью офицерами и новым комендантом Царского Села. Государыня, одетая в платье сестры милосердия, приняла их наверху, в детских комнатах. Подавленный величественным спокойствием Императрицы, Корнилов, смущенный и растерянный, начал в сбивчивых словах объяснять причину своего приезда, но Государыня, прервав его, сказала: "Мне все очень хорошо известно. Вы пришли меня арестовать?" Тот смешался еще более и, наконец, произнес: "Так точно". Всем находившимся во Дворце придворным чинам и служащим было объявлено, что все те, кто не желает подвергаться тюремному режиму, должны покинуть Дворец до четырех часов. Затем по приказу Корнилова было вынесено из Дворца знамя Сводного Гвардейского полка и верные части, несшие охрану Дворца, были заменены разнузданной солдатней. Начальником караула был назначен полковник Кобылинский.

До этого дня Августейшие дети ничего не знали о происшедшем перевороте, но продолжать скрывать от Них жестокую правду было невозможно. Великих Княжон Государыня осведомила Сама, поручив Пьеру Жильяру объяснить положение его Августейшему воспитаннику Наследнику Цесаревичу. Выслушав известие об отречении Государя, Наследник сильно покраснел и взволновался, но не сказал ни одного слова о Себе, не сделал ни единого намека на Свои права как Наследника. "Еще раз я убедился в скромности этого мальчика, которая не имела равной себе, также, как и Его доброта", пишет П. Жильяр, вспоминая эти трагические минуты.

На следующий день, 9/22 марта, прибыл Государь. На Царскосельском вокзале четыре революционных депутата Думы, конвоировавшие Его в пути, передали свои полномочия полковнику Кобылинскому. Государь проследовал в Александровский дворец. Из многочисленных приближенных, приехавших в том же поезде, только один гофмаршал кн. В. А. Долгоруков пожелал сопровождать Его Величество. Остальные разбежались в разные стороны, проникнутые чувством страха. Так начался Царскосельский период заточения Царской Семьи.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
С. В. Маркову+)
(Царское Село, март 1917 г.)

Когда так тяжело на сердце, Вам безумно грустно - не унывайте, Маленький, помните, что есть душа, которая Вас лучше понимает, чем Вы сами знаете, и которая крепко, крепко ежедневно Бога за Вас молит. Вы не одни - не бойтесь жить, Господь услышит наши молитвы и Вам поможет, утешит и подкрепит. Не теряйте Вашу веру, чистую, детскую, останьтесь таким же маленьким, когда и Вы большим будете. Тяжело и трудно жить, но впереди есть Свет и радость, тишина и награда за все страдания и мучения. Идите прямо Вашей дорогой, не глядите направо и налево, и если камня не увидите и упадете, не страшитесь и не падайте духом. Поднимайтесь и снова идите вперед. Больно бывает, тяжело на душе, но горе нас очищает. Помните жизнь и страдания Спасителя, и Ваша жизнь покажется Вам не так черна как думали. Цель одна у нас, туда мы все стремимся, да поможем мы друг другу дорогу найти. Христос с Вами, не страшитесь. "Начало конца", Вы говорили, - да, Маленький, но не совсем, душа будет всегда близко, не забудет Вас Ваш новый друг и всегда и везде будет за Вами следить и Вас молитвами охранять от всякого зла. Останьтесь рыцарем, таким каким Вы хотели быть.

Ш(еф)(1) +.

+) Печатается впервые.

(1) Государыня Императрица Александра Федоровна была Шефом Крымского Конного Ее Величества полка, в котором служил корнет С. В. Марков.

наверх

От государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому +)
28 мая, Ц. С.

Все можно перенести, если Его (Бога) близость и любовь чувствуешь и во всем Ему крепко веришь. Полезны тяжелые испытания, они готовят нас для другой жизни, в далекий путь. Собственные страдания легче нести, чем видеть горе других, и не будучи в возможности им помочь. Очень много Евангелие и Библию читаю, так как надо готовиться к урокам с детьми, и это большое утешение с ними потом читать все то, что именно составляет нашу духовную пищу. И каждый раз находишь новое и лучше понимаешь. У меня много таких хороших книг, всегда выписываю из них. Там никакой фальши. Вы когда-нибудь читали письма Иоанна Златоуста к диаконисе Олимпиаде? Я их теперь опять начала читать. Такая глубина в них, наверное, Вам понравились бы. Мои хорошие книги мне очень помогают. Нахожу в них ответы на многое. Они силы дают, утешение и для уроков с детьми. Они много глубоко понимают- душа растет в скорби. Вы это сами знаете. Завтра в 12 часов молебен. Татьяне будет 20 лет уже(1). Они здоровы все, слава Богу. Надо Бога вечно благодарить за все, что дал, а если и отнял, то, может быть, если без ропота все переносить, будет еще светлее. Всегда надо надеяться. Господь так велик, и надо только молиться, неутомимо Его просить спасти дорогую Родину. Стала она быстро, страшно рушиться в такое малое время. Но тогда, когда все кажется так плохо, что хуже не может быть, Он милость Свою покажет и спасет все. Как и что, это только одному Ему известно... Хотя тьма и мрак теперь, но солнце ярко светит в природе и дает надежду на что-то лучшее. Вы видите, Мы веру не потеряли, и надеюсь никогда не потерять, она одна силы дает, крепость духа, чтобы все перенести. И за все надо благодарить, что могло бы гораздо хуже... Не правда ли? Пока живы и мы с нашими вместе - маленькая крепко связанная семья. А они, что хотели?...(2) Вот видите, как Господь велик. Мы и в саду бываем (т. е. на свободе). А вспомните тех других(3), о, Боже, как за них страдаем, что они переживают, невинные... Венец им будет от Господа. Перед ними хочется на коленях стоять, что за нас страдают, а мы помочь не можем, даже словом. Это тяжелее всего, больно за них, но и для них, я верю крепко, будет еще хорошее (мзда многая на небесах) и здесь еще. Но здоровье у них уже не то будет, а души у них растут, и Он им силы даст крест нести. Есть кому тяжело там без мамы, но вера спасет ее. Без слез не могу вспомнить. Но она знает (где бы она и ни была), душа моя с ней, и те, кто меня истинно любят, должны это вспоминать, а то разлука была бы невыносимой. Но быть без известий так тягостно, так тяжело. Вы удивлены, что я так вдруг откровенно пишу, но письмо не пойдет почтой, а нашего нового коменданта(4) менее стесняюсь. Мы посещали его в Лианосовском лазарете, снимались вместе, так что совсем другое чувство, и потом он настоящий военный. Хотя не завидую ему - очень уж ему трудно должно быть. Но Бог его наградит за каждую доброту, Вы видите, опять Бог помог. Все-таки чувствуем себя иначе, раз он наш начальник и цензор. Прежде он сам страдал. Голова немного устала, много сегодня другим писала, а скоро урок. Пора вставать. Да благословит и хранит Вас Господь Бог на всех путях и да даст Он Вам внутренний мир и тишину. Самый сердечный привет.

Ваша сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 43-44.

(1) День рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны - 29мая 1897 г.

(2) Ее Величество имеет в виду попытку Временного Правительства отделить лишенного свободы Государя от Его Семьи.

(3) Государыня говорит о томящихся в тюрьмах русских людях, почитаемых новой властью "врагами Русского народа".

(4) Под именем "нового коменданта" Государыня имеет в виду полк. Кобылинского. Здесь уместно сказать о тех, кому в то время принадлежала непосредственная власть над Царской Семьей.

Этими лицами были комендант Александровского Дворца, где содержались под арестом 8/21 марта комендантом был назначен штабс-ротмистр Коцебу, а начальником караула - полк. Кобылинский. Вскоре, через 2-3 недели, Коцебу был уволен, и обязанности коменданта временно исполнял Кобылинский, которого в конце марта сменил подполк. Коровиченко, назначенный на эту должность Керенским.

П. А. Коровиченко, военный юрист по образованию и адвокат по профессии, был личным другом Керенского и его единомышленником. В Александровском Дворце ему принадлежала вся полнота власти. Будучи грубым, бестактным и плохо воспитанным, Коровиченко не умел себя держать, и хотя сам он не причинял заключенным зла, Царская Семья его не любила. В конце мая он добровольно оставил свой пост, получив высокую должность благодаря революционным связям. Временное Правительство назначило этого полуштатского подполковника Командующим войсками сначала Казанского, а затем Ташкентского военного округа, где впоследствии он был зверски убит большевиками.

После ухода Коровиченко комендантом был назначен Кобылинский, о котором, как это видно из настоящего письма, Государыня отзывается с большой теплотой.

Полковник Е. С. Кобылинский был доблестным офицером л.-гв. Петроградского полка. Находясь в действующей армии, он был ранен, по выздоровлении вернулся в строй и на этот раз был сильно контужен. Снова вернулся на фронт, но от последствий контузии потерял боеспособность. Государыня и старшие Княжны познакомились с ним в Лианозовском лазарете, где он находился на излечении. В дальнейшем он проявил исключительную преданность Царской Семье. Назначенный сопровождать Царственных Узников в Сибирь в качестве начальника караула, он оставался на этой должности до 28 апреля/11 мая 1918 г., когда был смещен большевиками, до конца самоотверженно стараясь облегчить тяжелые условия заточения Царственных Мучеников.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
29-го мая (1917 г.) Ц. С.

Мама (М. М. Сыробоярская) мне переписала хорошую молитву, которую Она Сама каждый день читает. Она такая трогательная. Почему меня так полюбила, не знаю. Будьте нежны с ней, не стесняйтесь побольше о себе говорить. А то ей трудно, должно быть. Вы говорите, что не умеете, но это не так, только отвыкли и не хотите тяжести жизни с ней делить, хотите Ее беречь, но у матери чуткое сердце, и Она душой с Вами страдает. Понимая Ваш характер, знаю, что Вам не легко, и оттого дома пусто. Иные интересы, мысли, мечты. Она пишет, что сердце стало лучше, я так рада... Как тяжело читать газеты... Где мы? Куда дошли? Но Господь спасет еще Родину. В это крепко верю. Только где дисциплина? Сколько гадостей о нем (Государе) пишут: слабоумие и т. Д. Хуже и хуже, бросаю газеты, больно, все время. Все хорошее забыто, тяжело ругательства про любимого человека читать, несправедливость людей и никогда ни одного хорошего слова... не позволяют, конечно, печатать, но вы понимаете, что за боль. Когда про Меня гадости пишут - пускай, это давно начали травить, Мне все равно теперь, а что Его оклеветали, грязь бросают на Помазанника Божия, это чересчур тяжело. Многострадальный Иов(1). Лишь Господь Его ценит и наградит за Его кротость. Как сильно внутри страдает, видя разруху. Это никто не видит. Разве будет другим показывать, что внутри делается, ведь страшно Свою Родину любить, как же не болеть душой, видя, что творится. Не думала, что за три месяца можно такую анархию видеть, но надо до конца терпеть и молиться... молиться, чтобы Он все спас. А Армия... плачешь, не могу читать, бросаю все и вспоминаю страдания Спасителя, Он для нас, грешных, умер, умилосердится еще, может быть. Нельзя все это писать, но это не по почте, и новый комендант (полк. Кобылинский) цензор не будет Меня бранить, я думаю, а Вы не теряйте веру, не надо, не надо, а то уже не хватит сил жить. Увидят сами, что дисциплина и порядок нужен, что не надо бояться быть сильнее плохих разрушительных элементов, которые только стараются скорее видеть гибель России. Они не патриоты, ничего святого у них нет... Наступления ждут, медлят опять... О, больно, больно на душе, но Он спасет, поможет, услышит молитвы любящих Россию... Простите, что все это пишу, может, разорвут эту страницу. Вы бедную маму обрадуете Вашим присутствием. Вы знаете, что Вы ей нужны, разве это не хорошо? Я свою маму потеряла, когда Мне было 6 лет, а отца в восемнадцать(2). Большое утешение их иметь, знать, что она всегда Вас с любовью ждет, молится всеми силами за Вас. Вы ей нужны. Очень жаль Вас не видеть и не иметь возможности с Вами говорить. Настроение Ваше такое грустное, мрачное, безнадежный взгляд на все. Если бы виделись, может быть, могла бы немного помогать, облегчить и выяснить, а на бумаге не умею, не знаю, как писать, не то выходит и кажется так пусто. Сильно хочется помочь и постараться мрак рассеять. Не надо так на все смотреть, не все потеряно, Господь спасет еще дорогую Родину, но терпеливо придется ждать(конечно, сложа руки самое трудное), но это должно кончиться. Вы про историю говорите. Да, все это было раньше и будет опять, все повторяется, но иногда Господь Бог по иным путям народ спасает. В людей, Вы знаете, Я почти не верю, но зато всем Своим существом в Бога, и все, что случится, не отнимет эту веру. Не понимаю, но знаю, что Он понимает и все к лучшему творит. Люди стали все хуже и хуже. Содом и Гоморра в столице, а на фронте?... Мало лучше в городах, за это наказание и много из таких уже пострадали. Все, которые (из хороших, но глупых и смешных) все ругали и осуждали, видят, какую кашу заварили, а теперь боятся, что крестьяне все у них отнимают, что кажется им несправедливо... потому что сильно больно. Для души это полезно. Те, кто в Бога крепко веруют, тем это годится для (вот слова не могу найти) опыта совершенствования души, другим для опыта... Господь их наградит, верьте. Я знаю одного старика, который долго сидел (в тюрьме), выпустили, опять сидит, и он стал светлым, глубоко верующим и любовь к Г(осударю) и веру в Него и Бога не терял(3). Если награда не здесь, то там в другом мире, и для этого мы и живем. Здесь все проходит, там - светлая вечность. О, верьте этому! Вы молоды, Вам трудно об этом думать, но раз в жизни пострадаете, найдете в этом утешение. Испытания всем нужны, но надо показать и твердость во всем и все перенести с крепкой верующей душой. Нет таких невзгод, которые бы не проходили. Господь наш это обещал в Своем бесконечном милосердии, и мы знаем, какое непостижимое блаженство Он готовит любящим Его. Помоги Он всем перенести с такой покорностью Его святую волю... "Не все на небе будет ночь, авось и солнышко проглянет". Его дорога оставлена, чтобы нам идти, путь тернистый, но Он его перед нами прошел, - пусть и крест наш так же, как Он, понесем. Не умею писать, но молюсь горячо, да облегчит Он Вам Ваши страдания за других, да утешит и подкрепит Он Вас. Помните, как Ваш любимый Отец все жестокости и несправедливости перенес... Да, иногда жизнь, здоровье не выносят, а дух должен. Вы меня хорошо знаете и понимаете мое искреннее желание помочь Вам. Люди плохи, и Он наказывает, наказывает примером. Царство зла теперь на земле. Но Он выше всего, Он все может повернуть к лучшему. Увидим еще лучшие дни. Вы молоды, увидите еще другое, не будьте малодушным. У кого совесть чиста, тот и клевету и несправедливость легче переносит. Не для себя мы живем, а для других, для Родины (так это и понимали). Больше, чем Он (Государь) делал, невозможно. Но раз сказали для общего блага...(4) Но не верю, что Господь не вознаградит за это. А те, которые так гнусно поступили, им глаза будут открыты, у многих это уже и есть. Психология массы - страшная вещь. Наш народ уж очень некультурен - оттого, как стадо баранов, идут за волной. Но дать им понять, что обмануты, - все может пойти по иному пути. Способный народ, но серый, ничего не понимает. Раз плохие везде работают на гибель, пускай хорошие стараются спасти страну. Надо избавиться от врага внешнего - это первый долг, а с такими войсками стало безумно трудно, но не совсем безнадежно - есть патриоты настоящие, есть Бог. А мы в тылу должны молиться всеми слабыми силами - умолять Его спасти Родину. И Он услышит, умилосердится. Многое еще перенести придется. Плохие не станут лучше, но зато есть где-то хорошие, но, конечно, слабые "капли в море", как Вы их называете, но все вместе могут быть со временем поток очищающей воды и смоют всю грязь.

Надо кончать. Всегда за Вас молюсь. Все шлют горячий привет. Храни Вас Бог. Всего, всего наилучшего, скорейшего выздоровления и душевного спокойствия.

Старая Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 44-50.

(1) Государь Император Николай Александрович родился 6/19 мая, в день памяти Св. Иова Многострадального.

(2) Государыня Императрица Александра Феодоровна была дочерью Великого Герцога Людовика Гессен-Дармштадтского (+1890 г.) и Его жены Великой Герцогини Алисы, рожд. Принцессы Английской (+1878 г.), дочери Королевы Виктории.

(3) Вероятно, речь идет о ген. Сухомлинове.

(4) Ее Величество имеет в виду вынужденное отречение Государя Императора.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Царское Село) 29-го мая 17 г.

Милая моя, сердечное Вам спасибо за длинное письмо от 22-го, которое вчера получили. Все глубоко Меня трогает - Ваша любовь и вера. Спасибо, что Меня не забываете. Ваши письма для Меня большая радость. Как Господь милостив, что дал нам познакомиться, теперь особенно ценна такая дружба. Имею известия от сына (А. В. Сыробоярский), не был здоров, простудился, лежал, но теперь, слава Богу, ему лучше. Бывал у общих знакомых, скоро будет у Вас. Поздравляю Вас с его новым чином, наконец получил, год спустя. Все получаешь в свое время. Но теперь ему надо хорошее здоровье. Я утешала, что мы в переписке, он будет этому рад. Не бойтесь, что он веру потеряет, Бог услышит ваши молитвы и тех других, которых он стал верным другом. Тучи черные, гроза, туман покрывают будущее, это бывает трудно без ропота выносить. Но и это пройдет. Солнце опять заблестит, а там впереди яркое солнце, там все будет нам ясно, там награда за все тяжелые переживания. Земная школа суровая, и впереди экзамен нас ждет, надо к этому каждому готовиться, трудные сложные уроки изучить. Все и везде и во всем борьба, но внутри должна быть тишина и мир, тогда все переносить можно и почувствуешь Его близость. Не надо вспоминать огорчения - их столько, а принять их, как полезное испытание для души, а если начнешь роптать, то теряешь почву под ногами и становишься таким мелким, самолюбивым. Есть самолюбие, которое надо иметь, но есть и другое, которое надо топтать под ногами - это ложное. Что это я Вам все это говорю, Вы лучше меня знаете. Но надо во всем хорошее и полезное искать. Ведь в нашу пользу Он нас укоряет или попускает беды для испытания и укрепления души. Зло великое в нашем мире царствует теперь, но Господь выше этого, надо только терпеливо вынести тяжелое и не позволить худому брать верх в наших душах. Пускай зло помучает, потревожит, но душу ему не отдадим. Верим, глубоко верим, что награда там будет и, может быть, еще здесь... Видеть, знать о страданиях дорогих сердцу людей - вот это мука великая, и ее перенести спокойно ужасно трудно. Передаешь их мысленно в Его милосердные руки и знаешь, что души их не погибнут. Растут они, как цветы открываются, если умеют верить и молиться. Сам Спаситель перед глазами. Они с Ним крест несут... Боже, помоги им, умилосердствуй, спаси, тешь их. Сердце ноет, помочь нельзя... Вы спрашиваете. Не утомляют ли меня уроки(1). Нет, милая. Хотя голова иногда побаливает, когда подряд три урока Закона Божия, но это ничего, так рада с Детьми заниматься. И это Мне помогает. Потом бывает чтение и диктовка на других языках, но время оттого летит. До 12 лежу, и они около постели занимаются, а потом в классной или у Алексея. Вы хотели знать, как сплю - последнее время опять плохо, но это все равно. Когда жарко, то сердце шалит по-прежнему. Опять лежу в саду, или на кресле Меня катают. Это лучше. Иногда цветы собираю, но сгибаться для сердца нехорошо и больно. Но пока не могу жаловаться.

Нежно Вас целую, родная, перекрещаю. Господь с Вами. Молитвенно и мысленно с Вами.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 50-52.

(1) Вскоре после пасхи, когда Августейшие Дети достаточно окрепли после перенесенной болезни, возник вопрос о продолжении учения Наследника Цесаревича и младших Великих Княжон. Так как преподаватели в Александровский дворец не допускались, решено было организовать уроки собственными силами. Государь Император взял на Себя историю и географию, Государыня Императрица - Закон Божий, а другие предметы были распределены между лицами свиты и приближенными.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны,
с припиской Вел. Кнж. Татьяны Николаевны,
М. Н. Комстадиус+).

Открытое письмо. Всемирный Почтовый Союз. Россия.
Репродукция художеств. картины.
(Царское Село) 29-го мая 1917 г.

Милая Муся!

Спасибо за все за красивые открытки. У нас тоже совсем тепло и наконец распустилась вся сирень. Огород процветает, но работы там почти нет. Теперь рубим и пилим сухие деревья в саду. Папа и Маме привет. Обнимаю Вас.

Ольга.

На оборотной стороне приписка Вел. Кнж. Татьяны Николаевны:

Спасибо большое. Милая Муся, за поздравление(1) и открытку. Целую Вас.

Татьяна.

+) Печатается впервые.

(1) 29 мая/11 июня - день рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Царское Село) 4 июня (1917 г.)

Погода стоит очень хорошая. Каждый день маленький ветерок, который Мне помогает жару переносить. Дети уже очень загорели, особенно Мария. Они все Вас целуют. Жизнь та же самая, учатся каждый день, надо побольше догнать, так как зимой болели, и при том время скорее проходит. Они не могут, как раньше, быть целый день на балконе или в саду... так что Он (Государь) и Алексей по утрам часок гуляют (маленький играет на островке). От двух до пяти все, а Он с девочками от 7 с половиной до восьми. Все таки много на воздухе, и это им полезно всем, и физическая работа для Государя необходима, с детства к этому привык. С покойным Отцом вместе лес пилили и рубили, так Он и теперь со своими людьми делает. Иногда, если хорошие солдаты, то помогают нести дрова. Теперь у него есть много времени читать, что последние годы редко удавалось. Он страшно историческую и военную литературу любит, но трудно после стольких лет быть без бумаг, телеграмм, писем... С покорностью, без ропота все переносит, Его касающееся, но как за Родину страдает... за Армию -это Вы и Александр Владимирович (Сыробоярский) сами понимаете. Невыносимо тяжело видеть эту быструю разруху во всем... обидно, больно - вся работа пропала. Один Господь может еще любимую Родину спасти, и я не теряю эту надежду, хотя много еще тяжелого придется перенести. Есть хорошие люди (хотя их мало). У меня вообще давно мало доверия к людям, слишком много зла видела в свою жизнь, но я Богу верю, и это главное, Ему все возможно.

Ну, пора кончать. Храни Вас Бог. Крепко целую.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 52-54.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
Ю. Ф. День+).

Перевод с английского перевода подлинника, написанного по-русски1).
Фрагменты письма: Царское Село, 5 июня 1917 г.

[О! как я рада, что они назначили нового Командующего Балтийским флотом (адмирала Развозова). Надеюсь на Бога, что теперь будет лучше. Он настоящий моряк, и я надеюсь, что ему удастся восстановить порядок теперь. Мое сердце дочери и жены солдата страдает ужасно при виде того, что происходит. Не могу и не хочу к этому привыкнуть. Они были такими героями, и как их испортили как раз тогда, когда настало время освободиться от врага. Придется воевать еще много лет. Вы поймете, как Он (Государь) должен страдать. Он читает газеты со слезами на глазах, но я надеюсь, что они все же победят. У нас столько друзей на фронте. Представляю себе, как ужасно они страдают. Никто, конечно, не может писать. Вчера мы увидели совсем новых людей(2) - такая разница. Приятно было их видеть. Опять пишу то, о чем не должна писать, но это письмо пойдет не по почте, иначе Вы его не получили бы. У меня, конечно, нет ничего интересного, что написать. Сегодня в 12 часов будет молебен. Анастасии исполнилось сегодня 16 лет. Как быстро бежит время. (...)

Вспоминаю прошлое. Надо смотреть на все спокойнее. Что можно сделать? Если Он (Господь) посылает нам такие испытания, то очевидно Он считает нас достаточно подготовленными для них. Это своего рода экзамен - надо показать, что мы не напрасно через них прошли. Во всем есть свое хорошее и полезное, каковы бы ни были наши страдания - пусть будет так, Он пошлет нам силы и терпение и не оставит нас. Он милостив. Только надо безропотно преклониться перед Его волей и ждать - там, на другой стороне, Он готовит для всех, кто Его любит, несказанную радость. Вы молоды, как и Ваши дети, - как много их у меня, помимо моих собственных, - Вы увидите и настанет ясное и безоблачное небо, Но гроза еще не прошла, и поэтому так душно, но я знаю, что потом будет лучше. Надо только иметь немного терпения разве это так уж трудно? Я благодарю Бога за каждый день, который проходит спокойно. (...)

Три месяца уже прошло (после революции)!! Народу обещали, что будет больше продовольствия и топлива, но все стало хуже и дороже. Они всех обманули - мне жаль народ. Скольким мы помогали, но теперь все кончено. (...)

Ужасно думать об этом! Сколько людей зависело от нас. А теперь? Хотя о таких вещах не говорят, я пишу об этом, потому что мне так жаль тех, для кого жизнь теперь станет труднее. На то Божия воля! Дорогая моя, надо кончать. Нежно целую Вас и Тити(3). Христос с Вами.

Сердечный привет (от Государя)

Любящая Вас
Тетя Бэби.

+) Lili Dehn, стр. 239-240.

(1) Перевод с английского перевода имеет пропуски и стилистические отличия от подлинника (примеч. ред., 1996 г.).

(2) Новая часть, назначенная для несения караульной службы.

(3) А. К. Ден, сын К. А. И Ю. Ф. Ден.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
З. С. Толстой+).
Царское Село, 23-го июня 1917 г.

Милая З(инаида) С(ергеевна), мне ужасно стыдно, что я до сих пор Вас не благодарила за письмо к 29-го Мая(1) и за чудные вышитые мешки. Я взяла себе синеватый с разноцветными цветами; Ольга - голубой с желтыми розами; Анастасия - розовый, а Мария - весь желтый. Они нам очень пригодились и всегда напоминают Вас. Мама всегда берет свой мешок в сад с книжкой, или чем-нибудь. Погода у нас все время была очень теплая. Потом пошел сильный дождь и стало гораздо светлее. Но дождь был очень нужен, так как уж очень было сухо. Как Вы все поживаете? А что читает вслух Ваш муж (П. С. Толстой), когда Вы работаете? Мы по вечерам после обеда все тоже работаем и Папа нам читает. Мы теперь кончаем VI том книги "Le comte de Monte-Cristo", Alexandre Dumas.

Вы знаете это? Страшно интересно. А раньше читали про разных сыщиков; тоже интересно. Ну, до свиданья, милая З. С. Буду ждать писем. Крепко Вас целую и Далечку(2). Мужу и Сереже(2) привет. Снимитесь, пожалуйста, все вместе и пришлите мне Вашу карточку. Очень буду рада ее иметь.

Татьяна

+) "Русская Летопись", кн. 1, стр. 139-140.

(1) День рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны.

(2) Дети П. С. и З. С. Толстых - Дарья и Сергей.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
В. В. Комстадиус+).

Открытка.
(Царское Село) 12-го июля 1917 г.

Милая Вера Владимировна!

Сердечно тронута и благодарю Вас за добрые пожелания. Все мои шлют Вам привет. Огород наш процветает. Мы также помогали уборке сена, и я немного научилась косить. Всего Вам хорошего.

О.

+) Печатается впервые.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
Вел. Кн. Ксении Александровне+)
(Царское Село) 20-го июля 1917 г.

Спасибо тебе огромное дорогая моя Крестная за письмо, которому страшно обрадовалась. Написала тебе 8/VII открытку, получила ли ты ее. Рада, что вы все Слава Богу, здоровы, и за Тебя, что Ты наконец можешь иметь всех твоих мальчиков(1) у себя. - Мы тут все ничего, Папа только получил твое письмо в день Его отъезда(2), а больше - нет. Мы все хотели написать - да не знали можно ли и как. - Т. к. учителям к нам нельзя ходить, то уроки идут домашним способом. - Мама и Папа тогда нам дают. С (...) и Настенькой(3) читаем и играем на рояле. - Гуляем с Папой утром час и днем все вместе и Мама от 2-5. Мы ходим в лес - где Папа с нашими людьми спиливают сухие деревья и колют на дрова. Мы помогаем и их носим и складываем в сажени. Эта работа уже около 2-х месяцев, а раньше сами копали грядки и вышел очень хороший огород, с которого едим. Грядок вышло около 60. По вечерам Папа нам каждый день читает вслух, а мы работаем или что-нибудь другое делаем. - Мы 4 ходим теперь бриться, т. к. волосы страшно лезли после кори и у Марии больше полголовы вылезло - ужас что такое, а теперь так удобно. - Много очень и часто думаем о вас всех. Да хранит вас всех Господь. Бабушку(4), Т(етю) Ольгу(5) и всех крепко целую. Соф. Дм.(6) и Зину М.(7) тоже. Видала ты Надю(8) и мужа. До свидания моя дорогая Крестная, (...) до конца...

Твоя любящая тебя

Кр(естница) Т(атьяна).

+) "Православная Жизнь", февраль 1961 г., (№ 2), стр. 8.

(1) Сыновья Вел. Кн. Ксении Александровны: Князья Андрей, Феодор, Никита, Дмитрий, Ростислав и Василий Александровичи.

(2) Отъезд Государя в Ставку 22 февраля/7 марта.

(3) Фрейлина гр. А. В. Гендрикова.

(4) Императрица Мария Феодоровна.

(5) Вел. Кн. Ольга Александровна.

(6) С. Д. Евреинова, фрейлина Вел. Кн. Ксении Александровны.

(7) Гр. З. Г. Менгден, фрейлина Императрицы Марии Федоровны.

(8) Княгиня Надежда Петровна, дочь Вел. Кн. Петра Николаевича, состоявшая в морганатическом браке с кн. Н. В. Орловым.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).

Перевод подлинника, написанного по-английски.
Август 1917ю Царское Село(1).

Дорогая моя мученица, я не могу писать, сердце слишком полно, я люблю Тебя, мы любим Тебя, благодарим Тебя и благословляем и преклоняемся перед Тобой. - целуем рану на лбу(2) и глаза, полные страдания. Я не могу найти слова, но Ты все знаешь, и я знаю все, расстояние не меняет нашу любовь - души наши всегда вместе и через страдание мы понимаем еще больше друг друга. Мои все здоровы, целуют тебя, благословляют и молимся за Тебя без конца.

Я знаю Твое новое мучение - огромное расстояние между нами, нам не говорят, куда мы едем (узнаем только в поезде), и на какой срок, но мы думаем, это туда, куда ты недавно ездила(3) - святой(4) зовет нас туда и наш друг.

Не правда ли странно, и Ты знаешь это место. Дорогая, какое страданье наш отъезд, все уложено, пустые комнаты - так больно, наш очаг на продолжении 23 лет. Но Ты, мой Ангел, страдала гораздо больше! Прощай. Как-нибудь дай мне знать, что Ты это получила. Мы молились перед иконой Знаменья(5) и я вспоминала, как во время кори она стояла на твоей кровати(6). Всегда с Тобой; душа и сердце разрывается уезжать так далеко от дома и от Тебя и опять месяцами ничего не знать, но Бог милостив и милосерд, Он не оставит Тебя и соединит нас опять. Я верю в это - и в будущие хорошие времена. Спасибо за икону для Бэби (Наследника Цесаревича).

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 197-198.

(1) Это письмо не датировано, но как явствует из текста, оно написано 1 августа, непосредственно перед отъездом в Сибирь, который имел место рано утром во вторник 1 августа.

(2) А. А. Вырубова, бывшая фрейлина и личный друг Государыни Императрицы Александры Феодоровны, была арестована по приказанию Керенского 21 марта в Александровском Дворце, где с начала революции она разделяла заключение вместе с Царственными Узниками. В этот день ее перевезли в Петроград, а на следующий день отправили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Условия заключения А. А. Вырубовой, несмотря на то, что она была калекой и только что перенесла тяжелую болезнь, были чрезвычайно жестокими. Она подвергалась невероятным издевательствам со стороны тюремного начальства, караульных солдат и даже тюремного врача, которого в своих воспоминаниях она называет своим главным мучителем. "Жизнь наша была медленной смертельной казнью", - рассказывает она о своем пребывании в каземате Трубецкого бастиона. Ее оскорбляли, били по лицу, плевали в лицо. Она буквально голодала. В миску с отвратительной едой, нередко полугнилой, солдаты часто плевали, подбрасывали толченое стекло. Несколько раз ей угрожал кровавый самосуд. Рана на лбу, о которой Государыня пишет в этом письме, была получена А. А Вырубовой, когда один из караульных солдат в припадке злобы толкнул ее на косяк железной двери. Это была большая и долго не заживавшая рана. А. А. Вырубова оставалась в Петропавловской крепости до середины июня, когда ее перевели в арестантский дом, а в конце июля освободили. Произвольные аресты и содержание под стражей ни в чем не повинных людей в течение многих месяцев в ужасающих условиях, без предъявления им обвинений - одна из позорнейших страниц деятельности Временного Правительства и его представителей.

(3) Св. Иоанн Тобольский (из рода Максимовичей).

(5) См. выше письмо к Ю. А. Ден от 30 июля 1917 г., примечание 5.

(6) А. А. Вырубова заболела корью одновременно с Августейшими Детьми в первые дни февральской смуты.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Ссылка в Сибирь.
Отъезд из Царского Села. Прибытие в Тобольск. Заточение в губернаторском доме в Тобольске.

В первой половине июля 1917 г. на секретном заседании Временного Правительства, состоявшемся под председательством кн. Львова, было постановлено отправить Царскую Семью в Сибирь. Осуществление этого решения было поручено Керенскому, который выполнил эту задачу тайно и в полном согласии с крайними элементами Совета рабочих и солдатских депутатов. Необходимость отъезда официально мотивировалась соображениями безопасности и собственными интересами Царственных Узников, на самом же деле Временное Правительство действовало под давлением совдепа, и ссылка в далекую Сибирь вместо Юга, куда Государь Император тщетно просил Керенского перевезти Его Семью, была вызвана опасениями, что Царской Семье удастся вырваться из рук революционной власти. Несколько месяцев спустя после октябрьского переворота большевики отправили в то же направлении еще шесть Членов Императорской Фамилии. И действительно, эта отдаленная часть страны оказалась надежной тюрьмой. Никто из сосланных туда Августейших Особ не спасся: все Они были злодейски умерщвлены почти одновременно с Царской Семьей.

Новым местом заточения, которое тщательно скрывалось до самого отъезда, был назначен, по выбору Керенского, небольшой губернский город Тобольск, расположенный на правом берегу р. Иртыша, близ впадения в него Тобола, в 285 верстах от Тюмени, ближайшего железнодорожного пункта, лежащего на р. Туре. От весны до осени сообщение между этими двумя городами поддерживается речными пароходами, но с середины октября до мая, когда реки скованы льдом, достигнуть Тобольска можно только на лошадях.

В последних числах июля П. Жильяр сделал в своем дневнике несколько коротких записей, в которых он рассказывает, как и когда царственные Узники узнали о предстоящем отъезде.

Четверг 27 июля. - "Я узнал, что Временное Правительство решило перевезти Императорскую Семью, но куда - пока держится в тайне. Мы надеемся, что в Крым".

Суббота 29 июля. - "Нам сказали, что мы должны взять с собой как можно больше теплых вещей. Очевидно, нас повезут не на юг. Большое разочарование".

Воскресенье 30 июля. - "Наш отъезд назначен на завтра. Полковник Кобылинский сообщил мне под большим секретом, что нас переводят в Тобольск.

Тогда же, в воскресенье 30 июля, Государь Император Николай II записал в дневнике: "Сегодня дорогому Алексею минуло 13 лет. Да даст ему Господь здоровье, терпение, крепость духа и тела в нынешние ужасные времена!

Ходили к обедне, а после завтрака к молебну, к которому принесли икону Знаменской Божьей Матери. Как то особенно тепло было молиться Ее святому лику вместе со всеми нашими людьми. Ее принесли и унесли через сад стрелки 3-го полка..."

Понедельник прошел в последних сборах и прощальном посещении парка, детского острова, огорода и других любимых мест Императорской резиденции. Вечером в сопровождении Керенского приехал Великий Князь Михаил Александрович. Ему разрешили короткое свидание с Государем в присутствии постороннего лица, но проститься с Государыней и Августейшими детьми Его не допустили.

Отъезд был назначен на 1 час ночи на вторник 1 августа. К этому времени все собрались в полукруглом зале. Туда же был снесен весь багаж. Ночь прошла в томительном ожидании, так как петроградские железнодорожники, заподозрив, что поезд предназначается для Царской Семьи, чинили всякие препятствия. Наконец, в пять часов утра были поданы автомобили, и Царская Семья, конвоируемая отрядом кавалерии, покинула Александровский Дворец. Посадка происходила не на Императорской ветке, а на маленькой станции Александровская, в трех верстах от Царского Села. Прошло еще полчаса, и поезд тихо тронулся. Было без десяти минут шесть.

Вместе с Царской Семьей в числе свиты и прислуги отбыли в Тобольск следующие лица: 1) генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев(1), 2) гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков. 3) лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, 4) наставник Наследника Цесаревича Петр Андреевич Жильяр, 5) фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, 6) гоф-лектрисса Екатерина Адольфовна Шнейдер, 7) воспитательница графини Гендриковой Викторина Владимировна Николаева, 8) няня Августейших Детей Александра Александровна Теглева, 9) ее помощница Елизавета Николаевна Эрсберг, 10) камер-юнгфера Мария Густавовна Тутельберг, 11) комнатная девушка Государыни Императрицы Анна Степановна Демидова, 12) камердинер Государя Императора Терентий Иванович Чемодуров, 13) его помощник Степан Макаров, 14) камердинер Государыни Императрицы Алексей Андревич Волков, 15) лакей Наследника Цесаревича Сергей Иванович Иванов, 16) детский лакей Иван Дмитриевич Седнев. 17) дядька Наследника Цесаревича Климентий Григорьевич Нагорный, 18) лакей Алексей Егорович Трупп, 19) лакей Тютин. 20) лакей Дормидонтов, 21) лакей Киселев, 22) лакей Ермолай Гусев, 23) официант Франц Журавский, 24) повар Иван Михайлович Харитонов, 25) повар Кокичев, 26) повар Иван Верещагин, 27) поварской ученик Леонид Седнев, 28) служитель Михаил Карпов, 29) кухонный служитель Сергей Михайлов, 30) кухонный служитель Франц Пюрковский, 31) кухонный служитель Терехов, 32) служитель Смирнов, 33) писец Александр Кирпичников, 34) парикмахер Алексей Николаевич Дмитриев, 35) гардеробщик Ступель, 36) заведующий погребом Рожков, 37) прислуга графини Гендриковой Паулина Межанц, 38 и 39) прислуга г-жи Шнейдер Екатерина Живая и Мария (фамилия неизвестна)(2). Для несения караульной службы был отправлен "Отряд Особого Назначения" в составе трех рот, по одной от запасных батальонов л.-гв. 1-го (б. Его Величества), 2-го Царскосельского и 4-го (б. Императорской Фамилии) Стрелковых полков, общей численностью в 330 человек при 8 офицерах(3). Начальником отряда был назначен полковник Кобылинский, до этого занимавший должность коменданта Александровского Дворца.

В качестве комиссара по гражданской части ехал Макаров. Кроме того, чтобы доставить Царскую Семью по назначению, были командированы еще два лица: член Государственной Думы Вершинин, один из четырех участников ареста Государя Императора в Могилеве, и представитель Царскосельского совдепа прапорщик Ефимов. По выполнении своей миссии они должны были немедленно вернуться для представления доклада.

Все уезжавшие были размещены в двух поездах: в первом ехали Царская Семья, свита, часть прислуги и рота л.-гв. 1-го Стрелкового полка; во втором - остальная прислуга и роты 2-го и 4-го полков. Оба поезда следовали под флагом Японской миссии Красного Креста. Путь лежал через Вологду, Вятку, Пермь и Екатеринбург до Тюмени. Большие станции поезд проходил без остановки. Останавливались на маленьких станциях и на разъездах, а иногда и среди поля, где Царственным Узникам разрешалось выходить на прогулку.

Вечером 4 августа Царская Семья приехала в Тюмень, где через несколько часов пересела на пароход "Русь" для дальнейшего следования по рекам туре и Тоболу до места назначения. Второй пароход, со стражей на борту, шел сзади. Под вечер 6 августа, в день праздника Преображения Господня, Царская Семья прибыла в Тобольск.

Так как губернаторский дом, названный новой властью "Домом Свободы" и предназначенный служить тюрьмой Царственных Узников, не был готов к Их приезду, Им пришлось остаться на пароходе еще неделю. Наконец, 13 августа все приготовления были закончены, и Царская Семья перешла в новое место Своего заточения. Свиту поместили в доме купца Корнилова, расположенном по другую сторону улицы, почти напротив Губернаторского дома.

На следующий день Государь попросил пригласить священника, который совершил, по случаю благополучного прибытия, благодарственный молебен с водоосвящением, и все комнаты дома были окроплены святой водой. Так, с молитвой и благословением Божиим, начался тобольский период страданий Государя и Его Августейшей Семьи.

Первые полтора месяца жизни в Тобольске до приезда в конце сентября комиссара Панкратова, сменившего Макарова, были самым спокойным временем заключения Царской Семьи. Власть была в руках полковника Кобылинского, не подчинявшегося местным властям, который сердечно привязался к Их Величествам и делал все возможное, чтобы облегчить условия заточения.

Большим утешением для Государя, Государыни и Детей была возможность посещения церкви, чего Они были лишены в Царском Селе. Вечерние богослужения совершались на дому, а на литургию разрешалось ходить в находившуюся неподалеку Благовещенскую церковь, где для Них совершались ранние обедни.

Жители Тобольска всячески выражали свою преданность Царской Семье. Проходя мимо дома и увидя кого-нибудь в окнах, они снимали шапки. Многие крестили Царственных Узников. Когда Они направлялись в церковь или возвращались оттуда через прилегающий к дому небольшой городской сад, на пути собиралась толпа, и здесь можно было видеть людей, становившихся на колени при проходе Их Величеств.

(1) На допросе, произведенном судебным следователем Соколовым, Керенский показал: "Царю не делалось никаких стеснений в выборе тех лиц, которых Он хотел видеть около Себя в Тобольске. Я хорошо помню, что первое лицо, которое Он выбрал, не пожелало быть с Ним и отказалось... Тогда Царь выбрал Татищева. Татищев согласился. Татищев держал себя вообще с достоинством, вообще, как должно, что тогда в среде придворных было редким исключением" (стр. 28).

П. Жильяр, отмечая. Что выбор Государя пал на Татищева, пишет: "Узнав о желании своего Монарха, генерал Татищев немедленно устроил свои дела и, несколько часов спустя, с чемоданом в руках, отправился в Царское Село. Мы застали его уже в поезде в момент отъезда" (стр. 181).

(2) Позднее в Тобольск прибыли: 1) преподаватель английского языка Сидней Иванович Гиббс, 2) доктор медицины Владимир Николаевич Деревенко, 3) фрейлина баронесса София Карловна Буксгевден. 4) камер-юнгфера Магдалина Францевна Занотти, 5) комнатная девушка Анна Яковлевна Уткина и 6) комнатная девушка Анна Павловна Романова, но три последние допущены к Царской Семье в Тобольске не были.

(3) По два офицера на роту: от 1-го полка - прапорщики Зима и Мяснянкин, от 2-го полка - прапорщики Семенов и Пыжов, от 4-го полка - поручики Каршин и Малышев; кроме того, заведующий хозяйственной частью капитан Аксюта и адъютант Отряда поручик Мундель. Все офицеры были не кадровые, а прикомандированные, и, за исключением поручиков Малышева и Мунделя, все они были очень левого направления.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Письма из заточения в Тобольске. (1)

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны В. Г. Капраловой
О приезде в Тобольск М. С. Хитрово
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск, сентябрь 1917 г.)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. 17-го октября, 1917 год. Тобольск.
От Государя Императора Николая Александровича Вел. Кн. Ксении Александровне.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск) 27 ноября 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому Тобольск, 29-го ноября 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск, 9 декабря 1917 г.)
От Вел. Кнж. Татьяны Нниколаевны А. А. Вырубовой (Тобольск) 9-го декабря (1917 г.)(1)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск) 10 декабря (1917 г.)
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны А. А. Вырубовой Тобольск, 10-го декабря 1917 г.
От Вел. Кнж. Марии Николаевны З. С. Толстой. Тобольск. 10 декабря 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой.
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны С припиской Вел. Кнж. Анастасии Николаевны, М. С. Хитрово.
От Государыни Императора Николая Александровича Вел. Кн. Ксении Александровне.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск) 8-го января (1918 г.)
наверх

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны
В. Г. Капраловой+)

Открытка, 14 х 9.
10-го августа 1917 г. Тобольск

Милая Вера Георгиевна.

Приехали мы сюда благополучно. Живем пока на пароходе, т. к. дом не готов. Пока пишу идет дождь и сыро. М. (Вел. Кнж. Мария Николаевна) лежит, т. к. простудилась, но теперь уже ей лучше. Передайте сестре и Евг. Алекс. поклон. Надеюсь Вы все здоровы. Всего хорошего. Целуем Вас. Не забывайте. Извиняюсь за мазню.

+) Печатается впервые.

наверх

О приезде в Тобольск М. С. Хитрово

На общем фоне революции, который Государь Император так верно заклеймил словами "кругом измена, и трусость, и обман", молодая фрейлина Маргарита Сергеевна - или, как ее сокращенно называли. "Рита" - Хитрово вписала свое имя на славной странице истории, показав пример безграничной преданности Царской Семье, самоотверженности, смелости и мужества.

Во время война она работала вместе с Августейшими сестрами милосердия в Собственном Ее Величества лазарете в Царском Селе и за эти годы особенно сблизилась со своей сверстницей Великой Княжной Ольгой Николаевной. Не прошло и двух недель после отъезда Царской Семьи, как она отправилась в путь, взяв с собой письма для передачи Их Величествам, Августейшим детям и лицам свиты. Она ехала для того, чтобы как-нибудь, хотя бы мельком, повидать Царскую Семью, лелея надежду быть чем-либо Ей полезной или, по крайней мере, разделить с Царственными Узниками выпавшие на Их долю испытания. Эта поездка через бунтующую Россию, в переполненных разнузданной солдатней поездах представляла немалую опасность для беззащитной юной путешественницы и сама по себе была подвигом.

Путешествие прошло благополучно, и 18 августа М. С. Хитрово достигла места назначения. "Приехав в Тобольск, - рассказывает Т. Боткина, - она моментально направилась в дом, где помещалась свита, и наткнулась на гр. Гендрикову, которая провела ее в свою комнату. Затем туда же пришел мой отец, и они все мирно разговаривали, когда пришел Кобылинский и объявил, что он вынужден арестовать Хитрово". Это было сделано по личному распоряжению Керенского, который, получив донос о якобы замышляемом освобождении Царской Семьи, поторопился отправить на имя прокурора Тобольского Окружного Суда срочную телеграмму(1) со следующими предписаниями: "Исключительное внимание обратите на приезд Маргариты Сергеевны Хитрово, молодой светской девушки, которую немедленно на пароходе арестовать, обыскать, отобрать все письма. Паспорта и печатные произведения, все вещи, не составляющие личного дорожного багажа... немедленно под надежной охраной доставить в Москву прокулату (т. е. прокурору судебной палаты)..." (Н. Соколов, стр. 23). Приказание было строго выполнено, и мнимая заговорщица была в тот же день выслана из Тобольска.

18 августа Государь Император записал в Своем дневнике: "Утром на улице появилась Рита Хитрово, приехавшая из Петрограда, и побывала у Настеньки Гендриковой. Этого было достаточно, чтобы вечером у нее (Гендриковой) произвели обыск". На другой день, 19 августа, Он добавил: "Вследствие вчерашнего происшествия Настенька лишена права прогулки по улицам в течение нескольких дней, а бедная Рита должна была выехать обратно с вечерним пароходом".

В газетах вокруг этой поездки был поднят невероятный шум, долго не прекращавшийся, и революционной власти еще долго мерещился призрак монархического заговора, предпринятого с целью освобождения Царской Семьи.

Так закончилась неудачная попытка героической русской девушки соединить свою судьбу с мученической судьбой обожаемой Царской Семьи.

!) Информация о монархическом заговоре была получена от одного из чиновников прокурорского надзора. Случайно в поезде он подслушал разговор между двумя ехавшими с ним в одном купе пассажирками, одной из которых была Л. В. Хитрово, мать Маргариты Сергеевны. Она рассказывала о ссылке Царской Семьи, о попытке освободить Царственных Узников, о поездке дочери в Тобольск и т. д. Сказанного было достаточно для того, чтобы ретивый чиновник мог состряпать донос, который и был представлен по начальству. Поднимаясь по иерархической лестнице, этот донос вырос до гиперболических размеров и в таком виде достиг самого министра-председателя", вызвав панику у него и среди его окружения, в результате чего в Тобольск и была послана злополучная телеграмма за его подписью.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск, сентябрь 1917 г.)

Так странно раненых не видеть, быть без этой работы. 15-го августа было бы три года, как работали в лазарете, но наша отставка это испортила. Но мне всегда хочется надеяться, что вдруг, если много работы будет и не хватит рук, опять вернуть на место. Что почувствуют старые раненые, если опять их привезут и старых сестер найдут? Но это фантазия - не сбудется. И без нас(1) довольно сестер милосердия. Но сомневаюсь, чтобы все так любили работу, как мы, чувствовали, что помогаешь, облегчаешь. Иногда очень больно делаешь, обижаешь невольно. Так чудно потом. Страшно интересны все операции. А сколько новых знакомых нашли, только мое здоровье мешало мне ездить в другие лазареты, и это было жалко и очень сожалею, но сил не хватало последний год.

Сестра.

+) "Скорбная памятка",стр. 54.

(1) Подразумеваются Государыня Императрица Александра Федоровна, Вел. Кнж. Ольга Николаевна и Вел. Кнж. Татьяна Николаевна.

От Вел. Кнж. Татьяны Николоевны
З. С. Толстой+).

Фрагмент письма:
(Тобольск) 2-го октября 1917 г. Губернаторский дом.

... Мы все тут, в общем ничего, устроились хорошо. Дом небольшой, но уютный. Есть балкон, на котором много сидим. Погода тут почти каждый день чудная, очень тепло, но листья сильно падают. На воздухе бываем много. Есть у нас здесь крошечный садик за кухней, с огородом посредине.

Обойти все это можно (не преувеличивая) в три минуты. Потом нам огородили часть улицы перед домом, где мы гуляем, т. е. ходим взад и вперед - 120 шагов длины. Улицы все здесь покрыты деревянными досками и во многих местах большие ямы, но ездят все благополучно. Наши окна выходят на улицу, так что единственное развлечение смотреть на гуляющих. Три раза мы были в церкви - такое было утешение и радость! По субботам и остальные разы у нас была всенощная и обедница. Конечно, и это хорошо, но все же не может заменить нам церковь. Ведь больше полугода мы не были в настоящей, потому что в Царском Селе у нас была походная... Время проходит быстро и однообразно. Работаем, читаем, играем на рояле, гуляем, уроки есть. Вот и все. Адресуйте прямо мне сюда, или на имя комиссара Панкратова, через которого проходит вся корреспонденция. ...

Татьяна.

+) "Русская летопись", кн. 1, стр. 142.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
17-го октября, 1917 год. Тобольск.

Мои мысли Вас много окружают. Столько месяцев ничего о Вас не знала, и Вы мои 7 писем не получили. Только 2. Письмо последний раз в конце июля. Перестала почти писать, только изредка. Боюсь другим повредить. Выдумают опять какую-нибудь глупость(1).

Никто никому не верит, все следят друг за другом. Во всем видят что-то ужасное и опасное. О, люди, люди! Мелкие тряпки. Без характера, без любви к Родине, к Богу. Оттого Он и страну наказывает.

Но не хочу и не буду верить, что Он ей даст погибнуть. Как родители наказывают своих непослушных детей, так и Он поступает с Россией. Она грешила и грешит перед Ним и не достойна Его любви. Но Он всемогущий - все может. Услышит, наконец, молитвы страдающих, простит и спасет, когда кажется, что конец уже всего. Кто свою Родину больше всего любит, тот не должен веру потерять в то, что она спасется от гибели, хотя все идет хуже. Надо непоколебимо верить. Грустно, что рука его(2) не поправилась, что не придется вернуться на старое место - но это лучше. Невыносимо тяжело и не по силам, было бы. Будьте бодрой. Оба не падайте духом. Что же делать, придется страдать, и чем больше здесь, тем лучше там. После дождя - солнце, надо только терпеть и верить. Бог милостив, своих не оставит. И Вы увидите еще лучшие дни. Александр Владим. молод - много впереди. Надо перенести смертельную болезнь, потом организм окрепнет и легче живется и светлее. Молюсь всем сердцем, нежно обнимаю.

Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 54-55.

(1) Государыня имеет в виду правительственную и газетную шумиху, вызванную поездкой в Тобольск М. С. Хитрово, которую заподозрили в принадлежности к организации, пытавшейся освободить Царскую Семью из заточения.

(2) Речь идет о сыне М. М. Сыробоярской - Александре Владимировиче.

наверх

От Государя Императора
Николая Александровича
Вел. Кн. Ксении Александровне+).

Надпись на конверте:
Заказное.
Великой Княгине
Ксении Александровне

Ай-Тодор.
Таврич. Губ.

Этикетка заказн. письма: 3. № 990. Тобольск
Почтовая печать: Тобольск, 9. 11. 17.
Тобольск. 5-го ноября, 1917 г.

Милая дорогая моя Ксения,

От всей души благодарю Тебя за доброе письмо от 15-го окт. доставившее мне огромную радость.

Все, что ты пишешь о здоровье Мама, теперь успокоило меня. Дай Бог, чтобы силы Ее вполне восстановились и чтобы Она берегла здоровье свое.

Мы только что вернулись от обедни, кот. для нас начинается в 8 час. при полной темноте.

Для того, чтобы попасть в нашу церковь, нам нужно пройти городской сад и пересечь улицу - всего шагов 500 от дома. Стрелки стоят редкою цепью справа и слева и когда мы возвращаемся домой они постепенно сходят с мест и идут сзади, а другие вдали сбоку, и все это напоминает нам конец загона, так что мы каждый раз со смехом входим в нашу калитку.

Я очень рад, что у вас сократили охрану - "дюже надоело" и вам и им понятно.

Бедные сбитые с толку люди. Постараюсь написать Мише (Вел. Кн. Михаил Александрович), никаких известий о нем не имел кроме как от Тебя.

Зима никак не может наступить настоящая; два дня идет снег при небольшом морозе, потом все тает и снова то же повторяется. Но воздух отличный чистый, дышится очень хорошо.

Тут мы живем как в море на корабле и дни похожи один на другой, поэтому я тебе опишу нашу жизнь в Ц. Селе.

Когда я приехал из Могилева, то как Ты знаешь, застал всех детей очень больными, в особенности Марию и Анастасию.

Проводил разумеется весь день с ними, одетый в белый халат. Доктора приходили к ним утром и вечером, первое время, в сопровождении караульного офицера. Некоторые из них входили в спальню и присутствовали при осмотре докторами. Потом это сопровождение врачей офицерами было прекращено.

Я выходил на прогулку с Валей Д(олгоруковым) и с одним из офицеров или самим караульным начальником. Так как парк перестали чистить с конца февраля, гулять было негде из-за массы снега - для меня явилась прекрасная работа - очищать дороги.

Цепь часовых стояла - одна вокруг дома, а другая вокруг пруда и решетки маленького сада против окон комнат Мама.

Гулять можно было только внутри и вдоль второй цепи.

Когда стал лед и сделалось тепло, бывший комендант полк. Коровиченко объявил, что он отодвинет цепь подальше.

Прошло три недели и никакой перемены. В один прекрасный день со мною последовали четыре стрелка с винтовками; этим я воспользовался и, ничего не говоря, пошел дальше в парк. С тех пор начались ежедневные большие прогулки в парк, а днем рубка и распилка сухих деревьев. Выходили мы все из дверей круглой залы, ключ от нее хранился у кар. нач. (полк. Кобылинский).

Балконом ни разу не пользовались, так как дверь к нему была заперта.

Выход наш в сад вместе со всеми нашими людьми, для работы или на огороде или в лесу, должно напоминал оставление зверями Ноева Ковчега, потому что около будки часового у схода с круглого балкона собиралась толпа стрелков, насмешливо наблюдавшая за этим шествием. Возвращение домой тоже происходило совместное, т. к. дверь сейчас же запиралась. Сначала я здоровался по привычке, но затем перестал, п. ч. они плохо и вовсе не отвечали.

Летом было разрешено оставаться на воздухе до 8 час. вечера; я катался с дочерьми на велосипеде и поливал огород, т. к. было очень сухо. По вечерам мы сидели у окон и смотрели как стрелки возлежали на лужайке, курили, читали, возились и попевали.

Стрелки, приехавшие с нами сюда, совсем другое - это почти все побывавшие на фронте, очень многие ранены и с Георг. Кр. и мед. - большею частью настоящие солдаты. Мы со многими перезнакомились.

Забыл упомянуть, что в марте и апреле по праздникам на улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена.

Шествия эти неизменно кончались в нашем парке у могилы "Жертв Революции", кот. вырыли на аллее против круглого балкона. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк.

Этот несносный Похор. Марш преследовал нас потом долго и невольно все мы посвистывали и попевали его до полного одурения.

Солдаты говорили нам, что и им надоели сильно эти демонстрации, кончавшиеся обыкновенно скверной погодой и снегом.

Разумеется за этот долгий срок с нами было множество мелких забавных и иногда неприятных происшествий, но всего не описать, а когда-нибудь, даст Бог, расскажем Вам на словах.

Боюсь, что надоел Тебе, милая Ксения, чересчур долгим письмом, да и рука у меня затекла.

Постоянно мысли мои с Тобой, дорогою Мама и твоею семьей. Крепко обнимаю тебя и их всех, как люблю.

Бепуатоны Тебя нежно целуют.

Да хранит и благословит всех вас Господь. Как хотелось бы быть вместе.

Прощай моя дорогая.

Всею душою Твой старый Ники.

К письму приложена записка Государя Императора, расшифровывающая псевдонимы большевистских главарей:

Ленин - Ульянов (Цедерблюм)
Стеклов - Нахамкес
Зиновьев - Апфельбаум
Троцкий - Бронштейн
Каменев - Розенфельд
Горев - Гольдман
Меховский - Гольденберг
Мартов - Цедербаум
Суханов - Гиммер
Загорский - Крахман
Мешковский - Голлендер(1)

+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 6-9.

(1) См. Указатель личных имен.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+)

Перевод подлинника, написанного по-английски.
24 ноября 1917. Тобольск.

Дорогая, вчера я получила Твое письмо от 6 ноября и благодарю от всего сердца. Такая радость слышать о Тебе, Бог очень милостив, дав нам это утешение. Жизнь в городе (Петрограде) должна быть ужасной, в душных комнатах, огромная, крутая лестница, никаких прогулок и только ужасы вокруг. Бедное дитя! Но Ты знаешь, что душой и сердцем я с Тобой, разделю все Твои страдания и молюсь за тебя горячо.

Каждое утро я читаю книгу, которую Ты мне подарила семь лет тому назад: "День за днем", и очень ее люблю, нахожу много слов и утешение. Погода переменчивая: мороз и солнце, потом тает и темно. Ужасно скучно для тех, кто любит длинные прогулки и кто их лишен. Уроки продолжаются как раньше. Мать и дочки работают и много вяжут, приготовили рождественские подарки. Как время летит, скоро будет 9 месяцев, что я со многими простилась... и Ты одна в страдании и одиночестве. Но Ты знаешь, где искать успокоения и силу и Бог Тебя никогда не оставит - Его любовь выше всего. Все в общем здоровы, исключая мелких простуд: иногда колено и ручка пухнет(1), но слава Богу без особых страданий. Сердце болело последнее время. Читаю много, живу в прошлом, которое так полно богатых и дорогих воспоминаний. Надеюсь на лучшее будущее. Бог не оставляет тех, кто Его любит и верит в Его безграничное милосердие, и когда мы меньше всего ожидаем, Он нам поможет и спасет эту несчастную страну. Терпенье, вера и правда.

Как Тебе понравились две карточки, которые я нарисовала? Три месяца ничего не слыхала о Лили (Ю. А. Ден). Тяжело быть отрезанной от всех дорогих. Я так рада, что Твой верный Берчик и Настя с Тобой, а где Зина (Менштед) и Маня (Ребиндер)? Отец Макарий значит тоже ушел в лучший мир? Но там он ближе к нам, чем на земле. Наши мысли будут встречаться в будущем месяце. Помнишь наше последнее путешествие и все, что случилось после(2). После этой годовщины может быть Господь смилуется над нами. Иза (бар. С. К. Буксгевден) и девушки(3) еще не приехали. Поцелуй от меня Прасковью и детей. Все целуют "Большого Бэби"(4) и благословляют. Храни Бог. Не падай духом. Хотела бы послать Тебе что-нибудь съедобное.

+) "Русская летопись", кн. 4, стр. 199-200.

(1) Государыня говорит о Наследнике Алексее Николаевиче.

(2) См. письмо Ее Величества от 20 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечание 7.

(3) Камер-юнгфера М. Ф. Занотти и комнатные девушки А. П. Романова и А. Я. Уткина.

(4) Прозвище А. А. Вырубовой.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск) 27 ноября 1917 г.

Милая Мария Мартиановна,

Анна Демидова(1) получила Ваше письмо от 9-го и 25 октября и от души Вас благодарит. Попробую и я Вам писать. Дай Бог получите, хотя многое теряется. Мы понимаем, как страшно тяжело у Вас на душе. Ваши дорогие уехали от Вас, ничего о них не знаете. В такое беспокойное неестественное время все трудно перенести. Боишься за дорогих, но Господь Бог не оставит их и услышит Ваши молитвы. Вашу молитву часто читаю и Вас вспоминаю. В молитве утешение; жалею я тех, которые находят немодным, ненужным молиться. Не понимаю даже, чем они живут. Духовный мир далек от них, все суета и суета. Оттого все так плохо пошло. Он не может благословить и дать удачу таким. Все забыли и Родину и правду. Живут ложью, только о собственных выгодах и думают. Неимоверно тяжело видеть гибель народа дорогой страны, но Христос не оставит своих, не даст погибнуть всем невинным. Соблазн и разруха всего, тьма покрывает все, стыди срам. До чего в это короткое время дошли, разве совесть у них все еще спит? А когда последняя их минута придет, когда перед вечным судом будут стоять... хочется им кричать: "Проснитесь, душа погибает". Земное короткое существование проходит, а что там их ждет? Милосердный Господь, сжалься над несчастной Родиной, не дай ей погибнуть под гнетом "свободы". Простите, что так пишу, но вырвалось, крик души. Слишком сильно я свою Родину люблю, нелегко видеть, как с удовольствием все разрушают, мучают - позор. Довольно этого! Христос Спаситель наш умер, страдал за грехи наши и спасет страну еще. Крепко этому верю. Сегодня праздник Знамения(2), и вчера Вас и А. В.(3) вспоминали.

Да хранит Вас Господь Бог. Нежно Вас целую. Шлю Вам самый сердечный привет. Дети Вас целуют.

Всем сердцем Ваша.

Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 55.

(1) Комнатная девушка Ее Величества.

(2) 27 ноября/10 декабря - Воспоминание Знамения от иконы Божьей Матери в Новгороде в 1170 г. Накануне, 26 ноября/9 декабря, праздник Царскосельской иконы Знамения Божьей Матери.

(3) Полк. Сыробоярский, сын М. М. Сыробоярской.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+)
Тобольск, 29-го ноября 1917 г.

Получила сегодня от мамы (М. М. Сыробоярская) открытку, она пишет под впечатлением Вашего письма из Вологды(1). Да, Господь Бог Вас опять спас, и впредь не оставит. Сердечное спасибо за открытку из Иркутска. - Из Тюмени, к сожалению, все еще не переслали, так скучно! Тяжело маме. Что Вы так далеко, и она долго о Вас ничего не узнает.

Могу себе представить, как ужасно все, что там пережили (кровавые октябрьские события в Москве). Тяжело неимоверно, грустно, обидно, стыдно, но не теряйте веру в Божию милость. Он не оставит Родину погибнуть. Надо перенести все эти унижения, гадости, ужасы с покорностью (раз не в наших силах помочь). И Он спасет, долготерпелив и милостив - не прогневается до конца. Знаю, что Вы этому не верите. И это больно, грустно. Без этой веры невозможно было бы жить...

Многие уже сознаются, что все было - утопия, химера... Их идеалы рухнули, покрыты грязью и позором, ни одной хорошей вещи не сделали для Родины - свобода - разруха - анархия полная, вплоть до чего дошли, жаль мне даже этих идеалистов (когда они добрые), но поблагодарю Бога, когда у них глаза откроются. Лишь о себе думали, Родину забыли, - все слова и шум. Но проснутся многие. Ложь откроется, вся фальшь, а весь народ не испорчен, заблудились, соблазнились. Некультурный, дикий народ, но Господь не оставит, и святая Богородица заступится за Русь бедную нашу.

Надеюсь, что благополучно получите письмо, напишите сейчас.

До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Господь с Вами. Будьте бодрым. Самый сердечный привет.

Сестра.

+) "Скорбящая Памятка", стр. 56-58.

(1) По пути во Владивосток, куда направлялся полк. Сыробоярский.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск, 9 декабря 1917 г.)

Много о Вас, милая, думаю; грустно и тоскливо на душе. Тяжела разлука с дорогими и любимыми... без известий.

Но Господь милостив и их охраняет и услышит молитвы и видит слезы матери. Боже мой - эти переговоры о мире... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит(1). По моему, самое худшее прошло - хотя много еще тяжелого впереди. Но душа как-то чувствует свет. Невозможно падать духом. Чувствуешь, что что-то свыше поддерживает все время и дает надежды на лучшие дни, светлые. Но терпеть надо еще и... молиться. Милая, читайте теперь почаще акафист "Нечаянной Радости" (образ в Кремле). Я ее много читаю и нужна она всем крепко верующим.

Рождество близко и... мир, но мир душевный хочется видеть в русских сердцах, а не измену с немцами. Солнце сияет за тучами, мы его только не видим, но оно старается нам показаться - откроем глаза, поднимем сердца, раскроем души, призовем Матерь Божью на помощь Родине. Сегодня праздник Нечаянной Радости(2). Господь с Вами, милая. Горячо Вас люблю, за Вас обоих (мать и сын Сыробоярские) молюсь и за Россию.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 58.

(1) Подчеркивая эти слова Государыни в "Скорбной Памятке" (стр. 58-59), ген. А. В. Сыробоярский пишет:

"Какими огненными буквами должны войти в историю России и в сердца Русских людей эти слова письма Царицы: "Боже мой - эти переговоры о мире... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит".

А как еще недавно вся Россия, весь мир шептал - Царица хочет сепаратный мир с немцами заключить, Россию, союзников предать...

Верховный революционный главнокомандующий Алексеев бросает тень измены на Императрицу только потому, что во дворце, в комнатах Царя, Верховного вождя Армии, была найдена карта Русского фронта. Г-н Керенский в своих заграничных газетных статьях уверяет, что он создавал революцию для того, чтобы не допустить Царя заключить сепаратный мир с немцами. Русское общество, аристократия, Члены Госуд. Думы - все боролись тоже во имя этой идеи... и победили. И вот накануне заключения позорного Брестского мира, подготовленного всеми этими победителями... из далекой Сибири, из заточения, накануне принесения последней своей жертвы Отечеству - собственной жизни, Царица в отчаянии восклицает: "Боже мой - эти переговоры о мире позор величайший"...Но разве в этом только позор, а не в той клевете, подлой лжи, которую общими усилиями возвели на Ее Величество".

(2) Праздник иконы Божьей Матери "Нечаянная Радость".

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Нниколаевны
А. А. Вырубовой+)
(Тобольск) 9-го декабря (1917 г.)(1)

Голубушка моя родная, постоянно думаю о Тебе, молюсь и много говорим и вспоминаем. Тяжело, что так давно не видались, но Бог поможет нам и наверно еще встретимся, в лучшие времена, чем те, которые мы переживаем. Вспоминаем добрую Ек. Вик. (Сухомлинову), нося ее брошки и твои маленькие вещицы всегда с нами и так Тебя напоминают. Живем тихо и мирно. Дни проходят очень скоро. Утром в нас уроки. Гуляем от 11-12 перед домом в загроможденном для нас месте, завтракаем все вместе внизу. Иногда Мама с Алексеем с нами, но обыкновенно они одни наверху у Папы в голубом кабинете. Днем тоже гуляем часа 1 ?, если не очень холодно. Чай пьем наверху. Потом читаем или пишем, обедаем опять все вместе, а потом все остаются вечером у нас. Кто работает или играет в карты или во что-нибудь другое. Иногда Папа читает вслух.

И так каждый день тоже самое. По субботам у нас бывает всенощная дома в зале в 9 час. вечера, так как до этого батюшка служит в церкви. Поет хор любителей, а раньше монахини(2). По воскресеньям, когда пускают ходить в ближайшую церковь Благовещения, в 8 час. утра, идем пешком (через) городской сад, кругом конечно стоят солдаты стрелки, приехавшие с нами. Обедню служат для нас отдельно в прав. Приделе, а для всех - потом. По праздникам к сожалению приходится иметь дома молебен или обедницу; например, 6-го декабря(3) пришлось быть дома. Грустно было в такой большой праздник не быть в церкви, но что же, не всегда можно делать, что хочешь, правда? Надеюсь, что Ты можешь много ходить в церкви, если здоровье не мешает. А как твое сердце и нога. Передай, душка, привет Марии (Распутиной), сестре (А. А. Пистолькорс), О. В. (Лохтиной). Попроси помолиться, целую ее и всех, кто помнит. Видаешь ли ты Сергея Петровича (гр. Мусин-Пушкин). Помнишь как мы тебя, бедную, дразнили. Жуку (санитар) привет. Кюре, старичку и, если видаешь. А где Тина с мужем - у нее на родине? Буду очень о Тебе думать все это время. Храни тебя Бог, моя дорогая, горячо любимая душка. Рада, что родители Елизбара (кн. Э. А. Эристов) такие добрые, его я хорошо знаю, а их не видала. Письма все идут через комиссара (Панкратова). Иза (бар. С. К. Буксгевден) еще не приехала, - наверное не была у тебя. Крепко целую как люблю. Христос с Тобою.

Твоя Татьяна.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 240-241.

(1) Это письмо послано через кн. Э. А. Эристова. См. письмо от 9 декабря на его имя и письмо от 10 декабря на имя А. А. Вырубовой.

(2) Из Иоанновского монастыря.

(3) Тезоименитство Государя Императора - 6/19 декабря.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск) 10 декабря (1917 г.)

Какие теперь грустные праздники! Помню письма с фронта прошлую зиму -как елку готовили - концерт, подарки старой части тоже. Да - хорошо, что заранее не знаем, что судьба нам готовит!

Да, живешь в прошлом и в надежде лучших дней. Не надо так мрачно смотреть - голову наверх - бодрее всем в глаза смотреть. - Никогда надежду не терять - непоколебимо верить, что пройдет этот кошмар. Не все потеряно - страна молодая - как после смертельной болезни, организм еще больше окрепнет - так и с дорогой Родиной будет. Вспомните мои слова - я так много пережила, страдала - старая в сравнении с Вами - все-таки сильнее верю и надеюсь, чем Вы.

Господь испытывает - а потом облегчит - полечит все ужасные раны. Немного еще потерпит, с новым годом будут лучшие дни - хотя много еще впереди работы всем, острый период пройдет, и тогда придется всеми силами снова работать, строить, творить, поправить, чтобы Родина окрепла. Бывают времена, когда нигде себе места не найдешь, да я этого еще не испытывала, всегда была занята чем-то, благодаря Богу, раньше все в большом виде, теперь с детьми. Вам, конечно, в сто раз хуже, но поверьте мне, не может быть вечно плохо. Не могу Вас убедить, так как ничего не знаю о Вас, но глубоко верю в Божье милосердие и справедливость - надо страдать за большой грех, искупить вину, - потом поймете.

Будем обо всем этом говорить, но где, когда, как - это Богу одному известно. Как же жить, если нет надежды? Надо быть бодрым, и тогда Господь даст душевный мир.

Смотрите на любимую природу - там солнце ярко светит и так она должна в душе светить и удалять черные тучи.

Беспокоюсь за очень дорогих в Петрограде. Плохо там очень, большие беспорядки и ужасы, говорят, опять там - и все-таки душа бодрствует, это Господь Бог дает надежду и спокойствие. Беспокоишься больше 3-х лет за дорогих. Устало сердце, но молишься без конца и верится.

Скучное пишу Вам, но так хочу моему бывшему раненому другу помочь и опять не удается - не умею слов найти, но постарайтесь понять, что Бог выше всех, и все Ему возможно, доступно. Люди ничего не могут. Один Он спасет, оттого надо беспрестанно Его просить, умолять спасти Родину дорогую, многострадальную.

К а к я с ч а с т л и в а, ч т о м ы н е з а г р а н и ц е й, а с н е й в с е п е р е ж и в а е м (разрядка - ред.). Как хочется с любимым больным человеком все разделить, вместе пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной.

Чувствовала себя слишком долго ее матерью, чтобы потерять это чувство - мы одно составляем, и делим горе и счастье. Больно нам она сделала, обидела, оклеветала и т. д., но мы ее любим все-таки глубоко и хотим видеть ее выздоровление, как больного ребенка с плохими, но и хорошими качествами, так и Родину родную. Но довольно об этом. Да, природа самое лучшее, но и она все-таки меняется, летом, зимой: туманы, бури, шквалы и так далее, так и с человеком и так же со страной - все повторяется, но масштаб другой.

Что у других лучше: не думаю, чтобы Вы там сумели жить. Надо раньше найти в себе покой и мир, тогда можно везде жить, в свободе, в узах, тяжело, может быть, страшно, но душа должна оставаться не тронута: крепка, глубока, тверда, как стена. Ведь, как жестоко другие все разрушают, что сам строил с отвагой, любовью - больно, но перенести должен человек. Если бы видели боль и кротость, Вы бы поняли Его (т. е. Государя).

4 месяца, что мы здесь - что в неволе. Помните вечера в лазарете и у нас. Столько неизгладимых воспоминаний на всю жизнь. Дай нам Бог встретиться в новом году - очень надеюсь. Тяжело вдали от всех друзей.

Желаю Вам в новом году доброго здоровья, мира душевного, работы и счастья. Шлем горячий привет и пожелания. До свидания! Будьте хранимы (крещу). Всего наилучшего, поправляйтесь скорее(1). Ждем известий.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 59-60.

(1) Полк. А. В. Сыробоярский в то время только что перенес операцию аппендицита.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
А. А. Вырубовой+)
Тобольск, 10-го декабря 1917 г.

Душа моя дорогая,

Какая была радость увидеть Твой дорогой почерк и твои вещички. Спасибо за все присланное. Духи так сильно и живо напомнили Твою комнату и Тебя конечно, что грустно. Очень часто тебя вспоминаю и крепко, крепко целую и люблю. Мы четыре живем в крайней голубой комнате(1). Устроились очень уютно. Против нас, в маленькой голубой комнате, уборная Папы и брата, около, в розовой, Алексей и Нагорный(2). В коричневой спальня Мамы и Папы, около красная гостиная и за залой кабинет его. Когда сильные морозы довольно холодно дует в окно. Были сегодня в церкви. Ну, всего Тебе светлого и тихого к празднику. Христос с Тобою, родная душка. Еще и еще целую и обнимаю.

Всегда твоя Ольга.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 238-239.

(1) В б. Губернаторском доме в Тобольске - и позднее в доме Ипатьева в Екатеринбурге - Великие Княжны жили вчетвером в одной комнате, но Они не только никогда не жаловались на связанные с этим неудобства, но часто писали в Своих письмах, что устроились Они очень уютно. В связи с этим заслуживает быть отмеченным, что еще до революции Великие Княжны - даже старшие - никогда не имели собственных комнат. В Александровском Дворце в Царском Селе у Них были две спальни, в которых Они жили по двое: Великие Княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна - в одной, и Великие Княжны Мария Николаевна и Анастасия Николаевна - в другой. Скромность во всех привычках была отличительной чертой воспитания Августейших Детей.

(2) Дядька Наследника Цесаревича Климентий Григорьевич Нагорный.

наверх

От Вел. Кнж. Марии Николаевны
З. С. Толстой+).
Тобольск. 10 декабря 1917 г.

Мы живем тихо, гуляем по-прежнему два раза в день. Погода стоит хорошая, эти дни был довольно сильный мороз. А у Вас наверное еще теплая погода? Завидую, что Вы видите чудное море! Сегодня в 8 часов утра мы ходили к обедни. Так всегда радуемся, когда нас пускают в церковь, конечно эту церковь сравнивать нельзя с нашим собором(1), но все-таки лучше, чем в комнате. Сейчас все сидим у себя в комнате. Сестры тоже пишут, собаки бегают и просятся на колени. Часто вспоминаю Царское Село и веселые концерты в лазарете; помните, как было забавно, когда раненые плясали; также вспоминаем прогулки в Павловск и Ваш маленький экипаж, утренние проезды мимо Вашего дома. Как все это кажется давно было. Правда? Ну мне пора кончать. Всего хорошего желаю Вам и крепко Вас и Далю (дочь З. С. Толстой) целую. Всем Вашим сердечный привет.

Мария.

+) "Русская Летопись", кн. 1, стр. 144.

(1) Феодоровский Государев Собор в Царском Селе.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).

Перевод подлинника, написанного по-английски.
20. XII. 1917. Тобольск.

Кажется мне странным писать по-английски после 9 тяжелых месяцев. Конечном мы рискуем, посылая этот пакет, но пользуюсь Анушкой(1). Только обещайся мне сжечь все мои письма, так как это могло бы Тебе бесконечно повредить, если узнают, что Ты с нами в переписке. Люди ведь еще совсем сумасшедшие. Оттого не суди тех, которые боятся видать Тебя. Пускай люди придут в себя, - Ты не можешь себе представить радость получить Твое письмо. Читала и перечитывала его сама и другим. Мы все вместе радовались ему, какое счастье и благодарность знать Тебя на свободе наконец! Я не буду говорить о Твоих страданиях. Забудь их, с Твоей фамилией(2), брось это все и живи снова. О стольком хочу сказать и сказать ничего не могу. Я отвыкла писать по-английски, так как писала карточки без всякого значенья. Твои духи так напомнили Тебя - передавали их другу вокруг чайного стола, и мы все ясно представляли себе Тебя. Моих духов "белой розы" у меня нет чтобы Тебе послать, надушила шаль, которую послала тебе, "verveine". Благодарю тебя за лиловый флакон и духи, чудную синюю кофточку и вкусную пастилу. Дети и Он так тронуты, что Ты послала им свои собственные вещи, которые мы помнили и видели в Царском. У меня ничего такого нет, чтобы Тебе послать. Надеюсь, Ты получила немного съедобного, которое я послала через Лоткаревых (Лашкаревых?) и г-жу Краруп. Ты всегда можешь узнать по моим знакам(3), выдумываю всегда новое. Да, Господь удивительно милосерд, послав тебе доброго друга во время испытаний, благословляю Его за все что Он сделал и посылаю образок. Как всем, кто добр к Тебе. Прости, что так плохо пишу, но ужасное перо, и пальца замерзли от холода в комнате.

Были в церкви в 8 час. утра. Не всегда нам позволяют. Горничных(4) еще не пустили, так как у них нет бумаг; нам ужасный комиссар (Панкратов) не позволяет и комендант (полк. Кобылинский) ничего не может сделать. Солдаты находят, что у нас слишком много прислуги, но благодаря всему этому, я могу тебе писать и это хорошая сторона всего. Надеюсь, что это письмо и пакет дойдут до Тебя благополучно. Напиши Анушке, что Ты все получила, - они не должны догадываться, что мы их обманываем, а то это повредит хорошему коменданту (полк. Кобылинский) и они его уберут.

Занята целый день, уроки начинаются в 9 час. (еще в постели) встаю в 12 часов. Закон Божий с Татьяной, Марией, Анастасией и Алексеем. Немецкий 3 раза с Татьяной и 1 раз с Мари и чтение с Татьяной. Потом шью, вышиваю, рисую целый день с очками, глаза ослабели, читаю "хорошие книги", люблю очень Библию, и время от времени романы. Грущу, что они могут гулять только на дворе за досками, но по крайней мере не без воздуха, благодарна и за это.

Он (Государь) прямо поразителен - такая крепость духа, хотя бесконечно страдает за страну, но поражаюсь, глядя на Него. Все остальные Члены Семьи такие храбрые и хорошие и никогда не жалуются, - такие как бы Господь и наш друг хотели бы. Маленький (Наследник Цесаревич) - ангел. Я обедаю с ними, завтракаю тоже, только иногда схожу вниз. Священника для уроков не допускают. Во время службы, офицеры, комендант и комиссар стоят возле нас, чтобы мы не посмели говорить. Священник очень хороший, преданный(5). Странно, что Гермоген здесь епископом, но сейчас он в Москве(6). Никаких известий из моей бывшей родины и Англии? В Крыму все здоровы. М. Ф. (Императрица Мария Феодоровна) была больна и говорят постарела. Сердцу лучше, так как веду тихую жизнь. Полная надежда и вера, что все будет хорошо, что это худшее и вскоре воссияет солнце. Но сколько еще крови и невинных жертв!? Мы боимся, что Алексея маленький товарищ из Могилева был убит, так как имя его среди маленьких кадетов, убитых в Москве. О Боже спаси Россию! Это крик души и днем и ночью - все в этом для меня - только не этот постыдный ужасный мир... Я чувствую, что письмо мое глупо, но я не привыкла писать, хочу только сказать и не могу. Я надеюсь Ты получила мое вчерашнее письмо через Марию Феод. - дочку. Как хорошо что ее муж занимается Твоим лазаретом. Вспоминаю Новгород и ужасное 17 число(7) и за это тоже страдает Россия. Все должны страдать за все что сделали, но никто этого не понимает.

Я только два раза видела Тебя во сне, но душой и сердцем мы вместе и будем вместе опять, - но когда? Я не спрашиваю, Бог один знает. Благодарю Бога каждый день, который благополучно прошел. Я надеюсь, что не найдут эти письма, так как малейшая неосторожность заставляет их быть с нами еще строже, т. е. не пускают в церковь. Свита может выходить только в сопровождении солдата, так что они конечно не выходят. Некоторые солдаты хорошие, другие ужасные. Прости почерк, но очень торопилась и на столе мои краски и т. д. Я так рада, что Тебе нравится моя синяя книга, в которую я переписывала.

Ни одного твоего письма не оставляю, все сожжено - прошедшее как сон! только слезы и благодарность. Мирское все проходит: дома и вещи отняты и испорчены, друзья в разлуке, живешь изо дня в день. В Боге все, и природа никогда не изменяется. Вокруг вижу много церквей (тянет их посетить) и горы. Волков (камердинер Государыни) везет меня в кресле в церковь - только через улицу - из сада прохожу пешком. Каждое письмо читается, пакет просматривается... Поблагодари добрую Ек. Вик. (Сухомлинову) от нас, очень тронуты. "Father" (Государь) и Алексей грустят, что им нечего Тебе послать. Очень много грустного... и тогда мы Тебя вспоминаем. Сердце разрывается по временам, к счастью здесь ничего нет, что напоминает Тебя - это лучше - дома же каждый уголок напоминает тебя. А дитя мое, я горжусь Тобой. Да, трудный урок, тяжелая школа страданья, но Ты прекрасно прошла через экзамен. Благодарим тебя за все, что Ты за нас говорила, что защищала нас и что все за нас и за Россию перенесла и перестрадала. Господь один может воздать. (...) Наши души еще ближе теперь, я чувствую Твою близость, когда мы читаем Библию, Иисуса Сираха и т. д.(8)... Дети тоже всегда находят подходящие места, - я так довольна их душами. Надеюсь Господь благословит мои уроки с Бэби (Наследник Цесаревич) - почва богатая - стараюсь как умею - вся жизнь моя в нем. Ты всегда со мной, никогда не снимаю Твое кольцо, ночью одеваю на браслет, так как оно мне велико - и ношу всегда Твой браслет.

Тяжело быть отрезанной от дорогих после того, что привыкла знать каждую мысль. Благодарю за всю Твою любовь, как хотела бы быть вместе, но Бог лучше знает. Учишься теперь не иметь никаких личных желаний. Господь милосерд и не оставит тех, кто на Него уповает.

Какая я стала старая, но ч у в с т в у ю с е б я м а т е р ь ю э т о й с т р а н ы и с т р а д а ю, к а к з а с в о е г о р е б е н к а и л ю б л ю м о ю р о д и н у, н е с м о т р я н а в с е у ж а с ы т е п е р ь и в с е с о г р е ш е ни я (разрядка - ред.). Ты знаешь, что нельзя вырвать любовь из моего сердца и Россию тоже, несмотря на черную неблагодарность к Государю, которая разрывает мое сердце, - но ведь это не вся страна. Болезнь, после которой она окрепнет. Господь смилуйся и спаси Россию!... Страданье со всех сторон. Сколько времени никаких известий от моих родных. А здесь разлука с дорогими, с Тобой. Но удивительный душевный мир, бесконечная вера, данная Господом, и потому всегда надеюсь. И мы тоже свидимся - с нашей любовью, которая ломает стены. Рождество без меня, в шестом этаже!...(9) не могу об этом думать.

Дорогое мое дитя, мы никогда не расстались, все простили друг другу, и только любим. Я временами нетерпеливая, но сержусь, когда люди нечестны и обижают тех, кого люблю. Не думай, что я не смирилась (внутренне совсем смирилась, знаю, что все это не надолго). Целую благословляю, молюсь без конца. Всегда Твоя

М.

Посылаю Тебе письмо от "Father" (Государя). Поблагодари тех, кто написали по-английски. Но лучше не говори, что мы пишем друг другу; чем меньше знают, тем лучше. Еще одна карточка Тебе.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 207-210.

(1) Комнатная девушка Государыни Императрицы - А. П. Романова или А. Я. Уткина.

(2) А. А. Вырубова, брак которой с лейтенантом Вырубовым был аннулирован, с 1917 г. стала снова носить свою девичью фамилию Танеева.

(3) "Сувастика" (suvastica) - символический крестообразный знак, который Государыня Императрица любила ставить на счастье. Он представляет собой крест, концы которого загнуты влево. Это изображение креста считается одним из древнейших. Знак этот, выражая собой привет, пожелание благополучия, с Востока перешел на Запад. Усвоив себе этот символ под названием "гаммированного креста" (crux gammata), христианство придавало ему значение, какое оно имело на Востоке, т. е. выражало им ниспослание благодати и спасения.

Его следует отличать от аналогичного знака, называемого "свастика" (svastica), который был принят в нацистской Германии и который также представляет собой гаммированный крест, но с концами, загнутыми вправо, по движению солнца.

(4) См. письмо Государыни Императрицы от 8 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечание 1.

(5) О. Алексей Васильев.

(6) Епископ Гермоген Тобольский присутствовал на Всероссийском Церковном Соборе, открывшемся в Москве 15 августа 1917 г. На этом Соборе было решено восстановить Патриаршество, выборы происходили уже во время большевистского переворота, 28 октября, под грохот пушек, избран был Митрополит Московский Тихон. Интронизация состоялась 21 ноября в Успенском Соборе.

(7) О поездке в Новгород см. письмо Государыни Императрицы от 8 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечания 6-7. Через два дня после возвращения Ее Величества из этой поездки, 17 декабря 1916 г., был убит Г. Распутин.

(8) См. Приложение III

(9) В середине ноября 1917 г. А. А. Вырубова сняла небольшую квартиру на шестом этаже на Фурштадтской улице, куда она переехала с сестрой милосердия из ее Царскосельского лазарета и своими верным слугой Берчиком.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
С припиской Вел. Кнж. Анастасии Николаевны,
М. С. Хитрово+).

Письмо на 2 страницах, 22,5 х 18.
Тобольск. 26-го декабря 1917 г.

Здравствуй Ритка милая!

Твое письмо от 7-го получила вчера вечером и очень за него благодарю. Написала я Тебе конечно уже в Воскресенье, т. ч. не знаю получишь его или нет. Вот уже и Праздники. У нас стоит в углу залы елка и издает чудный запах, совсем не такой как в Царском. Это какой-то особый сорт и называется "бальзамическая елка". Пахнет сильно апельсином и мандарином и по стволу течет все время смола. Украшений нет, а только серебряный дождь и восковые свечи, конечно церковные, т. к. других здесь нет. После обеда, в сочельник, раздавали всем подарки, большею частью разные наши вышивки. Когда мы все это разбирали и назначали кому что дать, нам совершенно напомнило (благотворительные) базары в Ялте. Помнишь сколько было всегда приготовлений? Всенощная была около 10-ти вечера и елка горела. Красиво и уютно было. Хор был большой и хорошо пели, только слишком концертно, а этого я не люблю. Ритка знаешь, от Тили (Ю. А. Ден) мы не имеем ни строчки и вообще ничего с Августа что довольно странно, и знаем только из Ваших писем. Что она была в Од(ессе). Неужели она забыла об нашем существовании? Пишу Тебе в большой зале, на громадном столе, где помещаются маленькие солдатики брата. А немного подальше, Папа и четверо детей пьют кофе, а Мама еще не встала. Показалось солнце и светит на бумагу через мое правое плечо. За эти дни наконец прибавило снега и гора наша растет. Я написала маленькому Черн. и на следующий же день получила его письмо. Пожалуйста, поблагодари его и передай большой привет. Катя пишет, также и Т. Соня. Биби уже месяца 3 молчит, Оля (Колзакова) еще дольше. Приехала Иза (бар. С. К. Буксгевден), но ее из того дома (где жила свита) не пускают(1). Видели только из окна. Теперь кончаю. Желаю Тебе много счастья в будущем году и крепко целую, душка моя. Все шлют привет. Мама целует, здорова. Господь с Тобой.

Твоя Ольга.

Сердечное спасибо милая моя Рита за поздравление. От Любы (Хитрово) получаю иногда письма. Часто вспоминаем. Целую крепко.

А(настасия).

+) Печатается впервые.

(1) См. письмо Государыни Императрицы от 26 декабря 1917 г. на имя М. М. Сыробоярской, примечание 4.

наверх

От Государыни Императора
Николая Александровича
Вел. Кн. Ксении Александровне+).

Надпись на конверте:

Заказное.

Крым, Таврический губ.
Ай-Тодор.
Великой Княгине Ксении Александровне.

Этикетка заказн. письма: 3. № 447. Тобольск.
Почт. Печать: Тобольск. На об.: Кореиз Тавр. Губ. 25.1.18.

Письмо на почтовой бумаге с именным вензелем.

Тобольск. 7-го января, 1918 г.

Милая дорогая моя Ксения,

Очень обрадовала Ты меня своим письмом, сердечное Тебе за него спасибо.

Нам тоже бывает так отрадно получать от вас письма. План устройства гостиницы и распределения будущих должностей между вами - мне понравился, но неужели это будет в вашем доме.

Тяжело чрезвычайно жить без известий - телеграммы получаются здесь и продаются на улице не каждый день, а из них узнаешь только о новых ужасах и безобразиях, творящихся в нашей несчастной России. Тошно становится от мысли о том, как должны презирать нас наши союзники.

Для меня ночь - лучшая часть суток, по крайней мере забываешься на время.

На днях в отрядном комитете1) наших стрелков обсуждался вопрос о снятии погон и других отличий и очень ничтожным большинством было решено погон не носить(2). Причин было две: то, что их полки в Ц. Селе так поступили и другое обстоятельство - нападение здешних солдат и хулиганов на отдельных стрелков на улицах с целью срывания погон.

Все настоящие солдаты, проведшие три года на фронте, с негодованием должны были подчиниться этому нелепому постановлению лучшие две роты стр. полков живут дружно(3). Гораздо хуже стала за последнее время рота стрелк. полка и отношения их к тем двум начинают обостряться.

Всюду происходит та же самая история - два-три скверных коновода мутят и ведут за собою всех остальных.

С нового года дети, за исключением Анастасии, переболели краснухой, теперь она у всех прошла.

Погода стоит отличная, почти всегда солнце, морозы небольшие. Поздравляю Тебя к 24-му, дорогая Ксения(4).

Крепко обнимаю тебя, милую Мама и остальных всех.

Остаюсь с Вами.

Сердечно твой Ники.

+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 9-10.

(1) Солдатский комитет Отряда Особого Назначения. Который нес караульную службу в б. Губернаторском доме, где содержалась под стражей Царская Семья.

(2) По поводу этого решения Солдатского комитета судебный следователь Н. Соколов пишет: "Долго обсуждали они вопрос о снятии погон офицерами. Вынесли решение и потребовали через Кобылинского, чтобы снял погоны и Государь. Понимая, как оскорбительно будет для Него это требование, Кобылинский долго боролся с солдатами, грозя им и английским королем и германским императором. Солдаты стояли на своем и грозили Государю насилием. Кобылинский вынужден был обратиться к нему через Татищева. Государь подчинился насилию и снял погоны" (стр. 35).

В дневнике П. Жильяра это событие нашло отражение в следующих словах:

Среда 3/16 января - "В два часа дня собрался солдатский комитет нашего гарнизона. Он решил большинством 100 голосов против 85 уничтожить офицерские и солдатские погоны".

Четверг 4/17 января - "Полковник Кобылинский пришел сегодня в штатском - до такой степени ему претит носить офицерскую форму без погон".

Пятница 5/18 января - "В три часа пришли священник и певчие" (четыре монахини, приходившие вначале петь во время службы, были заменены хором одной из тобольских церквей). "Сегодня водосвятие, и новый священник (о. Владимир Хлынов) в первый раз служит в нашем доме. Когда Алексей Николаевич приложился вслед за другими ко кресту, священник нагнулся и поцеловал Его в лоб. После обедни генерал Татищев и князь Долгоруков подошли к Государю и стали умолять Его снять погоны во избежание бурных выпадов со стороны солдат. У Государя чувствуется движение протеста, затем Он обменивается взглядом и несколькими словами с Государыней, овладевает, наконец, собой и покоряется ради своих ближних".

Суббота 6/19 января - "Мы ходили сегодня в церковь. Государь надел свою теплую черкеску, которая носится без погон, а Алексей Николаевич спрятал свои погоны под башлык" (стр. 191-192).

(3) Как сказано выше, отряд Особого Назначения состоял из трех рот, по одной роте от каждого из запасных батальонов л.-гв. 1-го Стрелкового (Его Величества) полка, л.-гв. 2-го Царскосельского Стрелкового полка и л.-гв. 4-го Стрелкового (Императорской Фамилии) полка. Солдаты 2-го полка - пишет в своих воспоминаниях П. Жильяр (стр. 189) - "с самого начала отличались своим революционным духом; уже в Царском Селе они причинили заключенным множество докучливых неприятностей. Большевистский переворот усилил их власть и дерзость. Им удалось добиться образования "солдатского комитета", стремившегося к тому, чтобы внести в распорядок нашей жизни новые ограничения и понемногу заменить своею властью власть полковника Кобылинского" Двумя лучшими ротами, о которых говорит Государь в этом письме, были роты 1-го и 4-го полков.

(4) Тезоименитство Вел. Кн. Ксении Александровны - 24 января/6 февраля.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск) 8-го января (1918 г.)

В такое страшное, мучительное время думаешь, что все церкви были бы переполнены в П(етрограде), но нет, почти совершенно пусты. Что же это такое? Как же не прибегнуть к Тому, от Которого все зависит? Если к нему не обращаться, - кто же спасет? Как чудны эти молитвы 6-го января (Крещение Господне).

Так молилась, чтобы Господь дал разум, премудрость и страх Божий всем людям, чтобы Дух Господень нашел бы на всех. Боже, как все Христа распинают. Как Он ежечасно страдает из-за грехов мира... За нас Он умер, страдал и так мы ему отплатили!... Больно на душе, вглубь смотреть, читать все в душах безумных слепцов... И Та, за всех страдающих, видит этот ад, рыдания своих детей, приносит Сыну Своему все слезы и моления тех, которые еще не забыли прибегнуть к Ней за помощью, участием и предстательством. Ее, которая Его для нас грешных родила, жестоко мы, люди, заставляем страдать, но Она обещала всегда молиться за всех к Ней прибегающих с мольбой. Спасибо моей милой Знаменской, что хотела мне перчатки связать, но посылка наверно не дошла бы. Надеюсь, что она шаль носит, Она (т. е. Государыня) для того ее сделала, а не чтобы спрятать.

Между прочим, наших женщин (М. Ф. Занотти, А.П. Романова и А.Я. Уткина) все не желают пропускать к нам. 5 недель они уже здесь, а другой (бар. С. К. Буксгевден), которая позволение имеет еще из Петрограда, тоже солдаты запретили войти к нам(1). Конечно, это другие усердствуют и заставили солдат так говорить. Мне их жаль бедняжек, из любви приехали и так с ними обращаются. И очень дорого там жить. Родная моя, как у вас там на квартире? не холодно ли? Вы, конечно, не скажете, но берегите себя для тех, которые Вас нежно любят(2).

Говорят, что больше "семью" не пустят в церковь, кроме, как на двунадесятые праздники, и, может быть, в посту(3). Разве это не мило? - Душки такие. Не понимают они, что обедню нельзя иметь без походной церкви в доме(4). Обедница это совсем не то, не та благодать, как в литургии, отнять эту радость и утешение жестоко, отняли и выдумали глупейшую причину - каждый разное говорит: что будто бы солдаты не желают так рано вставать (а мы должны это из-за публики), но это им придется только каждому раз в три недели вставать от 8 до 9-ти; другие - будто бы плохие люди здесь, не хорошие (к чему тогда наша охрана с винтовками?), третьи - что публика хочет ближе смотреть и обижается, когда солдаты их отгоняют.

Только предлоги, чтобы показать, что они хозяева и могут командовать, как это низко. Но пускай, не буду роптать, помню, что Господь везде слышит наши молитвы.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 62-63.

(1) См. письмо Государыни Императрицы от 26 декабря 1917 г. на имя М.М. Сыробоярской, примечание 4.

(2) А в это время, по воспоминаниям П. Жильяра, в доме, где жила Царская Семья, в комнате Великих Княжон "настоящий ледник".

(3) После литургии в первый день Рождества Христова диакон Евдокимов, по согласованию со священником Алексеем Васильевым, провозгласил за молебном многолетие Царской Семье по старой формуле. Эта неосторожность вызвала бурю в солдатской среде. Они потребовали удаления священника под угрозой его смерти, и Епископ Гермоген был вынужден сослать его временно в близлежащий Абалацкий монастырь. Но и этого было мало: злоба их пала на Царственных Узников. Они постановили запретить Царской Семье посещать церковь: пусть молятся дома, в присутствии и под наблюдением солдат. С трудом полк. Кобылинскому удалось добиться разрешения, чтобы Семья посещала церковь в двунадесятые праздники.

(4) Вот почему Государь Император всегда просил совершать на дому обедницу, а не обедню.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Письма из заточения в Тобольске. (2)

От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. (Тобольск) 9 января 1918 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому.
От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны М. С. Хитрово.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. С. Хитрово.
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны М. С. Хитрово.
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны Вел. Кн. Ксении Александровне.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск) 13-го (26) февраля (1918 г.)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. (Тобольск) 2/15 марта 1918 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. (Тобольск.) 3-го (16) марта (1918 г.)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (6)19 марта (1918 г.). Тобольск.
От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны Вел. Кн. Ксении Александровне. Тобольск. 8/21 марта 1918 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой 13/26 марта (1918 г.) Тобольск.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. (Тобольск) 20 марта (2 апреля) 1918 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск) 30 марта (12 апреля 1918 г.)(1)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. 10/23 апреля 1918 г. Тобольск.
наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
(Тобольск) 9 января 1918 г.

Милая родная, моя Дитя, спасибо тебе Душка за разные письма. Которые глубоко нас обрадовали. Накануне Рождества получила письмо и духи, Тобой уже в октябре посланные. Потом еще раз духи через маленькую Н.(2), жалею, что ее не видала. Но мы все видели одного, который мог бы быть брат нашего друга. Папа (Государь) его издали заметил, высокий, без шапки, с красными валенками, как тут носят. Крестился, сделал земной поклон, бросил шапку на воздух и прыгнул от радости.

Скажи, получила ли Ты разные посылки через знакомых с колбасой, мукой, кофе, чаем и лапшей, и подарки, письма и снимки через (...) М. Э. Г. Волнуюсь, так как говорят открывают посылки с съестными продуктами. Тоже говорят лучше не посылать "заказные", они больше на них обращают внимание. И оттого теряются. Начинаю сегодня номера ставить, и Ты следи за ними. Твои карточки, серебряное блюдечко и Лили (Ю. А. Ден) колокольчик, тот пакет еще не могли передать. Мы все тебя горячо поздравляем с именинами - да благословит Тебя Господь, утешит и подкрепит, обрадует. Нежно Тебя обнимаю и целую страдальческий лоб.

Верь дорогая, Господь Бог и теперь Тебя не оставит. Он милостив, спасет дорогую, любимую нашу Родину и до конца не прогневается. Вспомни Ветхий Завет, все страдания Израильтян за их прегрешения. А разве Господа Бога не забыли, оттого они счастья и благополучия не могут принести - разума нет у них. О как молилась 6-го (Крещение Господне), чтобы Господь ниспослал бы духа разума, духа страха Божия. Все головы потеряли, царство Зла не прошло еще, но страданье невинных убивает. Чем живут теперь, и дома, и пенсии и деньги - все отнимают. Ведь очень согрешили мы все, что так Отец Небесный наказывает Своих детей. Но я твердо, непоколебимо верю, что Он все спасет, Он один это может.

Странность в русском характере - человек скоро делается гадким, плохим, жестоким, безрассудным, но и одинаково быстро он может стать другим; это называется - бесхарактерность. В сущности - большие, темные дети. Известно, что во время длинных войн больше разыгрываются все страсти. Ужас, что творится, как убивают, лгут, крадут, сажают в тюрьмы - но надо перенести, очиститься, переродиться.

Прости душка, так как холодно в комнатах. Но морозы небольшие, изредка доходит до 15-20 гр., иногда выхожу, даже сижу на балконе. Дети только что выздоровели от краснухи (кроме Анастасии). Получили ее от Коли Деревенки(3). Обе старшие начали новый год в кровати, у Марии конечно температура поднялась до 39,5. Волосы у них хорошо растут. Теперь уроки опять начались, и я давала вчера утром три урока, сегодня же я свободна, оттого и пишу. 2-го я очень много о Тебе думала, послала свечку поставить перед образом Св. Серафима. Даю в нашу церковь и в собор, где мощи, записки за всех вас дорогих. Подумай, тот (...) странник был здесь осенью, ходил со своим посохом передал мне просфору через других. Начала читать Твои книги, немного слог иной, чем обыкновенно написано. Здесь достали себе тоже хорошие книги, но времени мало читать, так как вышиваю, вяжу, рисую, уроки даю и глаза слабеют, так что без очков уже не могу заниматься. Ты увидишь старушку.

Знаешь ли у Николая Дм. Аппендицит, он лежит в Одессе в госпитале. А у Сыробоярского месяц тому назад была операция. Скучает с его матерью и в переписке такая милая, нежная, горячо верующая душа. Лили (Ю. А. Ден) должна была с ней познакомиться. Надеюсь, что Ты все карточки получила: в пакете с колбасой тоже была одна вложена, они не все всегда удачны. Если письмо получишь, то просто пиши, спасибо за № 1. Моих трех (М. Ф. Занотти, А.П. Романова и А.Я. Уткина) и Изу (бар. С. К. Буксгевден) все не пускают к нам, не желают и они глубоко огорчены, сидят так зря, но и Анушка (А. П. Романова или А. Я. Уткина) таким образом боле полезна. Образки для всех Ты в посылке получила. Но где Сережа (С.А. Танеев) и Тина. Ничего о них не знаю. Бедная Аля (А. А. Пистолькорс), надеюсь не слишком грустить, и Бэби стал ли плохим вдали от нее, а милые детки Miss Ida с ней я надеюсь. Знаешь, сестра Грекова должна была выйти замуж за барона Таубе на днях. Как я рада, что Ты видела А.П. (Саблина) на днях, странно было в штатском, что он про брата (Н. П. Саблина) говорил.

Все прошло. Новую жизнь надо начинать и о себе позабыть. Надо, кончить, душка моя. Христос с тобой. Всем твоим привет. Маму (Н. И. Танеева) целую. Еще раз нежно поздравляю. Скорей хочу рисунок кончить и вложить. Боюсь, что ужасные дни у вас, слухи долетают и про убийство офицеров в Севастополе. Боюсь за Родионова, он там с братом.

Твоя сестра М.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 211-212.

(1) Это письмо послано через комнатную девушку Аннушку (А. П. Романову или А. Я. Уткину).

(2) Девочка, возившая Их Величествам в Тобольск письма и посылки.

(3) Сын лейб-хирурга В. Н. Деревенко.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).

Открытка Всемирного Почтового Союза
с репродукцией картины
Барбиери (Гуерчино, Лувр) - "Христос".

(Тобольск, 11 января 1918 г.)

Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейство ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и оскорбленья,
Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.

И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

11-го янв. 1918 г.

+) "Скорбная Памятка", стр. 82-83.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
М. С. Хитрово+).

Письмо на 4 страницах, 20 х 16,5
Тобольск. 11-го января 1918 г.

Рита моя милая. Спасибо большое за милое письмо и открытку. Рада была наконец от Вас услышать. Люба (Хитрово) иногда пишет Анастасии, т. ч. и от нее имеем письма. Оля (Колзакова) пишет, но мы получили только письмо № 5, а все остальные не дошли. Ужасно обидно. Вот мы удивились, получив письмо от О. П. (Грековой) с известием о ее свадьбе с Бароном (Д. Ф. Таубе). Рада за них и в особенности за него. Уж теперь-то он будет избалован! Что теперь делают Нина и Костя (Кологривовы)? Чем он занимается? Как грустно и неприятно видеть теперь солдат без погон, и нашим стрелкам тоже пришлось снять. Так было приятно раньше видеть разницу между нашим и здешним гарнизоном. Наши чистые с малиновыми погонами, крестами, а теперь и это сняли. Нашивки тоже. Но кресты к счастью еще носят. Вот подумать - проливал человек свою кровь за родину, за это получал награду, за хорошую службу получал чин. - а теперь что же? Те, что служили много лет, их сравняли с молодыми, кот. даже не были на войне. Вообще поразительно честно и умно. Правда? Так больно и грустно все что делают с нашей бедной Родиной, но одна надежда, что Бог так не оставит и вразумит безумцев. Ну, вот. Живем по-старому. Работа у нас есть на дворе. Когда привозят дрова, мы складываем в сарай (специально для этого построенный). Построили маленькую горку, наравне с забором, и очевидно когда влезаем на нее, то нас видно через, что по-видимому многим не нравится, т. ч. наверно скоро запретят кататься!!! Пока еще Зиночкиных (З. С. Толстая) пакетов не получили - надеюсь, что дойдут.

Слыхали, что Покровский (помните его?) показывает себя именно в том виде, в котором мы все думали! Мерзость какая! Где выгоднее, там и он. - Если увидите Катю, Нину с мужем (Кологривовы), передайте поцелуй и привет. Видали ли Вы Р(одионова) и как здоровье бедного Д.? Делали ли ему операцию? Ну, всего хорошего. Храни Вас Господь. Целую крепко как люблю. Всем Зиночкиным привет.

Татьяна

+) Печатается впервые.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. С. Хитрово+).

Секретка, 31 х9,5.

Надпись на лицевой стороне:
Рите.
21-го янв. 1918 г. Т(обольск)

(1)

Милая моя большая, хотя еще маленькая, Рита!

Спасибо Вам от души за дорогое письмо. Так тронуты, что Вы все нас вспоминали и посылали духи и т. д. Первая посылка дошла благополучно. Пожалуйста, поблагодарите M-me Кадбиш за образа и четки, теперь и осенью нам посланные. Так радует, когда чувствуешь, что вы не забыты другими. Душка, правда, не надо падать духом - чем хуже, тем ближе Бог со Своей душевной помощью. Верьте Ему крепко и непоколебимо. Он спасет дорогую нашу многострадальную родину. Он долготерпелив и милостив, не вечно прогневается, но (надо) больше молиться, безропотно, с покорностью - и терпеливо ждать. Есть у Бога ненастье, есть и солнышко; пройдут тучи - проглянет красное "Солнышко". - Сколько мы здесь солнца видим, как оно греет. - Смотрите на природу, душою понимайте ее, и она Вам так много скажет, и утешает. Ужас, что везде творится, скорбишь душою за всех этих невиновных страдальцев, но Он лучше знает, почему это нужно. Его пути нам не известны - знаем только, что все дороги к Нему идут. - Жизнь школа тяжелая, тернистая, но за то там будет мир и тишина и блаженство - туда стремится душа. И Господь услышит молитвы тех, кот. уже достигли край иной. За других мучаешься - потом горячо молишься и передаешь их Ему в руки, и Он их сохранит. Он дает силы и утешение и мир душевный. Знаешь, что все пройдет, и когда нам кажется, что вот уже конец всего, тогда Он покажет Свою безграничную любовь и милосердие.

Без погон - ужасно. Понимаю, что все в штатском ходят. Ал. Влад. (Сыробоярский) занимается усердно англ. язык., переселился в англ. семью, в 10 дней выучил 300 слов, зубрит с утра до вечера. После операции было очень плохо, но Господь спас.

Все жду Н. Я. (Седова) увидеть хоть издали(2). Много хотелось бы Вам сказать, но не могу. - Посылаем это иным путем, думаем скорее дойдет. - Вот и Ольга П. (Грекова) и Барон (Д. Ф. Таубе)! Очень я за него рада. - Краснуха скоро у всех прошла. Сердце редко беспокоит, т. к. очень тихо живу. - Храни Господь. +. Крепко целую. Привет от маленького(Наследника) и Отца (Государя).

Шеф.

Спасибо за молитвы и за фот. Н. Д. - Трудно писать, руки такие холодные.

+) Печатается впервые.

(1) Знак "сувастика", см. письмо Государыни Императрицы от 20 декабря 1917 г. на имя А. А. Вырубовой, примечание 3.

(2) Штабс-ротмистр Николай Яковлевич Седов, офицер Крымского Конного Е. И. В. Государыни Императрицы Александры Феодоровны полка, был хорошо известен всей Царской Семье. Летом 1917 г. в Петрограде была создана монархическая организация, возглавляемая известным монархическим деятелем Н. Е. Марковым 2-м, которая после ссылки Царской Семьи в Сибирь поставила своей целью освобождение Царственных Узников из заточения. В сентябре для установления связи с Царской Семьей в Сибирь был послан штабс-ротмистр Седов, выбранный для выполнения этой миссии по рекомендации Ю. А. Ден. Однако по неизвестной причине он не доехал до Тобольска, а задержался в Тюмени или около этого города, где провел, замаскировавшись под чернорабочего, почти всю зиму, оставаясь в полном бездействии и даже не подавая о себе никаких вестей в Петроград, где опасались, что он погиб. По некоторым сведениям, он был серьезно болен. Государыня была предуведомлена об его приезде. Так, в письме на имя А. А. Вырубовой от 23 января Она пишет: "От Седова не имею известий; Лили (Ден) писала давно, что он должен был бы быть недалеко отсюда". В Тобольск он решил пробраться только весной. Он выехал из Тюмени 13/26 апреля, в тот самый день, когда комиссар Яковлев увез Их Величества из Тобольска. Они встретились по дороге на одной из почтовых станций. Эта встреча описана в главе "Увоз из Тобольска Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны". Тем не менее, беспокойство за остальных Членов Царской семьи заставило его продолжать свой путь. Он доехал до Тобольска и убедился в том, что Наследник Цесаревич и остальные Августейшие Дети продолжают жить в б. Губернаторском доме, где он Их видел в окнах. Вскоре после этого он вернулся в Петроград. В июне, когда вся Царская Семья находилась уже в Екатеринбурге, штабс-ротмистр Седов снова отправился в Сибирь, на этот раз в составе небольшой группы офицеров. Это была отчаянная попытка спасти Царскую Семью, предпринятая преданными людьми и истинными героями, но не увенчавшаяся успехом. По окончании Гражданской войны Н. Я. Седов эмигрировал за границу. Позднее он принял монашеский постриг с именем Серафима, достиг сана Архимандрита и проживал в Святой Земле.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
М. С. Хитрово+).

Письмо на 2 страницах, 20 х 16,5.
Тобольск. 21-го января 1918 г.

Спасибо Тебе, душка милая, за письмо от 28-го дек. Евг. Серг. (Боткин) мне его передал сегодня утром до обедницы. Получила Твоих 4 письма, с сегодняшним, и кажется 2 открытки из Одессы, а я пишу в 5-й раз со второго ноября (см. письма от 29 ноября, 26 декабря и 11 января). Два пакета из Ялты получили, я уже об этом писала, и № 1-й от Зиночки (З. С. Толстая), с духами и пр., тоже ответила. Посылаю это письмо помимо П(анкратова, комиссара) надеюсь так дойдет скорее, а Ты бы писала мне прямо, т. к. все равно все письма с почты несут к нему. А он их потом раздает. Была рада узнать о зн. Гули (кн. С. М. Путятин), т. к. могу на днях это сказать стр(елкам), котор(ые) беспокоились о его участи(1). Часто беседуем по-хорошему. Вспоминаешь прошлую елку, как было уютно, помнишь? Получили вчера открытки от Биби, а недавно от Оли (Колзаковой). А Ты? Пишут ли кто из старых ранен(ых)? - Эти дни стало очень холодно и ветрено. Утром вчера было 29 гр. Сегодня меньше, но метет здорово. Идем сейчас погулять. Несмотря на усиленную топку, в комнатах холодно, у нас 8 гр. И сильно дует от окон, которые покрыты льдом. В коридорах теплее, т. ч. мы и там сидим. Когда мерзнем в саду, ходим отогреваться на кухню (где масса тараканов), а потом снова гуляем. Вчера опять поливали гору, и она сейчас же стала из-за мороза трещать. Слышу как завывает ветер в трубе. Все разучиваем маленькие французские пьесы и по праздникам играем. Пока все смешные, оно и веселее. Елка (без украшений) до сих пор стоит в зале и не думает осыпаться. Если потереть ветки, пахнет мандаринами. Это какой-то здесь особенный сорт. Тундра. Всем шлю привет. А Тебя, дорогая, крепко, крепко обнимаю и люблю. Храни Тебя Бог.

Ольга

Приписка:

Изу (бар. С. К. Буксгевден) выселили из дома Корнил(ова), она иногда приходит к Настеньке (гр. А. В. Гендрикова), видели ее только из окна(2). Умно, правда? В церковь тоже не ходим...

+) Печатается впервые.

(1) Одна из трех рот, несших караульную службу в Тобольске, рота запасного батальона л.-гв. 4-го Стрелкового (Императорской Фамилии) полка, где служил кн. С. М. Путятин. Многие из ее солдат, оставались преданными Царской семье. Государь и Августейшие Дети любили с ними разговаривать.

(2) См. письмо Государыни Императрицы от 26 декабря 1917 г. на имя М. М. Сыробоярской, примечание 4.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
Вел. Кн. Ксении Александровне+).

Надпись на конверте:

Таврической Губ. Ай-Тодор.
Крым.
В. К. Ксении Александровне.

Почтовые печати: 1) Тобольск. 21.2.18; 2) на об.:

Кореиз Тавр. Г. 15. 3. 18. Марки вырезаны.

Тобольск. 1918 г.

Февраль 6/19

Лимонный лист. Надо сильно потереть,
тогда пахнет.

Тетя Ксения, милая, дорогая.

Я так обрадовалась Твоему длинному письму. Большое спасибо, что написала. Слава Богу, что у Вас в Ай-Т. все благополучно, у нас также, - пока что жаловаться нельзя. Погода совсем не сибирская. На горе, и в поле говорят доходило до 40 гр., а здесь внизу самое большое было 29 гр., но с ветром, что очень неприятно. Солнце светит почти всегда, и здесь оно какое-то особенно яркое. Сейчас уже темно, но луна светит сильно и масса ярких звезд. Очень хорошие закаты - Т. Ольга (Вел. Кн. Ольга Александровна) аппетитно бы нарисовала. Снегу прибавило за последнее время и гора наша процветает. То совсем не большая, в уровень забора, но и это хорошо, т. к. сверху видим проходящих и проезжающих. Иногда некоторые останавливаются и глазеют, и если часовой сердитый, то он гоняет их вовсю. Мы сейчас же и сами скатываемся, во-первых, чтобы не набиралась толпа, а потом, чтобы нас оттуда самих не попросили, что довольно скучно; но пока все благополучно. Возимся обыкновенно отчаянно и на днях Мария здорово подбила себе глаз. У нее до сих пор он распух и весь лиловый сверху и снизу. Она всегда ухитряется как-нибудь расшибиться, но ничуть не унывает. Иногда к нам приходит покататься мальчик Миша, которого взял на воспитание один из взводов 1-го полка, раз приходил другой, 4-го полка, или взводные собаки. Как видишь, гостей не много, но милые. Пишу Тебе сидя в коридоре на сундуке; оно как-то теплее и уютнее. Настасья тебя целует. Она сидит около и вяжет чулки. Брат уже лежит. Mr. Gilliard ему читает что-то вслух до прихода папы и мамы. Теперь все увольняют старых солдат, и отсюда понемногу разъезжаются, что грустно, т. к. это ведь лучшие люди...(1) Как счастливо, что Тоб(ольск) так далек от жел. дор. - Тюмень около 300 верст отсюда, и дорога туда весьма неважная. Во многих местах приходится проезжать Иртыш и очень дорого берут за дорогу. По приезде в Тюм. преспокойно у всех отбирают все вещи, даже у солдат. Столько слышишь удивительного, что если бы не сознание, что все губят и разрушают - можно бы много смеяться.

Мама уже пошла к брату; Настасья остановила Mr. Gill по дороге и изводит и дразнит его во всю. Когда холодно, папа ходит как Ящик(2). Как он себя чувствует. Пишут ли ему товарищи. Кланяйся ему от нас всех... Что это я хотела тебе сказать. Да, Панкрат. (комиссар) у нас больше нет. Его "збросылы" как говорят наши стрелки...(3)

Елена (Кн. Елена Петровна) иногда пишет, сказала что у Мари и Гули(4) будет маленький, а Т. Мавра (Вел. Кн. Елизавета Маврикиевна) доложила, что "Иоаннчик" (Кн. Иоанн Константинович) сделался Иподиаконом кажется и пойдет дальше. Страшно доволен, но жена его не одобряет. Я ее понимаю. Быть женою священ., матушкой, по моему не особенно весело. Ну, кончу завтра. Пора идти ко всем. Буду играть в бридж с Триной, Валей и Евг. Серг. Бтк.(5). Остальные все играют в безик или работают, а папа читает вслух Лескова.

Ну, продолжаю. За сегодняшний день совершенно ничего не случилось. А в общем можно бы при случае много интересного и смешного рассказать. Порядочно всего накопилось за целый год. Как скучно что переменили число (т. е. ввели новый стиль). Не знаешь как быть. Мы все разучиваем разные смешные пьесы и по воскресеньям вечером играем. Бывает очень забавно. Извиняюсь за несуразное письмо, но у меня всегда, когда пишу, мысли скачут с предмета на предмет.

"Столб семейства"(6) с двумя холостыми сыновьями веселится во всю в Кисловодске, как и можно было от него ожидать. Мы теперь сами научились проявлять и печатать карточки. Лучше всего это выходит у Марии. Сейчас сюда ворвалась Лиза (Е. Н. Эрсберг(7) и просит поцеловать Твою лапу, также и другие все. Пора идти на репетицию. Всех обнимаем и шлем лучшие пожелания.

Тебя крепко, крепко целую душка маленькая Тетя Ксения и люблю.

Храни Тебя Господь.

Твоя Ольга.

Всем кланяемся, кто помнит.

+) "Православная Жизнь", март 1961 г. (№ 3), стр. 11-12.

(1) См. письмо Вел. Кн. Ольги Николаевны от 3/16 февраля на имя М. С. Хитрово, примечание 3.

(2) Казак при Государыне Императрице Марии Феодоровне.

(3) См. письмо Вел. Кнж. Ольги Николаевны от 3/16 февраля на имя М. С. Хитрово, примечание 1.

(4) Кн. С. М. Путятин и его супруга Вел. Кн. Мария Павловна (младшая).

(5) Е. А. Шнейдер, кн. В. А. Долгоруков и Е. С. Боткин.

(6) Вел. Кн. Мария Павловна (старшая) и Ее сыновья - Великие Князья Борис Владимирович и Андрей Владимирович.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск) 13-го (26) февраля (1918 г.)

Вот от мамы длинное письмо получила и еще открытку от 6-го января, но заказного письма еще не имею и вряд ли теперь. Бог знает, что творится. Почта ничего не принимает для Петрограда и Москвы. Говорят, там резня идет. Немцы у Пскова. Мир будет заключен на самых ужаснейших, позорных, губительных для России условиях. Волосы дыбом становятся, но Бог спасет. Увидим Его справедливость. По моему, эта "заразительная болезнь" перейдет на Германию, но там будет гораздо опаснее и хуже, и в этом вижу единственное спасение России. Тяжело, тяжело ничего не знать, что там творится. Боже, умилосердствуй и помоги, спаси. Но душа не унывает, чувствует свыше поддержку, солнце за тучами светит. Что с церквами делают! Больше не будут священникам платить за уроки.

Вообще хаос, но другие страны пережили такие времена в других столетиях, и вышли. Все повторяется. Ничего нового нет. Там люди культурные, у нас нет. Самолюбие давно под ногами затоптано. Но верим, Родина молодая, перенесет эту страшную болезнь и весь организм окрепнет, но если все кончится, тогда через несколько лет будет новая война... Все тянет в церковь, там все излить, но нельзя. Вы тоже не бываете? Будем, вероятно, теперь сами хор составлять, так как не могу настоящего хора содержать больше. Вначале не будет важно, но потом пойдет. В Крыму мы три раза всенощную пели, тогда Ольга и Татьяна были маленькие, - 12, 14 лет, но помогали. Надо к первой неделе поста готовиться, - утром и вечером. Солнце дивно светит и греет, я не выходила вчера, было ветрено и была очень занята.

+) "Скорбная Памятка" стр. 64-66.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
(Тобольск) 2/15 марта 1918 г.

Милое родное мое Дитя! Как Тебя за все благодарить, спасибо большое, нежное от Папы, Мамы и деток. Балуешь ужасно всеми гостинцами и дорогими письмами. Волновалась, что долго ничего не получала, слухи были, что уехала. Не могу писать, как хотелось бы, боюсь писать как Ты по-английски, если попадут в другие руки - ничего плохого не пишу. Спасибо за Твои чудные духи, образки, книги. Все дорого. К. Вик. (Сухомлиновой) большое спасибо, еще не видали, что прислала, все понемногу. В шутку называют контрабандой. Радость моя, только берегись, спасибо что известие дала. (...) сколько ходить, иногда хочешь другу дорогому прочистить по снегу и не замечаешь, что стало более скользко без снега. Твоим дорогим хорошо живется, она (подразумевается Государыня Императрица) стала хозяйкой, с Жиликом (П. Жильяр) сидят над счетами, все ладно, новая работа практичная(1). Спасибо за работы, шоколад, - все еще увидим. Погода чудная, весенняя, они даже загорели, теперь 20 гр. (17 на солнце). Два раза сидела на балконе, а то на дворе (когда небольшой мороз). Здоровье хорошо было все время, неделя что опять сердце беспокоит и болит. Я очень мучаюсь (...)

Боже, как родина страдает! Знаешь, я гораздо сильнее и нежнее тебя ее люблю. Бедная родина, измучали внутри, а немцы искалечили снаружи, отдали громадный кусок, как во времена (Царя) Алексея Михайловича, и без боя во время революции. Если они будут делать порядок в нашей стране, что может быть обиднее и унизительнее, чем быть обязанным врагу - Боже спаси. Только они не смели бы разговаривать с Папой и Мамой(2)

Надеемся говеть на будущей неделе, если позволят в церковь идти. Не были с 6-го января (праздник Крещения Господня), может быть теперь удастся, - так сильно в церковь тянет. Буду четки так молиться, как Ты пишешь.

Бедную Твою маму (Н. И. Танеева) целую.

Хорошо, что Ты вещи из лазарета взяла. Много доброго г. С. Боже, какие у вас там переживания, а нам тут хорошо живется. Получила чудное письмо от Зины (З. С. Менштед). Полным ходом нарисовала Тебе 2 молитвы, очень торопилась, извиняюсь, что не важно. Только что узнали что "Misha"(3) уехал! Николай Михайлович (Великий Князь), это он сказал, что Ты знакома с большевиками!... Не могу больше писать: сердцем, душой, молитвами всегда с Тобою. Господь тебя хранит. Всем вообще спасибо... Скоро весна на дворе, и в сердцах ликование. К р е с т н ы й п у т ь, а п о т о м Х р и с т о с в о с к р е с! (разрядка - ред.). Год скоро, что расстались с Тобой, но что время? Ничего, жизнь - суета, все готовимся в Царство Небесное. Тогда ничего страшного нет. Все можно у человека отнять, но душу никто не может, хотя дьявол (у) человека на каждом шагу, хитрый он, но мы должны крепко бороться против него: он лучше нас знает наши слабости и пользуется этим. Но наше дело быть настороже, не спать, а воевать. Вся жизнь - борьба, а то не было бы подвига и награды. Ведь все испытания, Им посланные, попущения - все к лучшему; везде видишь Его руку. Делают люди Тебе зло. А Ты принимай без ропота: Он и пошлет ангела хранителя, утешителя своего. Никогда мы не одни, Он Вездесущий - Всезнающий - Сама любовь. Как же Ему не верить. Солнце ярко светит. Хотя мир грешит, и мы грешим, тьма и зло царствуют, но солнце правды воссияет; только глаза открывать, двери души держать отпертыми, чтобы лучи того солнца в себя принимать. Ведь мы Его любим, дитя мое, и мы знаем, что "так и надо". Только потерпи еще, душка, и эти страдания пройдут, и мы забудем о муках, будет потом только за все благодарность. Школа великая. Господи, помоги тем, кто не вмещает любви Божией в ожесточенных сердцах, которые видят только все плохое и не стараются понять, что пройдет все это; не может быть иначе, Спаситель пришел, показал нам пример. Кто по Его пути, следом любви и страданья идет, понимает все величие Царства небесного. Не могу писать, не умею в словах высказать то, что душу наполняет, но Ты, моя маленькая мученица, лучше меня все это понимаешь: Ты уже дальше и выше по той лестнице ходишь... Живешь как будто тут и не тут, видишь другими глазами многое, и иногда трудно с людьми, хотя религиозными, но чего-то не хватает. - не то, что мы, лучше, напротив, мы должны были бы быть более снисходительными к ним... Раздражаюсь все-таки еще. Это мой большой грех, невероятная глупость.

Тудельс (М. Г. Тутельберг) меня иногда безумно раздражает, а это плохо и гадко: она не виновата, что такая. Мне стыдно перед Богом, но когда она не совсем правду говорит, а потом опять как пастырь проповедует. О! я тоже слишком Тебе знакомая вспыльчивая. Не трудно большие вещи переносить, но такие маленькие комары несносны. Хочу исправиться, стараюсь; и бывает долго хорошо, потом вдруг опять. Будем опять с другим батюшкой(4) исповедываться, второй в эти 7 месяцев. Прошу и у Тебя прощения, моя радость; завтра прощальное воскресенье(5): прости за прошлое и молись за грешную твою старушку! Господь с Тобой. Да утешит и подкрепит Он Тебя и бедную маму. Вчера у нас была панихида 1-го марта(6), и я молилась крепко за Твоего отца (А. С. Танеев). Был день смерти моего отца 26 лет, и сегодня милого раненого - лежал в Большом Дворце, светлый герой(7). Хочу согреть души, но тех кто есть около меня, не согреваю: не тянет к ним, и это плохо, мне с ними, и это опять не хорошо.

Горячий поцелуй.

Твоя.

+) "Русская летопись". Кн. 4, стр. 224-226.

(1). См. письмо Государыни Императрицы от 19 февраля/4 марта 1918 г. на имя Вел. Кн. Ксении Александровны, примечание 4.

(2) Подразумеваются Государь Император и Государыня Императрица. Государыня боялась, что большевики будут принуждать Николая II к заключению мира с немцами.

(3) Вел. Кн. Михаил Александрович после революции жил в Гатчине. В феврале 1918 г. Его выслали в Пермь.

(4) О. Владимир Хлынов, заменивший о. Алексея Васильева. См. письмо Ее Величества от 8 января на имя М. М. Сыробоярской, примечание 3.

(5) Начало Великого Поста приходилось в 1918 г. на понедельник 5/18 марта.

(6) Панихида по убиенном 1 марта 1881 г. Императоре Александре II.

(7) Даже в заточении Государыня молилась о своих бывших раненых, умерших в Ее лазарете, память о которых Она всегда хранила в Своей душе. См. письмо Вел. Кнж. Анастасии Николаевны от 20 февраля/5 марта 1918 г., примечание 3.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
(Тобольск.) 3-го (16) марта (1918 г.)

Милая, дорогая "сестра Серафима"!

Много о Тебе с любовью думаю и молитвенно вспоминаю. Знаю твое большое новое горе. Говорят, что почта идет, попробую писать. Спасибо душевное за длинное письмо и за все, за все...

Хорошо живем. Здесь все достать можно, хотя иногда немного трудно, - ни в чем не нуждаемся. Божий свет прекрасен, солнце светит, за облаками у вас, а у нас ярко и греет. В комнатах холодно, так что все наши пальцы похожи на ваши зимой в маленьком домике(1).

Такой кошмар, что немцы должны спасти всех и порядок наводить. Что может быть хуже и более унизительно, чем это? Принимаем порядок из одной руки, пока другой они все отнимают. Боже, спаси и помоги России! Один позор и ужас. Богу угодно эти оскорбления России перенести; но вот это меня убивает, что именно немцы - не в боях (что понятно), а во время революции, спокойно подвинулись вперед и взяли Батум и т. д. С о в е р ш е н н о н а ш у г о р я ч о л ю б и м у ю р о д и н у о б щ и п а л и...(разрядка - ред.). не могу мириться, т. е. не могу без страшной боли в сердце это вспоминать. Только бы не больше унижения от них, только бы они скорее ушли... Но Бог не оставит так. Он еще умудрит и спасет, помимо людей... Не могу больше писать. Пойми. Нежно целую, благословляю. Всем горячее спасибо. Целуют тебя все.

+) "Русская Летопись", кн. 4,стр. 226.

!) Подразумевается дача А. А. Вырубовой в Царском Селе.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(6)19 марта (1918 г.). Тобольск.

Милая, дорогая! Крепко благодарю за милые письма от 16, 29, 2, 6, 10 и открытку. Мне думается, что Вы, может быть, сами неверно номера ставили, 5-го нет, потом 6-9 нет. Я у себя всегда число и в книжечке отмечаю, чтобы не ошибиться. У нас только что кончили 9-10 утра и потом спевка с диаконом. Вдруг нам вчера пришлось уже утром петь и без спевки, что было ужасно трудно и неважно вышло; вечером было уже лучше, 4 дочери и я с диаконом.

Позволено утром в среду, 8-го, пятницу и субботу быть в церкви (приобщаемся после двух месяцев), это будет такая радость и утешение. Так тянет туда в такое тяжелое время. Дома молитва совсем не то - в зале, где сидим, где рояль стоит и где пьесы играли.

Какие времена? Что дальше? Позорнейший мир. Ужас один, до чего в один год дошли. Только все разрушили. Полным ходом армия уничтожается, как же противиться врагу. Унизительный мир. Но Господь выше всего и, может то, что людям невозможно, не оставит так. Будет что-то особенное, чтобы спасти. Ведь быть под игом немцев - хуже татарского ига. Нет, такой несправедливости Господь не допустит и положит все в мере. Когда совсем затоптаны ногами, тогда Он родину подымет. Не знаю, как, но горячо этому верю. И будем непрестанно за Родину молиться. Г о с п о д ь И и с у с Х р и с т о с, п о м и л у й м е н я, г р е ш н у ю, и с п а с и Р о с с и ю (разрядка - ред.). Христос с Вами. Крещу. Дети и я нежно целуем. Сердцем, душой с Вами и с сыном (А. В. Сыробоярский).

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 68.

наверх

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны
Вел. Кн. Ксении Александровне+).
Тобольск. 8/21 марта 1918 г.

Моя милая тетя Ксения душка,

Спасибо Тебе большое за открытку, которую только что получила. Мы все пока, слава Богу, живы и здоровы. Всегда бываем очень рады, когда имеем от Вас известия. Как здоровье Бабушки (Императрица Мария Феодоровна). Часто Вас вспоминаем и говорим. Эти дни у нас почти все время солнце, и уже начинает греть, так приятно! Стараемся поэтому больше быть на воздухе. - С горы мы больше не катаемся (хотя она еще стоит), так как ее испортили и прокопали поперек канаву, для того, чтобы мы не ездили, ну, и пусть; кажется на этом пока успокоились, т. к. уже давно она многим кажется мозолила глаза(1). Ужасно глупо и слабо, правда. - Ну, а мы теперь нашли себе новое занятие. Пилим, рубим и колем дрова, это полезно и очень весело работать. Уже выходит довольно хорошо. И этим мы еще многим помогаем, а нам это развлечение. Чистим еще дорожки и подъезд, превратились в дворников. - Пока я еще не обратилась в слона, но это еще может быть в скором будущем, уж не знаю почему вдруг, может быть мало движений, хотя не знаю. - Извиняюсь за ужасный почерк, что-то рука плохо двигается. Мы все на этой неделе говеем и сами поем у нас дома. Были в церкви, наконец. И причаститься тоже можно будет там. - Ну, а как Вы все поживаете и что поделываете. Особенного у нас ничего нет, что можно написать. Теперь надо кончать, т. к. сейчас мы пойдем на наш двор, работать и т. п. - Все Тебя крепко обнимают и я тоже и всех остальных тоже. Всего хорошего, Тетя душка.

Храни тебя Бог. Все очень благодарят за поклон и тоже кланяются.

Любящая Тебя твоя А.

+) "Православная Жизнь", апрель 1961 г. (№ 4), стр. 12-13.

(2) См. письмо Государыни Императрицы от 22 февраля/7 марта на имя А. В. Сыробоярского.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+)
13/26 марта (1918 г.) Тобольск.

Господь Бог дам нам неожиданную радость и утешение, допустив нам приобщиться Св. Христовым Таинств, для очищения грехов и жизни вечной(1). Светлое ликование и любовь наполняют душу. Вернулись мы из церкви, и нашли Твое милое письмецо(2). Разве не удивительно, что Господь нам дал читать Твое приветствие именно в тот день... Как будто ты, ненаглядная, вошла бы к нам поздравить нас по-старому. Горячо за тебя и за всех молилась, и О. Владимир (Хлынов) вынул за всех вас частицы - и за дорогих усопших. Часто прошу молиться за любимых моих далеких друзей, - они знают уже мои записки. Подумай, была 3 раза в церкви! О, как это утешительно было, Пел хор чудно, и отличные женские голоса; "да исправится" мы пели дома 8 раз без настоящей спевки, но Господь помог. Так приятно принимать участие в службе. Батюшка и диакон очень просили нас продолжать петь, и надеемся устроить, если возможно, или удастся пригласить баса.

Все время тебя вспоминали. Как хороша "Земная жизнь Иисуса Христа", которую Ты послала, и цветок душистый(3). Надеюсь, Ты Телеграмму получила. Раньше их почтой посылали, теперь, говорят, идут в три дня. Маленький серафимчик прилетит к Тебе до этого письма и принесет тебе мою любовь. Стала маленькие образки таким же способом рисовать, и довольно удачно (с очками и увеличительным стеклом), но глаза потом болят. Довольно много придется молитв рисовать. Благодарность всем, не забывающим Твоих дорогих едой и т. д. Белья взяли каждая по 2, спрячем до лета. Нежное спасибо Эмме (гр. Э. В. Фредерикс) за письмо и чудную теплую кофточку. Окружена Твоими нежными заботами. Духи - целая масса - стоят на камине. Погода теплая, часто на балконе сижу. Дошла с помощью Божьей пешком в церковь, теперь должна надеяться попасть 25-го (праздник Благовещения). Скажи маленькому М(аркову), что его шеф был очень рад его видеть. Хорошо помню тот день, когда он у нас с Твоими родителями был, так мило о Тебе писал(4). Дорогую фотографию Твоего отца счастлива получить, так его напоминает, милого старичка(5). Как Бог милостив, что вы так много виделись последние месяцы и дружно жили. Целую бедную Мама (Н. И. Танеева). Всегда теперь за него (А. С. Танеева) молюсь и уверена, что он близко около тебя, но как сильно он должен вам недоставать! Он свое дело сделал, до гроба преданный нам, любящий глубоко религиозный, 26 лет, что своего отца похоронила... и благодарю Бога, что его нет теперь на свете.

Читаю газеты и телеграммы и ничего не понимаю. Мир, а немцы все продолжают идти вглубь страны, - им на гибель. Но можно ли так жестоко поступать? Боже мой! Как тяжело!

Посылаю Тебе немного съедобного, - много сразу не позволяют. Много хочу моему улану Яковлеву передать через О. Иоанна - благослови его Господь за все. Когда все это кончится? Когда Богу угодно. Потерпи, родная страна, и получишь венец славы. Награда за все страданья. Бывает, чувствую близость Бога, непонятная тишина и свет сияет в душе. Солнышко светит и греет и обещает весну. Вот и весна придет и порадует и высушит слезы и кровь, пролитую струями над бедной родиной. Б о ж е, к а к я с в о ю р о д и н у л ю б л ю с о в с е м и е е н е д о с т а т к а м и! (разрядка - ред.) Ближе и дороже она мне, чем многое, и ежедневно славлю Творца, что нас оставил здесь и не отослал дальше(6). Верь народу, душка, он силен и молод, как воск в руках. Плохие руки схватили, - и тьма и анархия царствует; но грядет Царь славы и спасет, подкрепит, умудрит сокрушенный, обманутый народ.

Вот и Великий Пост! Очищаемся, умолим себе и всем прощение грехов, и да даст Он нам пропеть на всю святую Русь "Христос Воскресе!" Да готовим наши сердца Его принимать, откроем двери наших душ; да поселится в нас дух бодрости, смиренномудрия, терпения и любви и целомудрия; отгонит мысли, посланные нам для искушенья и смущенья. Станем на стражу. Поднимем сердца, дадим духу свободу и легкость дойти до неба, примем луч света и любви для ношения в наших грешных душах. Отбросим старого Адама, облечемся в ризу света, отряхнем мирскую пыль и приготовимся к встрече Небесного Жениха. Он вечно страдает за нас и с нами и через нас; как Он и нам подает руку помощи, то и мы поделим с Ним, перенося без ропота все страданья, Богом нам ниспосланные. Зачем нам не страдать, раз Он, невинный, безгрешный вольно страдал? Искупаем мы все наши столетние грехи, отмываем в крови все пятна, загрязнившие наши души. О, дитя мое родное, не умею я писать, мысли и слова скорее пера бегут. Прости все ошибки и вникни в мою душу. Хочу дать тебе эту внутреннюю радость и тишину, которой Бог наполняет мне душу, - разве это не чудо! Не ясна ли в этом близость Бога. Ведь горе бесконечное, - все что люблю - страдает, счета нет всей грязи и страданьям, а Господь не допускает унынья: Он охраняет от отчаянья, дает силу, уверенность в светлое будущее еще на этом свете.

Любимая душа, мученица моя маленькая! Да согреет Отец небесный Твою скорбную душу, да освятит Тебя небесными светом, покрывая все Твои раны любовью и радостью. Не страдай, дружок! Попрошу за Тебя молиться у раки преподобного (Свят. Иоанна Тобольского), чтобы подкрепить твое сердце.

Когда письмо получаешь, скажи какие номера получаешь. Кажется, Ты все получила. Привет Эристову (Э. Я.) и спасибо его матери за письмо. "Father" (Государь) посылает "very best love" (самый горячий привет). Ношу кофту по ночам, хорошо греет. Одну неделю сидели вечером одни, вышивали и Он нам читал о Св. Николае Чудотворце. Помнишь, мы вместе читали его жизнь? "Father" читает для себя теперь Ветхий Завет. Исповедывались у другого батюшки (о. Владимир Хлынов), тот, который теперь всегда служит; была общая молитва с нашими людьми. Довольно болтала, пора вставать. Благословляю и нежно целую. Всем привет.

М.

Привет Нини (Е. В. Воейкова), докторам, О. Досифею, О. Иоанну.

+) "Русская летопись", кн. 4, стр. 227-230.

(1) Царская Семья говела на первой неделе Великого Поста и в субботу 10/23 марта приобщалась Св. Таинств. Под этой датой в дневнике П. Жильяра значится запись: "Мы ходили сегодня в семь с половиной часов в церковь. Приобщались" (стр. 198).

(2) Это письмо вместе с посылкой от А. А. Вырубовой, а также письмами и посылками от других лиц было доставлено корнетом С. В. Марковым, приехавшим в Тобольск накануне вечером. См. письмо Государыни Императрицы от 10/23 марта на имя С. В. Маркова, примечание 1.

(3) Там же.

(4) 4 марта 1917 г., когда стало известно об отречении Государя Императора от Престола и когда многие из приближенных отвернулись от Царской Семьи, корнет С. В. Марков как офицер шефского полка явился в Александровский Дворец и предоставил себе в распоряжение Государыни Императрицы. В ожидании аудиенции он завтракал во Дворце вместе с А. С. и Н. И. Танеевыми, родителями А. А. Вырубовой.

(5) См. выше перечень вещей, привезенных С. В. Марковым.

(6) Их Величества не хотели уезжать из России, Они были готовы жить в любых условиях у Себя на Родине и более всего опасались, что Их вышлют за границу.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
(Тобольск) 20 марта (2 апреля) 1918 г.

Милая моя,

Год, что с Тобой и Лили (Ю. А. Ден)(1) простились. Много все пережили, но Господь Своей милостью не оставит Своих овец погибнуть. Он пришел в мир чтобы Своих в одно стадо собрать, и Сам Всевышний охраняет их. Душевную связь между ними никто не отнимет и свои своих везде узнают. Господь их направит, куда им нужно идти. Промысел Божий недостижим человеческому уму. Да осенить нас Премудрость, да войдет и воцарится в душах наших и да научимся через нее понимать, хотя говорим на разных языках, но одним Духом. Дух свободен. Господь ему хозяин; душа так полна, так живо трепещет от близости Бога, Который невидимо окружает Своим Присутствием. Как будто все святые угодники Божии особенно близки, и незримо готовят душу к встрече Спасителя мира. Жених грядет, приготовимся Его встречать: отбросим грязные одежды и мирскую пыль, очистим тело и душу. Подальше от суеты, - все суета в мире. Откроем двери души для принятия Жениха. Попросим помощи у Св. Угодников, не в силах мы одни вымыть наши одежды. Поторопимся Ему навстречу! Он за нас грешных страдает, принесем Ему нашу любовь, веру, надежду, души наши. Упадем ниц перед Его пречистым образом, поклонимся Ему и попросим за нас и за весь мир прощенье, за тех. Кто забывает молиться, и за всех. Да услышит и помилует. И да согреем мы его нашей любовью и доверием. Облекшись в белые ризы, побежим Ему навстречу, радостно откроем наши души. Грядет Он, Царь славы, покланяемся Его кресту, и понесем с Ним тяжесть креста. Не чувствуешь ли Его помощь, поддержки несения Твоего креста. Невидимо Его рука поддерживает Твой крест, на все у Него силы хватит; наши кресты только тень Его креста. Он воскреснет скоро, скоро и соберет Своих вокруг Себя, и спасет родину, ярким солнцем озарит ее. Он щедр и милостив. Как Тебе дать почувствовать чем озарена моя душа? Непонятной, необъяснимой радостью, - объяснить нельзя, только хвалю, благодарю и молюсь. Душа моя и дух Богу принадлежат. Я чувствую ту радость, которую ты иногда испытывала после причастия или у св. икон. Как Тебя, Боже, благодарить? Я не достойна такой милости. О Боже, помоги мне не потерять, что Ты даешь! Душа ликует, чувствует приближение Жениха: грядет Он, скоро будем Его славить и петь Христос Воскресе.

Я не "exalee" (экзальтированная женщина), дитя мое; солнце озарило мою душу, и хочу с Тобой поделиться, не могу молчать! Торжествует Господь, умудряет сердца: увидят все языцы "яко с нами Бог". Слышишь ли мой голос? Расстояния ничего не значат - дух свободен и летит к Тебе, и вместе полетим к Богу, преклонимся перед Его престолом...Я спокойна, это все в душе происходит. Я раз нехороший сон видела: кто-то старался отнять у меня радость и спокойствие, но я молилась, вспоминая, что надо беречь то, что дано. Знаю, что это дар Господень, чтобы мне все перенести, и Он спокоен, и это чудо. У раки Святого (Иоанна Тобольского) молилась за Тебя, - не грусти, дитя мое! Господь поможет, и Твой отец (А. С. Танеев) теперь там за Тебя молится. Бориса (Соловьева) взяли; это беда, но не расстреляли, - он знал что будет так...(2) Большевики у нас в городе(3) - ничего, не беспокойся. Господь везде, и чудо сотворит. Не бойся за нас. Зина (Менштед) мне послала свою книжку "Великое в малом" Нилуса(4), и я с интересом читаю ее, и с Татьяной читаю Твою книгу о Спасителе. Сижу часто на балконе, вижу, как они на дворе работают (очень все загорели). И наши свиньи гуляют там... Как Тебя за деньги благодарить? Несказанно тронута. Берегу, чтобы Тебе вернуть потом; пока нет нужды. Знаешь, Гермоген здесь Епископом(5). Надеюсь, посылка дойдет до тебя. Что немцы в Петрограде, или нет? У Марии П. (Вел. Кн. Мария Павловна, младшая, замужем за кн. С. М. Путятиным) ребенок должен был быть летом.

"Укоряемы - благословляйте, гонимы - терпите, хулимы - утешайтесь, злословимы - радуйтесь" (слова о. Серафима). Вот наш путь с Тобой. Претерпевый до конца спасется. Тянет в Саров. Готовимся петь 24 и 25 (праздник Благовещения) дома. Пора кончать. Нежно обнимаю, целую Маму (Н. И. Танеева). Помоги Тебе Бог и Святая Богородица во всем.

Твоя.

+) "Русская летопись", кн. 4,стр. 230-232.

(1) 21 марта 1917 г. А. А. Вырубова и Ю. А. Ден были по приказу Керенского удалены из Александровского Дворца, где они содержались под арестом вместе с Царской Семьей. См. письмо Государыни Императрицы от 2/15 марта 1918 г. на имя Ю. А. Ден, примечание 2.

(2) Б. Н. Соловьев был арестован в с. Покровском 11 марта отрядом красногвардейцев, направлявшимся из Омска в Тобольск. Его увезли в Тюмень, где вскоре он был освобожден. О его пребывании в Тобольске см. письмо Ее Величества от 22 января 1918 г. на имя А. А. Вырубовой, примечание 2.

(3) Первый отряд большевиков прибыл в Тобольск из Омска 13/26 марта. См. письмо Государыни Императрицы от 24 марта/6 апреля на имя А. В. Сыробоярского, примечание 2.

(4) Книга "Великое в малом" Сергея Нилуса была найдена в доме Ипатьева. В описи вещей, принадлежавших Царской Семье, составленной судебными властями, она значится под № 200 (Н. Соколов, стр. 281).

(5) Епископскую кафедру в Тобольске занимал в то время Преосвященный Гермоген, б. Епископ Саратовский, один из выдающихся и достойнейших иерархов, отличавшийся суровым и твердым характером. В 1911 г., будучи введен в заблуждение, он позволил себе резкие выпады против Их Величеств, за что был отстранен от управления епархией. Впоследствии он понял свою жестокую ошибку и до конца оставался глубоко преданным Царской Семье. В Тобольск он был назначен уже после революции. По прибытии Царственных Узников в этот город, Епископ Гермоген стал тайно посылать Им просфоры, молитвы и благословения.

В 1918 г., вскоре после Всероссийского Церковного Собора, Патриарх Тихон благословил, чтобы по всей России двинулись крестные ходы. Владыка Гермоген благословил на крестный ход и Тобольск. Накануне Владыку предупредили, чтобы никакого крестного хода не было или его арестуют. На следующий день он служил в Тобольском соборе обедню и молебен. Все знали, что крестный ход запрещен. Но вот загудели колокола, и Владыка в сопровождении духовенства, с крестами, хоругвями и образами вышел из собора. Крестный ход состоялся. Огромная толпа народа двигалась с пением "Спаси Господи люди Твоя" вдоль стены, вокруг Тобольского Кремля, возвышающегося над городом. Губернаторский дом, где была заточена Царская Семья, расположен ниже Кремля. Владыка Гермоген остановил крестный ход на том месте стены, откуда был хорошо виден губернаторский дом, а в окнах были видны Их Величества и Августейшие Дети. Запели молебен, по окончании которого Владыка один подошел к краю стены. Один стоял он над Тобольском, с деревянным крестом на руках. Потом высоко поднял крест и благословил Царскую Семью.

В ночь на 20 апреля/3 мая, в Великую Пятницу, Владыку Гермогена схватили и отправили в Екатеринбург, где заключили в тюрьму. Здесь он оставил своему духовнику о. Николаю трогательное письменное сознание своей старой вины перед Их Величествами и, называя Царскую Семью "многострадальным святым Семейством", просил огласить свое письмо всему миру.

В июне Епископ Гермоген был отправлен под конвоем из Екатеринбурга в Тюмень; там его посадили на пароход "Петроград" для дальнейшего следования в Тобольск, где предполагалось учинить над ним суд. Но уже в пути он принял муки и истязания и живым, с привязанными к скрученным рукам двухпудовым камнем, был брошен в реку Туру. Это произошло, как показали потом на следствии матросы парохода, 16/29 июня 1918 г., против села Покровского. Тело Мученика прибило к берегу и после ухода красных палачей было временно похоронено в ограде сельской церкви, а позднее торжественно перенесено в Тобольск и при огромном стечении народа погребено в пещере, где ранее почивали мощи Свят. Иоанна (Максимовича), Митрополита Тобольского и всея Сибири.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск) 30 марта (12 апреля 1918 г.)(1)

Много страшного творится кругом, описывать неудобно. Между прочим, из Москвы приказ: Из Корниловского дома всю свиту перевести в Губернаторский дом... никого не впускать(2). Оттого, может быть, иным способом больше нельзя будет писать. На внутреннем подъезде они спешат комнату делать, (перегородка в досках). Говорят, что, может, всех перевезут на гору - лучше охранять можно... Как на Страстной будет?! Пора кончать. Дух бодр, хотя много волнений кругом и предположений, но душа не тронута. Горячий привет от всех. Благослови и сохрани Вас Господь и Святая Богородица. Благословляю Вас.

Старая Ваша Сестра

Укоряемы - благословляйте, гонимы - терпимы, хулимы - утешайтесь, злословимы - радуйтесь. - Вот наш пусть с Тобой, и претерпевый до конца, той спасется. (Слова Св. Серафима Саровского). Христос с Вами...

+) "Скорбная Памятка", стр. 69.

(1) В этот день Наследник Цесаревич серьезно заболел. Это было начало сильнейшего припадка гемофилии со времени Его болезни в Спале осенью 1912 г., когда Его положение было признано безнадежным и Он только чудом остался в живых. В эту зиму в Тобольск Он чувствовал Себя лучше, чем когда-либо. Будучи очень живым, веселым и жизнерадостным, Он постоянно бегал, прыгал и устраивал самые бурные игры. Когда солдаты испортили ледяную горку, Наследник стал искать другого выхода для Своей кипучей жизненной энергии. Он придумал катанье вниз по ступенькам лестницы в деревянной лодке на полозьях. Во время этой игры Он ушибся, и этот ушиб, как и в Спале при таких же обстоятельствах, вызвал сильное внутреннее кровоизлияние в паху. Он сильно страдал, и несмотря на некоторое улучшение, на этот раз Ему не суждено было вполне выздороветь до самой мученической кончины.

(2) Этот приказ был только что получен и немедленно приведен в исполнение, как это видно из нижеприведенных записей Жильяра:

Пятница 30 марта/12 апреля. - "Один из солдат нашего отряда, которого посылали в Москву, вернулся сегодня и передал полковнику Кобылинскому бумагу центрального исполнительного комитета большевиков с приказанием подвергнуть нас еще более строгому режиму. Генерал Татищев, князь Долгоруков и графиня Гендрикова должны быть переведены в наш дом и считаться арестованными. Говорят о скором приезде комиссара с чрезвычайными полномочиями, который привезет отряд солдат".

Суббота 31 марта/13 апреля. - "Все жившие в доме Корнилова: графиня Гендрикова, г-жа Шнейдер, генерал Татищев, князь Долгоруков и мистер Гиббс переехали к нам. Только доктора Боткин и Деревенко оставлены на свободе" (стр. 198-199).

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
10/23 апреля 1918 г. Тобольск.

Милая, дорогая моя сестра Серафима!

Хочется опять с Вами поговорить. Знаю, что Вас беспокоит здоровье Солнышка (Наследника Цесаревича); рассасывается быстро и хорошо(1). От того ночью сегодня были опять сильные боли. Вчера был первый день, что смеялся, болтал, даже в карты играл и даже днем на два часа заснул. Страшно похудел и бледен с громадными глазами. Очень грустно. Напоминает Спалу, но хорошо все идет, и вчера температура была только немного повышена. Раз на днях дошло до 39, но это был признак рассасывания. Любит, когда ему вслух читают, но слишком мало ест: никакого аппетита нет. Мать (Государыня) целый день с ним, а если ее нету, то 2-я (Вел. Кнж. Татьяна Николаевна) сидит и милый Жилик (П. Жильяр), который умеет хорошо ногу держать, греть и читать без конца.

Два дня, что снег падает, но быстро тает - грязь и мокрота. Я уже пол недели не выхожу - сижу с ним и слишком устала, чтобы вниз спускаться. Не совсем поняла вашу телеграмму, что посылку получили. "О, не было" Что это? Вторая посылка в дороге, хочу скорее третью посылать, так как боюсь, что скоро будет трудно: столько приезжих разных отрядов(2) отовсюду, что вероятно лишнее не остается чтобы послать. Новый комиссар из Москвы приехал, какой-то Яковлев. Ваши друзья сегодня с ним познакомятся(3).

Летом жара доходит до 40 градусов в городе; пыль и одновременно сырость - зелени нет. Хлопочем на это время переселиться в какой-нибудь монастырь. Понимаю, как вас на воздух тянет, - другое видеть, листьями, свежим воздухом подышать. Даст Бог, нам, может быть, удастся вдруг: надо надеяться на Божью милость. Вашим все говорят, что придется путешествовать или вдали или в центре, но это грустно и не желательно и более чем неприятно в такое время(4). Как хорошо, если бы ваш брат (С. А. Танеев) мог бы устроиться в Одессе, Зиночка (Толстая) могла бы смотреть за Иной. Но теперь я думаю, что мы совсем отрезаны от Юга и ничего больше не узнаем от них и Тины. Вы видели маленького Сережу (корнет Марков). Он вам рассказал, что виделся со всеми издали(5). Как я рада, что М. вернулась: мужу спокойнее будет, что она близко. Они благополучно приехали и прислали привет. Так боюсь, чтобы не ужасные, ложные слухи к вам дошли, - люди так отчаянно врут. Думается, что заболевания не просто так. Как корь: тоже, видимо, послана чтобы не двигаться и чтобы гнездо не разрушить, хотя двух птенцов вырвали: одну в клетку посадили, другую выпустили. Во всем воля Божия, чем глубже смотришь, тем яснее понимаешь. Ведь скорби для спасения посланы. Здесь отплачиваем наши грехи, и дана нам возможность исправиться; иногда попускается для измерения смирения и веры, иной раз для примера другим. А из этого надо себе выгоды искать и душевно расти. Скажу некрасивое сравнение: хороши удобрения... да потом растет, цветет пышно, душисто, ароматно, и садовник, обходя сад свой, должно быть доволен своими растениями. Если нет, опять со своим ножом придет, срезывает, поливает, вынимает плевел, который душит цветок, и ждет солнца и нежного ветерка. Любуется он росту своих питомцев, с любовью посадил. Без конца могла бы писать об этом садике, о всем, что там растет, и что надо избегать, чтобы не портить, повредить нежных цветочек. Хотелось бы быть художником, чтобы излить мои мысли картинными словами. Вспомните английский сад, (вы видели книги у меня иллюстрации): уютный домик, дорожка, в середине акв. У меня в Ливадии. Ну, тогда вы понимаете, что я сказать хочу, как сравниваю с душами. - Вот 11 человек верхом прошли, хорошие лица - мальчики еще, улыбаются. Это уже давно невиданное зрелище. У охраны комиссара не бывают таких лиц(6). Ну, спасибо... Куда тех в садике посадить? Нет там места - вне ограды лишь, но так, чтобы милосердные лучи солнца могли бы до них дойти и дать им возможность переродиться, очиститься от грязи и пыли.

Пора отправить. Господь с вами, радость моя, милая душа. Я вас нежно целую. Все мысли и горячие мысли вас окружают. Лиловые яички так тронули - и все другие. Вот сегодня А.(7) дала знать, чтобы посылку готовить. Хочется понемногу мне посылать вам деньги обратно, так как они мне не нужны, и очень прошу вас скорее ответить, можно ли; и все-таки не хочу их трогать. Пошлю их тогда через Л., как все теперь; она знает, если вы комнаты перемените. Христос с вами! Святая Богородица да покроет вас своим святым омофором. Всем привет. Мать (Н. И. Танеева) целую, О. В. (Лохтина) и всем, Берчику привет и докторам Н. Ив. (Решетников) и Прох(оров) и всем.

Видели нового комиссара - неплохое лицо. Мои вас нежно целуют. Привет Элисбару (кн. Эристов), отцу Иоанну и о. Досифею сердечные приветы.

Ваши.

Сегодня день рождения Сашки (гр. Воронцов-Дашков).

+) "Русская летопись", кн. 4, стр. 234-236.

(1) Речь идет о внутреннем кровоизлиянии, вызванном гемофилией, которое случилось у Наследника Алексея Николаевича 30 марта/12 апреля. См. письмо Ее Величества от этого числа на имя А. В. Сыробоярского, примечание 1.

(2) О прибытии в Тобольск отрядов красногвардейцев и комиссара Яковлева см. ниже: "Увоз из Тобольска Их Величества и Великой Княжны Марии Николаевны".

(3) Комиссар Яковлев приехал в Тобольск накануне. 9/22 апреля. П. Жильяр отметил это важное событие в жизни Царственных Узников следующей записью в своем дневнике: "Московский комиссар приехал сегодня с маленьким отрядом; его фамилия - Яковлев. Он предъявил свои бумаги коменданту и солдатскому комитету. Вечером я пил чай у Их Величеств. Все обеспокоены и ужасно встревожены. В приезде комиссара чувствуется неопределенная, но очень действительная угроза" (стр. 199).

На следующий день Жильяр записал свои впечатления от встречи с новым комиссаром. "В одиннадцать часов приехал комиссар Яковлев. Он осмотрел весь дом, затем прошел к Государю и вместе с ним направился к Алексею Николаевичу, который лежит в постели. Так как ему нельзя было видеть Государыню, которая еще не была готова, он вернулся немного позже со своим помощником (Авдеевым) и вторично посетил Алексея Николаевича. Он хотел, чтобы и его помощник удостоверился, что ребенок болен. Выходя, он спросил у коменданта, много ли у нас багажа. Не идет ли дело о каком-нибудь отъезде?" (стр. 199-200).

(4) Ее Величество выражает опасение, вызванное слухами о переезде Царской Семьи в другое место или даже за границу.

(5) См. письмо Государыни Императрицы от 10/23 марта на имя С. В. Маркова, примечание 1.

(6) У Ее Величества теплилась надежда на возможность спасения Царской семьи преданными Ей русскими людьми.

(7) Комнатная девушка Государыни Императрицы - А. П. Романова или А. Я. Уткина.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Увоз из Тобольска
Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны.

Ближайшими к Тобольску крупными центрами были главный город Западной Сибири Омск, которому Тобольск подчинялся в административном отношении, и Екатеринбург - столица Урала. В обоих этих городах прочно укрепилась большевистская власть.

В течение первых четырех с половиной месяцев после октябрьского переворота большевики не предпринимали в отношении Тобольска никаких шагов. Но вот, 11/24 марта из Омска приехал большевистский комиссар Дуцман, латыш по национальности, назначенный комиссаром Тобольска и одновременно комиссаром над Царской Семьей, на место Панкратова, выгнанного Солдатским комитетом еще 26 января. Он поселился в доме Корнилова, но ни во что не вмешивался. И вся его роль ограничивалась общим надзором за содержанием Царственных Узников под стражей.

Через два дня после его приезда, 13/26 марта в Тобольске появился первый отряд красноармейцев, прибывший из Омска(1).

Вслед за ним, 15/28 марта, прибыл отряд красногвардейцев из Екатеринбурга, но главари омского отряда потребовали, чтобы он ушел. Будучи вдвое слабее, он подчинился.

Однако этим дело не кончилось. Через две недели, 31 марта/13 апреля, оттуда пришел новый отряд, равный по силе омскому, под командой комиссара Заславского. Свидетель Мундель, допрошенный судебным следователем, показал: "Это был злобный еврей. Он собирал наших солдат на митинг и настраивал их, чтобы Семья немедленно была переведена в каторжную тюрьму" (Н. Соколов, стр. 42). Полковнику Кобылинскому с трудом удалось отклонить эту угрозу. Он прибегнул к хитрости, заявив, что в таком случае охране также придется перебраться в тюрьму. Такая перспектива не привлекала солдат, они запротестовали и попытка Заславского не удалась.

Тем временем, пока омские и екатеринбургские большевики оспаривали друг у друга право распоряжаться Царской Семьей, 9/22 апреля в Тобольск приехал, наконец, долгожданный комиссар из Москвы. Это был чрезвычайный комиссар Яковлев, предъявивший полномочия за подписью самого председателя Всероссийского Центрального исполнительного комитета Янкеля Свердлова. При нем был отряд красноармейцев в 150 человек.

Первые два дня он присматривался к Царской Семье, причем его особенно интересовало состояние здоровья Наследника Цесаревича. Вместе с этим он старался за это время подчинить своему влиянию как отряд Особого Назначения, так и оба отряда красногвардейцев, омский и екатеринбургский. Ему удалось этого достигнуть. В результате этой внутренней борьбы Заславский был изгнан солдатами, после чего он спешно вернулся в Екатеринбург, где осведомил местный совдеп о положении в Тобольске, что имело важные последствия для дальнейшего хода событий. Вечером 11/24 апреля Яковлев собрал Солдатский отрядный комитет, которому фактически принадлежала власть над Царственными Узниками, и объявил, что ему поручено увезти Царскую Семью из Тобольска. Никакого серьезного сопротивления со стороны солдат он не встретил.

Убедившись, что Наследник действительно серьезно болен и ехать не может, Яковлев сообщил об этом в Москву и получил приказ увезти в крайнем случае одного Государя, а всю Семью временно оставить. На следующий день 12/25 апреля, во второй половине дня он объявил, наконец, Государю о своей миссии, предоставив Их Величествам самим решить все вопросы, связанные с предстоящим отъездом. После мучительных колебаний Государыня, поставленная перед тяжелой необходимостью сделать выбор между долгом Императрицы и чувствами любящей матери, решилась несмотря на болезнь Наследника ехать с Государем, взяв с Собой Великую Княжну Марию Николаевну, тогда как остальные Августейшие Дети должны были оставаться до выздоровления Наследника и присоединиться к Родителям позднее. Место назначения держалось втайне, но все были уверены, что Государя везут в Москву. Отъезд был назначен на 4 часа утра в пятницу, 13/26 апреля.

Ниже приводится запись из дневника П. Жильяра, посвященная описанию всех событий этого дня.

Четверг 12/25 апреля. - "Около 3 часов, проходя по коридору, я встретил плачущих слуг. Они сказали мне, что Яковлев объявил Императору, что Его увозят. Что происходит там? Я не смею пойти без приглашения и возвращаюсь к себе. Через минуту Татьяна Николаевна постучалась ко мне в дверь. Она, вся в слезах, пришла сказать, что Ее Величество желает меня видеть. Я явился к Императрице. Она была одна и очень взволнована. Она мне сообщила, что Яковлев был послан из Москвы, чтобы увезти Императора, и что отъезд произойдет сегодня ночью. "Он уверяет меня, что с Императором не случится ничего дурного, и если кто-либо захочет сопровождать Его, препятствий к этому не будет. Я не могу пустить Императора одного. Его хотят разлучить с Семьей, как тогда... Его хотят толкнуть на что-нибудь дурное, держа Его в страхе за Семью.... Император им необходим(4) они знают, что Он один является представителем России... Вдвоем у нас хватит силы сопротивляться, и во время этого испытания я должна быть при Нем. Но мальчик еще болен... Вдруг последует осложнение... Боже мой, какая ужасная мука! В первый раз в жизни я не знаю, как поступить. Я чувствовала себя такой твердой каждый раз, когда мне надо было решиться на что-нибудь, а теперь я ничего не чувствую. Но Бог не допустит этого отъезда, его не может быть и не должно быть... Я уверена, что в эту ночь вскроется река"...

Тогда вмешалась Татьяна Николаевна: "Но, Мама, если Папа непременно должен ехать, так надо решиться на что-нибудь?" Я поддержал Татьяну Николаевну, сказав, что Алексей Николаевич чувствует Себя лучше, и что мы будем о Нем заботиться. Ее Величество сильно страдала, не зная, на что решиться; Она ходила по комнате, продолжала говорить, обращаясь скорее к Себе, чем к нам. Наконец. Она подошла ко мне и сказала: "Да, так лучше, я поеду с Государем, я доверяю вам Алексея!"

Император вышел вскоре; Она подошла к нему и сказала: "Это решено; я поеду с Тобой, Мария будет сопровождать Нас!" Император ответил: "Хорошо, если Ты так хочешь".

Я спустился к себе. Весь день прошел в сборах. Князь Долгоруков и доктор Боткин сопровождали Их Величества, также и Чемодуров (слуга Императора), Анна Демидова (горничная Императрицы) и Седнев (лакей Великих Княжон). Решено было, что 8 офицеров и солдат из нашего караула поедут с ними. Вся Семья провела полдня у постели Алексея Николаевича.

Вечером, в 10 ? ч., мы поднялись пить чай. Императрица сидела на диване, и две дочери были около нее. Они так плакали, что лица у Них распухли. Все же каждый из нас старался скрыть свое страдание, и казаться спокойными. Нам казалось, что если кто-нибудь не выдержит и поддастся горю, то увлечет за собой и всех. Император и Императрица были серьезны и задумчивы. Чувствуется, что Они готовы на все жертвы, даже своей жизнью, если Господь потребует этого для спасения России. Никогда Они не выражали нам столько доброты и внимания. Их большое спокойствие, Их удивительная вера передались нам.

В 11 ? часов слуги собираются в большом зале. Их Величества и Мария Николаевна прощаются с ними. Император целует всех мужчин, Императрица - всех женщин. Почти все плачут. Их Величества удаляются; все спускаются в мою комнату. В 3 ? ч. экипажи въезжают во двор. Это были отвратительные тарантасы(1). Один только был с верхом. Мы нашли на заднем дворе немного соломы и уложили ее на дно экипажей, а также положили матрас для Государыни. В 4 часа мы поднялись к Их Величествам, которые в это время выходили из комнаты Алексея Николаевича. Императрица и Великие Княжны плачут, Император кажется спокойным и старается подбодрить каждого из нас; Он нас целует. Императрица, простившись со мной, просит меня не спускаться, а пройти к Алексею Николаевичу. Я отправляюсь к ребенку; Он плачет в кровати. Через несколько минут мы слышим шум удаляющихся экипажей. Великие Княжны, рыдая, идут к двери комнаты брата"(2).

Если П. Жильяр пишет о том, что творилось в эти трагические часы в стенах б. Губернаторского дома, то дочь лейб-медика Е. С. Боткина нарисовала картину отъезда Их Величеств, как она его видела из окна своей комнаты в корниловском доме, по другую сторону улицы. Вот ее рассказ:

"В эту ночь я решила не ложиться и часто смотрела на ярко освещенные окна губернаторского дома, в котором, казалось мне, появлялась иногда тень моего отца, но я боялась открывать штору и очень явно наблюдать за происходящим, чтобы не навлечь неудовольствие охраны. Часа в два ночи пришли солдаты за последними вещами и чемоданом моего отца. Около этого же времени на улице послышался непрестанный скрип полозьев, топот верховых и запряженных лошадей. Это были ямщики и конные из отряда Яковлева. Накануне собирали лучших ямщиков и сани со всего города и еле-еле нашли крытый возок для Ее Величества. На рассвете я потушила огонь. Губернаторский дом и казармы были ярко освещены. За заборами загородки вереницей стояли сани и возок, ожидая, чтобы им открыли ворота. На улице то и дело появлялись то Дуцман, то Кобылинский или кто-нибудь из солдат охраны. Наконец один взвод вышел из ворот Корниловского дома, и построившись на улице, ушел куда-то в сторону почтового пути. Изредка являлись какие-то незнакомые солдаты верхом, очевидно, из отряда Яковлева. Наконец ворота загородки открылись, и ямщики, один за другим, стали подъезжать к крыльцу. Во дворе стало оживленно, появились фигуры слуг и солдат, тащившие вещи. Среди них выделялась высокая фигура старого камердинера Его Величества Чемодурова, уже готового к отъезду. Несколько раз из дома выходил мой отец, в заячьем тулупчике князя Долгорукова, так как в его доху закутали Ее Величество и Марию Николаевну, у которых не было ничего, кроме легких шубок. Наконец на крыльце появились Их Величества, Великие Княжны и вся свита. Было часов пять утра, и на рассвете бледного весеннего дня всех можно было хорошо видеть. Комиссар Яковлев шел около Государя и что-то почтительно говорил Ему, часто прикладывая руку к папахе. Стали садиться, укутываться. Вот тронулись. Поезд выехал из противоположных от меня ворот загородки и загнул мимо забора, прямо на меня, чтобы затем под моими окнами повернуть налево по главной улице. В первых двух санях сидели 4 солдата с винтовками, затем Государь и Яковлев. Его Величество сидел справа, в защитной фуражке и солдатской шинели. Он повернулся, разговаривая с Яковлевым, и я, как сейчас, помню Его доброе лицо с бодрой улыбкой. Дальше были опять сани с солдатами, державшими между колен винтовки, потом возок, в глубине которого виднелась фигура Государыни и красивое, тоже улыбающееся такой же ободряющей улыбкой, как у Государя, личико Великой Княжны Марии Николаевны, потом опять солдаты, потом сани с моим отцом и князем Долгоруковым. Мой отец заметил меня и, обернувшись, несколько раз благословил. Потом опять солдаты, Демидова с Матвеевым, Чемодуров с солдатами, опять солдаты и верховые вокруг. Все это со страшной быстротой промелькнуло передо мной и завернуло за угол. Я посмотрела в сторону губернаторского дома. Там на крыльце стояли три фигуры в серых костюмах и долго смотрели вдаль, потом повернулись и медленно, одна за другой, вошли в дом"(3).

Путешествие на лошадях во время весенней распутицы в примитивных возках, которые невыносимо трясло на разбитых дорогах, было истинным мучением. Пришлось переправляться через три больших реки и иногда следовать пешком, так как тающий лед мог не выдержать тяжести повозок. В некоторых местах лошади шли по грудь в воде. Во время пути Яковлев проявлял странное беспокойство и все время торопил ямщиков. Восемь раз меняли лошадей и без остановки ехали дальше. В с. Покровском пересели в приготовленные заранее переменные тарантасы. С ночевкой в с. Выясневе 285 верст от Тобольска до Тюмени проехали в 40 часов. Государыня, больная и измученная, с невероятным мужеством перенесла это испытание.

На одной из почтовых станций произошла неожиданная встреча. В ожидании лошадей, пока их перепрягали, Государыня заметила стоявшего неподалеку оборванного чернорабочего. Всмотревшись пристальнее, Ее Величество узнала в нем одного из офицеров Своего Крымского Конного полка штабс-ротмистра Седова. Уже несколько месяцев он жил в Тюмени и только теперь пробирался в Тобольск в надежде быть чем-либо полезным Царской Семье. Сейчас эти надежды рушились...

На последнем этапе. В двадцати верстах от Тюмени, случай помешал встрече с другим известным Их Величествам офицером того же полка - корнетом Марковым. Здесь к небольшой охране, взятой Яковлевым из Тобольска присоединились 15 всадников, посланных конвоировать Царственных Узников до города. Они принадлежали к отряду, которым командовал Марков, прибывший за месяц до этого в Тобольск и вскоре поступивший на службу к большевикам в Тюмени. Но сам он в эту минуту сидел в тюрьме, куда его бросили по недоразумению незадолго до проезда Их Величеств через Тюмень и затем через несколько дней освободили. Неизвестно, был ли он на подозрении у большевиков, или этот арест оказался случайным совпадением.

В Тюмень Их Величества прибыли 14/27 апреля, в Вербную Субботу, в 9 часов вечера. Окольным путем, минуя город, Они были доставлены прямо на вокзал, где Их ждал специальный поезд, состоявший из четырех вагонов, который без промедления отошел на запад, т. е. в сторону Екатеринбурга(4).

В дороге Яковлев узнал, что Екатеринбург не пропустит Царственных Узников. Заславский, опередивший его на один день, успел предупредить и мобилизовать Уральский областной Совет. Тогда он приказал повернуть назад и ехать на восток, чтобы через Омск пробраться на южную линию и попытаться пробиться в Европейскую Россию через Челябинск и Уфу. На ближайшей к Омску станции Куломзино поезд был остановлен отрядом красноармейцев. Здесь Яковлев узнал, что Уральский Совет объявил его вне закона за то, что он якобы пытается увезти Государя за границу. Тогда он отцепил паровоз и один отправился в Омск говорить по прямому проводу с председателем ВЦИК Свердловым. Этот последний приказал ему ехать в Екатеринбург. Ему оставалось только подчиниться(5).

Вечером 17/30 апреля поезд пришел в Екатеринбург, где был оцеплен сильным отрядом красноармейцев. В тот же день Их Величества, Великая Княжна Мария Николаевна и все прибывшие с Ними, за исключением кн. Долгорукова, которого сразу отправили в городскую тюрьму, были перевезены в дом Ипатьева. С этой минуты Они находились в руках екатеринбургской преступной шайки.

(1) Корнет Марков, выехавший из Тобольска 11/24 марта, встретил по дороге головную часть этого отряда. Вот как он описывает эту встречу:

"На рассвете проезжали мы через довольно большой лес. Вдруг, откуда-то издалека послышался звон колокольчиков и какие-то дикие крики и песни. Колокольчики заливались все громче и громче. Было ясно, что навстречу нам едет целый караван троек. Вот они все ближе и ближе... Мы сделали довольно большой поворот, и в этот момент нам навстречу вынеслась бешеным карьером тройка с огромным красным флагом, развевавшимся на длинном древке, который держал в руках, стоя в санях во весь рост, здоровенный детина, в ухарски заломленной набекрень папахе и полушубке шерстью навыворот. С ним сидели еще три или четыре солдата с винтовками. За ними летели сани с пулеметом и двумя-тремя солдатами и так далее еще восемь саней, наполненные солдатами, вооруженными, что называется, до зубов, опоясанными пулеметными лентами... Вся эта банда что-то дико орала. Из некоторых саней доносились какие-то песни. Они с быстротой молнии промелькнули мимо нас и вскоре сделалось все тихо" (стр. 223-224).

(2) Это были сибирские "кошевы" - тележки на длинных дрожинах, без рессор, все парные, кроме одной троечной.

(3) Пьер Жильяр. "Трагическая судьба русской Царской Семьи", 1921 г., стр. 38-40.

(4) Т. Мельник (рожд. Боткина), стр. 58.

(5) Между Екатеринбургом и Омском, отстоящими друг от друга на расстоянии 1000 верст, Великий Сибирский путь разветвляется на две линии: северную, проходящую через Тюмень, которая расположена приблизительно посредине, и южную, более длинную, проходящую через Челябинск, Курган и Петропавловск. С Европейской Россией эта гигантская петля соединена двумя путями: через Екатеринбург на Пермь и через Челябинск на Уфу. От Омска дорога на восток снова соединяется и идет на Иркутск.

(6) Личность комиссара Яковлева продолжает оставаться невыясненной. Сведения о его прошлом разноречивы. Согласно одной версии, его настоящая фамилия была Мячин, происходил он из уральских рабочих, был известным большевиком и долго жил в эмиграции. С другой стороны, свидетели, видевшие его в Тобольске, говорят, что он производил впечатление интеллигентного человека, имел военную выправку и владел иностранными языками. В отношении Царской Семьи он держал себя почтительно и корректно. Судебный следователь Соколов пришел к выводу, что Яковлев, скрываясь под маской большевика, был враждебен их целям. В конце 1918 г., командуя около Самары большевистским фронтом, он добровольно перешел на сторону белых, в войска адмирала Колчака. Узнав об этом, следователь Соколов послал одного доверенного офицера, поручика Б. В. Молоствова, разыскать его. Оказалось, что он сразу же был арестован чехами и отправлен в Омск, где был передан чешской контрразведке. Здесь его следы теряются.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

содержание
Письма написанные на пути из Тобольска в Екатеринбург
(13/26 апреля 17/30 апреля 1918 г.).

От Вел. Кнж. Марии Николаевны.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны.
Находясь в пути, Их Величества и Вел. Кнж. Мария Николаевна старались по мере возможности посылать вести о Себе Августейшим Детям, оставшимся в Тобольске. Хотя подлинный текст не сохранился, о двух сообщениях говорится в дневнике П. Жильяра. В целях ясности повествования они приводятся ниже в собственном хронологическом порядке. Независимо от писем других Членов Семьи, написанных в те же дни.

Кроме того, 13/26 и 14/27 апреля полк. Кобылинский получил от своих солдат две телеграммы, посланные с пути: одна из с. Ивлева, другая - из с. Покровского. В них сообщалось, что путешествие по направлению к Тюмени совершается благополучно. 15/28 апреля Кобылинский принял телеграмму с сообщением, что Царственные Узники прибыли в Тюмень 14/27 апреля, отправленная после отъезда из Тюмени: "Едем благополучно. Христос с вами. Как здоровье маленького. Яковлев". После этого не было никаких известий, и лишь 20 апреля/3 мая на имя отрядного комитета поступила телеграмма от одного из солдат, что Узники находятся в Екатеринбурге, куда они прибыли 17/30 апреля(1).

(1) Н. Соколов, "Убийство Царской Семьи", стр. 50.

наверх

От Вел. Кнж. Марии Николаевны+).

Фрагмент записки, посланной с кучером,
оторый вез Государыню до первой почтовой станции:

(На пути из Тобольска в Тюмень,
13/26 апреля 1918 г.)

...Дороги испорчены, условия путешествия ужасны. ...

+) Дневник П. Жильяра. Запись от 14/27 апреля.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны+).

Фрагменты письма, посланного
по прибытии в Тюмень:
(Тюмень, 14/27 апреля 1918 г.)

...Путешествие было очень тяжелое. При переправах через реки лошади погружались в воду по грудь. Колеса несколько раз ломались. ...

+) Дневник П. Жильяра. Запись от 16/29 апреля.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Письма из Тобольска и Екатеринбурга
в дни разлуки (13/26 апреля 10/23 мая 1918 г.).

Письма из Екатеринбурга.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны Д-ру В. Н. Деревенко.
От Вел. Кнж. Марии Николаевны З С. Толстой. Екатеринбург, 4/17-го мая 1918 г.
Письма из Тобольска.
От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны В. И. Чеботаревой
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны.
наверх

Письма из Екатеринбурга.

Государыня Императрица, Великая Княжна Мария Николаевна и А. С. Демидова писали в Тобольск, когда там оставались Августейшие Дети. За исключением одного письма Ее Величества на имя д-ра В. Н. Деревенко и письма Великой Княжны Марии Николаевны на имя З. С. Толстой (без указания адреса последней), тексты переписки этого времени неизвестны. Об их содержании можно судить из показаний свидетелей:

П. Ж и л ь я р: "24 апреля (старого стиля) от Государыни пришло письмо. Она извещала нас в нем, что их поселили в двух комнатах ипатьевского дома; что им тесно; что они гуляют лишь в маленьком садике; что город пыльный; что у них рассматривали все вещи и даже лекарства. В этом письме в очень осторожных выражениях она давала понять, что надо взять нам с собой при отъезде из Тобольска все драгоценности, но с большими предосторожностями. Она сама драгоценности называла условно "лекарствами". Позднее на имя Теглевой пришло письмо от Демидовой, писанное несомненно по поручению Ее Величества. В письме нас извещали, как нужно поступать с драгоценностями, причем все они были названы "вещами Седнева".

К. М. Б и т н е р: "Я знаю, были тогда письма от Государыни и Марии Николаевны. Они писали, что спят "под пальмами" (на полу, без кроватей) и едят вместе с прислугой, что обед носят из какой-то столовой, а Государыне Седнев готовит макароны на спиртовке".

А. А. Т е г л е в а: "Были получены письма от Государыни и Марии Николаевны на имя Княжон и мною от Марии Николаевны и Демидовой. Из этих писем можно было понять, что им живется худо. Мария Николаевна писала, что они спят в одной комнате, что они все (вместе с прислугой) обедают вместе; <...> что им Седнев готовит только кашу, и что обед они получают из советской столовой. Демидова мне писала: "Уложи, пожалуйста, хорошенько аптеку и посоветуйся об этом с Татищевым и Жильяром, потому что у нас некоторые вещи пострадали". Мы поняли, что пострадали у них некоторые ценные вещи, и решили, что это Императрица дает нам приказание позаботиться о драгоценностях" (Н. Соколов, стр. 127).

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
Д-ру В. Н. Деревенко+).

Почтовая карточка(1).

С правой стороны адрес:

В. Н. Деревенко.
Тобольск.
19 апр./2 мая. 1918 г. Екатеринбург.

Христос Воскресе!

Мы все сердечно поздравляем Вас и всю Вашу семью со светлым праздником. Надеемся, что Колобов(2) к Вам приходил. Уже 4 дня ничего о всех не знаем - очень тяжело. Можно ли уже наступить (на) ноги. Как силы, аппетит, самочувствие. Лежит ли на балконе? Все хочется знать(3). Не знаем куда переедем, но вероятно близко. Погода чудная. Очень устала, сердце увеличено. Живем ничего, скучаем. Храни Бог. +.

+) Печатается впервые.

(1) Эта открытка, написанная на второй день по прибытии Их Величеств и Вел. Кнж. Марии Николаевны в Екатеринбург, была передана по назначению одним из восьми солдат Отряда Особого Назначения (Колобовым?), сопровождавших Их Величества из Тобольска в Екатеринбург, который вернулся затем в Тобольск.

(2) См. примечание 1.

(3) Государыня выражает беспокойство о состоянии здоровья Наследника Цесаревича, которого Она оставила в Тобольске больным.

наверх

От Вел. Кнж. Марии Николаевны
З С. Толстой+).
Екатеринбург, 4/17-го мая 1918 г.

Христос Воскресе!

Дорогая моя З...

Поздравляю Вас со светлым праздником. Извиняюсь, что так поздно, но мы как раз уехали перед праздниками. Это было для нас очень неожиданно. Алексей был как раз болен, так что сестрам пришлось остаться с ним. Они должны скоро к нам приехать. Скажите Рите (Хитрово), что не очень давно мы видели мимолетно маленькую Седюшу(1). Сегодня три недели как мы выехали из Т(обольска). Так грустно быть без других, в особенности теперь, и на праздниках.

Устроились мы пока хорошо. Домик маленький, но чистый, жаль что в городе, потом сад совсем маленький. Когда придут другие, не знаю как мы устроимся, комнат не очень много. Я живу с Папой и Мамой в одной, где и проводим почти целый день. Только что выходили в сад, погода серая и идет дождь. А в дороге погода была чудная. До Тюмени 260 верст ехали на лошадях. Дорога была ужасная, трясло ужас как. Бумага, в которой были завернуты вещи, местами протерлась. Табак высыпался из папирос. Но как ни странно, ничего стеклянного не разбилось. У нас были взяты с собой лекарства и это доехало благополучно. Ехали мы два дня, ночевали в деревне. Через Иртыш проехали на лошадях, а через Туру пешком и несколько сажень до берега - на пароме. Мама перенесла эту дорогу удивительно хорошо, но теперь, конечно чувствует усталость и почти каждый день болит голова. С нами приехал доктор Боткин, у него бедного в дороге сделались колики в почках, он очень страдал. Мы остановились в деревне, там его положили в избу, он отдохнул два часа и поехал с нами дальше. К счастью боли не повторились. А как Вы все поживаете? Сестры нам написали, что имели от Вас известия. Если хотите мне написать, то адрес мой: Екатеринбург. Областной исполнительный комитет. Председателю, для передачи мне. Имели ли известия о Тили (Ю. А. Ден). Всем Вашим и Ник. Дм. привет. Крепко целую Вас, Риту (Хитрово) и детей (Д. и С. Толстые). Желаю Вам всего хорошего. Храни Вас Господь. Ужасно было грустно, что нам ни разу не удалось быть в соборе и приложиться к мощам Св. Иоанна Тобольского.

М.

+) "Русская Летопись", кн. 1, стр. 146-147.

(1) Штабс-ротмистр Н. Я. Седов, которого Царственные Узники случайно встретили на пути в Тюмень. "Увоз из Тобольска Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны".

наверх

Письма из Тобольска.

Издательству известно о существовании 18 писем, написанных Августейшими Детьми Их Родителям из Тобольска в Екатеринбург в дни разлуки с 13/26 апреля по 10/23 мая 1918 г. Неисповедимыми путями эти письма, полученные в Ипатьевском доме, сохранились, но для публикации оказались, к сожалению, недоступными. Остается надеяться, что в свое время эти письма станут общим достоянием всех чтущих память Царственных Мучеников.

Ниже приводятся письма Августейших Детей разным адресатам.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
В. И. Чеботаревой+)

Письмо на 4 страницах, 19,5 х 14,5.
Тобольск, 1/14 мая 1918 г.

Милая Валентина Ивановна,

Что-то очень давно нет от Вас никаких вестей7 Как поживаете? Получили ли посылку? Как провели праздники? У нас они прошли тихо, но грустно, т. к. без Папы и Мамы. Вы вероятно уже слышали, что их от нас увезли отс(юда). Так было тяжело с ними расставаться. Вы нас наверно поймете. Мария поехала с ними, а мы остались с братом, который болен. - Нам конечно не говорили куда и зачем их повезли, они тоже ничего не знали. - Почти через неделю после их отъезда мы узнали, что они приехали в Екатерин(бург). Получаем от них письма(1), это такая радость для нас. - У Мамы сильно болит сердце от ужасной дороги до Тюмени. Ведь они проехали 200 с чем то верст на лошадях по отвратительной дороге. По дороге ночевали в деревне. Теперь они живут в трех комнатах. Перед окнами огромный забор т. ч. видны только верхушки церквей. - Теперь и мы ждем скорого отправления, как только брат совсем поправится. - Получаете ли известия от мужа (ген. П. Г. Чеботарев)? Где Гриша (сын В. И. Чеботаревой) теперь, что делает. От Биби ни звука, должно быть письма не доходят. Надеюсь Вы здоровы? Я беспокоилась о Вас, что так давно не писали. Как О. П. с мужем (бар. Д. Ф. Таубе)? Видаете ли их? Буду очень рада, если напишите, и адресуйте прямо мне. Ольга Вас целует. Погода у нас была очень теплая на Страстной, мы даже гуляли в одних платьях, а на праздниках было холодно и снег выпал. Теперь опять понемногу становится теплее. - Где теперь Л. Ф. и ее муж (ген. П. Н.Краснов и его супруга)? Подумайте Оношк. писал нам два раза удивительно милые письма. - Откровенно говоря, никогда этого от него не ожидала, милый мальчик. Ну, до свиданья милая Валентина Ивановна. Вспоминаю часто милый лазарет и вас всех. Всего хорошего. Храни Вас Господь. + Как (...)? Крепко и нежно Вас целую. Привет всем, кто помнит.

Ваша Татьяна.

+) Полный текст в подлиннике печатается впервые. В книге Г. П. Чеботарева "Russia my Native Land" часть этого письма напечатана в переводе на английский язык (стр. 197).

(1) О письмах, полученных из Екатеринбурга, см. стр. 311.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны+).

Фрагменты письма:
(Тобольск)

Отец просит передать всем тем, кто Ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за Него, так как Он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит, а только любовь...

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Отъезд из Тобольска
и прибытие в Екатеринбург Августейших Детей Их Величеств.

После увоза Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны 13/26 апреля власть над оставшимися в Тобольске Членами Царской Семьи перешла в руки председателя Тобольского Совета матроса Хохрякова, имевшего полномочия от большевистского Центрального исполнительного комитета и от Уральского областного совдепа.

Чрез две недели, 28 апреля ст. ст., в губернаторском доме произошла важная перемена - был устранен полковник Кобылинский, а 4 мая Отряд Особого Назначения, которым он командовал, был распущен и заменен прибывшим из Екатеринбурга отрядом красногвардейцев. Этот отряд, общей численностью в 72 человека, состоял почти сплошь из латышей. Командовал им некий Родионов - человек жестокий и злобный, которому, видимо, доставляло удовольствие мучить Царских Детей и других заключенных.

Хохряков и Родионов торопились с отъездом 4/17 мая П. Жильяр записал в своем дневнике: "У нас с генералом Татищевым чувство, что мы должны задержать наш отъезд; но Великие Княжны так торопятся увидеть своих Родителей, что у нас нет нравственного права противодействовать Их пламенному желанию". Кончилось тем, что Наследник отправился в путь полубольным.

Утром 7/20 мая Августейшие Дети были посажены на тот же пароход "Русь", который девять месяцев тому назад привез Царскую Семью в Тобольск. В 3 часа дня пароход отошел от пристани.

С Ними ехали: 1) генерал-адъютант И. л. Татищенв, 2) доктор В. Н. Деревенко, 3) наставник Наследника Цесаревича П. А. Жильяр, 4) преподаватель английского языка С. И. Гиббс, 5) фрейлина графиня А. В. Гендрикова, 6) фрейлина баронесса С. К. Буксгевден, 7) гоф-лектрисса Е. А. Шнейдер. 8) няня Августейших Детей А. А. Теглева, 9) ее помощница Е. Н. Эрсберг, 10) камер-юнгфера М. Г. Тутельберг, 11) камердинер Государыни Императрицы А. А. Волков, 12) лакей Наследника Цесаревича С. И. Иванов, 13) дядька Наследника Цесаревича К. Г. Нагорный, 14) лакей А. Е. Трупп, 15) лакей Тютин, 16) официант Ф. Журавский, 17) повар И. М. Харитонов, 18) повар Кокичев, 19) поварской ученик А. Седнев, 20) кухонный служитель Ф. Пюрковский, 21) кухонный служитель Терехов, 22) служитель Смирнов, 23) писец А. Кирпичников, 24) парикмахер А. Н. Дмитриев, 25) прислуга графини Гендриковой П. Межанц, 26 и 27) прислуга г-жи Шнейдер Е. Живая и Мария (фамилия неизвестна).

Сравнение вышеприведенного списка со списком лиц, отбывших с Царской Семьей из Царского Села 1 августа 1917 г. или приехавших в Тобольск позднее, показывает, что за вычетом 5 человек, уехавших с Их Величествами, в Тобольск число слуг Царской Семьи уменьшилось на 13.

Условия путешествия были тяжелыми. Родионов держал себя безобразно и всячески издевался над Царскими Детьми. Так, например, он запер на ключ каюту, где находились Наследник Алексей Николаевич с Нагорным, и запретил Великим княжнам закрывать Свои каюты изнутри. Утром 9 мая "Русь" пришла в Тюмень, где все были пересажены в специальный поезд и отправлены в Екатеринбург, куда и прибыли в ночь на 10/23 мая. Здесь Хохряков и Родионов сдали свои полномочия.

Около 9 часов утра, в сопровождении чекиста Юровского, появился комиссар Заславский, неудачно пытавшийся захватить Царскую Семью в Тобольске. Сейчас этот человек, отличавшийся особенной ненавистью к Царственным Узникам, распоряжался, по соглашению с другими местными большевистскими главарями, судьбой Августейших Детей и всех приехавших с Ними.

Были поданы извозчики. Нагорный вынес на руках Наследника Алексея Николаевича. Вышли Великие Княжны. Они Сами несли свои тяжелые чемоданы, и никто не смел Им помочь. Заславский лично доставил Их в Ипатьевский дом. Кроме Них, туда были отвезены только Нагорный, лакей Трупп, повар Харитонов, настойчиво просивший не разлучать его с Царской Семьей, и 14-летний Леонид Седнев.

Генерал Татищев, графиня Гендрикова, г-жа Шнейдер и камердинер Волков были прямо из поезда отправлены в тюрьму. Всем остальным было объявлено, что в них "больше не нуждаются" и что они свободны.

В течение ближайших нескольких дней после прибытия Детей число слуг, находившихся в заточении в Ипатьевском доме, сократилось почти вдвое. 11/24 мая заболел и был отвезен в тюремную больницу камердинер Чемодуров. 15/28 мая были арестованы и отправлены в тюрьму дядька Наследника Цесаревича Климентий Нагорный и другой доблестный матрос Императорской яхты "Штандарт" - лакей Великих Княжен Иван Седнев. Все их преступление состояло в том, что они не скрывали своего возмущения поведением комиссаров и караульных и старались спасти от расхищения вещи, принадлежавшие Царской Семье.

Так Царственные Узники постепенно лишались своих верных слуг, из которых многие за свою преданность Их Величествам сами приняли мученический конец.

Начиная с середины мая при Царской Семье оставались только пять человек: лейб-медик Е. С. Боткин, комнатная девушка А. С. Демидова, лакей А. Е. Трупп, повар И. М. Харитонов и поварской ученик Леонид Седнев.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Заточение в доме Ипатьева.

На вершине холма, возвышающегося над Екатеринбургом, воздвигнута церковь Вознесения Господня. Вокруг нее раскинулась площадь того же имени. На западной стороне площади напротив церковной паперти, на углу Вознесенского проспекта, ведущего к главному вокзалу, и Вознесенского переулка, который спускается к большому пруду в центре города, стоит довольно нарядный небольшой каменный двухэтажный особняк, обращенный фасадом на восток. Это и есть дом Ипатьева(1).

Сюда 17/30 апреля были привезены Их Величества и Великая Княжна Мария Николаевна, а 10/23 мая к ним присоединились Наследник Цесаревич Алексей Николаевич и Великие Княжны Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна и Анастасия Николаевна.

Царская семья была помещена в верхнем этаже, где, как и нижнем, имелось десять комнат. Их Величества и Наследник Алексей Николаевич занимали угловую комнату, выходившую на площадь и на Вознесенский переулок, а Великие Княжны - соседнюю среднюю комнату. В противоположной угловой спальне жила горничная Демидова. Рядом находилась столовая и зала, соединенная аркой с гостиной, где спал Боткин. В проходной комнате и кухне помещались лакей Трупп, повар Харитонов и поваренок Леонид Седнев. Две первые комнаты, прилегающие к передней, были заняты стражей. На всем этаже была только одна уборная и ванная, выходившая в комнату, смежную с передней, откуда спускалась внутренняя парадная лестница. Так как дом был построен на косогоре, спускающемся вдоль Вознесенского переулка, то нижний этаж представлял собой подвальное и полуподвальное помещение. Здесь находились несколько жилых комнат, занятых стражей, и кладовые. Сзади к дому прилегал небольшой сад, а с северной стороны - хозяйственные службы.

Чтобы изолировать Царскую Семью от внешнего мира, дом был обнесен двумя высокими заборами, совершенно закрывавшими его со стороны улицы и придававшими ему вид настоящей тюрьмы-крепости. Окна были замазаны белилами, так что Царственные Узники не могли видеть даже неба. За три дня до прибытия Их Величеств дом был реквизирован большевиками и находился в полном порядке, но очень скоро нижний этаж и другие помещения, занятые стражей, приняли безобразный вид, и грязь там стояла ужасная.

Стража разделялась на наружную и внутреннюю. Она состояла из русских рабочих, только трое из них были польской национальности. Наружная стража, насчитывавшая около пятидесяти человек, была набрана среди подонков Сысертского завода - большевистского гнезда, расположенного в 35 верстах от Екатеринбурга. Внутренняя стража, из 35 человек, состояла из рабочих местной фабрики братьев Злоказовых, с высоким процентом преступного элемента. Начальствовал над всей этой бандой слесарь Авдеев, именовавшийся "комендантом Дома Особого Назначения", как называли большевики Ипатьевский дом в то время, когда в нем была заключена Царская Семья. Это был настоящий большевик - озлобленный, наглый, невежественный, пьяница и вор; как отозвался о нем один из охранников, "душа у него была недобрая". Он ездил вместе с Заславским в Тобольск и затем помог Уральскому совдепу задержать Царскую семью в Екатеринбурге. За эту услугу перед революцией его и назначили "комендантом". Помощником его был Александр Мошкин, начальником караула - Павел Медведев, принимавший впоследствии участие в убийстве. Поведение и внешний вид караульных были совершенно непристойными: это были бессовестные большевистские хулиганы; грубые, бесстыдные, разнузданные, с папиросами в зубах, они возбуждали ужас и отвращение. С этими "представителями рабочей среды Царская Семья находилась в постоянном непосредственном общении до середины июня, когда они были заменены еще более осатанелыми чекистами.

Охрана была подчинена областному "военному комиссару" Шае Голощекину, несколько раз в неделю производившему обход. Часто его сопровождал "комиссар юстиции" Янкель Юровский и председатель Областного совдепа Вайсбарт (Белобородов). Все трое были иудеями, главарями местной Чека. Вот тот триумвират, который распоряжался жизнью и судьбой терроризованного населения Уральской области и в руках которого оказалась Царская Семья. Условия жизни в доме Ипатьева были несравненно более тяжелыми, чем в Тобольске. Если до сих пор Царственные Мученики шли тернистым крестным путем, то здесь поистине началось восхождение на Голгофу, длившееся 78 дней для Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны и 55 дней - для остальных Августейших детей.

Авдеев давал полную волю своим низким инстинктам и изощрялся все в новых и новых притеснениях заключенных. Каждый день был долгой пыткой. Злоказовские рабочие, составлявшие внутреннюю охрану, царили в доме и имели в любое время доступ во все комнаты. Все движения Узников подсматривались, все слова подслушивались. В комнате Великих Княжон была даже снята дверь.

Царская Семья начинала день с общей молитвы. Обед был в три часа. Вечером подавали легкий ужин и чай. Состояние здоровья Наследника сильно ухудшилось. Его утомила дорога, а нездоровые условия жизни еще более подорвали Его хрупкий организм. Он в основном лежал, а когда выходили на короткую прогулку, Государь Сам нес Его в сад.

По желанию Государя, Семья, доктор Боткин и прислуга обедали за общим столом. Еду приносили из советской кухмистерской. Но часто к Ним подсаживались караульные, брали грязными пальцами еду с блюда, курили, плевали, ругались и вели неприличные разговоры. К тому же многие из них часто бывали пьяными. Однажды Авдеев, просунув за едой руку между Их Величествами, толкнул Государя локтем прямо в лицо.

Очень дурно обращались с юными Великими Княжнами. Они не смели без позволения пойти в уборную, и когда шли туда, к Ним приставали с грубыми шутками. По вечерам Их заставляли играть на пианино. В Их присутствии пели неприличные песни и скверно ругались. Стены в уборной, в прилегающих к ней комнатах и на балконе были покрыты порнографическими рисунками, неприличными словами и оскорбительными надписями. Издевательства были настолько бесстыдными, что, несомненно, и Родители и Их Августейшие Дети подвергались невыносимой нравственной пытке.

"Однако вера, - пишет П. Жильяр, - очень сильно поддерживала мужество Заключенных. Они сохранили в Себе ту чудесную веру, которая уже в Тобольске вызывала удивление окружающих и давала Им столько сил и столько ясности в страданиях. Они уже почти порвали с здешним миром" (стр. 222).

Государыня и Великие Княжны находили утешение в пении духовных песнопений. Молитва помогала Им глубже уходить в Себя и не замечать ужасной действительности. Часто доносились из нижнего этажа пьяные голоса, горланившие непристойные куплеты, а сверху, из комнат Царской Семьи, точно с неба, лились в ответ Херувимская песнь и другие божественные напевы. И это пение смущало самые жестокие сердца красногвардейцев.

Царская Семья переносила все тяжелые испытания в величайшим достоинством, ни на что не жалуясь, с христианским смирением и страдальческой кротостью, - производившими глубокое впечатление на всех окружающих. И вот настроение большей части русских охранников начинает постепенно меняться. Они удивлены незлобивостью Царственных Узников, подкуплены Их простотой и мягкостью обращения, поражены Их истинным благочестием и глубокой религиозностью, чувствуют себя обезоруженными перед Их несокрушимой бодростью и величием духа. Духовная высота Государя и Его Семьи внушает им уважение, и многие из них начинают сознавать низость своего поведения. Понемногу у этих темных людей просыпалась совесть, непристойные песни слышались реже, а хулиганские выходки и издевательства уступали место раскаянию и состраданию.

+) До 1970-х гг. дом Ипатьева сохранялся в прежнем виде, только было замуровано окно помещения, где произошло убийство. Находившийся там музей был закрыт в конце Второй мировой войны.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Стихотворения.

Написанные рукою Великой Княжны Ольги Николаевны
Молитва.
Перед иконой Богоматери.
Стихотворения, переписанные Государыней Императрицей в заточении.
В небесах голубых, безучастных.
Написанные рукою
Великой Княжны Ольги Николаевны

Молитва(1).

Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый.
Злодейство ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и оскорбленья(2),
Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной.
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.

И у преддверия могилы
Вдохни в уста твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

(1) Знаки препинания соответствуют рукописи Вел. Кнж. Ольги Николаевны (Н. Соколов, стр. 282) и открытке, посланной Государыней Императрицей полк. А. В. Сыробоярскому.

(2) У Бехтеева вместо "оскорбленья" стоит "униженья", а во втором четверостишии вместо "злодейство" - "злодейства" (Сборник стихотворений, Выпуск 1, стр. 18).

наверх

Перед иконой Богоматери(1)

Царица неба и земли,
Скорбящих утешенье,
Молитве грешников внемли -
В Тебе - надежда и спасенье.

Погрязли мы во зле страстей,
Блуждаем в тьме порока.
Но... наша родина. О, к ней
Склони всевидящее око.

Святая Русь, твой светлый дом
Почти что погибает.
К Тебе, Заступница, зовет -
Иной никто из нас не знает.

О, не оставь Своих детей,
Скорбящих упованье.
Не отврати Своих очей
От нашей скорби и страданья.

(1) Знаки препинания соответствуют рукописи Вел. Кнж. Ольги Николаевны (Н. Соколов, стр. 282).

наверх

Стихотворения, переписанные Государыней Императрицей в заточении.

В небесах голубых, безучастных
К нашим воплям и скорби людской,
В небесах отдаленных, бесстрастных,
Вековой обитает покой.

Есть одно лишь спасенье от жизни,
Есть один от несчастий исход:
Возвращенье к далекой отчизне,
Где светил совершается ход.

Все, кто в жизни жестоко страдали,
Там найдут безмятежный приют,
Позабудут земные печали,
От ударов судьбы отдохнут;

Только там нас покинут мученья,
Все страданья исчезнут как дым!
Оттого и живет в нас стремленье
К небесам, к небесам голубым.

В. Броницкая.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Последние письма Царской Семьи.

П. В. Петрову.
№ 1 Тобольск, 27 ноября 1917.
№ 2 Тобольск, 19 декабря 1917.
№ 3 Тобольск, 7 января 1918.
Письма Ольги Николаевны П. В. Петрову.
№ 1 Тобольск. 10-го октября 1917 г.
№ 2 Тобольск. 23-го ноября 1917 г.
№ 3 Тобольск. 19 декабря 1917 г.
№ 4 Тобольск, 29 января 1918 г.
№ 5 Телеграмма вел. Кн. Ольги родителям и сестре Марии В Екатеринбург из Тобольска
Письма Великой княжны Марии Николаевны.
№ 1 (На пути из Тобольска в Тюмень) 14/27 апреля 1918 г.
№ 2 (На письме надпись почти печатными буквами: "Письмо дочери царя Николая Марии сестрам в Тобольск.") Екатеринбург. 27 апр(еля). 1918 г.
№ 3 28 апр. (11 мая)
Письмо великой княжны Анастасии Николаевны Родителям в Екатеринбург
№ 1 Тобольск, 24 апреля 1918(19) 7 мая
П. В. Петрову.

Петр Васильевич Петров (1858-?). Чиновник особых поручений Главного управления военно-учебных заведений, учитель русского языка всех детей Николай II.

наверх

№ 1
Тобольск, 27 ноября 1917.(1)

Дорогой Петр Васильевич.

Очень благодарю Вас за письмо, все читали. Я очень извиняюсь, что я Вам не писал раньше, но я в самом деле очень занят. У меня каждый день 5 уроков, кроме приготовлений, и как только я освобождаюсь, я бегу на улицу. День проходит незаметно. Как вы знаете, я занимаюсь с Клавдией Михайловной, по русск., по ариф., по истор. и геогр. Крепко обнимаю. Поклон всем. Часто вспоминаю вас. Храни Вас Бог.

А.

Как Пулька!!!

наверх

№ 2
Тобольск, 19 декабря 1917(2)

Дорогой Петр Васильевич.

Поздравляю Вас с наступающим праздником и Новым годом. Надеюсь, что Вы получили мое первое письмо. Как Ваше здоровье? Пока у нас очень мало снегу и поэтому трудно выстроить гору. Джой(3) толстеет с каждым днем, потому что он ест разные гадости из помойной ямы. Все его гонят палками. У него много знакомых в городе и поэтому он всегда убегает. Я Вам пишу во время французского урока, потому что у меня почти нет свободного времени, но когда будут каникулы, я Вам буду писать чаще. Поклон и поздравление учителям. Храни Вас Господь! Ваш пятый ученик.

Алексей.

наверх

№ 3
Тобольск, 7 января 1918.(4)

Дорогой Петр Васильевич.

Пишу Вам уже третье письмо. Надеюсь, что Вы их получаете. Мама и другие Вам шлют поклон. Завтра начнутся уроки. У меня и сестер была краснуха, а Анастасия одна была здорова и гуляла с Папой. Странно, что никаких известий от Вас не получаем. Сегодня 20 гр. морозу, а до сих пор было тепло. Пока я Вам пишу, Жилик читает газету, а Коля рисует его портрет. Коля беснуется и поэтому он мешает писать Вам. Скоро обед. Нагорный Вам очень кланяется. Поклон Маше и Ирине. Храни Вас Господь Бог! Ваш любящий.

Алексей.

Письма Ольги Николаевны
П. В. Петрову.

наверх

№ 1
Тобольск. 10-го октября 1917 г.(5)

Ваше длинное письмо, напоминающее мне, что я ни разу Вам не писала, милый старый Петр Васильевич, за что извиняюсь. Были очень рады узнать, что Вам лучше. Надеюсь, так и продолжите.

У нас все благополучно; все здоровы. Погода хорошая. Сегодня солнце (...) а в первых числах октября было почти жарко, так скоро меняется погода. У брата и сестер начались занятия. Я сама читаю какую-то литературу: воспоминания Тургенева и т. д. Знаете, я своевременно забыла, про какую книгу Вы мне в Царском писали, и поэтому, конечно, ее не выписала. Помню только, что про что-то русское, не то нравы, а может быть, и нет.

Я ужасно глупо сделала, что не взяла с собою маленьких зеленых книг, не помню, сколько их было (...) нашей литературной.

Т(...) и Ломоносов, Державин, комедии Островского и др. Трина меня уже ругала, так как проходит сейчас с Марией литературу и не имеет никаких подходящих вещей. Пишу Вам в большой зале. Все вместе пьем чай. Брат играет за отдельным столом в солдатики, М(ария) и А(настасия) на окнах читают. Мама и Татьяна во что-то играют, и Папа около читает. Все они Вам кланяются, и я также. Желаю всего хорошего. Вспоминаем часто с Жиликом, как мучили бедного старого П. В. П.(6) во время уроков и многое другое. Привет Батюшке, Конст. Ал. И друг. Будьте здоровы.

Ваша ученица № 1 ОНР(7), Папа(8) очень кланяется Вам.

наверх

№ 2
Тобольск. 23-го ноября 1917 г.(9)

Спасибо Вам, милый старый Петр Васильевич, за письмо, которое я получила сегодня, месяц спустя, что Вы его послали в Тоб(ольск), оно пришло 31 окт. (на штемпеле увидела), и не понимаю, что оно до сих пор здесь делало. Каким я Вам модным цветом(10) пишу, а? Ваше письмо читали почти все с нами находящиеся и просили Вам очень кланяться. Сидней Вам отсюда уже писал. Он живет в другом доме. Ничего интересного Вам (...) не могу т. к. живем мы тихо и однообразно. По воскресениям ходим в 8 ? утра в церковь, а всенощная у нас в доме. Поет хор любителей, голоса недурные, поют только очень концертно, чего я не терплю, хотя многие это хвалят. Запугивали нас, запугивали здешним суровым климатом, а до сих пор зима не совершенно установилась. Один день мороз с небольшим ветром, а на следующий день два градуса тепла, все тает и невероятно скользко. Иртыш давно уже стал. Вот, кажется, и все новости.

Только что прочли в газетах о смерти бедного Васи Агеева! Неужели это он? Петр Васильевич, не смогли бы вы узнать у матери Жени Мак(11), правда ли это? Она, наверное, знает и, если да, пусть она передаст его матери, как брат и все мы сочувствуем и горюем с ней. Наконец-то М. Конрад(12) имеет известие от своих. Могу себе представить, как он беспокоился. Кланяйтесь ему и всем, кто помнит нас. Собираемся постричь гору, но снегу еще очень мало. П(апа) обыкновенно пилит и складывает дрова, а М(ама) выходит, когда не холодно, иначе ей дышать тяжело. Джой, Ортипо и Джим процветают. Двух первых приходится гонять со двора, где они наслаждаются в помойной яме и едят всякую пакость.

Ну пора кончать. Все Вам кланяются и желают здоровья. Всего Вам хорошего.

Ученица № 1. Ольга

наверх

№ 3
Тобольск. 19 декабря 1917 г.(13)

Спасибо сердечное за поздравления, милый Петр Васильевич. Мы все очень Вас поздравляем с праздником и Новым 1918 годом. Желаем Вам всего хорошего. Были очень рады узнать, что Вы здоровы. Все часто вас вспоминаем. Мы с Триной (...) занимаемся, как мне кажется. Ходим два раза в день гулять за нашей загородкой. Иногда играем на маленькой снежной горке, которую начали устраивать и так бросили, мало снегу и так (...) морозы пока не очень большие, но почти каждый день есть солнце, вот это очень приятно. Все наши собаки здоровы и Вам кланяются, очень мило с их стороны, правда?

Большое спасибо за длинное письмо, которому все были очень рады. Читает Ваши письма большое количество людей. Трина больше всех наслаждалась описанием худобы др. П. Всего Вам хорошего к Празднику. Привет всем.

Ученица № 1.

наверх

№ 4
Тобольск, 29 января 1918 г.(14)

Здравия желаю, милый старый Петр Васильевич!

Очень Вам благодарна за длинное хорошее письмо.

Я, конечно, помню наш первый урок, но не шестой.

Мы все здоровы. Много гуляем, катаемся с ледяной горы и т. д. Живем в общем по-прежнему. Только не ходим больше в церковь. Обедницы бывают дома. Сейчас я ничего особенного не читаю. Очень люблю Чехова, учу наизусть шутку его "Медведь". Насчет книги поговорю с Триной. Может, (...) что-нибудь достанет. Извиняюсь за почерк и отвратительную бумагу. Всем поклоны, а вам еще больше количество оных. Будьте здоровы.

Ваша старая ученица Ольга.

наверх

№ 5
Телеграмма вел. Кн. Ольги родителям и сестре Марии В Екатеринбург из Тобольска

Екатеринбург областной исполнительный комитет
Председателю для передачи Марии
463
Марии Николаевне Романовой(15)
10-го 19 ч. 31 м.
из Тобольска
12-22 25 1918(16)
М

Все благодарим пасхальные открытки маленький медленно поправляется самочувствие хорошее крепко целуем.

Ольга

Письма Великой княжны Марии Николаевны.

наверх

№ 1
(На пути из Тобольска в Тюмень) 14/27 апреля 1918 г.(17)

(Отрывок из записки, посланной с кучером, который вез Государыню до первой почтовой станции)

Дороги испорчены, условия путешествия ужасны.

наверх

№ 2
(На письме надпись почти печатными буквами:
"Письмо дочери царя Николая Марии сестрам в Тобольск.")
Екатеринбург 27 апр(еля). 1918 г.(18)

Скучаем по тихой и спокойной жизни в Тобольске. Здесь почти ежедневно неприятные сюрпризы. Только что были члены област. Комитета и спросили каждого из нас, сколько кто имеет с собой денег. Мы должны были расписаться. Т. к. Вы знаете, что у Папы и Мамы с собой нет ни копейки, то они подписали, ничего, а я 16 р. 75 к. кот. Анастасия мне дала в дорогу. У остальных все деньги взяли в комитет на хранение, оставили каждому понемногу, выдали им расписки. Предупреждают, что мы не гарантированы от новых обысков. - Кто бы мог думать, что после 14 месяцев заключения так с нами обращаются. - Надеемся, что у Вас лучше, как было и при нас.

наверх

№ 3
28 апр. (11 мая)

С добрым утром дорогие мои. Только что встали и затопили печь, т. к. в комнатах стало холодно. Дрова уютно трещат, напоминает морозный день в Т(обольске). Сегодня отдали наше грязное белье прачке. Нюта тоже сделалась прачкой, выстирала Маме платок, очень хорошо и тряпки для пыли. У нас в карауле уже несколько дней латыши. У Вас наверное неуютно, все уложено. Уложили ли мои вещи, если не уложили книжку дня рождения, то попроси Н. Т. написать. Если не выйдет, то ничего. Теперь уж наверное скоро приедете. Мы о Вас ничего не знаем, очень ждем письма. Я продолжаю рисовать все из книжки Бем. Может быть можете купить белой краски. Ее у нас очень мало. Осенью Жилик где-то достал хорошую, плоскую и круглую. Кто знает, может быть это письмо дойдет к Вам накануне вашего отъезда. Благослови Господь ваш путь и да сохранит Он вас от всякого зла. Ужасно хочется знать, кто будет вас сопровождать. Нежные мысли и молитвы вас окружают - только чтобы скорее быть опять вместе. Крепко вас целую, милые, дорогие мои и благословляю +.

Сердечный привет всем и остающимся тоже. Надеюсь, что Ал. Себя крепче чувствует и что дорога не будет его слишком утомлять. Мама (эти строки рукой Императрицы вписаны.)

Пойдем сегодня утром погулять т. к. тепло. - Валю все еще не пускают. - Скажите Ал. (?) Вас и др. привет. Очень жалела, что не успела проститься. Наверное Вам будет ужасно грустно покинуть т. уютный дом и т. д. вспоминаю все уютные комнаты и сад. Качаетесь ли Вы на качеле или доска уже сломалась?

Папа и я горячо Вас милых целуем. - Храни Вас Бог +.

Всем в доме шлю привет. Приходит ли Толя (так) играть? Всего хорошего и счастливого пути, если уже выезжаете.

Ваша М.

Письмо великой княжны Анастасии Николаевны
Родителям в Екатеринбург

наверх

№ 1
Тобольск, 24 апреля 1918(19)
7 мая

Воистину Воскрес!

Моя хорошая Машка душка. Ужас как мы были рады получить вести, делились впечатлениями! Извиняюсь, что пишу криво на бумаге, но это просто от глупости. Получ. от Ал Пав. очень мило, привет и т. ж. тебе. Как Вы все? А Сашка и Т. П. Видишь, конечно, как всегда слухов количество огромное, ну и понимаешь трудно и не знаешь кому верить и бывает противно. Т. К. половину вздор. А другого нет, ну, и поэтому думаем верить. Кл. Мих.(20) приходит сидеть с маленьким. Алексей ужасно мил как мальчик и старается... (помнишь, при тебе на лавочке). Мы завтракаем с Алексеем по очереди и заставляем его есть, хотя бывают дни, когда он без понукания ест. Мысленно все время с вами, дорогими. Ужасно грустно и пусто, прямо не знаю, что такое. Крестильные кресты(21) конечно у нас, и получили от Вас известие, вот Господь поможет и помогает.

Ужасно хорошо устроили иконостас к Пасхе, все в елке, как и полагается здесь, и цветы. Снимались мы, надеюсь выйдет. Я продолжаю рисовать, говорят - не дурно, очень приятно. Качались на качелях, вот когда я падала, такое было замечательное падение!.. да уж! Я столько раз вчера рассказывала сестрам, что им уже надоело, но я могу еще массу раз рассказывать, хотя уже некому. Вообще мне вагон вещей рассказать Вам и тебе. Мой "Джимми" проснулся и кашляет, поэтому сидит дома, шлем поклоны. Вот была погода! Прямо кричать можно было от приятности. Я больше всех загорела, как ни странно, прямо акробатка!? А эти дни скучные и не красивые, холодно, и мы сегодня утром померзли, хотя домой конечно не шли... Очень извиняюсь, забыла Вас Всех моих любимых поздравить с праздниками, целую не три, а массу раз Всех. Все тебя душка очень благодарят за письмо.

У нас тоже были манифестации ну и вот - слабо.

Сидим сейчас как всегда вместе, не достает тебя в комнате. Папе золотому скажи, что мы ужасно благодарим за смок, употребляем со вкусом, - конечно извиняюсь, что такое нескладное письмо, понимаешь, мысли несутся, а я могу все написать и кидаюсь на что в башку влезет. Скоро пойдем гулять, лето еще не настало и ничего не распустилось, очень что-то копается.

Так хочется Вас увидеть, (знаешь) грустно! Ухожу гулять, ну вот и вернулась. Скучно, и ходить не выходит. Качались. Солнце вышло, но холодно и рука едва пишет. Александр Ал. - вот понимаешь ли Здравствуй (это выражение, кот. очень часто повторяется).

Милые и дорогие, как Вас жалеем. Верим, что Господь поможет, - своим. - !!!... Не умею и не могу сказать, что хочу, но вы поймете надеюсь.

Приветы передали в точности, и Вам большое спасибо и тоже самое. Как тут приятно, все время благословят почти во всех церквях, очень уютно получается.

Саша и ее подруги говорили (мы слыш.) что им было холодно и очень голодно и чуть их не убили, бедные, им немного любознательно, чем они виноваты и за что, не понятно. Вчера мы ходили смотреть свиней маленьких. В нашем садике грязь, но сейчас подмерзло. Так скучно, от Кати(22) нет известий ужас как давно. Вот был смех с дороги... Это надо будет лично рассказывать и посмеяться. Только что пили чай. Алекс. с нами и мы столько сожрали Пасхи, что собираюсь лопнуть.

Когда мы поем между собой, то плохо выходит т. к. нужно четвертый голос, а тебя нет и по этому поводу мы острием ужасно. Ужасно слабже, но есть и смешные анекдоты. По вечерам сидим у..., вчера гадали по книгам. Ты знаешь ее, а иногда работаем... Все делаем, как просили...(22) Тебя и Вас дорогих поцеловать и многое т. п., не буду распространяться, а Вы поймете. Мысленно давно. Русса, она хотя и мила, но странна и злит т. к. не понимает и просто не сносно. Я раз чуть не нагрубила, кретинка. Ну, я кажется достаточно глупостей написала. Сейчас еще буду писать, а потом почитаю, приятно, что есть свободное время. Пока до свидания. Всех благ желаю Вам, счастья и всего хорошего, постоянно молимся за Вас и думаем, помоги Господи. Христос с Вами золотыми. Обнимаю очень крепко всех... и целую...

(1) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 24.

(2) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 25.

(3) Джой (англ: радостный, веселый) - прозвище псу придумала мать Александра Феодоровна. Джой - любимая собака Алексея. После расстрела царской семьи одни из охранников, Михаил Иванович Летемин, украл множество вещей, принадлежащих узникам. В основном это были вещи Алексея. Он же забрал и Джоя. Следствие обнаружило пса в доме Летемина едва живого от тоски и голода

(4) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 26.

(5) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(6) Петр Васильевич Петров (см. выше).

(7) Все дети Императора Николая II в разное время учились русскому языку у этого преподавателя. Ольга Николаевна была первой в этом ряду.

(8) Император Николай II.

(9) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(10) Письмо написано красными чернилами.

(11) Женя Макаров, кадет, приятель наследника Алексея Николаевича. Мальчики общались в 1916 - начале 1917 гг. От него Алексей заразился корью в феврале 1917 г. Судя по всему, Вася Агеев - тоже кадет и приятель наследника - цесаревича.

(12) М. Конрад - один из учителей царских детей.

(13) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(14) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(15) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1., д. 268.

(16) Сверху лиловая надпись: "Коменданту. Передать по назначению. А. Б." Возможно, это резолюция А. Белобородова.

(17) Подлинник не сохранился. Впервые текст опубликован П. Жильяром в книге "Император Николай II и его семья". Вена, 1921 г., запись от 14/27 апреля.

(18) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1, д. 276.

(19) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1, д. 40, л. 3-6.

Ценность данного письма состоит в том, что оно практически единственное дошедшее до нас письмо, в котором описывается повседневная жизнь царских детей, оставшихся без родителей.

Писем, как из Екатеринбурга в Тобольск, так и из Тобольска в Екатеринбург, посылалось немного, но увы, до адресатов дошли лишь единицы. Император Николай II в своем дневнике записал: "10 мая. Четверг. Последовательно объявили, что дети в нескольких часах от города. Огромная радость была увидеть их снова и обнять, после четырехдневной разлуки и неопределенности.

Взаимным расспросам и ответам не было конца. Очень мало писем дошло до них и от них. Много они, бедные, перетерпели нравственного страдания и в Тобольске и в течение трехдневного пути".

(20) Клавдия Михайловна Битнер, учитель царских детей.

(21) Подразумеваются драгоценности, которые мать-императрица настоятельно советовала взять с собой.

(22) Екатерина Викторовна Сухомлинова.

(23) "Все делаем, как просили". - Эта фраза несколько загадочна. Перед отъездом родителей наказали детям, чтобы те, когда поедут к ним, взяли драгоценности с собою. Эти драгоценности были зашиты в лифчики и платья.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.
источник материаламм

Письма Царственных мучеников из заточения

Хронологический перечень событий крестного пути Царственных Мучеников.

Отъезд Государя Императора в Ставку, послуживший сигналом для начала революционных действий: среда 22 февраля/7 марта 1917 г.

Начало уличных беспорядков в Петрограде: 23 февраля/8 марта.

Самочинное образование Временного Комитета Государственной Думы и Совета рабочих (и солдатских) депутатов и захват ими власти в Петрограде: понедельник 27 февраля/12 марта.

Отречение Государя Императора от Престола: четверг 2/15 марта, в Пскове.

Арест Государя Императора: 8/21 марта, в Могилеве.

Арест Государыни Императрицы и Августейших Детей Их Величеств: 8/21 марта, в Царском Селе.

Прибытие Государя Императора в Царское Село: 9/22 марта.

Отъезд Царской Семьи из Царского Села в Сибирь: 1/14 августа.

Прибытие Царской Семьи в Тюмень: 4/17 августа. В тот же день пересадка на пароход "Русь".

Прибытие Царской Семьи в Тобольск: 6/19 августа.

Увоз из Тобольска Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны: 13/26 апреля 1918 г.

Прибытие в Тюмень: 14/27 (Вербная Суббота). В тот же день пересадка на поезд.

Прибытие Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны в Екатеринбург: 17/30 апреля.

Отъезд из Тобольска Наследника Цесаревича и Великих Княжен Ольги Николаевны, Татьяны Николаевны и Анастасии Николаевны: 7/20 мая, на пароходе "Русь".

Прибытие в Тюмень: 9/22 мая. В тот же день отъезд по железной дороге в Екатеринбург.

Прибытие Августейших Детей в Екатеринбург: 10/23 мая.

Злодейское убиение ЦАРСКОЙ СЕМЬИ в Екатеринбурге в доме Ипатьева в ночь на среду 4/17 июля 1918 г., около 1 ч. 15 м.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.
Февральская смута.
Отречение Государя Императора Николая Александровича от Престола и Его арест в Могилеве. Царская Семья в первые дни революции. Арест в Царском Селе Государыни Императрицы Александры Феодоровны и Августейших Детей Их Величеств.

На третьем году тяжелой войны, в феврале 1917 г., Россия стояла на пороге победы, которая должна была обеспечить ей славу, небывалый расцвет и мировое могущество, а русскому народу - мир и благоденствие на многие годы.

После двухмесячного пребывания в столице, в среду 22 февраля/7 марта, Император Николай II отбыл из Царского Села в Ставку, находившуюся в Могилеве, где Его присутствие как Верховного Главнокомандующего было необходимо в связи с подготовкой решительного весеннего наступления. Начиная с этого дня, события стали развиваться с головокружительной быстротой.

Революционеры всех званий и направлений как будто ждали этого момента, чтобы от слов перейти к действиям и, воспользовавшись отсутствием Государя Императора, попытаться свергнуть существующий государственный строй. Едва ли было случайным и преждевременное возвращение в Ставку из отпуска по болезни ген. Алексеева, начальника штаба Верховного Главнокомандующего и одного из главных участников дальнейших событий, сыгравшего столь роковую роль. Уже на следующий день после отъезда Государя в Петрограде начались серьезные уличные беспорядки. Петроградский район был в то время крупным промышленным центром с многочисленным рабочим населением. Но было и другое важное обстоятельство. По распоряжению военного министра ген. Поливанова там было к началу 1917 г. сосредоточено до 200 000 солдат, большей частью новобранцев, ожидавших отправки на фронт. Это были, главным образом, запасные батальоны гвардейских полков, укомплектованные вопреки всем приказам не крестьянским сословием, а разношерстным составом с высоким процентом фабричного люда и городских подонков и не имевшие ничего общего, кроме названия и нескольких офицеров, со славными гвардейскими полками, направленными чьей-то предусмотрительной рукой на далекий юго-западный фронт. Вся эта солдатская и рабочая масса, жившая в глубоком тылу в развращающих условиях большого города и в течение многих месяцев подвергавшаяся энергичной политической и пораженческой пропаганде со стороны революционеров и платных германских агентов, представляла собой готовый горючий материал для поднятия мятежа. Чтобы вызвать недовольство среди широких кругов населения и привлечь их на свою сторону, враги порядка стали распространять ложные слухи о недостатке хлеба. Под руководством революционных партий была организована забастовка рабочих, которая быстро разрасталась. В начале боевым лозунгом бастующих было требование хлеба. Но как только удалось вывести толпу на улицу, манифестации стали принимать политический характер: появились красные флаги и плакаты с надписями "Долой самодержавие" и "Долой войну". Однако, несмотря на многочисленные случаи нападения толпы на полицию - за 23 и 24 февраля пострадало двадцать восемь городовых, - власти не принимали никаких решительных мер для прекращения беспорядков и проявляли снисходительное отношение к демонстрантам.

25 февраля волнения охватили всю центральную часть города. На улицах происходили беспрерывные митинги, на которых безнаказанно произносились революционные речи. В этот день казаки, высланные усмирять беспорядки, впервые пошли на прямую измену и преступление: один из них зарубил шашкой пристава Крылова, пытавшегося вырвать у демонстрантов красный флаг. Это была первая жертва служебного долга. Опьяненная безнаказанностью, охваченная низменными страстями и руководимая опытными главарями, толпа становилась смелее и агрессивнее.

В воскресенье 26 февраля положение стало критическим. В городе слышалась стрельба. Были убитые и раненые. Во второй половине дня одна из рот запасного батальона л.-гв. Павловского полка неожиданно открыла огонь по войскам, разгонявшим демонстрантов, но вскоре ее удалось разоружить, причем зачинщики были арестованы.

Наконец, 27 февраля вспыхнул открытый военный бунт. Утром восстал запасный батальон л.-гв. Волынского полка, и вскоре к нему присоединились мятежники из других частей. Начались убийства офицеров. Толпа солдат и рабочих стала громить полицейские участки, освободила арестантов из тюрьмы "Кресты", подожгли здание Окружного Суда и затем захватила Таврический дворец, занимаемый Государственной Думой, которая с этой минуты перестала существовать как высшее выборное государственное учреждение. Таврический дворец стал штаб-квартирой бунтовщиков, где в тот же день под одной крышей самочинно образовались два самостоятельных революционных органа: самозванный Временный комитет Государственной Думы во главе с ее председателем Родзянко и Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, возглавляемый Чхеидзе и его заместителем Керенским, при участии вожаков-пораженцев. Оба эти органа, в состав которых вошли левые депутаты Думы, социалисты всех толков, большевики и даже освобожденные из тюрем уголовные преступники, присвоили себе право говорить от имени русского народа и стали рассылать по всей стране телеграммы революционного содержания.

28 февраля смута перекинулась в окрестности столицы. В Кронштадте был убит начальник порта и происходило избиение офицеров матросами Балтийского флота. В Петрограде царствовала анархия. Единственной фактической властью был Совет. Во всех остальных частях необъятной страны, за исключением 2-3 больших городов, где революционеры имели соучастников, поддерживался порядок и сохранялось полное спокойствие.

Как только в Ставке было получено известие о военном бунте, Государь повелел отправить с фронта войска для восстановления порядка в Петрограде, поручив эту задачу генерал-адъютанту Н. И. Иванову Одновременно с этим Он принял решение вернуться в Царское Село и в 5 ч. утра 28 февраля отбыл из Могилева. Покидая в столь критический момент Ставку, где были сосредоточены все нити военного управления. Государь терял непосредственный контакт с армией и фактически передал власть в руки ген. Алексеева, вполне полагаясь на верность и верноподданность старших военачальников. Это решение, как показал дальнейший ход событий, оказалось роковым. Вторник 28 февраля Он провел в пути.

В ночь на 1 марта на ст. Малая Вишера, в 150 верстах от столицы, Царские поезда были остановлены, так как следующая большая станция была занята мятежниками. После неудачной попытки пробиться в Царское другим путем Государь решил ехать в Псков, где находился штаб командующего северным фронтом генерал-адъютанта Рузского, куда Он и прибыл вечером того же дня. В это время отряд ген. Иванова достиг Царского Села.

Тем временем за истекшие 48 часов революционные силы в Петрограде успели соорганизоваться. Совет рабочих депутатов был переименован в Совет рабочих и солдатских депутатов. Вечером 1 марта Совет издал знаменитый приказ № 1, подрывавший все основы дисциплины в армии и флоте, но утвердивший авторитет и популярность Совета среди солдатской массы. Русская армия как боевая сила перестала существовать: враг мог торжествовать.

Вечером 1 марта Государь имел продолжительный разговор с ген. Рузским, и этот разговор явился моментом происшедшего в Нем психологического перелома, когда у Него появилось ощущение безнадежности. Фактически, при той позиции, которую занимали Рузский и Алексеев, возможность сопротивления исключалась. Будучи отрезанным от внешнего мира, Государь находился как бы в плену: Его приказы не исполнялись. Государыня, никогда не доверявшая Рузскому, узнав, что Царский поезд задержан в Пскове, сразу поняла опасность. 2 марта Она писала Его Величеству: "А Ты один, не имея за собой армии, пойманный, как мышь в западню, что Ты можешь сделать?" И действительно, не было ли это осуществлением, хотя и в несколько измененном виде, давно задуманного плана Гучкова, состоявшего в том, чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой Императорский поезд и вынудить отречение, не останавливаясь в случае необходимости даже перед применением силы.

Наступил роковой день - четверг 2/15 марта. Только одна неделя отделяла его от дня отъезда Государя из Царского Села. Ночью Рузский своей властью распорядился прекратить отправку войск для подавления мятежа. В 3 ч. 30 м. Утра он сообщил Родзянко, что Государь дал согласие на ответственное министерство и поручает председателю Думы составить первый кабинет. Этот последний ответил отказом, указав, что требования революционеров идут дальше и что ставится вопрос об отречении Государя Императора от Престола. Слова Родзянко были немедленно подхвачены Алексеевым. В 10 ч. утра он по своей инициативе разослал циркулярную телеграмму всем командующим фронтами, в которой, изобразив положение в Петрограде в ложном свете, просил их, если они согласны с его мнением, срочно телеграфировать свою просьбу Государю об отречении. К 2 ч. 30 м. ответы всех высших начальников действующей армии были получены: все они присоединились к предложению Алексеева. Измена оказалась поголовной. Старшие военачальники, в том числе пять генерал-адъютантов, изменив воинской чести и долгу присяги, оказались в одном лагере с петроградской чернью. Расчет начальника штаба и его единомышленников был правильным: этот решающий удар сломил последнее сопротивление Государя. Ознакомившись с содержанием услужливо поданных Ему телеграмм, Государь ни минуты более не колебался и уже в 3 ч. дня дал согласие на отречение в пользу Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, но в тот же день, после продолжительного разговора с лейб-хирургом Федоровым о здоровье Наследника, он передумал и решил отречься в пользу Великого Князя Михаила Александровича. В 4 ч. Милюков объявил в Таврическом дворце перед случайным сборищем людей об образовании Временного Правительства. На возгласы с мест: "Кто вас выбирал?" - Милюков бесстыдно отвечал: "Нас выбрала русская революция". Поздно вечером в Пскове прибыли представители Думского комитета Гучков и Шульгин. Государь был еще раз жестоко обманут: Он принимал их за представителей русского народа, тогда как в действительности, они никого не представляли кроме группы революционных депутатов Думы. В двенадцать часов ночи Государь передал этим самозванцам текст Манифеста об отречении в пользу Своего Августейшего Брата с пометой: "3 часа дня" - тем часом, когда Государь впервые принял решение отречься от Престола. О том, насколько правильно Государь оценивал создавшееся положение и окружавших Его людей, свидетельствует короткая запись, ставшая исторической, сделанная Им в Своем дневнике в этот день: "Кругом измена, и трусость, и обман".

Вечером 3 марта Государь вернулся в Могилев, куда на следующий день прибыла из Киева Государыня Императрица Мария Федоровна. Это было Их последнее свидание.

Вечером 7 марта Государь собственноручно составил Свое прощальное обращение к Русской Армии, датированное 8 марта. Как известно, Временное Правительство запретило его распространение.

В эти последние дни пребывания Государя в Могилеве между Ставкой и Временным Правительством велись переговоры о свободном проезде Его в Царское Село, свободном там пребывании и беспрепятственном отъезде за границу через Мурманск. Отрекаясь от Престола, Государь сделал со Своей стороны все от Него зависящее, чтобы помочь Своим преемникам справиться со стоящими перед ними задачами. Он подписал указ о назначении кн. Львова председателем Совета Министров, Верховным Главнокомандующим Вел. Кн. Николая Николаевича, командующим войсками Петроградского военного округа - генерала Корнилова, выдвинутого Думским комитетом, и обратился русским людям с призывом поддержать новую власть. В ответе на этот благородный жест Государя уже 7 марта Временное Правительство, продолжая делать лживые заявления, вынесло на секретном заседании постановление о лишении свободы Государя и Государыни, в нарушение данных обещаний и гарантий.

В день отъезда из Могилева, 8 марта, Государь прощался с чинами штаба. Напряжение было настолько сильным, что многие не могли сдержать рыданий; несколько человек упало в обморок.

Утром в этот день в Могилев прибыли члены Государственной Думы Бубликов, Вершинин, Грибунов и Калинин. В телеграмме главы Временного Правительства кн. Львова сообщалось, что они будут сопровождать Государя в Царское Село как главу государства, отказавшегося от власти, и что их командировка означает проявление внимания к Государю. Это была бессовестная ложь. Как только Государь сел в поезд, эти лица объявили Ему через генерал-адъютанта Алексеева, еще накануне осведомленного об истинной цели их приезда, что Он арестован. Наступил момент отъезда. Государь стоял у окна и смотрел на провожающих. Когда поезд тронулся, генерал-адъютант Алексеев отдал честь Императору, а когда перед ним проходил вагон с четырьмя думскими революционерами, прицепленный последним, он подобострастно снял фуражку и низко поклонился этим первым конвоирам Царя-Мученика на Его крестном пути к подвалу Ипатьевского дома.

Начало февральской смуты совпало с заболеванием Августейших Детей корью. Первым заболел Наследник Цесаревич Алексей Николаевич, заразившись от Своего приятеля Макарова, кадета одного из петроградских кадетских корпусов, где свирепствовала эпидемия кори. Когда Государь Император уезжал в Ставку, в среду 22 февраля/7 марта, Наследник уже лежал в постели с высокой температурой. Почти одновременно, в четверг, заболела Великая Княжна Ольга Николаевна, на следующий день - Великая Княжна Татьяна Николаевна, а через несколько дней, в самый разгар беспорядков в Петрограде, заразилась Великая Княжна Анастасия Николаевна. Это не было обычное - более или менее легкое заболевание. Болезнь протекала у Них весьма бурно, при температуре выше 40 . В эти тревожные дни только Великая Княжна Мария Николаевна служила опорой Матери и помогала ухаживать за больными. Она заболела последней. Положение Наследника было очень серьезным из-за Его хрупкого здоровья. У Великой Княжны Ольги Николаевны держалась очень высокая температура. У обеих младших Великих Княжон корь осложнилась опасной формой воспаления легких. К счастью, к этому времени Великая Княжна Татьяна Николаевна встала первой на путь выздоровления.

Болезнь Августейших Детей, конечно, не могла не отразиться на происходивших событиях. Государыня, всецело отдавшая Себя уходу за больными, полностью вышла из строя. Что же касается Государя Императора, то беспокойство о здоровье Детей и страх перед опасностью, угрожавшей Семье со стороны мятежников, ложились на Него тяжким бременем именно в тот момент, когда от Него требовалось наивысшее напряжение сил для принятия самых ответственных решений. Утратив способность передвижения из-за болезни детей, Августейшая Семья оказалась прикованной к бунтующей столице. Если бы Ее Величеству и Августейшим Детям удалось вовремя покинуть Царское Село и выехать навстречу Государю, если бы в эти судьбоносные дни царская Семья не была разлучена, ход истории мог бы принять иное направление.

О событиях, происходивших в Петрограде, Государыню осведомлял министр внутренних дел Протопопов. Общий тон его докладов был успокоительным и совершенно не соответствовал действительности. Он преуменьшал серьезность положения, но когда опасность стала очевидной, он растерялся и оказался неспособным принять необходимые решительные меры.

Вечером 28 февраля взбунтовался царскосельский гарнизон. Толпа мятежников направилась к Александровскому Дворцу, который охранялся надежными частями. Угроза приблизилась вплотную. Защитники Дворца заняли боевую позицию. Столкновение казалось неизбежным. Тогда Государыня, опираясь на руку Великой Княжны Марии Николаевны, вышла из Дворца, чтобы предотвратить кровопролитие. Но и в эти критические минуты Она заботилась не только о безопасности Своей Семьи, но стремилась предупредить братоубийственную схватку. Она стала обходить верные войска и обратилась к солдатам с призывом сохранять спокойствие и не открывать огонь первыми. Появление Императрицы внесло успокоение. Убедившись в готовности дворцового гарнизона исполнить свой долг, мятежники не решились на него напасть. Обе стороны вступили между собой в переговоры. Возбуждение улеглось, и решено было установить нейтральную зону.

1 марта, когда Государь находился в пути, и два следующих дня, когда Он был задержан в Пскове, будучи отрезанным от внешнего мира, были самыми мучительными для Императрицы. Тем не менее, не только в первые дни смуты, но и после отречения, Она продолжала сохранять мужество и наружное спокойствие. Она всегда тяжело переносила разлуку. За время пребывания Государя в Ставке в течение полутора лет Она написала Ему несколько сот писем. Но на этот раз грозное стечение обстоятельств - болезнь детей, бунт в Петрограде и, наконец, непосредственная угроза Александровскому Дворцу - требовало от Государыни крайнего напряжения, вынужденное бездействие и полная беспомощность еще более ухудшали Ее тяжелое душевное состояние. Страдания Государыни в эти дни смертельной тревоги - говорит П. Жильяр - превосходили всякое воображение. Она дошла до крайнего предела человеческих сил, и из этого последнего испытания Она вынесла то изумительно светлое спокойствие, которое потом поддерживало Ее и всю Ее Семью до последней минуты Их земной жизни.

Известие об отречении Государя достигло Александровского Дворца во второй половине дня 3 марта. Сначала оно было принято как ложный слух. Государыня вызвала к Себе Великого Князя Павла Александровича, и только после разговора с Ним, узнав некоторые подробности, Она склонилась, наконец, перед очевидностью. В письме от 4 марта Ее Величество писала Государю: "Только сегодня утром мы узнали, что все передано М(ише), и Бэби (Наследник Алексей Николаевич) теперь в безопасности - какое облегчение!" Вскоре стало известным, что 3 марта Великий Князь Михаил Александрович отказался вступить на Престол впредь то того, как Учредительное Собрание, созванное путем всеобщего голосования, установит "образ правления и новые основные законы Государства Российского". Великий Князь был так же жестоко обманут, как и Его Державный Брат. Подписывая этот незаконный и юридически безграмотный акт, составленный бесчестными людьми, Великий Князь, не отдавая Себе в этом отчета, превысил Свои права, отменив основные законы, и фактически упразднил монархический строй. Вместе с этим, не отрекаясь формально от Престола и лишь условно отказываясь "воспринять верховную власть", Он прервал цепь престолонаследия и тем самым парализовал всякую возможность реставрации. Императорская Россия рухнула в бездну. Восемь месяцев спустя, матрос Железняк разогнал Учредилку", вышвырнув вон ее председателя, и захватившие власть большевики не только положили конец историческому строю Российского Государства, но уничтожили и национальную Россию.

5/18 марта, около полуночи, Александровский Дворец впервые посетили представители новой власти. Это были: вновь назначенный командующий войсками Петроградского военного округа ген. Корнилов и военный министр Гучков, ненавидевший Их Величества. Оба были разукрашены огромными красными бантами с широкими ниспадающими лентами. Их бесцеремонное появление в столь поздний час во Дворце, где находились больные Дети и измученная Императрица, не имело никакой определенной цели. Корнилов в резкой форме потребовал видеть "бывшую Царицу". Государыня встретила их с холодным презрением - стоя, молча, не подавая руки. Непрошеные посетители растерялись и через несколько минут удалились. По-видимому это была первая разведка.

Арест Государыни был совершен в тот же день, что и арест Государя Императора - в среду 8/21 марта. Он был приведен в исполнение уже приезжавшим в воскресенье вместе с Гучковым генералом Корниловым. На этот раз он явился в 10 ч. утра с пятью офицерами и новым комендантом Царского Села. Государыня, одетая в платье сестры милосердия, приняла их наверху, в детских комнатах. Подавленный величественным спокойствием Императрицы, Корнилов, смущенный и растерянный, начал в сбивчивых словах объяснять причину своего приезда, но Государыня, прервав его, сказала: "Мне все очень хорошо известно. Вы пришли меня арестовать?" Тот смешался еще более и, наконец, произнес: "Так точно". Всем находившимся во Дворце придворным чинам и служащим было объявлено, что все те, кто не желает подвергаться тюремному режиму, должны покинуть Дворец до четырех часов. Затем по приказу Корнилова было вынесено из Дворца знамя Сводного Гвардейского полка и верные части, несшие охрану Дворца, были заменены разнузданной солдатней. Начальником караула был назначен полковник Кобылинский.

До этого дня Августейшие дети ничего не знали о происшедшем перевороте, но продолжать скрывать от Них жестокую правду было невозможно. Великих Княжон Государыня осведомила Сама, поручив Пьеру Жильяру объяснить положение его Августейшему воспитаннику Наследнику Цесаревичу. Выслушав известие об отречении Государя, Наследник сильно покраснел и взволновался, но не сказал ни одного слова о Себе, не сделал ни единого намека на Свои права как Наследника. "Еще раз я убедился в скромности этого мальчика, которая не имела равной себе, также, как и Его доброта", пишет П. Жильяр, вспоминая эти трагические минуты.

На следующий день, 9/22 марта, прибыл Государь. На Царскосельском вокзале четыре революционных депутата Думы, конвоировавшие Его в пути, передали свои полномочия полковнику Кобылинскому. Государь проследовал в Александровский дворец. Из многочисленных приближенных, приехавших в том же поезде, только один гофмаршал кн. В. А. Долгоруков пожелал сопровождать Его Величество. Остальные разбежались в разные стороны, проникнутые чувством страха. Так начался Царскосельский период заточения Царской Семьи.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
С. В. Маркову+)
(Царское Село, март 1917 г.)

Когда так тяжело на сердце, Вам безумно грустно - не унывайте, Маленький, помните, что есть душа, которая Вас лучше понимает, чем Вы сами знаете, и которая крепко, крепко ежедневно Бога за Вас молит. Вы не одни - не бойтесь жить, Господь услышит наши молитвы и Вам поможет, утешит и подкрепит. Не теряйте Вашу веру, чистую, детскую, останьтесь таким же маленьким, когда и Вы большим будете. Тяжело и трудно жить, но впереди есть Свет и радость, тишина и награда за все страдания и мучения. Идите прямо Вашей дорогой, не глядите направо и налево, и если камня не увидите и упадете, не страшитесь и не падайте духом. Поднимайтесь и снова идите вперед. Больно бывает, тяжело на душе, но горе нас очищает. Помните жизнь и страдания Спасителя, и Ваша жизнь покажется Вам не так черна как думали. Цель одна у нас, туда мы все стремимся, да поможем мы друг другу дорогу найти. Христос с Вами, не страшитесь. "Начало конца", Вы говорили, - да, Маленький, но не совсем, душа будет всегда близко, не забудет Вас Ваш новый друг и всегда и везде будет за Вами следить и Вас молитвами охранять от всякого зла. Останьтесь рыцарем, таким каким Вы хотели быть.

Ш(еф)(1) +.

+) Печатается впервые.

(1) Государыня Императрица Александра Федоровна была Шефом Крымского Конного Ее Величества полка, в котором служил корнет С. В. Марков.

наверх

От государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому +)
28 мая, Ц. С.

Все можно перенести, если Его (Бога) близость и любовь чувствуешь и во всем Ему крепко веришь. Полезны тяжелые испытания, они готовят нас для другой жизни, в далекий путь. Собственные страдания легче нести, чем видеть горе других, и не будучи в возможности им помочь. Очень много Евангелие и Библию читаю, так как надо готовиться к урокам с детьми, и это большое утешение с ними потом читать все то, что именно составляет нашу духовную пищу. И каждый раз находишь новое и лучше понимаешь. У меня много таких хороших книг, всегда выписываю из них. Там никакой фальши. Вы когда-нибудь читали письма Иоанна Златоуста к диаконисе Олимпиаде? Я их теперь опять начала читать. Такая глубина в них, наверное, Вам понравились бы. Мои хорошие книги мне очень помогают. Нахожу в них ответы на многое. Они силы дают, утешение и для уроков с детьми. Они много глубоко понимают- душа растет в скорби. Вы это сами знаете. Завтра в 12 часов молебен. Татьяне будет 20 лет уже(1). Они здоровы все, слава Богу. Надо Бога вечно благодарить за все, что дал, а если и отнял, то, может быть, если без ропота все переносить, будет еще светлее. Всегда надо надеяться. Господь так велик, и надо только молиться, неутомимо Его просить спасти дорогую Родину. Стала она быстро, страшно рушиться в такое малое время. Но тогда, когда все кажется так плохо, что хуже не может быть, Он милость Свою покажет и спасет все. Как и что, это только одному Ему известно... Хотя тьма и мрак теперь, но солнце ярко светит в природе и дает надежду на что-то лучшее. Вы видите, Мы веру не потеряли, и надеюсь никогда не потерять, она одна силы дает, крепость духа, чтобы все перенести. И за все надо благодарить, что могло бы гораздо хуже... Не правда ли? Пока живы и мы с нашими вместе - маленькая крепко связанная семья. А они, что хотели?...(2) Вот видите, как Господь велик. Мы и в саду бываем (т. е. на свободе). А вспомните тех других(3), о, Боже, как за них страдаем, что они переживают, невинные... Венец им будет от Господа. Перед ними хочется на коленях стоять, что за нас страдают, а мы помочь не можем, даже словом. Это тяжелее всего, больно за них, но и для них, я верю крепко, будет еще хорошее (мзда многая на небесах) и здесь еще. Но здоровье у них уже не то будет, а души у них растут, и Он им силы даст крест нести. Есть кому тяжело там без мамы, но вера спасет ее. Без слез не могу вспомнить. Но она знает (где бы она и ни была), душа моя с ней, и те, кто меня истинно любят, должны это вспоминать, а то разлука была бы невыносимой. Но быть без известий так тягостно, так тяжело. Вы удивлены, что я так вдруг откровенно пишу, но письмо не пойдет почтой, а нашего нового коменданта(4) менее стесняюсь. Мы посещали его в Лианосовском лазарете, снимались вместе, так что совсем другое чувство, и потом он настоящий военный. Хотя не завидую ему - очень уж ему трудно должно быть. Но Бог его наградит за каждую доброту, Вы видите, опять Бог помог. Все-таки чувствуем себя иначе, раз он наш начальник и цензор. Прежде он сам страдал. Голова немного устала, много сегодня другим писала, а скоро урок. Пора вставать. Да благословит и хранит Вас Господь Бог на всех путях и да даст Он Вам внутренний мир и тишину. Самый сердечный привет.

Ваша сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 43-44.

(1) День рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны - 29мая 1897 г.

(2) Ее Величество имеет в виду попытку Временного Правительства отделить лишенного свободы Государя от Его Семьи.

(3) Государыня говорит о томящихся в тюрьмах русских людях, почитаемых новой властью "врагами Русского народа".

(4) Под именем "нового коменданта" Государыня имеет в виду полк. Кобылинского. Здесь уместно сказать о тех, кому в то время принадлежала непосредственная власть над Царской Семьей.

Этими лицами были комендант Александровского Дворца, где содержались под арестом 8/21 марта комендантом был назначен штабс-ротмистр Коцебу, а начальником караула - полк. Кобылинский. Вскоре, через 2-3 недели, Коцебу был уволен, и обязанности коменданта временно исполнял Кобылинский, которого в конце марта сменил подполк. Коровиченко, назначенный на эту должность Керенским.

П. А. Коровиченко, военный юрист по образованию и адвокат по профессии, был личным другом Керенского и его единомышленником. В Александровском Дворце ему принадлежала вся полнота власти. Будучи грубым, бестактным и плохо воспитанным, Коровиченко не умел себя держать, и хотя сам он не причинял заключенным зла, Царская Семья его не любила. В конце мая он добровольно оставил свой пост, получив высокую должность благодаря революционным связям. Временное Правительство назначило этого полуштатского подполковника Командующим войсками сначала Казанского, а затем Ташкентского военного округа, где впоследствии он был зверски убит большевиками.

После ухода Коровиченко комендантом был назначен Кобылинский, о котором, как это видно из настоящего письма, Государыня отзывается с большой теплотой.

Полковник Е. С. Кобылинский был доблестным офицером л.-гв. Петроградского полка. Находясь в действующей армии, он был ранен, по выздоровлении вернулся в строй и на этот раз был сильно контужен. Снова вернулся на фронт, но от последствий контузии потерял боеспособность. Государыня и старшие Княжны познакомились с ним в Лианозовском лазарете, где он находился на излечении. В дальнейшем он проявил исключительную преданность Царской Семье. Назначенный сопровождать Царственных Узников в Сибирь в качестве начальника караула, он оставался на этой должности до 28 апреля/11 мая 1918 г., когда был смещен большевиками, до конца самоотверженно стараясь облегчить тяжелые условия заточения Царственных Мучеников.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
29-го мая (1917 г.) Ц. С.

Мама (М. М. Сыробоярская) мне переписала хорошую молитву, которую Она Сама каждый день читает. Она такая трогательная. Почему меня так полюбила, не знаю. Будьте нежны с ней, не стесняйтесь побольше о себе говорить. А то ей трудно, должно быть. Вы говорите, что не умеете, но это не так, только отвыкли и не хотите тяжести жизни с ней делить, хотите Ее беречь, но у матери чуткое сердце, и Она душой с Вами страдает. Понимая Ваш характер, знаю, что Вам не легко, и оттого дома пусто. Иные интересы, мысли, мечты. Она пишет, что сердце стало лучше, я так рада... Как тяжело читать газеты... Где мы? Куда дошли? Но Господь спасет еще Родину. В это крепко верю. Только где дисциплина? Сколько гадостей о нем (Государе) пишут: слабоумие и т. Д. Хуже и хуже, бросаю газеты, больно, все время. Все хорошее забыто, тяжело ругательства про любимого человека читать, несправедливость людей и никогда ни одного хорошего слова... не позволяют, конечно, печатать, но вы понимаете, что за боль. Когда про Меня гадости пишут - пускай, это давно начали травить, Мне все равно теперь, а что Его оклеветали, грязь бросают на Помазанника Божия, это чересчур тяжело. Многострадальный Иов(1). Лишь Господь Его ценит и наградит за Его кротость. Как сильно внутри страдает, видя разруху. Это никто не видит. Разве будет другим показывать, что внутри делается, ведь страшно Свою Родину любить, как же не болеть душой, видя, что творится. Не думала, что за три месяца можно такую анархию видеть, но надо до конца терпеть и молиться... молиться, чтобы Он все спас. А Армия... плачешь, не могу читать, бросаю все и вспоминаю страдания Спасителя, Он для нас, грешных, умер, умилосердится еще, может быть. Нельзя все это писать, но это не по почте, и новый комендант (полк. Кобылинский) цензор не будет Меня бранить, я думаю, а Вы не теряйте веру, не надо, не надо, а то уже не хватит сил жить. Увидят сами, что дисциплина и порядок нужен, что не надо бояться быть сильнее плохих разрушительных элементов, которые только стараются скорее видеть гибель России. Они не патриоты, ничего святого у них нет... Наступления ждут, медлят опять... О, больно, больно на душе, но Он спасет, поможет, услышит молитвы любящих Россию... Простите, что все это пишу, может, разорвут эту страницу. Вы бедную маму обрадуете Вашим присутствием. Вы знаете, что Вы ей нужны, разве это не хорошо? Я свою маму потеряла, когда Мне было 6 лет, а отца в восемнадцать(2). Большое утешение их иметь, знать, что она всегда Вас с любовью ждет, молится всеми силами за Вас. Вы ей нужны. Очень жаль Вас не видеть и не иметь возможности с Вами говорить. Настроение Ваше такое грустное, мрачное, безнадежный взгляд на все. Если бы виделись, может быть, могла бы немного помогать, облегчить и выяснить, а на бумаге не умею, не знаю, как писать, не то выходит и кажется так пусто. Сильно хочется помочь и постараться мрак рассеять. Не надо так на все смотреть, не все потеряно, Господь спасет еще дорогую Родину, но терпеливо придется ждать(конечно, сложа руки самое трудное), но это должно кончиться. Вы про историю говорите. Да, все это было раньше и будет опять, все повторяется, но иногда Господь Бог по иным путям народ спасает. В людей, Вы знаете, Я почти не верю, но зато всем Своим существом в Бога, и все, что случится, не отнимет эту веру. Не понимаю, но знаю, что Он понимает и все к лучшему творит. Люди стали все хуже и хуже. Содом и Гоморра в столице, а на фронте?... Мало лучше в городах, за это наказание и много из таких уже пострадали. Все, которые (из хороших, но глупых и смешных) все ругали и осуждали, видят, какую кашу заварили, а теперь боятся, что крестьяне все у них отнимают, что кажется им несправедливо... потому что сильно больно. Для души это полезно. Те, кто в Бога крепко веруют, тем это годится для (вот слова не могу найти) опыта совершенствования души, другим для опыта... Господь их наградит, верьте. Я знаю одного старика, который долго сидел (в тюрьме), выпустили, опять сидит, и он стал светлым, глубоко верующим и любовь к Г(осударю) и веру в Него и Бога не терял(3). Если награда не здесь, то там в другом мире, и для этого мы и живем. Здесь все проходит, там - светлая вечность. О, верьте этому! Вы молоды, Вам трудно об этом думать, но раз в жизни пострадаете, найдете в этом утешение. Испытания всем нужны, но надо показать и твердость во всем и все перенести с крепкой верующей душой. Нет таких невзгод, которые бы не проходили. Господь наш это обещал в Своем бесконечном милосердии, и мы знаем, какое непостижимое блаженство Он готовит любящим Его. Помоги Он всем перенести с такой покорностью Его святую волю... "Не все на небе будет ночь, авось и солнышко проглянет". Его дорога оставлена, чтобы нам идти, путь тернистый, но Он его перед нами прошел, - пусть и крест наш так же, как Он, понесем. Не умею писать, но молюсь горячо, да облегчит Он Вам Ваши страдания за других, да утешит и подкрепит Он Вас. Помните, как Ваш любимый Отец все жестокости и несправедливости перенес... Да, иногда жизнь, здоровье не выносят, а дух должен. Вы меня хорошо знаете и понимаете мое искреннее желание помочь Вам. Люди плохи, и Он наказывает, наказывает примером. Царство зла теперь на земле. Но Он выше всего, Он все может повернуть к лучшему. Увидим еще лучшие дни. Вы молоды, увидите еще другое, не будьте малодушным. У кого совесть чиста, тот и клевету и несправедливость легче переносит. Не для себя мы живем, а для других, для Родины (так это и понимали). Больше, чем Он (Государь) делал, невозможно. Но раз сказали для общего блага...(4) Но не верю, что Господь не вознаградит за это. А те, которые так гнусно поступили, им глаза будут открыты, у многих это уже и есть. Психология массы - страшная вещь. Наш народ уж очень некультурен - оттого, как стадо баранов, идут за волной. Но дать им понять, что обмануты, - все может пойти по иному пути. Способный народ, но серый, ничего не понимает. Раз плохие везде работают на гибель, пускай хорошие стараются спасти страну. Надо избавиться от врага внешнего - это первый долг, а с такими войсками стало безумно трудно, но не совсем безнадежно - есть патриоты настоящие, есть Бог. А мы в тылу должны молиться всеми слабыми силами - умолять Его спасти Родину. И Он услышит, умилосердится. Многое еще перенести придется. Плохие не станут лучше, но зато есть где-то хорошие, но, конечно, слабые "капли в море", как Вы их называете, но все вместе могут быть со временем поток очищающей воды и смоют всю грязь.

Надо кончать. Всегда за Вас молюсь. Все шлют горячий привет. Храни Вас Бог. Всего, всего наилучшего, скорейшего выздоровления и душевного спокойствия.

Старая Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 44-50.

(1) Государь Император Николай Александрович родился 6/19 мая, в день памяти Св. Иова Многострадального.

(2) Государыня Императрица Александра Феодоровна была дочерью Великого Герцога Людовика Гессен-Дармштадтского (+1890 г.) и Его жены Великой Герцогини Алисы, рожд. Принцессы Английской (+1878 г.), дочери Королевы Виктории.

(3) Вероятно, речь идет о ген. Сухомлинове.

(4) Ее Величество имеет в виду вынужденное отречение Государя Императора.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Царское Село) 29-го мая 17 г.

Милая моя, сердечное Вам спасибо за длинное письмо от 22-го, которое вчера получили. Все глубоко Меня трогает - Ваша любовь и вера. Спасибо, что Меня не забываете. Ваши письма для Меня большая радость. Как Господь милостив, что дал нам познакомиться, теперь особенно ценна такая дружба. Имею известия от сына (А. В. Сыробоярский), не был здоров, простудился, лежал, но теперь, слава Богу, ему лучше. Бывал у общих знакомых, скоро будет у Вас. Поздравляю Вас с его новым чином, наконец получил, год спустя. Все получаешь в свое время. Но теперь ему надо хорошее здоровье. Я утешала, что мы в переписке, он будет этому рад. Не бойтесь, что он веру потеряет, Бог услышит ваши молитвы и тех других, которых он стал верным другом. Тучи черные, гроза, туман покрывают будущее, это бывает трудно без ропота выносить. Но и это пройдет. Солнце опять заблестит, а там впереди яркое солнце, там все будет нам ясно, там награда за все тяжелые переживания. Земная школа суровая, и впереди экзамен нас ждет, надо к этому каждому готовиться, трудные сложные уроки изучить. Все и везде и во всем борьба, но внутри должна быть тишина и мир, тогда все переносить можно и почувствуешь Его близость. Не надо вспоминать огорчения - их столько, а принять их, как полезное испытание для души, а если начнешь роптать, то теряешь почву под ногами и становишься таким мелким, самолюбивым. Есть самолюбие, которое надо иметь, но есть и другое, которое надо топтать под ногами - это ложное. Что это я Вам все это говорю, Вы лучше меня знаете. Но надо во всем хорошее и полезное искать. Ведь в нашу пользу Он нас укоряет или попускает беды для испытания и укрепления души. Зло великое в нашем мире царствует теперь, но Господь выше этого, надо только терпеливо вынести тяжелое и не позволить худому брать верх в наших душах. Пускай зло помучает, потревожит, но душу ему не отдадим. Верим, глубоко верим, что награда там будет и, может быть, еще здесь... Видеть, знать о страданиях дорогих сердцу людей - вот это мука великая, и ее перенести спокойно ужасно трудно. Передаешь их мысленно в Его милосердные руки и знаешь, что души их не погибнут. Растут они, как цветы открываются, если умеют верить и молиться. Сам Спаситель перед глазами. Они с Ним крест несут... Боже, помоги им, умилосердствуй, спаси, тешь их. Сердце ноет, помочь нельзя... Вы спрашиваете. Не утомляют ли меня уроки(1). Нет, милая. Хотя голова иногда побаливает, когда подряд три урока Закона Божия, но это ничего, так рада с Детьми заниматься. И это Мне помогает. Потом бывает чтение и диктовка на других языках, но время оттого летит. До 12 лежу, и они около постели занимаются, а потом в классной или у Алексея. Вы хотели знать, как сплю - последнее время опять плохо, но это все равно. Когда жарко, то сердце шалит по-прежнему. Опять лежу в саду, или на кресле Меня катают. Это лучше. Иногда цветы собираю, но сгибаться для сердца нехорошо и больно. Но пока не могу жаловаться.

Нежно Вас целую, родная, перекрещаю. Господь с Вами. Молитвенно и мысленно с Вами.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 50-52.

(1) Вскоре после пасхи, когда Августейшие Дети достаточно окрепли после перенесенной болезни, возник вопрос о продолжении учения Наследника Цесаревича и младших Великих Княжон. Так как преподаватели в Александровский дворец не допускались, решено было организовать уроки собственными силами. Государь Император взял на Себя историю и географию, Государыня Императрица - Закон Божий, а другие предметы были распределены между лицами свиты и приближенными.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны,
с припиской Вел. Кнж. Татьяны Николаевны,
М. Н. Комстадиус+).

Открытое письмо. Всемирный Почтовый Союз. Россия.
Репродукция художеств. картины.
(Царское Село) 29-го мая 1917 г.

Милая Муся!

Спасибо за все за красивые открытки. У нас тоже совсем тепло и наконец распустилась вся сирень. Огород процветает, но работы там почти нет. Теперь рубим и пилим сухие деревья в саду. Папа и Маме привет. Обнимаю Вас.

Ольга.

На оборотной стороне приписка Вел. Кнж. Татьяны Николаевны:

Спасибо большое. Милая Муся, за поздравление(1) и открытку. Целую Вас.

Татьяна.

+) Печатается впервые.

(1) 29 мая/11 июня - день рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Царское Село) 4 июня (1917 г.)

Погода стоит очень хорошая. Каждый день маленький ветерок, который Мне помогает жару переносить. Дети уже очень загорели, особенно Мария. Они все Вас целуют. Жизнь та же самая, учатся каждый день, надо побольше догнать, так как зимой болели, и при том время скорее проходит. Они не могут, как раньше, быть целый день на балконе или в саду... так что Он (Государь) и Алексей по утрам часок гуляют (маленький играет на островке). От двух до пяти все, а Он с девочками от 7 с половиной до восьми. Все таки много на воздухе, и это им полезно всем, и физическая работа для Государя необходима, с детства к этому привык. С покойным Отцом вместе лес пилили и рубили, так Он и теперь со своими людьми делает. Иногда, если хорошие солдаты, то помогают нести дрова. Теперь у него есть много времени читать, что последние годы редко удавалось. Он страшно историческую и военную литературу любит, но трудно после стольких лет быть без бумаг, телеграмм, писем... С покорностью, без ропота все переносит, Его касающееся, но как за Родину страдает... за Армию -это Вы и Александр Владимирович (Сыробоярский) сами понимаете. Невыносимо тяжело видеть эту быструю разруху во всем... обидно, больно - вся работа пропала. Один Господь может еще любимую Родину спасти, и я не теряю эту надежду, хотя много еще тяжелого придется перенести. Есть хорошие люди (хотя их мало). У меня вообще давно мало доверия к людям, слишком много зла видела в свою жизнь, но я Богу верю, и это главное, Ему все возможно.

Ну, пора кончать. Храни Вас Бог. Крепко целую.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 52-54.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
Ю. Ф. День+).

Перевод с английского перевода подлинника, написанного по-русски1).
Фрагменты письма: Царское Село, 5 июня 1917 г.

[О! как я рада, что они назначили нового Командующего Балтийским флотом (адмирала Развозова). Надеюсь на Бога, что теперь будет лучше. Он настоящий моряк, и я надеюсь, что ему удастся восстановить порядок теперь. Мое сердце дочери и жены солдата страдает ужасно при виде того, что происходит. Не могу и не хочу к этому привыкнуть. Они были такими героями, и как их испортили как раз тогда, когда настало время освободиться от врага. Придется воевать еще много лет. Вы поймете, как Он (Государь) должен страдать. Он читает газеты со слезами на глазах, но я надеюсь, что они все же победят. У нас столько друзей на фронте. Представляю себе, как ужасно они страдают. Никто, конечно, не может писать. Вчера мы увидели совсем новых людей(2) - такая разница. Приятно было их видеть. Опять пишу то, о чем не должна писать, но это письмо пойдет не по почте, иначе Вы его не получили бы. У меня, конечно, нет ничего интересного, что написать. Сегодня в 12 часов будет молебен. Анастасии исполнилось сегодня 16 лет. Как быстро бежит время. (...)

Вспоминаю прошлое. Надо смотреть на все спокойнее. Что можно сделать? Если Он (Господь) посылает нам такие испытания, то очевидно Он считает нас достаточно подготовленными для них. Это своего рода экзамен - надо показать, что мы не напрасно через них прошли. Во всем есть свое хорошее и полезное, каковы бы ни были наши страдания - пусть будет так, Он пошлет нам силы и терпение и не оставит нас. Он милостив. Только надо безропотно преклониться перед Его волей и ждать - там, на другой стороне, Он готовит для всех, кто Его любит, несказанную радость. Вы молоды, как и Ваши дети, - как много их у меня, помимо моих собственных, - Вы увидите и настанет ясное и безоблачное небо, Но гроза еще не прошла, и поэтому так душно, но я знаю, что потом будет лучше. Надо только иметь немного терпения разве это так уж трудно? Я благодарю Бога за каждый день, который проходит спокойно. (...)

Три месяца уже прошло (после революции)!! Народу обещали, что будет больше продовольствия и топлива, но все стало хуже и дороже. Они всех обманули - мне жаль народ. Скольким мы помогали, но теперь все кончено. (...)

Ужасно думать об этом! Сколько людей зависело от нас. А теперь? Хотя о таких вещах не говорят, я пишу об этом, потому что мне так жаль тех, для кого жизнь теперь станет труднее. На то Божия воля! Дорогая моя, надо кончать. Нежно целую Вас и Тити(3). Христос с Вами.

Сердечный привет (от Государя)

Любящая Вас
Тетя Бэби.

+) Lili Dehn, стр. 239-240.

(1) Перевод с английского перевода имеет пропуски и стилистические отличия от подлинника (примеч. ред., 1996 г.).

(2) Новая часть, назначенная для несения караульной службы.

(3) А. К. Ден, сын К. А. И Ю. Ф. Ден.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
З. С. Толстой+).
Царское Село, 23-го июня 1917 г.

Милая З(инаида) С(ергеевна), мне ужасно стыдно, что я до сих пор Вас не благодарила за письмо к 29-го Мая(1) и за чудные вышитые мешки. Я взяла себе синеватый с разноцветными цветами; Ольга - голубой с желтыми розами; Анастасия - розовый, а Мария - весь желтый. Они нам очень пригодились и всегда напоминают Вас. Мама всегда берет свой мешок в сад с книжкой, или чем-нибудь. Погода у нас все время была очень теплая. Потом пошел сильный дождь и стало гораздо светлее. Но дождь был очень нужен, так как уж очень было сухо. Как Вы все поживаете? А что читает вслух Ваш муж (П. С. Толстой), когда Вы работаете? Мы по вечерам после обеда все тоже работаем и Папа нам читает. Мы теперь кончаем VI том книги "Le comte de Monte-Cristo", Alexandre Dumas.

Вы знаете это? Страшно интересно. А раньше читали про разных сыщиков; тоже интересно. Ну, до свиданья, милая З. С. Буду ждать писем. Крепко Вас целую и Далечку(2). Мужу и Сереже(2) привет. Снимитесь, пожалуйста, все вместе и пришлите мне Вашу карточку. Очень буду рада ее иметь.

Татьяна

+) "Русская Летопись", кн. 1, стр. 139-140.

(1) День рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны.

(2) Дети П. С. и З. С. Толстых - Дарья и Сергей.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
В. В. Комстадиус+).

Открытка.
(Царское Село) 12-го июля 1917 г.

Милая Вера Владимировна!

Сердечно тронута и благодарю Вас за добрые пожелания. Все мои шлют Вам привет. Огород наш процветает. Мы также помогали уборке сена, и я немного научилась косить. Всего Вам хорошего.

О.

+) Печатается впервые.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
Вел. Кн. Ксении Александровне+)
(Царское Село) 20-го июля 1917 г.

Спасибо тебе огромное дорогая моя Крестная за письмо, которому страшно обрадовалась. Написала тебе 8/VII открытку, получила ли ты ее. Рада, что вы все Слава Богу, здоровы, и за Тебя, что Ты наконец можешь иметь всех твоих мальчиков(1) у себя. - Мы тут все ничего, Папа только получил твое письмо в день Его отъезда(2), а больше - нет. Мы все хотели написать - да не знали можно ли и как. - Т. к. учителям к нам нельзя ходить, то уроки идут домашним способом. - Мама и Папа тогда нам дают. С (...) и Настенькой(3) читаем и играем на рояле. - Гуляем с Папой утром час и днем все вместе и Мама от 2-5. Мы ходим в лес - где Папа с нашими людьми спиливают сухие деревья и колют на дрова. Мы помогаем и их носим и складываем в сажени. Эта работа уже около 2-х месяцев, а раньше сами копали грядки и вышел очень хороший огород, с которого едим. Грядок вышло около 60. По вечерам Папа нам каждый день читает вслух, а мы работаем или что-нибудь другое делаем. - Мы 4 ходим теперь бриться, т. к. волосы страшно лезли после кори и у Марии больше полголовы вылезло - ужас что такое, а теперь так удобно. - Много очень и часто думаем о вас всех. Да хранит вас всех Господь. Бабушку(4), Т(етю) Ольгу(5) и всех крепко целую. Соф. Дм.(6) и Зину М.(7) тоже. Видала ты Надю(8) и мужа. До свидания моя дорогая Крестная, (...) до конца...

Твоя любящая тебя

Кр(естница) Т(атьяна).

+) "Православная Жизнь", февраль 1961 г., (№ 2), стр. 8.

(1) Сыновья Вел. Кн. Ксении Александровны: Князья Андрей, Феодор, Никита, Дмитрий, Ростислав и Василий Александровичи.

(2) Отъезд Государя в Ставку 22 февраля/7 марта.

(3) Фрейлина гр. А. В. Гендрикова.

(4) Императрица Мария Феодоровна.

(5) Вел. Кн. Ольга Александровна.

(6) С. Д. Евреинова, фрейлина Вел. Кн. Ксении Александровны.

(7) Гр. З. Г. Менгден, фрейлина Императрицы Марии Федоровны.

(8) Княгиня Надежда Петровна, дочь Вел. Кн. Петра Николаевича, состоявшая в морганатическом браке с кн. Н. В. Орловым.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).

Перевод подлинника, написанного по-английски.
Август 1917ю Царское Село(1).

Дорогая моя мученица, я не могу писать, сердце слишком полно, я люблю Тебя, мы любим Тебя, благодарим Тебя и благословляем и преклоняемся перед Тобой. - целуем рану на лбу(2) и глаза, полные страдания. Я не могу найти слова, но Ты все знаешь, и я знаю все, расстояние не меняет нашу любовь - души наши всегда вместе и через страдание мы понимаем еще больше друг друга. Мои все здоровы, целуют тебя, благословляют и молимся за Тебя без конца.

Я знаю Твое новое мучение - огромное расстояние между нами, нам не говорят, куда мы едем (узнаем только в поезде), и на какой срок, но мы думаем, это туда, куда ты недавно ездила(3) - святой(4) зовет нас туда и наш друг.

Не правда ли странно, и Ты знаешь это место. Дорогая, какое страданье наш отъезд, все уложено, пустые комнаты - так больно, наш очаг на продолжении 23 лет. Но Ты, мой Ангел, страдала гораздо больше! Прощай. Как-нибудь дай мне знать, что Ты это получила. Мы молились перед иконой Знаменья(5) и я вспоминала, как во время кори она стояла на твоей кровати(6). Всегда с Тобой; душа и сердце разрывается уезжать так далеко от дома и от Тебя и опять месяцами ничего не знать, но Бог милостив и милосерд, Он не оставит Тебя и соединит нас опять. Я верю в это - и в будущие хорошие времена. Спасибо за икону для Бэби (Наследника Цесаревича).

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 197-198.

(1) Это письмо не датировано, но как явствует из текста, оно написано 1 августа, непосредственно перед отъездом в Сибирь, который имел место рано утром во вторник 1 августа.

(2) А. А. Вырубова, бывшая фрейлина и личный друг Государыни Императрицы Александры Феодоровны, была арестована по приказанию Керенского 21 марта в Александровском Дворце, где с начала революции она разделяла заключение вместе с Царственными Узниками. В этот день ее перевезли в Петроград, а на следующий день отправили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Условия заключения А. А. Вырубовой, несмотря на то, что она была калекой и только что перенесла тяжелую болезнь, были чрезвычайно жестокими. Она подвергалась невероятным издевательствам со стороны тюремного начальства, караульных солдат и даже тюремного врача, которого в своих воспоминаниях она называет своим главным мучителем. "Жизнь наша была медленной смертельной казнью", - рассказывает она о своем пребывании в каземате Трубецкого бастиона. Ее оскорбляли, били по лицу, плевали в лицо. Она буквально голодала. В миску с отвратительной едой, нередко полугнилой, солдаты часто плевали, подбрасывали толченое стекло. Несколько раз ей угрожал кровавый самосуд. Рана на лбу, о которой Государыня пишет в этом письме, была получена А. А Вырубовой, когда один из караульных солдат в припадке злобы толкнул ее на косяк железной двери. Это была большая и долго не заживавшая рана. А. А. Вырубова оставалась в Петропавловской крепости до середины июня, когда ее перевели в арестантский дом, а в конце июля освободили. Произвольные аресты и содержание под стражей ни в чем не повинных людей в течение многих месяцев в ужасающих условиях, без предъявления им обвинений - одна из позорнейших страниц деятельности Временного Правительства и его представителей.

(3) Св. Иоанн Тобольский (из рода Максимовичей).

(5) См. выше письмо к Ю. А. Ден от 30 июля 1917 г., примечание 5.

(6) А. А. Вырубова заболела корью одновременно с Августейшими Детьми в первые дни февральской смуты.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Ссылка в Сибирь.
Отъезд из Царского Села. Прибытие в Тобольск. Заточение в губернаторском доме в Тобольске.

В первой половине июля 1917 г. на секретном заседании Временного Правительства, состоявшемся под председательством кн. Львова, было постановлено отправить Царскую Семью в Сибирь. Осуществление этого решения было поручено Керенскому, который выполнил эту задачу тайно и в полном согласии с крайними элементами Совета рабочих и солдатских депутатов. Необходимость отъезда официально мотивировалась соображениями безопасности и собственными интересами Царственных Узников, на самом же деле Временное Правительство действовало под давлением совдепа, и ссылка в далекую Сибирь вместо Юга, куда Государь Император тщетно просил Керенского перевезти Его Семью, была вызвана опасениями, что Царской Семье удастся вырваться из рук революционной власти. Несколько месяцев спустя после октябрьского переворота большевики отправили в то же направлении еще шесть Членов Императорской Фамилии. И действительно, эта отдаленная часть страны оказалась надежной тюрьмой. Никто из сосланных туда Августейших Особ не спасся: все Они были злодейски умерщвлены почти одновременно с Царской Семьей.

Новым местом заточения, которое тщательно скрывалось до самого отъезда, был назначен, по выбору Керенского, небольшой губернский город Тобольск, расположенный на правом берегу р. Иртыша, близ впадения в него Тобола, в 285 верстах от Тюмени, ближайшего железнодорожного пункта, лежащего на р. Туре. От весны до осени сообщение между этими двумя городами поддерживается речными пароходами, но с середины октября до мая, когда реки скованы льдом, достигнуть Тобольска можно только на лошадях.

В последних числах июля П. Жильяр сделал в своем дневнике несколько коротких записей, в которых он рассказывает, как и когда царственные Узники узнали о предстоящем отъезде.

Четверг 27 июля. - "Я узнал, что Временное Правительство решило перевезти Императорскую Семью, но куда - пока держится в тайне. Мы надеемся, что в Крым".

Суббота 29 июля. - "Нам сказали, что мы должны взять с собой как можно больше теплых вещей. Очевидно, нас повезут не на юг. Большое разочарование".

Воскресенье 30 июля. - "Наш отъезд назначен на завтра. Полковник Кобылинский сообщил мне под большим секретом, что нас переводят в Тобольск.

Тогда же, в воскресенье 30 июля, Государь Император Николай II записал в дневнике: "Сегодня дорогому Алексею минуло 13 лет. Да даст ему Господь здоровье, терпение, крепость духа и тела в нынешние ужасные времена!

Ходили к обедне, а после завтрака к молебну, к которому принесли икону Знаменской Божьей Матери. Как то особенно тепло было молиться Ее святому лику вместе со всеми нашими людьми. Ее принесли и унесли через сад стрелки 3-го полка..."

Понедельник прошел в последних сборах и прощальном посещении парка, детского острова, огорода и других любимых мест Императорской резиденции. Вечером в сопровождении Керенского приехал Великий Князь Михаил Александрович. Ему разрешили короткое свидание с Государем в присутствии постороннего лица, но проститься с Государыней и Августейшими детьми Его не допустили.

Отъезд был назначен на 1 час ночи на вторник 1 августа. К этому времени все собрались в полукруглом зале. Туда же был снесен весь багаж. Ночь прошла в томительном ожидании, так как петроградские железнодорожники, заподозрив, что поезд предназначается для Царской Семьи, чинили всякие препятствия. Наконец, в пять часов утра были поданы автомобили, и Царская Семья, конвоируемая отрядом кавалерии, покинула Александровский Дворец. Посадка происходила не на Императорской ветке, а на маленькой станции Александровская, в трех верстах от Царского Села. Прошло еще полчаса, и поезд тихо тронулся. Было без десяти минут шесть.

Вместе с Царской Семьей в числе свиты и прислуги отбыли в Тобольск следующие лица: 1) генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев(1), 2) гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков. 3) лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, 4) наставник Наследника Цесаревича Петр Андреевич Жильяр, 5) фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, 6) гоф-лектрисса Екатерина Адольфовна Шнейдер, 7) воспитательница графини Гендриковой Викторина Владимировна Николаева, 8) няня Августейших Детей Александра Александровна Теглева, 9) ее помощница Елизавета Николаевна Эрсберг, 10) камер-юнгфера Мария Густавовна Тутельберг, 11) комнатная девушка Государыни Императрицы Анна Степановна Демидова, 12) камердинер Государя Императора Терентий Иванович Чемодуров, 13) его помощник Степан Макаров, 14) камердинер Государыни Императрицы Алексей Андревич Волков, 15) лакей Наследника Цесаревича Сергей Иванович Иванов, 16) детский лакей Иван Дмитриевич Седнев. 17) дядька Наследника Цесаревича Климентий Григорьевич Нагорный, 18) лакей Алексей Егорович Трупп, 19) лакей Тютин. 20) лакей Дормидонтов, 21) лакей Киселев, 22) лакей Ермолай Гусев, 23) официант Франц Журавский, 24) повар Иван Михайлович Харитонов, 25) повар Кокичев, 26) повар Иван Верещагин, 27) поварской ученик Леонид Седнев, 28) служитель Михаил Карпов, 29) кухонный служитель Сергей Михайлов, 30) кухонный служитель Франц Пюрковский, 31) кухонный служитель Терехов, 32) служитель Смирнов, 33) писец Александр Кирпичников, 34) парикмахер Алексей Николаевич Дмитриев, 35) гардеробщик Ступель, 36) заведующий погребом Рожков, 37) прислуга графини Гендриковой Паулина Межанц, 38 и 39) прислуга г-жи Шнейдер Екатерина Живая и Мария (фамилия неизвестна)(2). Для несения караульной службы был отправлен "Отряд Особого Назначения" в составе трех рот, по одной от запасных батальонов л.-гв. 1-го (б. Его Величества), 2-го Царскосельского и 4-го (б. Императорской Фамилии) Стрелковых полков, общей численностью в 330 человек при 8 офицерах(3). Начальником отряда был назначен полковник Кобылинский, до этого занимавший должность коменданта Александровского Дворца.

В качестве комиссара по гражданской части ехал Макаров. Кроме того, чтобы доставить Царскую Семью по назначению, были командированы еще два лица: член Государственной Думы Вершинин, один из четырех участников ареста Государя Императора в Могилеве, и представитель Царскосельского совдепа прапорщик Ефимов. По выполнении своей миссии они должны были немедленно вернуться для представления доклада.

Все уезжавшие были размещены в двух поездах: в первом ехали Царская Семья, свита, часть прислуги и рота л.-гв. 1-го Стрелкового полка; во втором - остальная прислуга и роты 2-го и 4-го полков. Оба поезда следовали под флагом Японской миссии Красного Креста. Путь лежал через Вологду, Вятку, Пермь и Екатеринбург до Тюмени. Большие станции поезд проходил без остановки. Останавливались на маленьких станциях и на разъездах, а иногда и среди поля, где Царственным Узникам разрешалось выходить на прогулку.

Вечером 4 августа Царская Семья приехала в Тюмень, где через несколько часов пересела на пароход "Русь" для дальнейшего следования по рекам туре и Тоболу до места назначения. Второй пароход, со стражей на борту, шел сзади. Под вечер 6 августа, в день праздника Преображения Господня, Царская Семья прибыла в Тобольск.

Так как губернаторский дом, названный новой властью "Домом Свободы" и предназначенный служить тюрьмой Царственных Узников, не был готов к Их приезду, Им пришлось остаться на пароходе еще неделю. Наконец, 13 августа все приготовления были закончены, и Царская Семья перешла в новое место Своего заточения. Свиту поместили в доме купца Корнилова, расположенном по другую сторону улицы, почти напротив Губернаторского дома.

На следующий день Государь попросил пригласить священника, который совершил, по случаю благополучного прибытия, благодарственный молебен с водоосвящением, и все комнаты дома были окроплены святой водой. Так, с молитвой и благословением Божиим, начался тобольский период страданий Государя и Его Августейшей Семьи.

Первые полтора месяца жизни в Тобольске до приезда в конце сентября комиссара Панкратова, сменившего Макарова, были самым спокойным временем заключения Царской Семьи. Власть была в руках полковника Кобылинского, не подчинявшегося местным властям, который сердечно привязался к Их Величествам и делал все возможное, чтобы облегчить условия заточения.

Большим утешением для Государя, Государыни и Детей была возможность посещения церкви, чего Они были лишены в Царском Селе. Вечерние богослужения совершались на дому, а на литургию разрешалось ходить в находившуюся неподалеку Благовещенскую церковь, где для Них совершались ранние обедни.

Жители Тобольска всячески выражали свою преданность Царской Семье. Проходя мимо дома и увидя кого-нибудь в окнах, они снимали шапки. Многие крестили Царственных Узников. Когда Они направлялись в церковь или возвращались оттуда через прилегающий к дому небольшой городской сад, на пути собиралась толпа, и здесь можно было видеть людей, становившихся на колени при проходе Их Величеств.

(1) На допросе, произведенном судебным следователем Соколовым, Керенский показал: "Царю не делалось никаких стеснений в выборе тех лиц, которых Он хотел видеть около Себя в Тобольске. Я хорошо помню, что первое лицо, которое Он выбрал, не пожелало быть с Ним и отказалось... Тогда Царь выбрал Татищева. Татищев согласился. Татищев держал себя вообще с достоинством, вообще, как должно, что тогда в среде придворных было редким исключением" (стр. 28).

П. Жильяр, отмечая. Что выбор Государя пал на Татищева, пишет: "Узнав о желании своего Монарха, генерал Татищев немедленно устроил свои дела и, несколько часов спустя, с чемоданом в руках, отправился в Царское Село. Мы застали его уже в поезде в момент отъезда" (стр. 181).

(2) Позднее в Тобольск прибыли: 1) преподаватель английского языка Сидней Иванович Гиббс, 2) доктор медицины Владимир Николаевич Деревенко, 3) фрейлина баронесса София Карловна Буксгевден. 4) камер-юнгфера Магдалина Францевна Занотти, 5) комнатная девушка Анна Яковлевна Уткина и 6) комнатная девушка Анна Павловна Романова, но три последние допущены к Царской Семье в Тобольске не были.

(3) По два офицера на роту: от 1-го полка - прапорщики Зима и Мяснянкин, от 2-го полка - прапорщики Семенов и Пыжов, от 4-го полка - поручики Каршин и Малышев; кроме того, заведующий хозяйственной частью капитан Аксюта и адъютант Отряда поручик Мундель. Все офицеры были не кадровые, а прикомандированные, и, за исключением поручиков Малышева и Мунделя, все они были очень левого направления.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Письма из заточения в Тобольске. (1)

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны В. Г. Капраловой
О приезде в Тобольск М. С. Хитрово
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск, сентябрь 1917 г.)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. 17-го октября, 1917 год. Тобольск.
От Государя Императора Николая Александровича Вел. Кн. Ксении Александровне.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск) 27 ноября 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому Тобольск, 29-го ноября 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск, 9 декабря 1917 г.)
От Вел. Кнж. Татьяны Нниколаевны А. А. Вырубовой (Тобольск) 9-го декабря (1917 г.)(1)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск) 10 декабря (1917 г.)
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны А. А. Вырубовой Тобольск, 10-го декабря 1917 г.
От Вел. Кнж. Марии Николаевны З. С. Толстой. Тобольск. 10 декабря 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой.
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны С припиской Вел. Кнж. Анастасии Николаевны, М. С. Хитрово.
От Государыни Императора Николая Александровича Вел. Кн. Ксении Александровне.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск) 8-го января (1918 г.)
наверх

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны
В. Г. Капраловой+)

Открытка, 14 х 9.
10-го августа 1917 г. Тобольск

Милая Вера Георгиевна.

Приехали мы сюда благополучно. Живем пока на пароходе, т. к. дом не готов. Пока пишу идет дождь и сыро. М. (Вел. Кнж. Мария Николаевна) лежит, т. к. простудилась, но теперь уже ей лучше. Передайте сестре и Евг. Алекс. поклон. Надеюсь Вы все здоровы. Всего хорошего. Целуем Вас. Не забывайте. Извиняюсь за мазню.

+) Печатается впервые.

наверх

О приезде в Тобольск М. С. Хитрово

На общем фоне революции, который Государь Император так верно заклеймил словами "кругом измена, и трусость, и обман", молодая фрейлина Маргарита Сергеевна - или, как ее сокращенно называли. "Рита" - Хитрово вписала свое имя на славной странице истории, показав пример безграничной преданности Царской Семье, самоотверженности, смелости и мужества.

Во время война она работала вместе с Августейшими сестрами милосердия в Собственном Ее Величества лазарете в Царском Селе и за эти годы особенно сблизилась со своей сверстницей Великой Княжной Ольгой Николаевной. Не прошло и двух недель после отъезда Царской Семьи, как она отправилась в путь, взяв с собой письма для передачи Их Величествам, Августейшим детям и лицам свиты. Она ехала для того, чтобы как-нибудь, хотя бы мельком, повидать Царскую Семью, лелея надежду быть чем-либо Ей полезной или, по крайней мере, разделить с Царственными Узниками выпавшие на Их долю испытания. Эта поездка через бунтующую Россию, в переполненных разнузданной солдатней поездах представляла немалую опасность для беззащитной юной путешественницы и сама по себе была подвигом.

Путешествие прошло благополучно, и 18 августа М. С. Хитрово достигла места назначения. "Приехав в Тобольск, - рассказывает Т. Боткина, - она моментально направилась в дом, где помещалась свита, и наткнулась на гр. Гендрикову, которая провела ее в свою комнату. Затем туда же пришел мой отец, и они все мирно разговаривали, когда пришел Кобылинский и объявил, что он вынужден арестовать Хитрово". Это было сделано по личному распоряжению Керенского, который, получив донос о якобы замышляемом освобождении Царской Семьи, поторопился отправить на имя прокурора Тобольского Окружного Суда срочную телеграмму(1) со следующими предписаниями: "Исключительное внимание обратите на приезд Маргариты Сергеевны Хитрово, молодой светской девушки, которую немедленно на пароходе арестовать, обыскать, отобрать все письма. Паспорта и печатные произведения, все вещи, не составляющие личного дорожного багажа... немедленно под надежной охраной доставить в Москву прокулату (т. е. прокурору судебной палаты)..." (Н. Соколов, стр. 23). Приказание было строго выполнено, и мнимая заговорщица была в тот же день выслана из Тобольска.

18 августа Государь Император записал в Своем дневнике: "Утром на улице появилась Рита Хитрово, приехавшая из Петрограда, и побывала у Настеньки Гендриковой. Этого было достаточно, чтобы вечером у нее (Гендриковой) произвели обыск". На другой день, 19 августа, Он добавил: "Вследствие вчерашнего происшествия Настенька лишена права прогулки по улицам в течение нескольких дней, а бедная Рита должна была выехать обратно с вечерним пароходом".

В газетах вокруг этой поездки был поднят невероятный шум, долго не прекращавшийся, и революционной власти еще долго мерещился призрак монархического заговора, предпринятого с целью освобождения Царской Семьи.

Так закончилась неудачная попытка героической русской девушки соединить свою судьбу с мученической судьбой обожаемой Царской Семьи.

!) Информация о монархическом заговоре была получена от одного из чиновников прокурорского надзора. Случайно в поезде он подслушал разговор между двумя ехавшими с ним в одном купе пассажирками, одной из которых была Л. В. Хитрово, мать Маргариты Сергеевны. Она рассказывала о ссылке Царской Семьи, о попытке освободить Царственных Узников, о поездке дочери в Тобольск и т. д. Сказанного было достаточно для того, чтобы ретивый чиновник мог состряпать донос, который и был представлен по начальству. Поднимаясь по иерархической лестнице, этот донос вырос до гиперболических размеров и в таком виде достиг самого министра-председателя", вызвав панику у него и среди его окружения, в результате чего в Тобольск и была послана злополучная телеграмма за его подписью.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск, сентябрь 1917 г.)

Так странно раненых не видеть, быть без этой работы. 15-го августа было бы три года, как работали в лазарете, но наша отставка это испортила. Но мне всегда хочется надеяться, что вдруг, если много работы будет и не хватит рук, опять вернуть на место. Что почувствуют старые раненые, если опять их привезут и старых сестер найдут? Но это фантазия - не сбудется. И без нас(1) довольно сестер милосердия. Но сомневаюсь, чтобы все так любили работу, как мы, чувствовали, что помогаешь, облегчаешь. Иногда очень больно делаешь, обижаешь невольно. Так чудно потом. Страшно интересны все операции. А сколько новых знакомых нашли, только мое здоровье мешало мне ездить в другие лазареты, и это было жалко и очень сожалею, но сил не хватало последний год.

Сестра.

+) "Скорбная памятка",стр. 54.

(1) Подразумеваются Государыня Императрица Александра Федоровна, Вел. Кнж. Ольга Николаевна и Вел. Кнж. Татьяна Николаевна.

От Вел. Кнж. Татьяны Николоевны
З. С. Толстой+).

Фрагмент письма:
(Тобольск) 2-го октября 1917 г. Губернаторский дом.

... Мы все тут, в общем ничего, устроились хорошо. Дом небольшой, но уютный. Есть балкон, на котором много сидим. Погода тут почти каждый день чудная, очень тепло, но листья сильно падают. На воздухе бываем много. Есть у нас здесь крошечный садик за кухней, с огородом посредине.

Обойти все это можно (не преувеличивая) в три минуты. Потом нам огородили часть улицы перед домом, где мы гуляем, т. е. ходим взад и вперед - 120 шагов длины. Улицы все здесь покрыты деревянными досками и во многих местах большие ямы, но ездят все благополучно. Наши окна выходят на улицу, так что единственное развлечение смотреть на гуляющих. Три раза мы были в церкви - такое было утешение и радость! По субботам и остальные разы у нас была всенощная и обедница. Конечно, и это хорошо, но все же не может заменить нам церковь. Ведь больше полугода мы не были в настоящей, потому что в Царском Селе у нас была походная... Время проходит быстро и однообразно. Работаем, читаем, играем на рояле, гуляем, уроки есть. Вот и все. Адресуйте прямо мне сюда, или на имя комиссара Панкратова, через которого проходит вся корреспонденция. ...

Татьяна.

+) "Русская летопись", кн. 1, стр. 142.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
17-го октября, 1917 год. Тобольск.

Мои мысли Вас много окружают. Столько месяцев ничего о Вас не знала, и Вы мои 7 писем не получили. Только 2. Письмо последний раз в конце июля. Перестала почти писать, только изредка. Боюсь другим повредить. Выдумают опять какую-нибудь глупость(1).

Никто никому не верит, все следят друг за другом. Во всем видят что-то ужасное и опасное. О, люди, люди! Мелкие тряпки. Без характера, без любви к Родине, к Богу. Оттого Он и страну наказывает.

Но не хочу и не буду верить, что Он ей даст погибнуть. Как родители наказывают своих непослушных детей, так и Он поступает с Россией. Она грешила и грешит перед Ним и не достойна Его любви. Но Он всемогущий - все может. Услышит, наконец, молитвы страдающих, простит и спасет, когда кажется, что конец уже всего. Кто свою Родину больше всего любит, тот не должен веру потерять в то, что она спасется от гибели, хотя все идет хуже. Надо непоколебимо верить. Грустно, что рука его(2) не поправилась, что не придется вернуться на старое место - но это лучше. Невыносимо тяжело и не по силам, было бы. Будьте бодрой. Оба не падайте духом. Что же делать, придется страдать, и чем больше здесь, тем лучше там. После дождя - солнце, надо только терпеть и верить. Бог милостив, своих не оставит. И Вы увидите еще лучшие дни. Александр Владим. молод - много впереди. Надо перенести смертельную болезнь, потом организм окрепнет и легче живется и светлее. Молюсь всем сердцем, нежно обнимаю.

Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 54-55.

(1) Государыня имеет в виду правительственную и газетную шумиху, вызванную поездкой в Тобольск М. С. Хитрово, которую заподозрили в принадлежности к организации, пытавшейся освободить Царскую Семью из заточения.

(2) Речь идет о сыне М. М. Сыробоярской - Александре Владимировиче.

наверх

От Государя Императора
Николая Александровича
Вел. Кн. Ксении Александровне+).

Надпись на конверте:
Заказное.
Великой Княгине
Ксении Александровне

Ай-Тодор.
Таврич. Губ.

Этикетка заказн. письма: 3. № 990. Тобольск
Почтовая печать: Тобольск, 9. 11. 17.
Тобольск. 5-го ноября, 1917 г.

Милая дорогая моя Ксения,

От всей души благодарю Тебя за доброе письмо от 15-го окт. доставившее мне огромную радость.

Все, что ты пишешь о здоровье Мама, теперь успокоило меня. Дай Бог, чтобы силы Ее вполне восстановились и чтобы Она берегла здоровье свое.

Мы только что вернулись от обедни, кот. для нас начинается в 8 час. при полной темноте.

Для того, чтобы попасть в нашу церковь, нам нужно пройти городской сад и пересечь улицу - всего шагов 500 от дома. Стрелки стоят редкою цепью справа и слева и когда мы возвращаемся домой они постепенно сходят с мест и идут сзади, а другие вдали сбоку, и все это напоминает нам конец загона, так что мы каждый раз со смехом входим в нашу калитку.

Я очень рад, что у вас сократили охрану - "дюже надоело" и вам и им понятно.

Бедные сбитые с толку люди. Постараюсь написать Мише (Вел. Кн. Михаил Александрович), никаких известий о нем не имел кроме как от Тебя.

Зима никак не может наступить настоящая; два дня идет снег при небольшом морозе, потом все тает и снова то же повторяется. Но воздух отличный чистый, дышится очень хорошо.

Тут мы живем как в море на корабле и дни похожи один на другой, поэтому я тебе опишу нашу жизнь в Ц. Селе.

Когда я приехал из Могилева, то как Ты знаешь, застал всех детей очень больными, в особенности Марию и Анастасию.

Проводил разумеется весь день с ними, одетый в белый халат. Доктора приходили к ним утром и вечером, первое время, в сопровождении караульного офицера. Некоторые из них входили в спальню и присутствовали при осмотре докторами. Потом это сопровождение врачей офицерами было прекращено.

Я выходил на прогулку с Валей Д(олгоруковым) и с одним из офицеров или самим караульным начальником. Так как парк перестали чистить с конца февраля, гулять было негде из-за массы снега - для меня явилась прекрасная работа - очищать дороги.

Цепь часовых стояла - одна вокруг дома, а другая вокруг пруда и решетки маленького сада против окон комнат Мама.

Гулять можно было только внутри и вдоль второй цепи.

Когда стал лед и сделалось тепло, бывший комендант полк. Коровиченко объявил, что он отодвинет цепь подальше.

Прошло три недели и никакой перемены. В один прекрасный день со мною последовали четыре стрелка с винтовками; этим я воспользовался и, ничего не говоря, пошел дальше в парк. С тех пор начались ежедневные большие прогулки в парк, а днем рубка и распилка сухих деревьев. Выходили мы все из дверей круглой залы, ключ от нее хранился у кар. нач. (полк. Кобылинский).

Балконом ни разу не пользовались, так как дверь к нему была заперта.

Выход наш в сад вместе со всеми нашими людьми, для работы или на огороде или в лесу, должно напоминал оставление зверями Ноева Ковчега, потому что около будки часового у схода с круглого балкона собиралась толпа стрелков, насмешливо наблюдавшая за этим шествием. Возвращение домой тоже происходило совместное, т. к. дверь сейчас же запиралась. Сначала я здоровался по привычке, но затем перестал, п. ч. они плохо и вовсе не отвечали.

Летом было разрешено оставаться на воздухе до 8 час. вечера; я катался с дочерьми на велосипеде и поливал огород, т. к. было очень сухо. По вечерам мы сидели у окон и смотрели как стрелки возлежали на лужайке, курили, читали, возились и попевали.

Стрелки, приехавшие с нами сюда, совсем другое - это почти все побывавшие на фронте, очень многие ранены и с Георг. Кр. и мед. - большею частью настоящие солдаты. Мы со многими перезнакомились.

Забыл упомянуть, что в марте и апреле по праздникам на улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена.

Шествия эти неизменно кончались в нашем парке у могилы "Жертв Революции", кот. вырыли на аллее против круглого балкона. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк.

Этот несносный Похор. Марш преследовал нас потом долго и невольно все мы посвистывали и попевали его до полного одурения.

Солдаты говорили нам, что и им надоели сильно эти демонстрации, кончавшиеся обыкновенно скверной погодой и снегом.

Разумеется за этот долгий срок с нами было множество мелких забавных и иногда неприятных происшествий, но всего не описать, а когда-нибудь, даст Бог, расскажем Вам на словах.

Боюсь, что надоел Тебе, милая Ксения, чересчур долгим письмом, да и рука у меня затекла.

Постоянно мысли мои с Тобой, дорогою Мама и твоею семьей. Крепко обнимаю тебя и их всех, как люблю.

Бепуатоны Тебя нежно целуют.

Да хранит и благословит всех вас Господь. Как хотелось бы быть вместе.

Прощай моя дорогая.

Всею душою Твой старый Ники.

К письму приложена записка Государя Императора, расшифровывающая псевдонимы большевистских главарей:

Ленин - Ульянов (Цедерблюм)
Стеклов - Нахамкес
Зиновьев - Апфельбаум
Троцкий - Бронштейн
Каменев - Розенфельд
Горев - Гольдман
Меховский - Гольденберг
Мартов - Цедербаум
Суханов - Гиммер
Загорский - Крахман
Мешковский - Голлендер(1)

+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 6-9.

(1) См. Указатель личных имен.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+)

Перевод подлинника, написанного по-английски.
24 ноября 1917. Тобольск.

Дорогая, вчера я получила Твое письмо от 6 ноября и благодарю от всего сердца. Такая радость слышать о Тебе, Бог очень милостив, дав нам это утешение. Жизнь в городе (Петрограде) должна быть ужасной, в душных комнатах, огромная, крутая лестница, никаких прогулок и только ужасы вокруг. Бедное дитя! Но Ты знаешь, что душой и сердцем я с Тобой, разделю все Твои страдания и молюсь за тебя горячо.

Каждое утро я читаю книгу, которую Ты мне подарила семь лет тому назад: "День за днем", и очень ее люблю, нахожу много слов и утешение. Погода переменчивая: мороз и солнце, потом тает и темно. Ужасно скучно для тех, кто любит длинные прогулки и кто их лишен. Уроки продолжаются как раньше. Мать и дочки работают и много вяжут, приготовили рождественские подарки. Как время летит, скоро будет 9 месяцев, что я со многими простилась... и Ты одна в страдании и одиночестве. Но Ты знаешь, где искать успокоения и силу и Бог Тебя никогда не оставит - Его любовь выше всего. Все в общем здоровы, исключая мелких простуд: иногда колено и ручка пухнет(1), но слава Богу без особых страданий. Сердце болело последнее время. Читаю много, живу в прошлом, которое так полно богатых и дорогих воспоминаний. Надеюсь на лучшее будущее. Бог не оставляет тех, кто Его любит и верит в Его безграничное милосердие, и когда мы меньше всего ожидаем, Он нам поможет и спасет эту несчастную страну. Терпенье, вера и правда.

Как Тебе понравились две карточки, которые я нарисовала? Три месяца ничего не слыхала о Лили (Ю. А. Ден). Тяжело быть отрезанной от всех дорогих. Я так рада, что Твой верный Берчик и Настя с Тобой, а где Зина (Менштед) и Маня (Ребиндер)? Отец Макарий значит тоже ушел в лучший мир? Но там он ближе к нам, чем на земле. Наши мысли будут встречаться в будущем месяце. Помнишь наше последнее путешествие и все, что случилось после(2). После этой годовщины может быть Господь смилуется над нами. Иза (бар. С. К. Буксгевден) и девушки(3) еще не приехали. Поцелуй от меня Прасковью и детей. Все целуют "Большого Бэби"(4) и благословляют. Храни Бог. Не падай духом. Хотела бы послать Тебе что-нибудь съедобное.

+) "Русская летопись", кн. 4, стр. 199-200.

(1) Государыня говорит о Наследнике Алексее Николаевиче.

(2) См. письмо Ее Величества от 20 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечание 7.

(3) Камер-юнгфера М. Ф. Занотти и комнатные девушки А. П. Романова и А. Я. Уткина.

(4) Прозвище А. А. Вырубовой.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск) 27 ноября 1917 г.

Милая Мария Мартиановна,

Анна Демидова(1) получила Ваше письмо от 9-го и 25 октября и от души Вас благодарит. Попробую и я Вам писать. Дай Бог получите, хотя многое теряется. Мы понимаем, как страшно тяжело у Вас на душе. Ваши дорогие уехали от Вас, ничего о них не знаете. В такое беспокойное неестественное время все трудно перенести. Боишься за дорогих, но Господь Бог не оставит их и услышит Ваши молитвы. Вашу молитву часто читаю и Вас вспоминаю. В молитве утешение; жалею я тех, которые находят немодным, ненужным молиться. Не понимаю даже, чем они живут. Духовный мир далек от них, все суета и суета. Оттого все так плохо пошло. Он не может благословить и дать удачу таким. Все забыли и Родину и правду. Живут ложью, только о собственных выгодах и думают. Неимоверно тяжело видеть гибель народа дорогой страны, но Христос не оставит своих, не даст погибнуть всем невинным. Соблазн и разруха всего, тьма покрывает все, стыди срам. До чего в это короткое время дошли, разве совесть у них все еще спит? А когда последняя их минута придет, когда перед вечным судом будут стоять... хочется им кричать: "Проснитесь, душа погибает". Земное короткое существование проходит, а что там их ждет? Милосердный Господь, сжалься над несчастной Родиной, не дай ей погибнуть под гнетом "свободы". Простите, что так пишу, но вырвалось, крик души. Слишком сильно я свою Родину люблю, нелегко видеть, как с удовольствием все разрушают, мучают - позор. Довольно этого! Христос Спаситель наш умер, страдал за грехи наши и спасет страну еще. Крепко этому верю. Сегодня праздник Знамения(2), и вчера Вас и А. В.(3) вспоминали.

Да хранит Вас Господь Бог. Нежно Вас целую. Шлю Вам самый сердечный привет. Дети Вас целуют.

Всем сердцем Ваша.

Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 55.

(1) Комнатная девушка Ее Величества.

(2) 27 ноября/10 декабря - Воспоминание Знамения от иконы Божьей Матери в Новгороде в 1170 г. Накануне, 26 ноября/9 декабря, праздник Царскосельской иконы Знамения Божьей Матери.

(3) Полк. Сыробоярский, сын М. М. Сыробоярской.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+)
Тобольск, 29-го ноября 1917 г.

Получила сегодня от мамы (М. М. Сыробоярская) открытку, она пишет под впечатлением Вашего письма из Вологды(1). Да, Господь Бог Вас опять спас, и впредь не оставит. Сердечное спасибо за открытку из Иркутска. - Из Тюмени, к сожалению, все еще не переслали, так скучно! Тяжело маме. Что Вы так далеко, и она долго о Вас ничего не узнает.

Могу себе представить, как ужасно все, что там пережили (кровавые октябрьские события в Москве). Тяжело неимоверно, грустно, обидно, стыдно, но не теряйте веру в Божию милость. Он не оставит Родину погибнуть. Надо перенести все эти унижения, гадости, ужасы с покорностью (раз не в наших силах помочь). И Он спасет, долготерпелив и милостив - не прогневается до конца. Знаю, что Вы этому не верите. И это больно, грустно. Без этой веры невозможно было бы жить...

Многие уже сознаются, что все было - утопия, химера... Их идеалы рухнули, покрыты грязью и позором, ни одной хорошей вещи не сделали для Родины - свобода - разруха - анархия полная, вплоть до чего дошли, жаль мне даже этих идеалистов (когда они добрые), но поблагодарю Бога, когда у них глаза откроются. Лишь о себе думали, Родину забыли, - все слова и шум. Но проснутся многие. Ложь откроется, вся фальшь, а весь народ не испорчен, заблудились, соблазнились. Некультурный, дикий народ, но Господь не оставит, и святая Богородица заступится за Русь бедную нашу.

Надеюсь, что благополучно получите письмо, напишите сейчас.

До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Господь с Вами. Будьте бодрым. Самый сердечный привет.

Сестра.

+) "Скорбящая Памятка", стр. 56-58.

(1) По пути во Владивосток, куда направлялся полк. Сыробоярский.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск, 9 декабря 1917 г.)

Много о Вас, милая, думаю; грустно и тоскливо на душе. Тяжела разлука с дорогими и любимыми... без известий.

Но Господь милостив и их охраняет и услышит молитвы и видит слезы матери. Боже мой - эти переговоры о мире... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит(1). По моему, самое худшее прошло - хотя много еще тяжелого впереди. Но душа как-то чувствует свет. Невозможно падать духом. Чувствуешь, что что-то свыше поддерживает все время и дает надежды на лучшие дни, светлые. Но терпеть надо еще и... молиться. Милая, читайте теперь почаще акафист "Нечаянной Радости" (образ в Кремле). Я ее много читаю и нужна она всем крепко верующим.

Рождество близко и... мир, но мир душевный хочется видеть в русских сердцах, а не измену с немцами. Солнце сияет за тучами, мы его только не видим, но оно старается нам показаться - откроем глаза, поднимем сердца, раскроем души, призовем Матерь Божью на помощь Родине. Сегодня праздник Нечаянной Радости(2). Господь с Вами, милая. Горячо Вас люблю, за Вас обоих (мать и сын Сыробоярские) молюсь и за Россию.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 58.

(1) Подчеркивая эти слова Государыни в "Скорбной Памятке" (стр. 58-59), ген. А. В. Сыробоярский пишет:

"Какими огненными буквами должны войти в историю России и в сердца Русских людей эти слова письма Царицы: "Боже мой - эти переговоры о мире... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит".

А как еще недавно вся Россия, весь мир шептал - Царица хочет сепаратный мир с немцами заключить, Россию, союзников предать...

Верховный революционный главнокомандующий Алексеев бросает тень измены на Императрицу только потому, что во дворце, в комнатах Царя, Верховного вождя Армии, была найдена карта Русского фронта. Г-н Керенский в своих заграничных газетных статьях уверяет, что он создавал революцию для того, чтобы не допустить Царя заключить сепаратный мир с немцами. Русское общество, аристократия, Члены Госуд. Думы - все боролись тоже во имя этой идеи... и победили. И вот накануне заключения позорного Брестского мира, подготовленного всеми этими победителями... из далекой Сибири, из заточения, накануне принесения последней своей жертвы Отечеству - собственной жизни, Царица в отчаянии восклицает: "Боже мой - эти переговоры о мире позор величайший"...Но разве в этом только позор, а не в той клевете, подлой лжи, которую общими усилиями возвели на Ее Величество".

(2) Праздник иконы Божьей Матери "Нечаянная Радость".

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Нниколаевны
А. А. Вырубовой+)
(Тобольск) 9-го декабря (1917 г.)(1)

Голубушка моя родная, постоянно думаю о Тебе, молюсь и много говорим и вспоминаем. Тяжело, что так давно не видались, но Бог поможет нам и наверно еще встретимся, в лучшие времена, чем те, которые мы переживаем. Вспоминаем добрую Ек. Вик. (Сухомлинову), нося ее брошки и твои маленькие вещицы всегда с нами и так Тебя напоминают. Живем тихо и мирно. Дни проходят очень скоро. Утром в нас уроки. Гуляем от 11-12 перед домом в загроможденном для нас месте, завтракаем все вместе внизу. Иногда Мама с Алексеем с нами, но обыкновенно они одни наверху у Папы в голубом кабинете. Днем тоже гуляем часа 1 ?, если не очень холодно. Чай пьем наверху. Потом читаем или пишем, обедаем опять все вместе, а потом все остаются вечером у нас. Кто работает или играет в карты или во что-нибудь другое. Иногда Папа читает вслух.

И так каждый день тоже самое. По субботам у нас бывает всенощная дома в зале в 9 час. вечера, так как до этого батюшка служит в церкви. Поет хор любителей, а раньше монахини(2). По воскресеньям, когда пускают ходить в ближайшую церковь Благовещения, в 8 час. утра, идем пешком (через) городской сад, кругом конечно стоят солдаты стрелки, приехавшие с нами. Обедню служат для нас отдельно в прав. Приделе, а для всех - потом. По праздникам к сожалению приходится иметь дома молебен или обедницу; например, 6-го декабря(3) пришлось быть дома. Грустно было в такой большой праздник не быть в церкви, но что же, не всегда можно делать, что хочешь, правда? Надеюсь, что Ты можешь много ходить в церкви, если здоровье не мешает. А как твое сердце и нога. Передай, душка, привет Марии (Распутиной), сестре (А. А. Пистолькорс), О. В. (Лохтиной). Попроси помолиться, целую ее и всех, кто помнит. Видаешь ли ты Сергея Петровича (гр. Мусин-Пушкин). Помнишь как мы тебя, бедную, дразнили. Жуку (санитар) привет. Кюре, старичку и, если видаешь. А где Тина с мужем - у нее на родине? Буду очень о Тебе думать все это время. Храни тебя Бог, моя дорогая, горячо любимая душка. Рада, что родители Елизбара (кн. Э. А. Эристов) такие добрые, его я хорошо знаю, а их не видала. Письма все идут через комиссара (Панкратова). Иза (бар. С. К. Буксгевден) еще не приехала, - наверное не была у тебя. Крепко целую как люблю. Христос с Тобою.

Твоя Татьяна.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 240-241.

(1) Это письмо послано через кн. Э. А. Эристова. См. письмо от 9 декабря на его имя и письмо от 10 декабря на имя А. А. Вырубовой.

(2) Из Иоанновского монастыря.

(3) Тезоименитство Государя Императора - 6/19 декабря.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск) 10 декабря (1917 г.)

Какие теперь грустные праздники! Помню письма с фронта прошлую зиму -как елку готовили - концерт, подарки старой части тоже. Да - хорошо, что заранее не знаем, что судьба нам готовит!

Да, живешь в прошлом и в надежде лучших дней. Не надо так мрачно смотреть - голову наверх - бодрее всем в глаза смотреть. - Никогда надежду не терять - непоколебимо верить, что пройдет этот кошмар. Не все потеряно - страна молодая - как после смертельной болезни, организм еще больше окрепнет - так и с дорогой Родиной будет. Вспомните мои слова - я так много пережила, страдала - старая в сравнении с Вами - все-таки сильнее верю и надеюсь, чем Вы.

Господь испытывает - а потом облегчит - полечит все ужасные раны. Немного еще потерпит, с новым годом будут лучшие дни - хотя много еще впереди работы всем, острый период пройдет, и тогда придется всеми силами снова работать, строить, творить, поправить, чтобы Родина окрепла. Бывают времена, когда нигде себе места не найдешь, да я этого еще не испытывала, всегда была занята чем-то, благодаря Богу, раньше все в большом виде, теперь с детьми. Вам, конечно, в сто раз хуже, но поверьте мне, не может быть вечно плохо. Не могу Вас убедить, так как ничего не знаю о Вас, но глубоко верю в Божье милосердие и справедливость - надо страдать за большой грех, искупить вину, - потом поймете.

Будем обо всем этом говорить, но где, когда, как - это Богу одному известно. Как же жить, если нет надежды? Надо быть бодрым, и тогда Господь даст душевный мир.

Смотрите на любимую природу - там солнце ярко светит и так она должна в душе светить и удалять черные тучи.

Беспокоюсь за очень дорогих в Петрограде. Плохо там очень, большие беспорядки и ужасы, говорят, опять там - и все-таки душа бодрствует, это Господь Бог дает надежду и спокойствие. Беспокоишься больше 3-х лет за дорогих. Устало сердце, но молишься без конца и верится.

Скучное пишу Вам, но так хочу моему бывшему раненому другу помочь и опять не удается - не умею слов найти, но постарайтесь понять, что Бог выше всех, и все Ему возможно, доступно. Люди ничего не могут. Один Он спасет, оттого надо беспрестанно Его просить, умолять спасти Родину дорогую, многострадальную.

К а к я с ч а с т л и в а, ч т о м ы н е з а г р а н и ц е й, а с н е й в с е п е р е ж и в а е м (разрядка - ред.). Как хочется с любимым больным человеком все разделить, вместе пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной.

Чувствовала себя слишком долго ее матерью, чтобы потерять это чувство - мы одно составляем, и делим горе и счастье. Больно нам она сделала, обидела, оклеветала и т. д., но мы ее любим все-таки глубоко и хотим видеть ее выздоровление, как больного ребенка с плохими, но и хорошими качествами, так и Родину родную. Но довольно об этом. Да, природа самое лучшее, но и она все-таки меняется, летом, зимой: туманы, бури, шквалы и так далее, так и с человеком и так же со страной - все повторяется, но масштаб другой.

Что у других лучше: не думаю, чтобы Вы там сумели жить. Надо раньше найти в себе покой и мир, тогда можно везде жить, в свободе, в узах, тяжело, может быть, страшно, но душа должна оставаться не тронута: крепка, глубока, тверда, как стена. Ведь, как жестоко другие все разрушают, что сам строил с отвагой, любовью - больно, но перенести должен человек. Если бы видели боль и кротость, Вы бы поняли Его (т. е. Государя).

4 месяца, что мы здесь - что в неволе. Помните вечера в лазарете и у нас. Столько неизгладимых воспоминаний на всю жизнь. Дай нам Бог встретиться в новом году - очень надеюсь. Тяжело вдали от всех друзей.

Желаю Вам в новом году доброго здоровья, мира душевного, работы и счастья. Шлем горячий привет и пожелания. До свидания! Будьте хранимы (крещу). Всего наилучшего, поправляйтесь скорее(1). Ждем известий.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 59-60.

(1) Полк. А. В. Сыробоярский в то время только что перенес операцию аппендицита.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
А. А. Вырубовой+)
Тобольск, 10-го декабря 1917 г.

Душа моя дорогая,

Какая была радость увидеть Твой дорогой почерк и твои вещички. Спасибо за все присланное. Духи так сильно и живо напомнили Твою комнату и Тебя конечно, что грустно. Очень часто тебя вспоминаю и крепко, крепко целую и люблю. Мы четыре живем в крайней голубой комнате(1). Устроились очень уютно. Против нас, в маленькой голубой комнате, уборная Папы и брата, около, в розовой, Алексей и Нагорный(2). В коричневой спальня Мамы и Папы, около красная гостиная и за залой кабинет его. Когда сильные морозы довольно холодно дует в окно. Были сегодня в церкви. Ну, всего Тебе светлого и тихого к празднику. Христос с Тобою, родная душка. Еще и еще целую и обнимаю.

Всегда твоя Ольга.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 238-239.

(1) В б. Губернаторском доме в Тобольске - и позднее в доме Ипатьева в Екатеринбурге - Великие Княжны жили вчетвером в одной комнате, но Они не только никогда не жаловались на связанные с этим неудобства, но часто писали в Своих письмах, что устроились Они очень уютно. В связи с этим заслуживает быть отмеченным, что еще до революции Великие Княжны - даже старшие - никогда не имели собственных комнат. В Александровском Дворце в Царском Селе у Них были две спальни, в которых Они жили по двое: Великие Княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна - в одной, и Великие Княжны Мария Николаевна и Анастасия Николаевна - в другой. Скромность во всех привычках была отличительной чертой воспитания Августейших Детей.

(2) Дядька Наследника Цесаревича Климентий Григорьевич Нагорный.

наверх

От Вел. Кнж. Марии Николаевны
З. С. Толстой+).
Тобольск. 10 декабря 1917 г.

Мы живем тихо, гуляем по-прежнему два раза в день. Погода стоит хорошая, эти дни был довольно сильный мороз. А у Вас наверное еще теплая погода? Завидую, что Вы видите чудное море! Сегодня в 8 часов утра мы ходили к обедни. Так всегда радуемся, когда нас пускают в церковь, конечно эту церковь сравнивать нельзя с нашим собором(1), но все-таки лучше, чем в комнате. Сейчас все сидим у себя в комнате. Сестры тоже пишут, собаки бегают и просятся на колени. Часто вспоминаю Царское Село и веселые концерты в лазарете; помните, как было забавно, когда раненые плясали; также вспоминаем прогулки в Павловск и Ваш маленький экипаж, утренние проезды мимо Вашего дома. Как все это кажется давно было. Правда? Ну мне пора кончать. Всего хорошего желаю Вам и крепко Вас и Далю (дочь З. С. Толстой) целую. Всем Вашим сердечный привет.

Мария.

+) "Русская Летопись", кн. 1, стр. 144.

(1) Феодоровский Государев Собор в Царском Селе.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).

Перевод подлинника, написанного по-английски.
20. XII. 1917. Тобольск.

Кажется мне странным писать по-английски после 9 тяжелых месяцев. Конечном мы рискуем, посылая этот пакет, но пользуюсь Анушкой(1). Только обещайся мне сжечь все мои письма, так как это могло бы Тебе бесконечно повредить, если узнают, что Ты с нами в переписке. Люди ведь еще совсем сумасшедшие. Оттого не суди тех, которые боятся видать Тебя. Пускай люди придут в себя, - Ты не можешь себе представить радость получить Твое письмо. Читала и перечитывала его сама и другим. Мы все вместе радовались ему, какое счастье и благодарность знать Тебя на свободе наконец! Я не буду говорить о Твоих страданиях. Забудь их, с Твоей фамилией(2), брось это все и живи снова. О стольком хочу сказать и сказать ничего не могу. Я отвыкла писать по-английски, так как писала карточки без всякого значенья. Твои духи так напомнили Тебя - передавали их другу вокруг чайного стола, и мы все ясно представляли себе Тебя. Моих духов "белой розы" у меня нет чтобы Тебе послать, надушила шаль, которую послала тебе, "verveine". Благодарю тебя за лиловый флакон и духи, чудную синюю кофточку и вкусную пастилу. Дети и Он так тронуты, что Ты послала им свои собственные вещи, которые мы помнили и видели в Царском. У меня ничего такого нет, чтобы Тебе послать. Надеюсь, Ты получила немного съедобного, которое я послала через Лоткаревых (Лашкаревых?) и г-жу Краруп. Ты всегда можешь узнать по моим знакам(3), выдумываю всегда новое. Да, Господь удивительно милосерд, послав тебе доброго друга во время испытаний, благословляю Его за все что Он сделал и посылаю образок. Как всем, кто добр к Тебе. Прости, что так плохо пишу, но ужасное перо, и пальца замерзли от холода в комнате.

Были в церкви в 8 час. утра. Не всегда нам позволяют. Горничных(4) еще не пустили, так как у них нет бумаг; нам ужасный комиссар (Панкратов) не позволяет и комендант (полк. Кобылинский) ничего не может сделать. Солдаты находят, что у нас слишком много прислуги, но благодаря всему этому, я могу тебе писать и это хорошая сторона всего. Надеюсь, что это письмо и пакет дойдут до Тебя благополучно. Напиши Анушке, что Ты все получила, - они не должны догадываться, что мы их обманываем, а то это повредит хорошему коменданту (полк. Кобылинский) и они его уберут.

Занята целый день, уроки начинаются в 9 час. (еще в постели) встаю в 12 часов. Закон Божий с Татьяной, Марией, Анастасией и Алексеем. Немецкий 3 раза с Татьяной и 1 раз с Мари и чтение с Татьяной. Потом шью, вышиваю, рисую целый день с очками, глаза ослабели, читаю "хорошие книги", люблю очень Библию, и время от времени романы. Грущу, что они могут гулять только на дворе за досками, но по крайней мере не без воздуха, благодарна и за это.

Он (Государь) прямо поразителен - такая крепость духа, хотя бесконечно страдает за страну, но поражаюсь, глядя на Него. Все остальные Члены Семьи такие храбрые и хорошие и никогда не жалуются, - такие как бы Господь и наш друг хотели бы. Маленький (Наследник Цесаревич) - ангел. Я обедаю с ними, завтракаю тоже, только иногда схожу вниз. Священника для уроков не допускают. Во время службы, офицеры, комендант и комиссар стоят возле нас, чтобы мы не посмели говорить. Священник очень хороший, преданный(5). Странно, что Гермоген здесь епископом, но сейчас он в Москве(6). Никаких известий из моей бывшей родины и Англии? В Крыму все здоровы. М. Ф. (Императрица Мария Феодоровна) была больна и говорят постарела. Сердцу лучше, так как веду тихую жизнь. Полная надежда и вера, что все будет хорошо, что это худшее и вскоре воссияет солнце. Но сколько еще крови и невинных жертв!? Мы боимся, что Алексея маленький товарищ из Могилева был убит, так как имя его среди маленьких кадетов, убитых в Москве. О Боже спаси Россию! Это крик души и днем и ночью - все в этом для меня - только не этот постыдный ужасный мир... Я чувствую, что письмо мое глупо, но я не привыкла писать, хочу только сказать и не могу. Я надеюсь Ты получила мое вчерашнее письмо через Марию Феод. - дочку. Как хорошо что ее муж занимается Твоим лазаретом. Вспоминаю Новгород и ужасное 17 число(7) и за это тоже страдает Россия. Все должны страдать за все что сделали, но никто этого не понимает.

Я только два раза видела Тебя во сне, но душой и сердцем мы вместе и будем вместе опять, - но когда? Я не спрашиваю, Бог один знает. Благодарю Бога каждый день, который благополучно прошел. Я надеюсь, что не найдут эти письма, так как малейшая неосторожность заставляет их быть с нами еще строже, т. е. не пускают в церковь. Свита может выходить только в сопровождении солдата, так что они конечно не выходят. Некоторые солдаты хорошие, другие ужасные. Прости почерк, но очень торопилась и на столе мои краски и т. д. Я так рада, что Тебе нравится моя синяя книга, в которую я переписывала.

Ни одного твоего письма не оставляю, все сожжено - прошедшее как сон! только слезы и благодарность. Мирское все проходит: дома и вещи отняты и испорчены, друзья в разлуке, живешь изо дня в день. В Боге все, и природа никогда не изменяется. Вокруг вижу много церквей (тянет их посетить) и горы. Волков (камердинер Государыни) везет меня в кресле в церковь - только через улицу - из сада прохожу пешком. Каждое письмо читается, пакет просматривается... Поблагодари добрую Ек. Вик. (Сухомлинову) от нас, очень тронуты. "Father" (Государь) и Алексей грустят, что им нечего Тебе послать. Очень много грустного... и тогда мы Тебя вспоминаем. Сердце разрывается по временам, к счастью здесь ничего нет, что напоминает Тебя - это лучше - дома же каждый уголок напоминает тебя. А дитя мое, я горжусь Тобой. Да, трудный урок, тяжелая школа страданья, но Ты прекрасно прошла через экзамен. Благодарим тебя за все, что Ты за нас говорила, что защищала нас и что все за нас и за Россию перенесла и перестрадала. Господь один может воздать. (...) Наши души еще ближе теперь, я чувствую Твою близость, когда мы читаем Библию, Иисуса Сираха и т. д.(8)... Дети тоже всегда находят подходящие места, - я так довольна их душами. Надеюсь Господь благословит мои уроки с Бэби (Наследник Цесаревич) - почва богатая - стараюсь как умею - вся жизнь моя в нем. Ты всегда со мной, никогда не снимаю Твое кольцо, ночью одеваю на браслет, так как оно мне велико - и ношу всегда Твой браслет.

Тяжело быть отрезанной от дорогих после того, что привыкла знать каждую мысль. Благодарю за всю Твою любовь, как хотела бы быть вместе, но Бог лучше знает. Учишься теперь не иметь никаких личных желаний. Господь милосерд и не оставит тех, кто на Него уповает.

Какая я стала старая, но ч у в с т в у ю с е б я м а т е р ь ю э т о й с т р а н ы и с т р а д а ю, к а к з а с в о е г о р е б е н к а и л ю б л ю м о ю р о д и н у, н е с м о т р я н а в с е у ж а с ы т е п е р ь и в с е с о г р е ш е ни я (разрядка - ред.). Ты знаешь, что нельзя вырвать любовь из моего сердца и Россию тоже, несмотря на черную неблагодарность к Государю, которая разрывает мое сердце, - но ведь это не вся страна. Болезнь, после которой она окрепнет. Господь смилуйся и спаси Россию!... Страданье со всех сторон. Сколько времени никаких известий от моих родных. А здесь разлука с дорогими, с Тобой. Но удивительный душевный мир, бесконечная вера, данная Господом, и потому всегда надеюсь. И мы тоже свидимся - с нашей любовью, которая ломает стены. Рождество без меня, в шестом этаже!...(9) не могу об этом думать.

Дорогое мое дитя, мы никогда не расстались, все простили друг другу, и только любим. Я временами нетерпеливая, но сержусь, когда люди нечестны и обижают тех, кого люблю. Не думай, что я не смирилась (внутренне совсем смирилась, знаю, что все это не надолго). Целую благословляю, молюсь без конца. Всегда Твоя

М.

Посылаю Тебе письмо от "Father" (Государя). Поблагодари тех, кто написали по-английски. Но лучше не говори, что мы пишем друг другу; чем меньше знают, тем лучше. Еще одна карточка Тебе.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 207-210.

(1) Комнатная девушка Государыни Императрицы - А. П. Романова или А. Я. Уткина.

(2) А. А. Вырубова, брак которой с лейтенантом Вырубовым был аннулирован, с 1917 г. стала снова носить свою девичью фамилию Танеева.

(3) "Сувастика" (suvastica) - символический крестообразный знак, который Государыня Императрица любила ставить на счастье. Он представляет собой крест, концы которого загнуты влево. Это изображение креста считается одним из древнейших. Знак этот, выражая собой привет, пожелание благополучия, с Востока перешел на Запад. Усвоив себе этот символ под названием "гаммированного креста" (crux gammata), христианство придавало ему значение, какое оно имело на Востоке, т. е. выражало им ниспослание благодати и спасения.

Его следует отличать от аналогичного знака, называемого "свастика" (svastica), который был принят в нацистской Германии и который также представляет собой гаммированный крест, но с концами, загнутыми вправо, по движению солнца.

(4) См. письмо Государыни Императрицы от 8 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечание 1.

(5) О. Алексей Васильев.

(6) Епископ Гермоген Тобольский присутствовал на Всероссийском Церковном Соборе, открывшемся в Москве 15 августа 1917 г. На этом Соборе было решено восстановить Патриаршество, выборы происходили уже во время большевистского переворота, 28 октября, под грохот пушек, избран был Митрополит Московский Тихон. Интронизация состоялась 21 ноября в Успенском Соборе.

(7) О поездке в Новгород см. письмо Государыни Императрицы от 8 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечания 6-7. Через два дня после возвращения Ее Величества из этой поездки, 17 декабря 1916 г., был убит Г. Распутин.

(8) См. Приложение III

(9) В середине ноября 1917 г. А. А. Вырубова сняла небольшую квартиру на шестом этаже на Фурштадтской улице, куда она переехала с сестрой милосердия из ее Царскосельского лазарета и своими верным слугой Берчиком.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
С припиской Вел. Кнж. Анастасии Николаевны,
М. С. Хитрово+).

Письмо на 2 страницах, 22,5 х 18.
Тобольск. 26-го декабря 1917 г.

Здравствуй Ритка милая!

Твое письмо от 7-го получила вчера вечером и очень за него благодарю. Написала я Тебе конечно уже в Воскресенье, т. ч. не знаю получишь его или нет. Вот уже и Праздники. У нас стоит в углу залы елка и издает чудный запах, совсем не такой как в Царском. Это какой-то особый сорт и называется "бальзамическая елка". Пахнет сильно апельсином и мандарином и по стволу течет все время смола. Украшений нет, а только серебряный дождь и восковые свечи, конечно церковные, т. к. других здесь нет. После обеда, в сочельник, раздавали всем подарки, большею частью разные наши вышивки. Когда мы все это разбирали и назначали кому что дать, нам совершенно напомнило (благотворительные) базары в Ялте. Помнишь сколько было всегда приготовлений? Всенощная была около 10-ти вечера и елка горела. Красиво и уютно было. Хор был большой и хорошо пели, только слишком концертно, а этого я не люблю. Ритка знаешь, от Тили (Ю. А. Ден) мы не имеем ни строчки и вообще ничего с Августа что довольно странно, и знаем только из Ваших писем. Что она была в Од(ессе). Неужели она забыла об нашем существовании? Пишу Тебе в большой зале, на громадном столе, где помещаются маленькие солдатики брата. А немного подальше, Папа и четверо детей пьют кофе, а Мама еще не встала. Показалось солнце и светит на бумагу через мое правое плечо. За эти дни наконец прибавило снега и гора наша растет. Я написала маленькому Черн. и на следующий же день получила его письмо. Пожалуйста, поблагодари его и передай большой привет. Катя пишет, также и Т. Соня. Биби уже месяца 3 молчит, Оля (Колзакова) еще дольше. Приехала Иза (бар. С. К. Буксгевден), но ее из того дома (где жила свита) не пускают(1). Видели только из окна. Теперь кончаю. Желаю Тебе много счастья в будущем году и крепко целую, душка моя. Все шлют привет. Мама целует, здорова. Господь с Тобой.

Твоя Ольга.

Сердечное спасибо милая моя Рита за поздравление. От Любы (Хитрово) получаю иногда письма. Часто вспоминаем. Целую крепко.

А(настасия).

+) Печатается впервые.

(1) См. письмо Государыни Императрицы от 26 декабря 1917 г. на имя М. М. Сыробоярской, примечание 4.

наверх

От Государыни Императора
Николая Александровича
Вел. Кн. Ксении Александровне+).

Надпись на конверте:

Заказное.

Крым, Таврический губ.
Ай-Тодор.
Великой Княгине Ксении Александровне.

Этикетка заказн. письма: 3. № 447. Тобольск.
Почт. Печать: Тобольск. На об.: Кореиз Тавр. Губ. 25.1.18.

Письмо на почтовой бумаге с именным вензелем.

Тобольск. 7-го января, 1918 г.

Милая дорогая моя Ксения,

Очень обрадовала Ты меня своим письмом, сердечное Тебе за него спасибо.

Нам тоже бывает так отрадно получать от вас письма. План устройства гостиницы и распределения будущих должностей между вами - мне понравился, но неужели это будет в вашем доме.

Тяжело чрезвычайно жить без известий - телеграммы получаются здесь и продаются на улице не каждый день, а из них узнаешь только о новых ужасах и безобразиях, творящихся в нашей несчастной России. Тошно становится от мысли о том, как должны презирать нас наши союзники.

Для меня ночь - лучшая часть суток, по крайней мере забываешься на время.

На днях в отрядном комитете1) наших стрелков обсуждался вопрос о снятии погон и других отличий и очень ничтожным большинством было решено погон не носить(2). Причин было две: то, что их полки в Ц. Селе так поступили и другое обстоятельство - нападение здешних солдат и хулиганов на отдельных стрелков на улицах с целью срывания погон.

Все настоящие солдаты, проведшие три года на фронте, с негодованием должны были подчиниться этому нелепому постановлению лучшие две роты стр. полков живут дружно(3). Гораздо хуже стала за последнее время рота стрелк. полка и отношения их к тем двум начинают обостряться.

Всюду происходит та же самая история - два-три скверных коновода мутят и ведут за собою всех остальных.

С нового года дети, за исключением Анастасии, переболели краснухой, теперь она у всех прошла.

Погода стоит отличная, почти всегда солнце, морозы небольшие. Поздравляю Тебя к 24-му, дорогая Ксения(4).

Крепко обнимаю тебя, милую Мама и остальных всех.

Остаюсь с Вами.

Сердечно твой Ники.

+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 9-10.

(1) Солдатский комитет Отряда Особого Назначения. Который нес караульную службу в б. Губернаторском доме, где содержалась под стражей Царская Семья.

(2) По поводу этого решения Солдатского комитета судебный следователь Н. Соколов пишет: "Долго обсуждали они вопрос о снятии погон офицерами. Вынесли решение и потребовали через Кобылинского, чтобы снял погоны и Государь. Понимая, как оскорбительно будет для Него это требование, Кобылинский долго боролся с солдатами, грозя им и английским королем и германским императором. Солдаты стояли на своем и грозили Государю насилием. Кобылинский вынужден был обратиться к нему через Татищева. Государь подчинился насилию и снял погоны" (стр. 35).

В дневнике П. Жильяра это событие нашло отражение в следующих словах:

Среда 3/16 января - "В два часа дня собрался солдатский комитет нашего гарнизона. Он решил большинством 100 голосов против 85 уничтожить офицерские и солдатские погоны".

Четверг 4/17 января - "Полковник Кобылинский пришел сегодня в штатском - до такой степени ему претит носить офицерскую форму без погон".

Пятница 5/18 января - "В три часа пришли священник и певчие" (четыре монахини, приходившие вначале петь во время службы, были заменены хором одной из тобольских церквей). "Сегодня водосвятие, и новый священник (о. Владимир Хлынов) в первый раз служит в нашем доме. Когда Алексей Николаевич приложился вслед за другими ко кресту, священник нагнулся и поцеловал Его в лоб. После обедни генерал Татищев и князь Долгоруков подошли к Государю и стали умолять Его снять погоны во избежание бурных выпадов со стороны солдат. У Государя чувствуется движение протеста, затем Он обменивается взглядом и несколькими словами с Государыней, овладевает, наконец, собой и покоряется ради своих ближних".

Суббота 6/19 января - "Мы ходили сегодня в церковь. Государь надел свою теплую черкеску, которая носится без погон, а Алексей Николаевич спрятал свои погоны под башлык" (стр. 191-192).

(3) Как сказано выше, отряд Особого Назначения состоял из трех рот, по одной роте от каждого из запасных батальонов л.-гв. 1-го Стрелкового (Его Величества) полка, л.-гв. 2-го Царскосельского Стрелкового полка и л.-гв. 4-го Стрелкового (Императорской Фамилии) полка. Солдаты 2-го полка - пишет в своих воспоминаниях П. Жильяр (стр. 189) - "с самого начала отличались своим революционным духом; уже в Царском Селе они причинили заключенным множество докучливых неприятностей. Большевистский переворот усилил их власть и дерзость. Им удалось добиться образования "солдатского комитета", стремившегося к тому, чтобы внести в распорядок нашей жизни новые ограничения и понемногу заменить своею властью власть полковника Кобылинского" Двумя лучшими ротами, о которых говорит Государь в этом письме, были роты 1-го и 4-го полков.

(4) Тезоименитство Вел. Кн. Ксении Александровны - 24 января/6 февраля.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск) 8-го января (1918 г.)

В такое страшное, мучительное время думаешь, что все церкви были бы переполнены в П(етрограде), но нет, почти совершенно пусты. Что же это такое? Как же не прибегнуть к Тому, от Которого все зависит? Если к нему не обращаться, - кто же спасет? Как чудны эти молитвы 6-го января (Крещение Господне).

Так молилась, чтобы Господь дал разум, премудрость и страх Божий всем людям, чтобы Дух Господень нашел бы на всех. Боже, как все Христа распинают. Как Он ежечасно страдает из-за грехов мира... За нас Он умер, страдал и так мы ему отплатили!... Больно на душе, вглубь смотреть, читать все в душах безумных слепцов... И Та, за всех страдающих, видит этот ад, рыдания своих детей, приносит Сыну Своему все слезы и моления тех, которые еще не забыли прибегнуть к Ней за помощью, участием и предстательством. Ее, которая Его для нас грешных родила, жестоко мы, люди, заставляем страдать, но Она обещала всегда молиться за всех к Ней прибегающих с мольбой. Спасибо моей милой Знаменской, что хотела мне перчатки связать, но посылка наверно не дошла бы. Надеюсь, что она шаль носит, Она (т. е. Государыня) для того ее сделала, а не чтобы спрятать.

Между прочим, наших женщин (М. Ф. Занотти, А.П. Романова и А.Я. Уткина) все не желают пропускать к нам. 5 недель они уже здесь, а другой (бар. С. К. Буксгевден), которая позволение имеет еще из Петрограда, тоже солдаты запретили войти к нам(1). Конечно, это другие усердствуют и заставили солдат так говорить. Мне их жаль бедняжек, из любви приехали и так с ними обращаются. И очень дорого там жить. Родная моя, как у вас там на квартире? не холодно ли? Вы, конечно, не скажете, но берегите себя для тех, которые Вас нежно любят(2).

Говорят, что больше "семью" не пустят в церковь, кроме, как на двунадесятые праздники, и, может быть, в посту(3). Разве это не мило? - Душки такие. Не понимают они, что обедню нельзя иметь без походной церкви в доме(4). Обедница это совсем не то, не та благодать, как в литургии, отнять эту радость и утешение жестоко, отняли и выдумали глупейшую причину - каждый разное говорит: что будто бы солдаты не желают так рано вставать (а мы должны это из-за публики), но это им придется только каждому раз в три недели вставать от 8 до 9-ти; другие - будто бы плохие люди здесь, не хорошие (к чему тогда наша охрана с винтовками?), третьи - что публика хочет ближе смотреть и обижается, когда солдаты их отгоняют.

Только предлоги, чтобы показать, что они хозяева и могут командовать, как это низко. Но пускай, не буду роптать, помню, что Господь везде слышит наши молитвы.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 62-63.

(1) См. письмо Государыни Императрицы от 26 декабря 1917 г. на имя М.М. Сыробоярской, примечание 4.

(2) А в это время, по воспоминаниям П. Жильяра, в доме, где жила Царская Семья, в комнате Великих Княжон "настоящий ледник".

(3) После литургии в первый день Рождества Христова диакон Евдокимов, по согласованию со священником Алексеем Васильевым, провозгласил за молебном многолетие Царской Семье по старой формуле. Эта неосторожность вызвала бурю в солдатской среде. Они потребовали удаления священника под угрозой его смерти, и Епископ Гермоген был вынужден сослать его временно в близлежащий Абалацкий монастырь. Но и этого было мало: злоба их пала на Царственных Узников. Они постановили запретить Царской Семье посещать церковь: пусть молятся дома, в присутствии и под наблюдением солдат. С трудом полк. Кобылинскому удалось добиться разрешения, чтобы Семья посещала церковь в двунадесятые праздники.

(4) Вот почему Государь Император всегда просил совершать на дому обедницу, а не обедню.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Письма из заточения в Тобольске. (2)

От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. (Тобольск) 9 января 1918 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому.
От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны М. С. Хитрово.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. С. Хитрово.
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны М. С. Хитрово.
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны Вел. Кн. Ксении Александровне.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск) 13-го (26) февраля (1918 г.)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. (Тобольск) 2/15 марта 1918 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. (Тобольск.) 3-го (16) марта (1918 г.)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (6)19 марта (1918 г.). Тобольск.
От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны Вел. Кн. Ксении Александровне. Тобольск. 8/21 марта 1918 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой 13/26 марта (1918 г.) Тобольск.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. (Тобольск) 20 марта (2 апреля) 1918 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск) 30 марта (12 апреля 1918 г.)(1)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой. 10/23 апреля 1918 г. Тобольск.
наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
(Тобольск) 9 января 1918 г.

Милая родная, моя Дитя, спасибо тебе Душка за разные письма. Которые глубоко нас обрадовали. Накануне Рождества получила письмо и духи, Тобой уже в октябре посланные. Потом еще раз духи через маленькую Н.(2), жалею, что ее не видала. Но мы все видели одного, который мог бы быть брат нашего друга. Папа (Государь) его издали заметил, высокий, без шапки, с красными валенками, как тут носят. Крестился, сделал земной поклон, бросил шапку на воздух и прыгнул от радости.

Скажи, получила ли Ты разные посылки через знакомых с колбасой, мукой, кофе, чаем и лапшей, и подарки, письма и снимки через (...) М. Э. Г. Волнуюсь, так как говорят открывают посылки с съестными продуктами. Тоже говорят лучше не посылать "заказные", они больше на них обращают внимание. И оттого теряются. Начинаю сегодня номера ставить, и Ты следи за ними. Твои карточки, серебряное блюдечко и Лили (Ю. А. Ден) колокольчик, тот пакет еще не могли передать. Мы все тебя горячо поздравляем с именинами - да благословит Тебя Господь, утешит и подкрепит, обрадует. Нежно Тебя обнимаю и целую страдальческий лоб.

Верь дорогая, Господь Бог и теперь Тебя не оставит. Он милостив, спасет дорогую, любимую нашу Родину и до конца не прогневается. Вспомни Ветхий Завет, все страдания Израильтян за их прегрешения. А разве Господа Бога не забыли, оттого они счастья и благополучия не могут принести - разума нет у них. О как молилась 6-го (Крещение Господне), чтобы Господь ниспослал бы духа разума, духа страха Божия. Все головы потеряли, царство Зла не прошло еще, но страданье невинных убивает. Чем живут теперь, и дома, и пенсии и деньги - все отнимают. Ведь очень согрешили мы все, что так Отец Небесный наказывает Своих детей. Но я твердо, непоколебимо верю, что Он все спасет, Он один это может.

Странность в русском характере - человек скоро делается гадким, плохим, жестоким, безрассудным, но и одинаково быстро он может стать другим; это называется - бесхарактерность. В сущности - большие, темные дети. Известно, что во время длинных войн больше разыгрываются все страсти. Ужас, что творится, как убивают, лгут, крадут, сажают в тюрьмы - но надо перенести, очиститься, переродиться.

Прости душка, так как холодно в комнатах. Но морозы небольшие, изредка доходит до 15-20 гр., иногда выхожу, даже сижу на балконе. Дети только что выздоровели от краснухи (кроме Анастасии). Получили ее от Коли Деревенки(3). Обе старшие начали новый год в кровати, у Марии конечно температура поднялась до 39,5. Волосы у них хорошо растут. Теперь уроки опять начались, и я давала вчера утром три урока, сегодня же я свободна, оттого и пишу. 2-го я очень много о Тебе думала, послала свечку поставить перед образом Св. Серафима. Даю в нашу церковь и в собор, где мощи, записки за всех вас дорогих. Подумай, тот (...) странник был здесь осенью, ходил со своим посохом передал мне просфору через других. Начала читать Твои книги, немного слог иной, чем обыкновенно написано. Здесь достали себе тоже хорошие книги, но времени мало читать, так как вышиваю, вяжу, рисую, уроки даю и глаза слабеют, так что без очков уже не могу заниматься. Ты увидишь старушку.

Знаешь ли у Николая Дм. Аппендицит, он лежит в Одессе в госпитале. А у Сыробоярского месяц тому назад была операция. Скучает с его матерью и в переписке такая милая, нежная, горячо верующая душа. Лили (Ю. А. Ден) должна была с ней познакомиться. Надеюсь, что Ты все карточки получила: в пакете с колбасой тоже была одна вложена, они не все всегда удачны. Если письмо получишь, то просто пиши, спасибо за № 1. Моих трех (М. Ф. Занотти, А.П. Романова и А.Я. Уткина) и Изу (бар. С. К. Буксгевден) все не пускают к нам, не желают и они глубоко огорчены, сидят так зря, но и Анушка (А. П. Романова или А. Я. Уткина) таким образом боле полезна. Образки для всех Ты в посылке получила. Но где Сережа (С.А. Танеев) и Тина. Ничего о них не знаю. Бедная Аля (А. А. Пистолькорс), надеюсь не слишком грустить, и Бэби стал ли плохим вдали от нее, а милые детки Miss Ida с ней я надеюсь. Знаешь, сестра Грекова должна была выйти замуж за барона Таубе на днях. Как я рада, что Ты видела А.П. (Саблина) на днях, странно было в штатском, что он про брата (Н. П. Саблина) говорил.

Все прошло. Новую жизнь надо начинать и о себе позабыть. Надо, кончить, душка моя. Христос с тобой. Всем твоим привет. Маму (Н. И. Танеева) целую. Еще раз нежно поздравляю. Скорей хочу рисунок кончить и вложить. Боюсь, что ужасные дни у вас, слухи долетают и про убийство офицеров в Севастополе. Боюсь за Родионова, он там с братом.

Твоя сестра М.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 211-212.

(1) Это письмо послано через комнатную девушку Аннушку (А. П. Романову или А. Я. Уткину).

(2) Девочка, возившая Их Величествам в Тобольск письма и посылки.

(3) Сын лейб-хирурга В. Н. Деревенко.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).

Открытка Всемирного Почтового Союза
с репродукцией картины
Барбиери (Гуерчино, Лувр) - "Христос".

(Тобольск, 11 января 1918 г.)

Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейство ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и оскорбленья,
Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной,
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.

И у преддверия могилы
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

11-го янв. 1918 г.

+) "Скорбная Памятка", стр. 82-83.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
М. С. Хитрово+).

Письмо на 4 страницах, 20 х 16,5
Тобольск. 11-го января 1918 г.

Рита моя милая. Спасибо большое за милое письмо и открытку. Рада была наконец от Вас услышать. Люба (Хитрово) иногда пишет Анастасии, т. ч. и от нее имеем письма. Оля (Колзакова) пишет, но мы получили только письмо № 5, а все остальные не дошли. Ужасно обидно. Вот мы удивились, получив письмо от О. П. (Грековой) с известием о ее свадьбе с Бароном (Д. Ф. Таубе). Рада за них и в особенности за него. Уж теперь-то он будет избалован! Что теперь делают Нина и Костя (Кологривовы)? Чем он занимается? Как грустно и неприятно видеть теперь солдат без погон, и нашим стрелкам тоже пришлось снять. Так было приятно раньше видеть разницу между нашим и здешним гарнизоном. Наши чистые с малиновыми погонами, крестами, а теперь и это сняли. Нашивки тоже. Но кресты к счастью еще носят. Вот подумать - проливал человек свою кровь за родину, за это получал награду, за хорошую службу получал чин. - а теперь что же? Те, что служили много лет, их сравняли с молодыми, кот. даже не были на войне. Вообще поразительно честно и умно. Правда? Так больно и грустно все что делают с нашей бедной Родиной, но одна надежда, что Бог так не оставит и вразумит безумцев. Ну, вот. Живем по-старому. Работа у нас есть на дворе. Когда привозят дрова, мы складываем в сарай (специально для этого построенный). Построили маленькую горку, наравне с забором, и очевидно когда влезаем на нее, то нас видно через, что по-видимому многим не нравится, т. ч. наверно скоро запретят кататься!!! Пока еще Зиночкиных (З. С. Толстая) пакетов не получили - надеюсь, что дойдут.

Слыхали, что Покровский (помните его?) показывает себя именно в том виде, в котором мы все думали! Мерзость какая! Где выгоднее, там и он. - Если увидите Катю, Нину с мужем (Кологривовы), передайте поцелуй и привет. Видали ли Вы Р(одионова) и как здоровье бедного Д.? Делали ли ему операцию? Ну, всего хорошего. Храни Вас Господь. Целую крепко как люблю. Всем Зиночкиным привет.

Татьяна

+) Печатается впервые.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. С. Хитрово+).

Секретка, 31 х9,5.

Надпись на лицевой стороне:
Рите.
21-го янв. 1918 г. Т(обольск)

(1)

Милая моя большая, хотя еще маленькая, Рита!

Спасибо Вам от души за дорогое письмо. Так тронуты, что Вы все нас вспоминали и посылали духи и т. д. Первая посылка дошла благополучно. Пожалуйста, поблагодарите M-me Кадбиш за образа и четки, теперь и осенью нам посланные. Так радует, когда чувствуешь, что вы не забыты другими. Душка, правда, не надо падать духом - чем хуже, тем ближе Бог со Своей душевной помощью. Верьте Ему крепко и непоколебимо. Он спасет дорогую нашу многострадальную родину. Он долготерпелив и милостив, не вечно прогневается, но (надо) больше молиться, безропотно, с покорностью - и терпеливо ждать. Есть у Бога ненастье, есть и солнышко; пройдут тучи - проглянет красное "Солнышко". - Сколько мы здесь солнца видим, как оно греет. - Смотрите на природу, душою понимайте ее, и она Вам так много скажет, и утешает. Ужас, что везде творится, скорбишь душою за всех этих невиновных страдальцев, но Он лучше знает, почему это нужно. Его пути нам не известны - знаем только, что все дороги к Нему идут. - Жизнь школа тяжелая, тернистая, но за то там будет мир и тишина и блаженство - туда стремится душа. И Господь услышит молитвы тех, кот. уже достигли край иной. За других мучаешься - потом горячо молишься и передаешь их Ему в руки, и Он их сохранит. Он дает силы и утешение и мир душевный. Знаешь, что все пройдет, и когда нам кажется, что вот уже конец всего, тогда Он покажет Свою безграничную любовь и милосердие.

Без погон - ужасно. Понимаю, что все в штатском ходят. Ал. Влад. (Сыробоярский) занимается усердно англ. язык., переселился в англ. семью, в 10 дней выучил 300 слов, зубрит с утра до вечера. После операции было очень плохо, но Господь спас.

Все жду Н. Я. (Седова) увидеть хоть издали(2). Много хотелось бы Вам сказать, но не могу. - Посылаем это иным путем, думаем скорее дойдет. - Вот и Ольга П. (Грекова) и Барон (Д. Ф. Таубе)! Очень я за него рада. - Краснуха скоро у всех прошла. Сердце редко беспокоит, т. к. очень тихо живу. - Храни Господь. +. Крепко целую. Привет от маленького(Наследника) и Отца (Государя).

Шеф.

Спасибо за молитвы и за фот. Н. Д. - Трудно писать, руки такие холодные.

+) Печатается впервые.

(1) Знак "сувастика", см. письмо Государыни Императрицы от 20 декабря 1917 г. на имя А. А. Вырубовой, примечание 3.

(2) Штабс-ротмистр Николай Яковлевич Седов, офицер Крымского Конного Е. И. В. Государыни Императрицы Александры Феодоровны полка, был хорошо известен всей Царской Семье. Летом 1917 г. в Петрограде была создана монархическая организация, возглавляемая известным монархическим деятелем Н. Е. Марковым 2-м, которая после ссылки Царской Семьи в Сибирь поставила своей целью освобождение Царственных Узников из заточения. В сентябре для установления связи с Царской Семьей в Сибирь был послан штабс-ротмистр Седов, выбранный для выполнения этой миссии по рекомендации Ю. А. Ден. Однако по неизвестной причине он не доехал до Тобольска, а задержался в Тюмени или около этого города, где провел, замаскировавшись под чернорабочего, почти всю зиму, оставаясь в полном бездействии и даже не подавая о себе никаких вестей в Петроград, где опасались, что он погиб. По некоторым сведениям, он был серьезно болен. Государыня была предуведомлена об его приезде. Так, в письме на имя А. А. Вырубовой от 23 января Она пишет: "От Седова не имею известий; Лили (Ден) писала давно, что он должен был бы быть недалеко отсюда". В Тобольск он решил пробраться только весной. Он выехал из Тюмени 13/26 апреля, в тот самый день, когда комиссар Яковлев увез Их Величества из Тобольска. Они встретились по дороге на одной из почтовых станций. Эта встреча описана в главе "Увоз из Тобольска Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны". Тем не менее, беспокойство за остальных Членов Царской семьи заставило его продолжать свой путь. Он доехал до Тобольска и убедился в том, что Наследник Цесаревич и остальные Августейшие Дети продолжают жить в б. Губернаторском доме, где он Их видел в окнах. Вскоре после этого он вернулся в Петроград. В июне, когда вся Царская Семья находилась уже в Екатеринбурге, штабс-ротмистр Седов снова отправился в Сибирь, на этот раз в составе небольшой группы офицеров. Это была отчаянная попытка спасти Царскую Семью, предпринятая преданными людьми и истинными героями, но не увенчавшаяся успехом. По окончании Гражданской войны Н. Я. Седов эмигрировал за границу. Позднее он принял монашеский постриг с именем Серафима, достиг сана Архимандрита и проживал в Святой Земле.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
М. С. Хитрово+).

Письмо на 2 страницах, 20 х 16,5.
Тобольск. 21-го января 1918 г.

Спасибо Тебе, душка милая, за письмо от 28-го дек. Евг. Серг. (Боткин) мне его передал сегодня утром до обедницы. Получила Твоих 4 письма, с сегодняшним, и кажется 2 открытки из Одессы, а я пишу в 5-й раз со второго ноября (см. письма от 29 ноября, 26 декабря и 11 января). Два пакета из Ялты получили, я уже об этом писала, и № 1-й от Зиночки (З. С. Толстая), с духами и пр., тоже ответила. Посылаю это письмо помимо П(анкратова, комиссара) надеюсь так дойдет скорее, а Ты бы писала мне прямо, т. к. все равно все письма с почты несут к нему. А он их потом раздает. Была рада узнать о зн. Гули (кн. С. М. Путятин), т. к. могу на днях это сказать стр(елкам), котор(ые) беспокоились о его участи(1). Часто беседуем по-хорошему. Вспоминаешь прошлую елку, как было уютно, помнишь? Получили вчера открытки от Биби, а недавно от Оли (Колзаковой). А Ты? Пишут ли кто из старых ранен(ых)? - Эти дни стало очень холодно и ветрено. Утром вчера было 29 гр. Сегодня меньше, но метет здорово. Идем сейчас погулять. Несмотря на усиленную топку, в комнатах холодно, у нас 8 гр. И сильно дует от окон, которые покрыты льдом. В коридорах теплее, т. ч. мы и там сидим. Когда мерзнем в саду, ходим отогреваться на кухню (где масса тараканов), а потом снова гуляем. Вчера опять поливали гору, и она сейчас же стала из-за мороза трещать. Слышу как завывает ветер в трубе. Все разучиваем маленькие французские пьесы и по праздникам играем. Пока все смешные, оно и веселее. Елка (без украшений) до сих пор стоит в зале и не думает осыпаться. Если потереть ветки, пахнет мандаринами. Это какой-то здесь особенный сорт. Тундра. Всем шлю привет. А Тебя, дорогая, крепко, крепко обнимаю и люблю. Храни Тебя Бог.

Ольга

Приписка:

Изу (бар. С. К. Буксгевден) выселили из дома Корнил(ова), она иногда приходит к Настеньке (гр. А. В. Гендрикова), видели ее только из окна(2). Умно, правда? В церковь тоже не ходим...

+) Печатается впервые.

(1) Одна из трех рот, несших караульную службу в Тобольске, рота запасного батальона л.-гв. 4-го Стрелкового (Императорской Фамилии) полка, где служил кн. С. М. Путятин. Многие из ее солдат, оставались преданными Царской семье. Государь и Августейшие Дети любили с ними разговаривать.

(2) См. письмо Государыни Императрицы от 26 декабря 1917 г. на имя М. М. Сыробоярской, примечание 4.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
Вел. Кн. Ксении Александровне+).

Надпись на конверте:

Таврической Губ. Ай-Тодор.
Крым.
В. К. Ксении Александровне.

Почтовые печати: 1) Тобольск. 21.2.18; 2) на об.:

Кореиз Тавр. Г. 15. 3. 18. Марки вырезаны.

Тобольск. 1918 г.

Февраль 6/19

Лимонный лист. Надо сильно потереть,
тогда пахнет.

Тетя Ксения, милая, дорогая.

Я так обрадовалась Твоему длинному письму. Большое спасибо, что написала. Слава Богу, что у Вас в Ай-Т. все благополучно, у нас также, - пока что жаловаться нельзя. Погода совсем не сибирская. На горе, и в поле говорят доходило до 40 гр., а здесь внизу самое большое было 29 гр., но с ветром, что очень неприятно. Солнце светит почти всегда, и здесь оно какое-то особенно яркое. Сейчас уже темно, но луна светит сильно и масса ярких звезд. Очень хорошие закаты - Т. Ольга (Вел. Кн. Ольга Александровна) аппетитно бы нарисовала. Снегу прибавило за последнее время и гора наша процветает. То совсем не большая, в уровень забора, но и это хорошо, т. к. сверху видим проходящих и проезжающих. Иногда некоторые останавливаются и глазеют, и если часовой сердитый, то он гоняет их вовсю. Мы сейчас же и сами скатываемся, во-первых, чтобы не набиралась толпа, а потом, чтобы нас оттуда самих не попросили, что довольно скучно; но пока все благополучно. Возимся обыкновенно отчаянно и на днях Мария здорово подбила себе глаз. У нее до сих пор он распух и весь лиловый сверху и снизу. Она всегда ухитряется как-нибудь расшибиться, но ничуть не унывает. Иногда к нам приходит покататься мальчик Миша, которого взял на воспитание один из взводов 1-го полка, раз приходил другой, 4-го полка, или взводные собаки. Как видишь, гостей не много, но милые. Пишу Тебе сидя в коридоре на сундуке; оно как-то теплее и уютнее. Настасья тебя целует. Она сидит около и вяжет чулки. Брат уже лежит. Mr. Gilliard ему читает что-то вслух до прихода папы и мамы. Теперь все увольняют старых солдат, и отсюда понемногу разъезжаются, что грустно, т. к. это ведь лучшие люди...(1) Как счастливо, что Тоб(ольск) так далек от жел. дор. - Тюмень около 300 верст отсюда, и дорога туда весьма неважная. Во многих местах приходится проезжать Иртыш и очень дорого берут за дорогу. По приезде в Тюм. преспокойно у всех отбирают все вещи, даже у солдат. Столько слышишь удивительного, что если бы не сознание, что все губят и разрушают - можно бы много смеяться.

Мама уже пошла к брату; Настасья остановила Mr. Gill по дороге и изводит и дразнит его во всю. Когда холодно, папа ходит как Ящик(2). Как он себя чувствует. Пишут ли ему товарищи. Кланяйся ему от нас всех... Что это я хотела тебе сказать. Да, Панкрат. (комиссар) у нас больше нет. Его "збросылы" как говорят наши стрелки...(3)

Елена (Кн. Елена Петровна) иногда пишет, сказала что у Мари и Гули(4) будет маленький, а Т. Мавра (Вел. Кн. Елизавета Маврикиевна) доложила, что "Иоаннчик" (Кн. Иоанн Константинович) сделался Иподиаконом кажется и пойдет дальше. Страшно доволен, но жена его не одобряет. Я ее понимаю. Быть женою священ., матушкой, по моему не особенно весело. Ну, кончу завтра. Пора идти ко всем. Буду играть в бридж с Триной, Валей и Евг. Серг. Бтк.(5). Остальные все играют в безик или работают, а папа читает вслух Лескова.

Ну, продолжаю. За сегодняшний день совершенно ничего не случилось. А в общем можно бы при случае много интересного и смешного рассказать. Порядочно всего накопилось за целый год. Как скучно что переменили число (т. е. ввели новый стиль). Не знаешь как быть. Мы все разучиваем разные смешные пьесы и по воскресеньям вечером играем. Бывает очень забавно. Извиняюсь за несуразное письмо, но у меня всегда, когда пишу, мысли скачут с предмета на предмет.

"Столб семейства"(6) с двумя холостыми сыновьями веселится во всю в Кисловодске, как и можно было от него ожидать. Мы теперь сами научились проявлять и печатать карточки. Лучше всего это выходит у Марии. Сейчас сюда ворвалась Лиза (Е. Н. Эрсберг(7) и просит поцеловать Твою лапу, также и другие все. Пора идти на репетицию. Всех обнимаем и шлем лучшие пожелания.

Тебя крепко, крепко целую душка маленькая Тетя Ксения и люблю.

Храни Тебя Господь.

Твоя Ольга.

Всем кланяемся, кто помнит.

+) "Православная Жизнь", март 1961 г. (№ 3), стр. 11-12.

(1) См. письмо Вел. Кн. Ольги Николаевны от 3/16 февраля на имя М. С. Хитрово, примечание 3.

(2) Казак при Государыне Императрице Марии Феодоровне.

(3) См. письмо Вел. Кнж. Ольги Николаевны от 3/16 февраля на имя М. С. Хитрово, примечание 1.

(4) Кн. С. М. Путятин и его супруга Вел. Кн. Мария Павловна (младшая).

(5) Е. А. Шнейдер, кн. В. А. Долгоруков и Е. С. Боткин.

(6) Вел. Кн. Мария Павловна (старшая) и Ее сыновья - Великие Князья Борис Владимирович и Андрей Владимирович.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск) 13-го (26) февраля (1918 г.)

Вот от мамы длинное письмо получила и еще открытку от 6-го января, но заказного письма еще не имею и вряд ли теперь. Бог знает, что творится. Почта ничего не принимает для Петрограда и Москвы. Говорят, там резня идет. Немцы у Пскова. Мир будет заключен на самых ужаснейших, позорных, губительных для России условиях. Волосы дыбом становятся, но Бог спасет. Увидим Его справедливость. По моему, эта "заразительная болезнь" перейдет на Германию, но там будет гораздо опаснее и хуже, и в этом вижу единственное спасение России. Тяжело, тяжело ничего не знать, что там творится. Боже, умилосердствуй и помоги, спаси. Но душа не унывает, чувствует свыше поддержку, солнце за тучами светит. Что с церквами делают! Больше не будут священникам платить за уроки.

Вообще хаос, но другие страны пережили такие времена в других столетиях, и вышли. Все повторяется. Ничего нового нет. Там люди культурные, у нас нет. Самолюбие давно под ногами затоптано. Но верим, Родина молодая, перенесет эту страшную болезнь и весь организм окрепнет, но если все кончится, тогда через несколько лет будет новая война... Все тянет в церковь, там все излить, но нельзя. Вы тоже не бываете? Будем, вероятно, теперь сами хор составлять, так как не могу настоящего хора содержать больше. Вначале не будет важно, но потом пойдет. В Крыму мы три раза всенощную пели, тогда Ольга и Татьяна были маленькие, - 12, 14 лет, но помогали. Надо к первой неделе поста готовиться, - утром и вечером. Солнце дивно светит и греет, я не выходила вчера, было ветрено и была очень занята.

+) "Скорбная Памятка" стр. 64-66.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
(Тобольск) 2/15 марта 1918 г.

Милое родное мое Дитя! Как Тебя за все благодарить, спасибо большое, нежное от Папы, Мамы и деток. Балуешь ужасно всеми гостинцами и дорогими письмами. Волновалась, что долго ничего не получала, слухи были, что уехала. Не могу писать, как хотелось бы, боюсь писать как Ты по-английски, если попадут в другие руки - ничего плохого не пишу. Спасибо за Твои чудные духи, образки, книги. Все дорого. К. Вик. (Сухомлиновой) большое спасибо, еще не видали, что прислала, все понемногу. В шутку называют контрабандой. Радость моя, только берегись, спасибо что известие дала. (...) сколько ходить, иногда хочешь другу дорогому прочистить по снегу и не замечаешь, что стало более скользко без снега. Твоим дорогим хорошо живется, она (подразумевается Государыня Императрица) стала хозяйкой, с Жиликом (П. Жильяр) сидят над счетами, все ладно, новая работа практичная(1). Спасибо за работы, шоколад, - все еще увидим. Погода чудная, весенняя, они даже загорели, теперь 20 гр. (17 на солнце). Два раза сидела на балконе, а то на дворе (когда небольшой мороз). Здоровье хорошо было все время, неделя что опять сердце беспокоит и болит. Я очень мучаюсь (...)

Боже, как родина страдает! Знаешь, я гораздо сильнее и нежнее тебя ее люблю. Бедная родина, измучали внутри, а немцы искалечили снаружи, отдали громадный кусок, как во времена (Царя) Алексея Михайловича, и без боя во время революции. Если они будут делать порядок в нашей стране, что может быть обиднее и унизительнее, чем быть обязанным врагу - Боже спаси. Только они не смели бы разговаривать с Папой и Мамой(2)

Надеемся говеть на будущей неделе, если позволят в церковь идти. Не были с 6-го января (праздник Крещения Господня), может быть теперь удастся, - так сильно в церковь тянет. Буду четки так молиться, как Ты пишешь.

Бедную Твою маму (Н. И. Танеева) целую.

Хорошо, что Ты вещи из лазарета взяла. Много доброго г. С. Боже, какие у вас там переживания, а нам тут хорошо живется. Получила чудное письмо от Зины (З. С. Менштед). Полным ходом нарисовала Тебе 2 молитвы, очень торопилась, извиняюсь, что не важно. Только что узнали что "Misha"(3) уехал! Николай Михайлович (Великий Князь), это он сказал, что Ты знакома с большевиками!... Не могу больше писать: сердцем, душой, молитвами всегда с Тобою. Господь тебя хранит. Всем вообще спасибо... Скоро весна на дворе, и в сердцах ликование. К р е с т н ы й п у т ь, а п о т о м Х р и с т о с в о с к р е с! (разрядка - ред.). Год скоро, что расстались с Тобой, но что время? Ничего, жизнь - суета, все готовимся в Царство Небесное. Тогда ничего страшного нет. Все можно у человека отнять, но душу никто не может, хотя дьявол (у) человека на каждом шагу, хитрый он, но мы должны крепко бороться против него: он лучше нас знает наши слабости и пользуется этим. Но наше дело быть настороже, не спать, а воевать. Вся жизнь - борьба, а то не было бы подвига и награды. Ведь все испытания, Им посланные, попущения - все к лучшему; везде видишь Его руку. Делают люди Тебе зло. А Ты принимай без ропота: Он и пошлет ангела хранителя, утешителя своего. Никогда мы не одни, Он Вездесущий - Всезнающий - Сама любовь. Как же Ему не верить. Солнце ярко светит. Хотя мир грешит, и мы грешим, тьма и зло царствуют, но солнце правды воссияет; только глаза открывать, двери души держать отпертыми, чтобы лучи того солнца в себя принимать. Ведь мы Его любим, дитя мое, и мы знаем, что "так и надо". Только потерпи еще, душка, и эти страдания пройдут, и мы забудем о муках, будет потом только за все благодарность. Школа великая. Господи, помоги тем, кто не вмещает любви Божией в ожесточенных сердцах, которые видят только все плохое и не стараются понять, что пройдет все это; не может быть иначе, Спаситель пришел, показал нам пример. Кто по Его пути, следом любви и страданья идет, понимает все величие Царства небесного. Не могу писать, не умею в словах высказать то, что душу наполняет, но Ты, моя маленькая мученица, лучше меня все это понимаешь: Ты уже дальше и выше по той лестнице ходишь... Живешь как будто тут и не тут, видишь другими глазами многое, и иногда трудно с людьми, хотя религиозными, но чего-то не хватает. - не то, что мы, лучше, напротив, мы должны были бы быть более снисходительными к ним... Раздражаюсь все-таки еще. Это мой большой грех, невероятная глупость.

Тудельс (М. Г. Тутельберг) меня иногда безумно раздражает, а это плохо и гадко: она не виновата, что такая. Мне стыдно перед Богом, но когда она не совсем правду говорит, а потом опять как пастырь проповедует. О! я тоже слишком Тебе знакомая вспыльчивая. Не трудно большие вещи переносить, но такие маленькие комары несносны. Хочу исправиться, стараюсь; и бывает долго хорошо, потом вдруг опять. Будем опять с другим батюшкой(4) исповедываться, второй в эти 7 месяцев. Прошу и у Тебя прощения, моя радость; завтра прощальное воскресенье(5): прости за прошлое и молись за грешную твою старушку! Господь с Тобой. Да утешит и подкрепит Он Тебя и бедную маму. Вчера у нас была панихида 1-го марта(6), и я молилась крепко за Твоего отца (А. С. Танеев). Был день смерти моего отца 26 лет, и сегодня милого раненого - лежал в Большом Дворце, светлый герой(7). Хочу согреть души, но тех кто есть около меня, не согреваю: не тянет к ним, и это плохо, мне с ними, и это опять не хорошо.

Горячий поцелуй.

Твоя.

+) "Русская летопись". Кн. 4, стр. 224-226.

(1). См. письмо Государыни Императрицы от 19 февраля/4 марта 1918 г. на имя Вел. Кн. Ксении Александровны, примечание 4.

(2) Подразумеваются Государь Император и Государыня Императрица. Государыня боялась, что большевики будут принуждать Николая II к заключению мира с немцами.

(3) Вел. Кн. Михаил Александрович после революции жил в Гатчине. В феврале 1918 г. Его выслали в Пермь.

(4) О. Владимир Хлынов, заменивший о. Алексея Васильева. См. письмо Ее Величества от 8 января на имя М. М. Сыробоярской, примечание 3.

(5) Начало Великого Поста приходилось в 1918 г. на понедельник 5/18 марта.

(6) Панихида по убиенном 1 марта 1881 г. Императоре Александре II.

(7) Даже в заточении Государыня молилась о своих бывших раненых, умерших в Ее лазарете, память о которых Она всегда хранила в Своей душе. См. письмо Вел. Кнж. Анастасии Николаевны от 20 февраля/5 марта 1918 г., примечание 3.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
(Тобольск.) 3-го (16) марта (1918 г.)

Милая, дорогая "сестра Серафима"!

Много о Тебе с любовью думаю и молитвенно вспоминаю. Знаю твое большое новое горе. Говорят, что почта идет, попробую писать. Спасибо душевное за длинное письмо и за все, за все...

Хорошо живем. Здесь все достать можно, хотя иногда немного трудно, - ни в чем не нуждаемся. Божий свет прекрасен, солнце светит, за облаками у вас, а у нас ярко и греет. В комнатах холодно, так что все наши пальцы похожи на ваши зимой в маленьком домике(1).

Такой кошмар, что немцы должны спасти всех и порядок наводить. Что может быть хуже и более унизительно, чем это? Принимаем порядок из одной руки, пока другой они все отнимают. Боже, спаси и помоги России! Один позор и ужас. Богу угодно эти оскорбления России перенести; но вот это меня убивает, что именно немцы - не в боях (что понятно), а во время революции, спокойно подвинулись вперед и взяли Батум и т. д. С о в е р ш е н н о н а ш у г о р я ч о л ю б и м у ю р о д и н у о б щ и п а л и...(разрядка - ред.). не могу мириться, т. е. не могу без страшной боли в сердце это вспоминать. Только бы не больше унижения от них, только бы они скорее ушли... Но Бог не оставит так. Он еще умудрит и спасет, помимо людей... Не могу больше писать. Пойми. Нежно целую, благословляю. Всем горячее спасибо. Целуют тебя все.

+) "Русская Летопись", кн. 4,стр. 226.

!) Подразумевается дача А. А. Вырубовой в Царском Селе.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(6)19 марта (1918 г.). Тобольск.

Милая, дорогая! Крепко благодарю за милые письма от 16, 29, 2, 6, 10 и открытку. Мне думается, что Вы, может быть, сами неверно номера ставили, 5-го нет, потом 6-9 нет. Я у себя всегда число и в книжечке отмечаю, чтобы не ошибиться. У нас только что кончили 9-10 утра и потом спевка с диаконом. Вдруг нам вчера пришлось уже утром петь и без спевки, что было ужасно трудно и неважно вышло; вечером было уже лучше, 4 дочери и я с диаконом.

Позволено утром в среду, 8-го, пятницу и субботу быть в церкви (приобщаемся после двух месяцев), это будет такая радость и утешение. Так тянет туда в такое тяжелое время. Дома молитва совсем не то - в зале, где сидим, где рояль стоит и где пьесы играли.

Какие времена? Что дальше? Позорнейший мир. Ужас один, до чего в один год дошли. Только все разрушили. Полным ходом армия уничтожается, как же противиться врагу. Унизительный мир. Но Господь выше всего и, может то, что людям невозможно, не оставит так. Будет что-то особенное, чтобы спасти. Ведь быть под игом немцев - хуже татарского ига. Нет, такой несправедливости Господь не допустит и положит все в мере. Когда совсем затоптаны ногами, тогда Он родину подымет. Не знаю, как, но горячо этому верю. И будем непрестанно за Родину молиться. Г о с п о д ь И и с у с Х р и с т о с, п о м и л у й м е н я, г р е ш н у ю, и с п а с и Р о с с и ю (разрядка - ред.). Христос с Вами. Крещу. Дети и я нежно целуем. Сердцем, душой с Вами и с сыном (А. В. Сыробоярский).

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 68.

наверх

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны
Вел. Кн. Ксении Александровне+).
Тобольск. 8/21 марта 1918 г.

Моя милая тетя Ксения душка,

Спасибо Тебе большое за открытку, которую только что получила. Мы все пока, слава Богу, живы и здоровы. Всегда бываем очень рады, когда имеем от Вас известия. Как здоровье Бабушки (Императрица Мария Феодоровна). Часто Вас вспоминаем и говорим. Эти дни у нас почти все время солнце, и уже начинает греть, так приятно! Стараемся поэтому больше быть на воздухе. - С горы мы больше не катаемся (хотя она еще стоит), так как ее испортили и прокопали поперек канаву, для того, чтобы мы не ездили, ну, и пусть; кажется на этом пока успокоились, т. к. уже давно она многим кажется мозолила глаза(1). Ужасно глупо и слабо, правда. - Ну, а мы теперь нашли себе новое занятие. Пилим, рубим и колем дрова, это полезно и очень весело работать. Уже выходит довольно хорошо. И этим мы еще многим помогаем, а нам это развлечение. Чистим еще дорожки и подъезд, превратились в дворников. - Пока я еще не обратилась в слона, но это еще может быть в скором будущем, уж не знаю почему вдруг, может быть мало движений, хотя не знаю. - Извиняюсь за ужасный почерк, что-то рука плохо двигается. Мы все на этой неделе говеем и сами поем у нас дома. Были в церкви, наконец. И причаститься тоже можно будет там. - Ну, а как Вы все поживаете и что поделываете. Особенного у нас ничего нет, что можно написать. Теперь надо кончать, т. к. сейчас мы пойдем на наш двор, работать и т. п. - Все Тебя крепко обнимают и я тоже и всех остальных тоже. Всего хорошего, Тетя душка.

Храни тебя Бог. Все очень благодарят за поклон и тоже кланяются.

Любящая Тебя твоя А.

+) "Православная Жизнь", апрель 1961 г. (№ 4), стр. 12-13.

(2) См. письмо Государыни Императрицы от 22 февраля/7 марта на имя А. В. Сыробоярского.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+)
13/26 марта (1918 г.) Тобольск.

Господь Бог дам нам неожиданную радость и утешение, допустив нам приобщиться Св. Христовым Таинств, для очищения грехов и жизни вечной(1). Светлое ликование и любовь наполняют душу. Вернулись мы из церкви, и нашли Твое милое письмецо(2). Разве не удивительно, что Господь нам дал читать Твое приветствие именно в тот день... Как будто ты, ненаглядная, вошла бы к нам поздравить нас по-старому. Горячо за тебя и за всех молилась, и О. Владимир (Хлынов) вынул за всех вас частицы - и за дорогих усопших. Часто прошу молиться за любимых моих далеких друзей, - они знают уже мои записки. Подумай, была 3 раза в церкви! О, как это утешительно было, Пел хор чудно, и отличные женские голоса; "да исправится" мы пели дома 8 раз без настоящей спевки, но Господь помог. Так приятно принимать участие в службе. Батюшка и диакон очень просили нас продолжать петь, и надеемся устроить, если возможно, или удастся пригласить баса.

Все время тебя вспоминали. Как хороша "Земная жизнь Иисуса Христа", которую Ты послала, и цветок душистый(3). Надеюсь, Ты Телеграмму получила. Раньше их почтой посылали, теперь, говорят, идут в три дня. Маленький серафимчик прилетит к Тебе до этого письма и принесет тебе мою любовь. Стала маленькие образки таким же способом рисовать, и довольно удачно (с очками и увеличительным стеклом), но глаза потом болят. Довольно много придется молитв рисовать. Благодарность всем, не забывающим Твоих дорогих едой и т. д. Белья взяли каждая по 2, спрячем до лета. Нежное спасибо Эмме (гр. Э. В. Фредерикс) за письмо и чудную теплую кофточку. Окружена Твоими нежными заботами. Духи - целая масса - стоят на камине. Погода теплая, часто на балконе сижу. Дошла с помощью Божьей пешком в церковь, теперь должна надеяться попасть 25-го (праздник Благовещения). Скажи маленькому М(аркову), что его шеф был очень рад его видеть. Хорошо помню тот день, когда он у нас с Твоими родителями был, так мило о Тебе писал(4). Дорогую фотографию Твоего отца счастлива получить, так его напоминает, милого старичка(5). Как Бог милостив, что вы так много виделись последние месяцы и дружно жили. Целую бедную Мама (Н. И. Танеева). Всегда теперь за него (А. С. Танеева) молюсь и уверена, что он близко около тебя, но как сильно он должен вам недоставать! Он свое дело сделал, до гроба преданный нам, любящий глубоко религиозный, 26 лет, что своего отца похоронила... и благодарю Бога, что его нет теперь на свете.

Читаю газеты и телеграммы и ничего не понимаю. Мир, а немцы все продолжают идти вглубь страны, - им на гибель. Но можно ли так жестоко поступать? Боже мой! Как тяжело!

Посылаю Тебе немного съедобного, - много сразу не позволяют. Много хочу моему улану Яковлеву передать через О. Иоанна - благослови его Господь за все. Когда все это кончится? Когда Богу угодно. Потерпи, родная страна, и получишь венец славы. Награда за все страданья. Бывает, чувствую близость Бога, непонятная тишина и свет сияет в душе. Солнышко светит и греет и обещает весну. Вот и весна придет и порадует и высушит слезы и кровь, пролитую струями над бедной родиной. Б о ж е, к а к я с в о ю р о д и н у л ю б л ю с о в с е м и е е н е д о с т а т к а м и! (разрядка - ред.) Ближе и дороже она мне, чем многое, и ежедневно славлю Творца, что нас оставил здесь и не отослал дальше(6). Верь народу, душка, он силен и молод, как воск в руках. Плохие руки схватили, - и тьма и анархия царствует; но грядет Царь славы и спасет, подкрепит, умудрит сокрушенный, обманутый народ.

Вот и Великий Пост! Очищаемся, умолим себе и всем прощение грехов, и да даст Он нам пропеть на всю святую Русь "Христос Воскресе!" Да готовим наши сердца Его принимать, откроем двери наших душ; да поселится в нас дух бодрости, смиренномудрия, терпения и любви и целомудрия; отгонит мысли, посланные нам для искушенья и смущенья. Станем на стражу. Поднимем сердца, дадим духу свободу и легкость дойти до неба, примем луч света и любви для ношения в наших грешных душах. Отбросим старого Адама, облечемся в ризу света, отряхнем мирскую пыль и приготовимся к встрече Небесного Жениха. Он вечно страдает за нас и с нами и через нас; как Он и нам подает руку помощи, то и мы поделим с Ним, перенося без ропота все страданья, Богом нам ниспосланные. Зачем нам не страдать, раз Он, невинный, безгрешный вольно страдал? Искупаем мы все наши столетние грехи, отмываем в крови все пятна, загрязнившие наши души. О, дитя мое родное, не умею я писать, мысли и слова скорее пера бегут. Прости все ошибки и вникни в мою душу. Хочу дать тебе эту внутреннюю радость и тишину, которой Бог наполняет мне душу, - разве это не чудо! Не ясна ли в этом близость Бога. Ведь горе бесконечное, - все что люблю - страдает, счета нет всей грязи и страданьям, а Господь не допускает унынья: Он охраняет от отчаянья, дает силу, уверенность в светлое будущее еще на этом свете.

Любимая душа, мученица моя маленькая! Да согреет Отец небесный Твою скорбную душу, да освятит Тебя небесными светом, покрывая все Твои раны любовью и радостью. Не страдай, дружок! Попрошу за Тебя молиться у раки преподобного (Свят. Иоанна Тобольского), чтобы подкрепить твое сердце.

Когда письмо получаешь, скажи какие номера получаешь. Кажется, Ты все получила. Привет Эристову (Э. Я.) и спасибо его матери за письмо. "Father" (Государь) посылает "very best love" (самый горячий привет). Ношу кофту по ночам, хорошо греет. Одну неделю сидели вечером одни, вышивали и Он нам читал о Св. Николае Чудотворце. Помнишь, мы вместе читали его жизнь? "Father" читает для себя теперь Ветхий Завет. Исповедывались у другого батюшки (о. Владимир Хлынов), тот, который теперь всегда служит; была общая молитва с нашими людьми. Довольно болтала, пора вставать. Благословляю и нежно целую. Всем привет.

М.

Привет Нини (Е. В. Воейкова), докторам, О. Досифею, О. Иоанну.

+) "Русская летопись", кн. 4, стр. 227-230.

(1) Царская Семья говела на первой неделе Великого Поста и в субботу 10/23 марта приобщалась Св. Таинств. Под этой датой в дневнике П. Жильяра значится запись: "Мы ходили сегодня в семь с половиной часов в церковь. Приобщались" (стр. 198).

(2) Это письмо вместе с посылкой от А. А. Вырубовой, а также письмами и посылками от других лиц было доставлено корнетом С. В. Марковым, приехавшим в Тобольск накануне вечером. См. письмо Государыни Императрицы от 10/23 марта на имя С. В. Маркова, примечание 1.

(3) Там же.

(4) 4 марта 1917 г., когда стало известно об отречении Государя Императора от Престола и когда многие из приближенных отвернулись от Царской Семьи, корнет С. В. Марков как офицер шефского полка явился в Александровский Дворец и предоставил себе в распоряжение Государыни Императрицы. В ожидании аудиенции он завтракал во Дворце вместе с А. С. и Н. И. Танеевыми, родителями А. А. Вырубовой.

(5) См. выше перечень вещей, привезенных С. В. Марковым.

(6) Их Величества не хотели уезжать из России, Они были готовы жить в любых условиях у Себя на Родине и более всего опасались, что Их вышлют за границу.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
(Тобольск) 20 марта (2 апреля) 1918 г.

Милая моя,

Год, что с Тобой и Лили (Ю. А. Ден)(1) простились. Много все пережили, но Господь Своей милостью не оставит Своих овец погибнуть. Он пришел в мир чтобы Своих в одно стадо собрать, и Сам Всевышний охраняет их. Душевную связь между ними никто не отнимет и свои своих везде узнают. Господь их направит, куда им нужно идти. Промысел Божий недостижим человеческому уму. Да осенить нас Премудрость, да войдет и воцарится в душах наших и да научимся через нее понимать, хотя говорим на разных языках, но одним Духом. Дух свободен. Господь ему хозяин; душа так полна, так живо трепещет от близости Бога, Который невидимо окружает Своим Присутствием. Как будто все святые угодники Божии особенно близки, и незримо готовят душу к встрече Спасителя мира. Жених грядет, приготовимся Его встречать: отбросим грязные одежды и мирскую пыль, очистим тело и душу. Подальше от суеты, - все суета в мире. Откроем двери души для принятия Жениха. Попросим помощи у Св. Угодников, не в силах мы одни вымыть наши одежды. Поторопимся Ему навстречу! Он за нас грешных страдает, принесем Ему нашу любовь, веру, надежду, души наши. Упадем ниц перед Его пречистым образом, поклонимся Ему и попросим за нас и за весь мир прощенье, за тех. Кто забывает молиться, и за всех. Да услышит и помилует. И да согреем мы его нашей любовью и доверием. Облекшись в белые ризы, побежим Ему навстречу, радостно откроем наши души. Грядет Он, Царь славы, покланяемся Его кресту, и понесем с Ним тяжесть креста. Не чувствуешь ли Его помощь, поддержки несения Твоего креста. Невидимо Его рука поддерживает Твой крест, на все у Него силы хватит; наши кресты только тень Его креста. Он воскреснет скоро, скоро и соберет Своих вокруг Себя, и спасет родину, ярким солнцем озарит ее. Он щедр и милостив. Как Тебе дать почувствовать чем озарена моя душа? Непонятной, необъяснимой радостью, - объяснить нельзя, только хвалю, благодарю и молюсь. Душа моя и дух Богу принадлежат. Я чувствую ту радость, которую ты иногда испытывала после причастия или у св. икон. Как Тебя, Боже, благодарить? Я не достойна такой милости. О Боже, помоги мне не потерять, что Ты даешь! Душа ликует, чувствует приближение Жениха: грядет Он, скоро будем Его славить и петь Христос Воскресе.

Я не "exalee" (экзальтированная женщина), дитя мое; солнце озарило мою душу, и хочу с Тобой поделиться, не могу молчать! Торжествует Господь, умудряет сердца: увидят все языцы "яко с нами Бог". Слышишь ли мой голос? Расстояния ничего не значат - дух свободен и летит к Тебе, и вместе полетим к Богу, преклонимся перед Его престолом...Я спокойна, это все в душе происходит. Я раз нехороший сон видела: кто-то старался отнять у меня радость и спокойствие, но я молилась, вспоминая, что надо беречь то, что дано. Знаю, что это дар Господень, чтобы мне все перенести, и Он спокоен, и это чудо. У раки Святого (Иоанна Тобольского) молилась за Тебя, - не грусти, дитя мое! Господь поможет, и Твой отец (А. С. Танеев) теперь там за Тебя молится. Бориса (Соловьева) взяли; это беда, но не расстреляли, - он знал что будет так...(2) Большевики у нас в городе(3) - ничего, не беспокойся. Господь везде, и чудо сотворит. Не бойся за нас. Зина (Менштед) мне послала свою книжку "Великое в малом" Нилуса(4), и я с интересом читаю ее, и с Татьяной читаю Твою книгу о Спасителе. Сижу часто на балконе, вижу, как они на дворе работают (очень все загорели). И наши свиньи гуляют там... Как Тебя за деньги благодарить? Несказанно тронута. Берегу, чтобы Тебе вернуть потом; пока нет нужды. Знаешь, Гермоген здесь Епископом(5). Надеюсь, посылка дойдет до тебя. Что немцы в Петрограде, или нет? У Марии П. (Вел. Кн. Мария Павловна, младшая, замужем за кн. С. М. Путятиным) ребенок должен был быть летом.

"Укоряемы - благословляйте, гонимы - терпите, хулимы - утешайтесь, злословимы - радуйтесь" (слова о. Серафима). Вот наш путь с Тобой. Претерпевый до конца спасется. Тянет в Саров. Готовимся петь 24 и 25 (праздник Благовещения) дома. Пора кончать. Нежно обнимаю, целую Маму (Н. И. Танеева). Помоги Тебе Бог и Святая Богородица во всем.

Твоя.

+) "Русская летопись", кн. 4,стр. 230-232.

(1) 21 марта 1917 г. А. А. Вырубова и Ю. А. Ден были по приказу Керенского удалены из Александровского Дворца, где они содержались под арестом вместе с Царской Семьей. См. письмо Государыни Императрицы от 2/15 марта 1918 г. на имя Ю. А. Ден, примечание 2.

(2) Б. Н. Соловьев был арестован в с. Покровском 11 марта отрядом красногвардейцев, направлявшимся из Омска в Тобольск. Его увезли в Тюмень, где вскоре он был освобожден. О его пребывании в Тобольске см. письмо Ее Величества от 22 января 1918 г. на имя А. А. Вырубовой, примечание 2.

(3) Первый отряд большевиков прибыл в Тобольск из Омска 13/26 марта. См. письмо Государыни Императрицы от 24 марта/6 апреля на имя А. В. Сыробоярского, примечание 2.

(4) Книга "Великое в малом" Сергея Нилуса была найдена в доме Ипатьева. В описи вещей, принадлежавших Царской Семье, составленной судебными властями, она значится под № 200 (Н. Соколов, стр. 281).

(5) Епископскую кафедру в Тобольске занимал в то время Преосвященный Гермоген, б. Епископ Саратовский, один из выдающихся и достойнейших иерархов, отличавшийся суровым и твердым характером. В 1911 г., будучи введен в заблуждение, он позволил себе резкие выпады против Их Величеств, за что был отстранен от управления епархией. Впоследствии он понял свою жестокую ошибку и до конца оставался глубоко преданным Царской Семье. В Тобольск он был назначен уже после революции. По прибытии Царственных Узников в этот город, Епископ Гермоген стал тайно посылать Им просфоры, молитвы и благословения.

В 1918 г., вскоре после Всероссийского Церковного Собора, Патриарх Тихон благословил, чтобы по всей России двинулись крестные ходы. Владыка Гермоген благословил на крестный ход и Тобольск. Накануне Владыку предупредили, чтобы никакого крестного хода не было или его арестуют. На следующий день он служил в Тобольском соборе обедню и молебен. Все знали, что крестный ход запрещен. Но вот загудели колокола, и Владыка в сопровождении духовенства, с крестами, хоругвями и образами вышел из собора. Крестный ход состоялся. Огромная толпа народа двигалась с пением "Спаси Господи люди Твоя" вдоль стены, вокруг Тобольского Кремля, возвышающегося над городом. Губернаторский дом, где была заточена Царская Семья, расположен ниже Кремля. Владыка Гермоген остановил крестный ход на том месте стены, откуда был хорошо виден губернаторский дом, а в окнах были видны Их Величества и Августейшие Дети. Запели молебен, по окончании которого Владыка один подошел к краю стены. Один стоял он над Тобольском, с деревянным крестом на руках. Потом высоко поднял крест и благословил Царскую Семью.

В ночь на 20 апреля/3 мая, в Великую Пятницу, Владыку Гермогена схватили и отправили в Екатеринбург, где заключили в тюрьму. Здесь он оставил своему духовнику о. Николаю трогательное письменное сознание своей старой вины перед Их Величествами и, называя Царскую Семью "многострадальным святым Семейством", просил огласить свое письмо всему миру.

В июне Епископ Гермоген был отправлен под конвоем из Екатеринбурга в Тюмень; там его посадили на пароход "Петроград" для дальнейшего следования в Тобольск, где предполагалось учинить над ним суд. Но уже в пути он принял муки и истязания и живым, с привязанными к скрученным рукам двухпудовым камнем, был брошен в реку Туру. Это произошло, как показали потом на следствии матросы парохода, 16/29 июня 1918 г., против села Покровского. Тело Мученика прибило к берегу и после ухода красных палачей было временно похоронено в ограде сельской церкви, а позднее торжественно перенесено в Тобольск и при огромном стечении народа погребено в пещере, где ранее почивали мощи Свят. Иоанна (Максимовича), Митрополита Тобольского и всея Сибири.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск) 30 марта (12 апреля 1918 г.)(1)

Много страшного творится кругом, описывать неудобно. Между прочим, из Москвы приказ: Из Корниловского дома всю свиту перевести в Губернаторский дом... никого не впускать(2). Оттого, может быть, иным способом больше нельзя будет писать. На внутреннем подъезде они спешат комнату делать, (перегородка в досках). Говорят, что, может, всех перевезут на гору - лучше охранять можно... Как на Страстной будет?! Пора кончать. Дух бодр, хотя много волнений кругом и предположений, но душа не тронута. Горячий привет от всех. Благослови и сохрани Вас Господь и Святая Богородица. Благословляю Вас.

Старая Ваша Сестра

Укоряемы - благословляйте, гонимы - терпимы, хулимы - утешайтесь, злословимы - радуйтесь. - Вот наш пусть с Тобой, и претерпевый до конца, той спасется. (Слова Св. Серафима Саровского). Христос с Вами...

+) "Скорбная Памятка", стр. 69.

(1) В этот день Наследник Цесаревич серьезно заболел. Это было начало сильнейшего припадка гемофилии со времени Его болезни в Спале осенью 1912 г., когда Его положение было признано безнадежным и Он только чудом остался в живых. В эту зиму в Тобольск Он чувствовал Себя лучше, чем когда-либо. Будучи очень живым, веселым и жизнерадостным, Он постоянно бегал, прыгал и устраивал самые бурные игры. Когда солдаты испортили ледяную горку, Наследник стал искать другого выхода для Своей кипучей жизненной энергии. Он придумал катанье вниз по ступенькам лестницы в деревянной лодке на полозьях. Во время этой игры Он ушибся, и этот ушиб, как и в Спале при таких же обстоятельствах, вызвал сильное внутреннее кровоизлияние в паху. Он сильно страдал, и несмотря на некоторое улучшение, на этот раз Ему не суждено было вполне выздороветь до самой мученической кончины.

(2) Этот приказ был только что получен и немедленно приведен в исполнение, как это видно из нижеприведенных записей Жильяра:

Пятница 30 марта/12 апреля. - "Один из солдат нашего отряда, которого посылали в Москву, вернулся сегодня и передал полковнику Кобылинскому бумагу центрального исполнительного комитета большевиков с приказанием подвергнуть нас еще более строгому режиму. Генерал Татищев, князь Долгоруков и графиня Гендрикова должны быть переведены в наш дом и считаться арестованными. Говорят о скором приезде комиссара с чрезвычайными полномочиями, который привезет отряд солдат".

Суббота 31 марта/13 апреля. - "Все жившие в доме Корнилова: графиня Гендрикова, г-жа Шнейдер, генерал Татищев, князь Долгоруков и мистер Гиббс переехали к нам. Только доктора Боткин и Деревенко оставлены на свободе" (стр. 198-199).

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).
10/23 апреля 1918 г. Тобольск.

Милая, дорогая моя сестра Серафима!

Хочется опять с Вами поговорить. Знаю, что Вас беспокоит здоровье Солнышка (Наследника Цесаревича); рассасывается быстро и хорошо(1). От того ночью сегодня были опять сильные боли. Вчера был первый день, что смеялся, болтал, даже в карты играл и даже днем на два часа заснул. Страшно похудел и бледен с громадными глазами. Очень грустно. Напоминает Спалу, но хорошо все идет, и вчера температура была только немного повышена. Раз на днях дошло до 39, но это был признак рассасывания. Любит, когда ему вслух читают, но слишком мало ест: никакого аппетита нет. Мать (Государыня) целый день с ним, а если ее нету, то 2-я (Вел. Кнж. Татьяна Николаевна) сидит и милый Жилик (П. Жильяр), который умеет хорошо ногу держать, греть и читать без конца.

Два дня, что снег падает, но быстро тает - грязь и мокрота. Я уже пол недели не выхожу - сижу с ним и слишком устала, чтобы вниз спускаться. Не совсем поняла вашу телеграмму, что посылку получили. "О, не было" Что это? Вторая посылка в дороге, хочу скорее третью посылать, так как боюсь, что скоро будет трудно: столько приезжих разных отрядов(2) отовсюду, что вероятно лишнее не остается чтобы послать. Новый комиссар из Москвы приехал, какой-то Яковлев. Ваши друзья сегодня с ним познакомятся(3).

Летом жара доходит до 40 градусов в городе; пыль и одновременно сырость - зелени нет. Хлопочем на это время переселиться в какой-нибудь монастырь. Понимаю, как вас на воздух тянет, - другое видеть, листьями, свежим воздухом подышать. Даст Бог, нам, может быть, удастся вдруг: надо надеяться на Божью милость. Вашим все говорят, что придется путешествовать или вдали или в центре, но это грустно и не желательно и более чем неприятно в такое время(4). Как хорошо, если бы ваш брат (С. А. Танеев) мог бы устроиться в Одессе, Зиночка (Толстая) могла бы смотреть за Иной. Но теперь я думаю, что мы совсем отрезаны от Юга и ничего больше не узнаем от них и Тины. Вы видели маленького Сережу (корнет Марков). Он вам рассказал, что виделся со всеми издали(5). Как я рада, что М. вернулась: мужу спокойнее будет, что она близко. Они благополучно приехали и прислали привет. Так боюсь, чтобы не ужасные, ложные слухи к вам дошли, - люди так отчаянно врут. Думается, что заболевания не просто так. Как корь: тоже, видимо, послана чтобы не двигаться и чтобы гнездо не разрушить, хотя двух птенцов вырвали: одну в клетку посадили, другую выпустили. Во всем воля Божия, чем глубже смотришь, тем яснее понимаешь. Ведь скорби для спасения посланы. Здесь отплачиваем наши грехи, и дана нам возможность исправиться; иногда попускается для измерения смирения и веры, иной раз для примера другим. А из этого надо себе выгоды искать и душевно расти. Скажу некрасивое сравнение: хороши удобрения... да потом растет, цветет пышно, душисто, ароматно, и садовник, обходя сад свой, должно быть доволен своими растениями. Если нет, опять со своим ножом придет, срезывает, поливает, вынимает плевел, который душит цветок, и ждет солнца и нежного ветерка. Любуется он росту своих питомцев, с любовью посадил. Без конца могла бы писать об этом садике, о всем, что там растет, и что надо избегать, чтобы не портить, повредить нежных цветочек. Хотелось бы быть художником, чтобы излить мои мысли картинными словами. Вспомните английский сад, (вы видели книги у меня иллюстрации): уютный домик, дорожка, в середине акв. У меня в Ливадии. Ну, тогда вы понимаете, что я сказать хочу, как сравниваю с душами. - Вот 11 человек верхом прошли, хорошие лица - мальчики еще, улыбаются. Это уже давно невиданное зрелище. У охраны комиссара не бывают таких лиц(6). Ну, спасибо... Куда тех в садике посадить? Нет там места - вне ограды лишь, но так, чтобы милосердные лучи солнца могли бы до них дойти и дать им возможность переродиться, очиститься от грязи и пыли.

Пора отправить. Господь с вами, радость моя, милая душа. Я вас нежно целую. Все мысли и горячие мысли вас окружают. Лиловые яички так тронули - и все другие. Вот сегодня А.(7) дала знать, чтобы посылку готовить. Хочется понемногу мне посылать вам деньги обратно, так как они мне не нужны, и очень прошу вас скорее ответить, можно ли; и все-таки не хочу их трогать. Пошлю их тогда через Л., как все теперь; она знает, если вы комнаты перемените. Христос с вами! Святая Богородица да покроет вас своим святым омофором. Всем привет. Мать (Н. И. Танеева) целую, О. В. (Лохтина) и всем, Берчику привет и докторам Н. Ив. (Решетников) и Прох(оров) и всем.

Видели нового комиссара - неплохое лицо. Мои вас нежно целуют. Привет Элисбару (кн. Эристов), отцу Иоанну и о. Досифею сердечные приветы.

Ваши.

Сегодня день рождения Сашки (гр. Воронцов-Дашков).

+) "Русская летопись", кн. 4, стр. 234-236.

(1) Речь идет о внутреннем кровоизлиянии, вызванном гемофилией, которое случилось у Наследника Алексея Николаевича 30 марта/12 апреля. См. письмо Ее Величества от этого числа на имя А. В. Сыробоярского, примечание 1.

(2) О прибытии в Тобольск отрядов красногвардейцев и комиссара Яковлева см. ниже: "Увоз из Тобольска Их Величества и Великой Княжны Марии Николаевны".

(3) Комиссар Яковлев приехал в Тобольск накануне. 9/22 апреля. П. Жильяр отметил это важное событие в жизни Царственных Узников следующей записью в своем дневнике: "Московский комиссар приехал сегодня с маленьким отрядом; его фамилия - Яковлев. Он предъявил свои бумаги коменданту и солдатскому комитету. Вечером я пил чай у Их Величеств. Все обеспокоены и ужасно встревожены. В приезде комиссара чувствуется неопределенная, но очень действительная угроза" (стр. 199).

На следующий день Жильяр записал свои впечатления от встречи с новым комиссаром. "В одиннадцать часов приехал комиссар Яковлев. Он осмотрел весь дом, затем прошел к Государю и вместе с ним направился к Алексею Николаевичу, который лежит в постели. Так как ему нельзя было видеть Государыню, которая еще не была готова, он вернулся немного позже со своим помощником (Авдеевым) и вторично посетил Алексея Николаевича. Он хотел, чтобы и его помощник удостоверился, что ребенок болен. Выходя, он спросил у коменданта, много ли у нас багажа. Не идет ли дело о каком-нибудь отъезде?" (стр. 199-200).

(4) Ее Величество выражает опасение, вызванное слухами о переезде Царской Семьи в другое место или даже за границу.

(5) См. письмо Государыни Императрицы от 10/23 марта на имя С. В. Маркова, примечание 1.

(6) У Ее Величества теплилась надежда на возможность спасения Царской семьи преданными Ей русскими людьми.

(7) Комнатная девушка Государыни Императрицы - А. П. Романова или А. Я. Уткина.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Увоз из Тобольска
Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны.

Ближайшими к Тобольску крупными центрами были главный город Западной Сибири Омск, которому Тобольск подчинялся в административном отношении, и Екатеринбург - столица Урала. В обоих этих городах прочно укрепилась большевистская власть.

В течение первых четырех с половиной месяцев после октябрьского переворота большевики не предпринимали в отношении Тобольска никаких шагов. Но вот, 11/24 марта из Омска приехал большевистский комиссар Дуцман, латыш по национальности, назначенный комиссаром Тобольска и одновременно комиссаром над Царской Семьей, на место Панкратова, выгнанного Солдатским комитетом еще 26 января. Он поселился в доме Корнилова, но ни во что не вмешивался. И вся его роль ограничивалась общим надзором за содержанием Царственных Узников под стражей.

Через два дня после его приезда, 13/26 марта в Тобольске появился первый отряд красноармейцев, прибывший из Омска(1).

Вслед за ним, 15/28 марта, прибыл отряд красногвардейцев из Екатеринбурга, но главари омского отряда потребовали, чтобы он ушел. Будучи вдвое слабее, он подчинился.

Однако этим дело не кончилось. Через две недели, 31 марта/13 апреля, оттуда пришел новый отряд, равный по силе омскому, под командой комиссара Заславского. Свидетель Мундель, допрошенный судебным следователем, показал: "Это был злобный еврей. Он собирал наших солдат на митинг и настраивал их, чтобы Семья немедленно была переведена в каторжную тюрьму" (Н. Соколов, стр. 42). Полковнику Кобылинскому с трудом удалось отклонить эту угрозу. Он прибегнул к хитрости, заявив, что в таком случае охране также придется перебраться в тюрьму. Такая перспектива не привлекала солдат, они запротестовали и попытка Заславского не удалась.

Тем временем, пока омские и екатеринбургские большевики оспаривали друг у друга право распоряжаться Царской Семьей, 9/22 апреля в Тобольск приехал, наконец, долгожданный комиссар из Москвы. Это был чрезвычайный комиссар Яковлев, предъявивший полномочия за подписью самого председателя Всероссийского Центрального исполнительного комитета Янкеля Свердлова. При нем был отряд красноармейцев в 150 человек.

Первые два дня он присматривался к Царской Семье, причем его особенно интересовало состояние здоровья Наследника Цесаревича. Вместе с этим он старался за это время подчинить своему влиянию как отряд Особого Назначения, так и оба отряда красногвардейцев, омский и екатеринбургский. Ему удалось этого достигнуть. В результате этой внутренней борьбы Заславский был изгнан солдатами, после чего он спешно вернулся в Екатеринбург, где осведомил местный совдеп о положении в Тобольске, что имело важные последствия для дальнейшего хода событий. Вечером 11/24 апреля Яковлев собрал Солдатский отрядный комитет, которому фактически принадлежала власть над Царственными Узниками, и объявил, что ему поручено увезти Царскую Семью из Тобольска. Никакого серьезного сопротивления со стороны солдат он не встретил.

Убедившись, что Наследник действительно серьезно болен и ехать не может, Яковлев сообщил об этом в Москву и получил приказ увезти в крайнем случае одного Государя, а всю Семью временно оставить. На следующий день 12/25 апреля, во второй половине дня он объявил, наконец, Государю о своей миссии, предоставив Их Величествам самим решить все вопросы, связанные с предстоящим отъездом. После мучительных колебаний Государыня, поставленная перед тяжелой необходимостью сделать выбор между долгом Императрицы и чувствами любящей матери, решилась несмотря на болезнь Наследника ехать с Государем, взяв с Собой Великую Княжну Марию Николаевну, тогда как остальные Августейшие Дети должны были оставаться до выздоровления Наследника и присоединиться к Родителям позднее. Место назначения держалось втайне, но все были уверены, что Государя везут в Москву. Отъезд был назначен на 4 часа утра в пятницу, 13/26 апреля.

Ниже приводится запись из дневника П. Жильяра, посвященная описанию всех событий этого дня.

Четверг 12/25 апреля. - "Около 3 часов, проходя по коридору, я встретил плачущих слуг. Они сказали мне, что Яковлев объявил Императору, что Его увозят. Что происходит там? Я не смею пойти без приглашения и возвращаюсь к себе. Через минуту Татьяна Николаевна постучалась ко мне в дверь. Она, вся в слезах, пришла сказать, что Ее Величество желает меня видеть. Я явился к Императрице. Она была одна и очень взволнована. Она мне сообщила, что Яковлев был послан из Москвы, чтобы увезти Императора, и что отъезд произойдет сегодня ночью. "Он уверяет меня, что с Императором не случится ничего дурного, и если кто-либо захочет сопровождать Его, препятствий к этому не будет. Я не могу пустить Императора одного. Его хотят разлучить с Семьей, как тогда... Его хотят толкнуть на что-нибудь дурное, держа Его в страхе за Семью.... Император им необходим(4) они знают, что Он один является представителем России... Вдвоем у нас хватит силы сопротивляться, и во время этого испытания я должна быть при Нем. Но мальчик еще болен... Вдруг последует осложнение... Боже мой, какая ужасная мука! В первый раз в жизни я не знаю, как поступить. Я чувствовала себя такой твердой каждый раз, когда мне надо было решиться на что-нибудь, а теперь я ничего не чувствую. Но Бог не допустит этого отъезда, его не может быть и не должно быть... Я уверена, что в эту ночь вскроется река"...

Тогда вмешалась Татьяна Николаевна: "Но, Мама, если Папа непременно должен ехать, так надо решиться на что-нибудь?" Я поддержал Татьяну Николаевну, сказав, что Алексей Николаевич чувствует Себя лучше, и что мы будем о Нем заботиться. Ее Величество сильно страдала, не зная, на что решиться; Она ходила по комнате, продолжала говорить, обращаясь скорее к Себе, чем к нам. Наконец. Она подошла ко мне и сказала: "Да, так лучше, я поеду с Государем, я доверяю вам Алексея!"

Император вышел вскоре; Она подошла к нему и сказала: "Это решено; я поеду с Тобой, Мария будет сопровождать Нас!" Император ответил: "Хорошо, если Ты так хочешь".

Я спустился к себе. Весь день прошел в сборах. Князь Долгоруков и доктор Боткин сопровождали Их Величества, также и Чемодуров (слуга Императора), Анна Демидова (горничная Императрицы) и Седнев (лакей Великих Княжон). Решено было, что 8 офицеров и солдат из нашего караула поедут с ними. Вся Семья провела полдня у постели Алексея Николаевича.

Вечером, в 10 ? ч., мы поднялись пить чай. Императрица сидела на диване, и две дочери были около нее. Они так плакали, что лица у Них распухли. Все же каждый из нас старался скрыть свое страдание, и казаться спокойными. Нам казалось, что если кто-нибудь не выдержит и поддастся горю, то увлечет за собой и всех. Император и Императрица были серьезны и задумчивы. Чувствуется, что Они готовы на все жертвы, даже своей жизнью, если Господь потребует этого для спасения России. Никогда Они не выражали нам столько доброты и внимания. Их большое спокойствие, Их удивительная вера передались нам.

В 11 ? часов слуги собираются в большом зале. Их Величества и Мария Николаевна прощаются с ними. Император целует всех мужчин, Императрица - всех женщин. Почти все плачут. Их Величества удаляются; все спускаются в мою комнату. В 3 ? ч. экипажи въезжают во двор. Это были отвратительные тарантасы(1). Один только был с верхом. Мы нашли на заднем дворе немного соломы и уложили ее на дно экипажей, а также положили матрас для Государыни. В 4 часа мы поднялись к Их Величествам, которые в это время выходили из комнаты Алексея Николаевича. Императрица и Великие Княжны плачут, Император кажется спокойным и старается подбодрить каждого из нас; Он нас целует. Императрица, простившись со мной, просит меня не спускаться, а пройти к Алексею Николаевичу. Я отправляюсь к ребенку; Он плачет в кровати. Через несколько минут мы слышим шум удаляющихся экипажей. Великие Княжны, рыдая, идут к двери комнаты брата"(2).

Если П. Жильяр пишет о том, что творилось в эти трагические часы в стенах б. Губернаторского дома, то дочь лейб-медика Е. С. Боткина нарисовала картину отъезда Их Величеств, как она его видела из окна своей комнаты в корниловском доме, по другую сторону улицы. Вот ее рассказ:

"В эту ночь я решила не ложиться и часто смотрела на ярко освещенные окна губернаторского дома, в котором, казалось мне, появлялась иногда тень моего отца, но я боялась открывать штору и очень явно наблюдать за происходящим, чтобы не навлечь неудовольствие охраны. Часа в два ночи пришли солдаты за последними вещами и чемоданом моего отца. Около этого же времени на улице послышался непрестанный скрип полозьев, топот верховых и запряженных лошадей. Это были ямщики и конные из отряда Яковлева. Накануне собирали лучших ямщиков и сани со всего города и еле-еле нашли крытый возок для Ее Величества. На рассвете я потушила огонь. Губернаторский дом и казармы были ярко освещены. За заборами загородки вереницей стояли сани и возок, ожидая, чтобы им открыли ворота. На улице то и дело появлялись то Дуцман, то Кобылинский или кто-нибудь из солдат охраны. Наконец один взвод вышел из ворот Корниловского дома, и построившись на улице, ушел куда-то в сторону почтового пути. Изредка являлись какие-то незнакомые солдаты верхом, очевидно, из отряда Яковлева. Наконец ворота загородки открылись, и ямщики, один за другим, стали подъезжать к крыльцу. Во дворе стало оживленно, появились фигуры слуг и солдат, тащившие вещи. Среди них выделялась высокая фигура старого камердинера Его Величества Чемодурова, уже готового к отъезду. Несколько раз из дома выходил мой отец, в заячьем тулупчике князя Долгорукова, так как в его доху закутали Ее Величество и Марию Николаевну, у которых не было ничего, кроме легких шубок. Наконец на крыльце появились Их Величества, Великие Княжны и вся свита. Было часов пять утра, и на рассвете бледного весеннего дня всех можно было хорошо видеть. Комиссар Яковлев шел около Государя и что-то почтительно говорил Ему, часто прикладывая руку к папахе. Стали садиться, укутываться. Вот тронулись. Поезд выехал из противоположных от меня ворот загородки и загнул мимо забора, прямо на меня, чтобы затем под моими окнами повернуть налево по главной улице. В первых двух санях сидели 4 солдата с винтовками, затем Государь и Яковлев. Его Величество сидел справа, в защитной фуражке и солдатской шинели. Он повернулся, разговаривая с Яковлевым, и я, как сейчас, помню Его доброе лицо с бодрой улыбкой. Дальше были опять сани с солдатами, державшими между колен винтовки, потом возок, в глубине которого виднелась фигура Государыни и красивое, тоже улыбающееся такой же ободряющей улыбкой, как у Государя, личико Великой Княжны Марии Николаевны, потом опять солдаты, потом сани с моим отцом и князем Долгоруковым. Мой отец заметил меня и, обернувшись, несколько раз благословил. Потом опять солдаты, Демидова с Матвеевым, Чемодуров с солдатами, опять солдаты и верховые вокруг. Все это со страшной быстротой промелькнуло передо мной и завернуло за угол. Я посмотрела в сторону губернаторского дома. Там на крыльце стояли три фигуры в серых костюмах и долго смотрели вдаль, потом повернулись и медленно, одна за другой, вошли в дом"(3).

Путешествие на лошадях во время весенней распутицы в примитивных возках, которые невыносимо трясло на разбитых дорогах, было истинным мучением. Пришлось переправляться через три больших реки и иногда следовать пешком, так как тающий лед мог не выдержать тяжести повозок. В некоторых местах лошади шли по грудь в воде. Во время пути Яковлев проявлял странное беспокойство и все время торопил ямщиков. Восемь раз меняли лошадей и без остановки ехали дальше. В с. Покровском пересели в приготовленные заранее переменные тарантасы. С ночевкой в с. Выясневе 285 верст от Тобольска до Тюмени проехали в 40 часов. Государыня, больная и измученная, с невероятным мужеством перенесла это испытание.

На одной из почтовых станций произошла неожиданная встреча. В ожидании лошадей, пока их перепрягали, Государыня заметила стоявшего неподалеку оборванного чернорабочего. Всмотревшись пристальнее, Ее Величество узнала в нем одного из офицеров Своего Крымского Конного полка штабс-ротмистра Седова. Уже несколько месяцев он жил в Тюмени и только теперь пробирался в Тобольск в надежде быть чем-либо полезным Царской Семье. Сейчас эти надежды рушились...

На последнем этапе. В двадцати верстах от Тюмени, случай помешал встрече с другим известным Их Величествам офицером того же полка - корнетом Марковым. Здесь к небольшой охране, взятой Яковлевым из Тобольска присоединились 15 всадников, посланных конвоировать Царственных Узников до города. Они принадлежали к отряду, которым командовал Марков, прибывший за месяц до этого в Тобольск и вскоре поступивший на службу к большевикам в Тюмени. Но сам он в эту минуту сидел в тюрьме, куда его бросили по недоразумению незадолго до проезда Их Величеств через Тюмень и затем через несколько дней освободили. Неизвестно, был ли он на подозрении у большевиков, или этот арест оказался случайным совпадением.

В Тюмень Их Величества прибыли 14/27 апреля, в Вербную Субботу, в 9 часов вечера. Окольным путем, минуя город, Они были доставлены прямо на вокзал, где Их ждал специальный поезд, состоявший из четырех вагонов, который без промедления отошел на запад, т. е. в сторону Екатеринбурга(4).

В дороге Яковлев узнал, что Екатеринбург не пропустит Царственных Узников. Заславский, опередивший его на один день, успел предупредить и мобилизовать Уральский областной Совет. Тогда он приказал повернуть назад и ехать на восток, чтобы через Омск пробраться на южную линию и попытаться пробиться в Европейскую Россию через Челябинск и Уфу. На ближайшей к Омску станции Куломзино поезд был остановлен отрядом красноармейцев. Здесь Яковлев узнал, что Уральский Совет объявил его вне закона за то, что он якобы пытается увезти Государя за границу. Тогда он отцепил паровоз и один отправился в Омск говорить по прямому проводу с председателем ВЦИК Свердловым. Этот последний приказал ему ехать в Екатеринбург. Ему оставалось только подчиниться(5).

Вечером 17/30 апреля поезд пришел в Екатеринбург, где был оцеплен сильным отрядом красноармейцев. В тот же день Их Величества, Великая Княжна Мария Николаевна и все прибывшие с Ними, за исключением кн. Долгорукова, которого сразу отправили в городскую тюрьму, были перевезены в дом Ипатьева. С этой минуты Они находились в руках екатеринбургской преступной шайки.

(1) Корнет Марков, выехавший из Тобольска 11/24 марта, встретил по дороге головную часть этого отряда. Вот как он описывает эту встречу:

"На рассвете проезжали мы через довольно большой лес. Вдруг, откуда-то издалека послышался звон колокольчиков и какие-то дикие крики и песни. Колокольчики заливались все громче и громче. Было ясно, что навстречу нам едет целый караван троек. Вот они все ближе и ближе... Мы сделали довольно большой поворот, и в этот момент нам навстречу вынеслась бешеным карьером тройка с огромным красным флагом, развевавшимся на длинном древке, который держал в руках, стоя в санях во весь рост, здоровенный детина, в ухарски заломленной набекрень папахе и полушубке шерстью навыворот. С ним сидели еще три или четыре солдата с винтовками. За ними летели сани с пулеметом и двумя-тремя солдатами и так далее еще восемь саней, наполненные солдатами, вооруженными, что называется, до зубов, опоясанными пулеметными лентами... Вся эта банда что-то дико орала. Из некоторых саней доносились какие-то песни. Они с быстротой молнии промелькнули мимо нас и вскоре сделалось все тихо" (стр. 223-224).

(2) Это были сибирские "кошевы" - тележки на длинных дрожинах, без рессор, все парные, кроме одной троечной.

(3) Пьер Жильяр. "Трагическая судьба русской Царской Семьи", 1921 г., стр. 38-40.

(4) Т. Мельник (рожд. Боткина), стр. 58.

(5) Между Екатеринбургом и Омском, отстоящими друг от друга на расстоянии 1000 верст, Великий Сибирский путь разветвляется на две линии: северную, проходящую через Тюмень, которая расположена приблизительно посредине, и южную, более длинную, проходящую через Челябинск, Курган и Петропавловск. С Европейской Россией эта гигантская петля соединена двумя путями: через Екатеринбург на Пермь и через Челябинск на Уфу. От Омска дорога на восток снова соединяется и идет на Иркутск.

(6) Личность комиссара Яковлева продолжает оставаться невыясненной. Сведения о его прошлом разноречивы. Согласно одной версии, его настоящая фамилия была Мячин, происходил он из уральских рабочих, был известным большевиком и долго жил в эмиграции. С другой стороны, свидетели, видевшие его в Тобольске, говорят, что он производил впечатление интеллигентного человека, имел военную выправку и владел иностранными языками. В отношении Царской Семьи он держал себя почтительно и корректно. Судебный следователь Соколов пришел к выводу, что Яковлев, скрываясь под маской большевика, был враждебен их целям. В конце 1918 г., командуя около Самары большевистским фронтом, он добровольно перешел на сторону белых, в войска адмирала Колчака. Узнав об этом, следователь Соколов послал одного доверенного офицера, поручика Б. В. Молоствова, разыскать его. Оказалось, что он сразу же был арестован чехами и отправлен в Омск, где был передан чешской контрразведке. Здесь его следы теряются.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

содержание
Письма написанные на пути из Тобольска в Екатеринбург
(13/26 апреля 17/30 апреля 1918 г.).

От Вел. Кнж. Марии Николаевны.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны.
Находясь в пути, Их Величества и Вел. Кнж. Мария Николаевна старались по мере возможности посылать вести о Себе Августейшим Детям, оставшимся в Тобольске. Хотя подлинный текст не сохранился, о двух сообщениях говорится в дневнике П. Жильяра. В целях ясности повествования они приводятся ниже в собственном хронологическом порядке. Независимо от писем других Членов Семьи, написанных в те же дни.

Кроме того, 13/26 и 14/27 апреля полк. Кобылинский получил от своих солдат две телеграммы, посланные с пути: одна из с. Ивлева, другая - из с. Покровского. В них сообщалось, что путешествие по направлению к Тюмени совершается благополучно. 15/28 апреля Кобылинский принял телеграмму с сообщением, что Царственные Узники прибыли в Тюмень 14/27 апреля, отправленная после отъезда из Тюмени: "Едем благополучно. Христос с вами. Как здоровье маленького. Яковлев". После этого не было никаких известий, и лишь 20 апреля/3 мая на имя отрядного комитета поступила телеграмма от одного из солдат, что Узники находятся в Екатеринбурге, куда они прибыли 17/30 апреля(1).

(1) Н. Соколов, "Убийство Царской Семьи", стр. 50.

наверх

От Вел. Кнж. Марии Николаевны+).

Фрагмент записки, посланной с кучером,
оторый вез Государыню до первой почтовой станции:

(На пути из Тобольска в Тюмень,
13/26 апреля 1918 г.)

...Дороги испорчены, условия путешествия ужасны. ...

+) Дневник П. Жильяра. Запись от 14/27 апреля.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны+).

Фрагменты письма, посланного
по прибытии в Тюмень:
(Тюмень, 14/27 апреля 1918 г.)

...Путешествие было очень тяжелое. При переправах через реки лошади погружались в воду по грудь. Колеса несколько раз ломались. ...

+) Дневник П. Жильяра. Запись от 16/29 апреля.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Письма из Тобольска и Екатеринбурга
в дни разлуки (13/26 апреля 10/23 мая 1918 г.).

Письма из Екатеринбурга.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны Д-ру В. Н. Деревенко.
От Вел. Кнж. Марии Николаевны З С. Толстой. Екатеринбург, 4/17-го мая 1918 г.
Письма из Тобольска.
От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны В. И. Чеботаревой
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны.
наверх

Письма из Екатеринбурга.

Государыня Императрица, Великая Княжна Мария Николаевна и А. С. Демидова писали в Тобольск, когда там оставались Августейшие Дети. За исключением одного письма Ее Величества на имя д-ра В. Н. Деревенко и письма Великой Княжны Марии Николаевны на имя З. С. Толстой (без указания адреса последней), тексты переписки этого времени неизвестны. Об их содержании можно судить из показаний свидетелей:

П. Ж и л ь я р: "24 апреля (старого стиля) от Государыни пришло письмо. Она извещала нас в нем, что их поселили в двух комнатах ипатьевского дома; что им тесно; что они гуляют лишь в маленьком садике; что город пыльный; что у них рассматривали все вещи и даже лекарства. В этом письме в очень осторожных выражениях она давала понять, что надо взять нам с собой при отъезде из Тобольска все драгоценности, но с большими предосторожностями. Она сама драгоценности называла условно "лекарствами". Позднее на имя Теглевой пришло письмо от Демидовой, писанное несомненно по поручению Ее Величества. В письме нас извещали, как нужно поступать с драгоценностями, причем все они были названы "вещами Седнева".

К. М. Б и т н е р: "Я знаю, были тогда письма от Государыни и Марии Николаевны. Они писали, что спят "под пальмами" (на полу, без кроватей) и едят вместе с прислугой, что обед носят из какой-то столовой, а Государыне Седнев готовит макароны на спиртовке".

А. А. Т е г л е в а: "Были получены письма от Государыни и Марии Николаевны на имя Княжон и мною от Марии Николаевны и Демидовой. Из этих писем можно было понять, что им живется худо. Мария Николаевна писала, что они спят в одной комнате, что они все (вместе с прислугой) обедают вместе; <...> что им Седнев готовит только кашу, и что обед они получают из советской столовой. Демидова мне писала: "Уложи, пожалуйста, хорошенько аптеку и посоветуйся об этом с Татищевым и Жильяром, потому что у нас некоторые вещи пострадали". Мы поняли, что пострадали у них некоторые ценные вещи, и решили, что это Императрица дает нам приказание позаботиться о драгоценностях" (Н. Соколов, стр. 127).

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
Д-ру В. Н. Деревенко+).

Почтовая карточка(1).

С правой стороны адрес:

В. Н. Деревенко.
Тобольск.
19 апр./2 мая. 1918 г. Екатеринбург.

Христос Воскресе!

Мы все сердечно поздравляем Вас и всю Вашу семью со светлым праздником. Надеемся, что Колобов(2) к Вам приходил. Уже 4 дня ничего о всех не знаем - очень тяжело. Можно ли уже наступить (на) ноги. Как силы, аппетит, самочувствие. Лежит ли на балконе? Все хочется знать(3). Не знаем куда переедем, но вероятно близко. Погода чудная. Очень устала, сердце увеличено. Живем ничего, скучаем. Храни Бог. +.

+) Печатается впервые.

(1) Эта открытка, написанная на второй день по прибытии Их Величеств и Вел. Кнж. Марии Николаевны в Екатеринбург, была передана по назначению одним из восьми солдат Отряда Особого Назначения (Колобовым?), сопровождавших Их Величества из Тобольска в Екатеринбург, который вернулся затем в Тобольск.

(2) См. примечание 1.

(3) Государыня выражает беспокойство о состоянии здоровья Наследника Цесаревича, которого Она оставила в Тобольске больным.

наверх

От Вел. Кнж. Марии Николаевны
З С. Толстой+).
Екатеринбург, 4/17-го мая 1918 г.

Христос Воскресе!

Дорогая моя З...

Поздравляю Вас со светлым праздником. Извиняюсь, что так поздно, но мы как раз уехали перед праздниками. Это было для нас очень неожиданно. Алексей был как раз болен, так что сестрам пришлось остаться с ним. Они должны скоро к нам приехать. Скажите Рите (Хитрово), что не очень давно мы видели мимолетно маленькую Седюшу(1). Сегодня три недели как мы выехали из Т(обольска). Так грустно быть без других, в особенности теперь, и на праздниках.

Устроились мы пока хорошо. Домик маленький, но чистый, жаль что в городе, потом сад совсем маленький. Когда придут другие, не знаю как мы устроимся, комнат не очень много. Я живу с Папой и Мамой в одной, где и проводим почти целый день. Только что выходили в сад, погода серая и идет дождь. А в дороге погода была чудная. До Тюмени 260 верст ехали на лошадях. Дорога была ужасная, трясло ужас как. Бумага, в которой были завернуты вещи, местами протерлась. Табак высыпался из папирос. Но как ни странно, ничего стеклянного не разбилось. У нас были взяты с собой лекарства и это доехало благополучно. Ехали мы два дня, ночевали в деревне. Через Иртыш проехали на лошадях, а через Туру пешком и несколько сажень до берега - на пароме. Мама перенесла эту дорогу удивительно хорошо, но теперь, конечно чувствует усталость и почти каждый день болит голова. С нами приехал доктор Боткин, у него бедного в дороге сделались колики в почках, он очень страдал. Мы остановились в деревне, там его положили в избу, он отдохнул два часа и поехал с нами дальше. К счастью боли не повторились. А как Вы все поживаете? Сестры нам написали, что имели от Вас известия. Если хотите мне написать, то адрес мой: Екатеринбург. Областной исполнительный комитет. Председателю, для передачи мне. Имели ли известия о Тили (Ю. А. Ден). Всем Вашим и Ник. Дм. привет. Крепко целую Вас, Риту (Хитрово) и детей (Д. и С. Толстые). Желаю Вам всего хорошего. Храни Вас Господь. Ужасно было грустно, что нам ни разу не удалось быть в соборе и приложиться к мощам Св. Иоанна Тобольского.

М.

+) "Русская Летопись", кн. 1, стр. 146-147.

(1) Штабс-ротмистр Н. Я. Седов, которого Царственные Узники случайно встретили на пути в Тюмень. "Увоз из Тобольска Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны".

наверх

Письма из Тобольска.

Издательству известно о существовании 18 писем, написанных Августейшими Детьми Их Родителям из Тобольска в Екатеринбург в дни разлуки с 13/26 апреля по 10/23 мая 1918 г. Неисповедимыми путями эти письма, полученные в Ипатьевском доме, сохранились, но для публикации оказались, к сожалению, недоступными. Остается надеяться, что в свое время эти письма станут общим достоянием всех чтущих память Царственных Мучеников.

Ниже приводятся письма Августейших Детей разным адресатам.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
В. И. Чеботаревой+)

Письмо на 4 страницах, 19,5 х 14,5.
Тобольск, 1/14 мая 1918 г.

Милая Валентина Ивановна,

Что-то очень давно нет от Вас никаких вестей7 Как поживаете? Получили ли посылку? Как провели праздники? У нас они прошли тихо, но грустно, т. к. без Папы и Мамы. Вы вероятно уже слышали, что их от нас увезли отс(юда). Так было тяжело с ними расставаться. Вы нас наверно поймете. Мария поехала с ними, а мы остались с братом, который болен. - Нам конечно не говорили куда и зачем их повезли, они тоже ничего не знали. - Почти через неделю после их отъезда мы узнали, что они приехали в Екатерин(бург). Получаем от них письма(1), это такая радость для нас. - У Мамы сильно болит сердце от ужасной дороги до Тюмени. Ведь они проехали 200 с чем то верст на лошадях по отвратительной дороге. По дороге ночевали в деревне. Теперь они живут в трех комнатах. Перед окнами огромный забор т. ч. видны только верхушки церквей. - Теперь и мы ждем скорого отправления, как только брат совсем поправится. - Получаете ли известия от мужа (ген. П. Г. Чеботарев)? Где Гриша (сын В. И. Чеботаревой) теперь, что делает. От Биби ни звука, должно быть письма не доходят. Надеюсь Вы здоровы? Я беспокоилась о Вас, что так давно не писали. Как О. П. с мужем (бар. Д. Ф. Таубе)? Видаете ли их? Буду очень рада, если напишите, и адресуйте прямо мне. Ольга Вас целует. Погода у нас была очень теплая на Страстной, мы даже гуляли в одних платьях, а на праздниках было холодно и снег выпал. Теперь опять понемногу становится теплее. - Где теперь Л. Ф. и ее муж (ген. П. Н.Краснов и его супруга)? Подумайте Оношк. писал нам два раза удивительно милые письма. - Откровенно говоря, никогда этого от него не ожидала, милый мальчик. Ну, до свиданья милая Валентина Ивановна. Вспоминаю часто милый лазарет и вас всех. Всего хорошего. Храни Вас Господь. + Как (...)? Крепко и нежно Вас целую. Привет всем, кто помнит.

Ваша Татьяна.

+) Полный текст в подлиннике печатается впервые. В книге Г. П. Чеботарева "Russia my Native Land" часть этого письма напечатана в переводе на английский язык (стр. 197).

(1) О письмах, полученных из Екатеринбурга, см. стр. 311.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны+).

Фрагменты письма:
(Тобольск)

Отец просит передать всем тем, кто Ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за Него, так как Он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит, а только любовь...

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Отъезд из Тобольска
и прибытие в Екатеринбург Августейших Детей Их Величеств.

После увоза Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны 13/26 апреля власть над оставшимися в Тобольске Членами Царской Семьи перешла в руки председателя Тобольского Совета матроса Хохрякова, имевшего полномочия от большевистского Центрального исполнительного комитета и от Уральского областного совдепа.

Чрез две недели, 28 апреля ст. ст., в губернаторском доме произошла важная перемена - был устранен полковник Кобылинский, а 4 мая Отряд Особого Назначения, которым он командовал, был распущен и заменен прибывшим из Екатеринбурга отрядом красногвардейцев. Этот отряд, общей численностью в 72 человека, состоял почти сплошь из латышей. Командовал им некий Родионов - человек жестокий и злобный, которому, видимо, доставляло удовольствие мучить Царских Детей и других заключенных.

Хохряков и Родионов торопились с отъездом 4/17 мая П. Жильяр записал в своем дневнике: "У нас с генералом Татищевым чувство, что мы должны задержать наш отъезд; но Великие Княжны так торопятся увидеть своих Родителей, что у нас нет нравственного права противодействовать Их пламенному желанию". Кончилось тем, что Наследник отправился в путь полубольным.

Утром 7/20 мая Августейшие Дети были посажены на тот же пароход "Русь", который девять месяцев тому назад привез Царскую Семью в Тобольск. В 3 часа дня пароход отошел от пристани.

С Ними ехали: 1) генерал-адъютант И. л. Татищенв, 2) доктор В. Н. Деревенко, 3) наставник Наследника Цесаревича П. А. Жильяр, 4) преподаватель английского языка С. И. Гиббс, 5) фрейлина графиня А. В. Гендрикова, 6) фрейлина баронесса С. К. Буксгевден, 7) гоф-лектрисса Е. А. Шнейдер. 8) няня Августейших Детей А. А. Теглева, 9) ее помощница Е. Н. Эрсберг, 10) камер-юнгфера М. Г. Тутельберг, 11) камердинер Государыни Императрицы А. А. Волков, 12) лакей Наследника Цесаревича С. И. Иванов, 13) дядька Наследника Цесаревича К. Г. Нагорный, 14) лакей А. Е. Трупп, 15) лакей Тютин, 16) официант Ф. Журавский, 17) повар И. М. Харитонов, 18) повар Кокичев, 19) поварской ученик А. Седнев, 20) кухонный служитель Ф. Пюрковский, 21) кухонный служитель Терехов, 22) служитель Смирнов, 23) писец А. Кирпичников, 24) парикмахер А. Н. Дмитриев, 25) прислуга графини Гендриковой П. Межанц, 26 и 27) прислуга г-жи Шнейдер Е. Живая и Мария (фамилия неизвестна).

Сравнение вышеприведенного списка со списком лиц, отбывших с Царской Семьей из Царского Села 1 августа 1917 г. или приехавших в Тобольск позднее, показывает, что за вычетом 5 человек, уехавших с Их Величествами, в Тобольск число слуг Царской Семьи уменьшилось на 13.

Условия путешествия были тяжелыми. Родионов держал себя безобразно и всячески издевался над Царскими Детьми. Так, например, он запер на ключ каюту, где находились Наследник Алексей Николаевич с Нагорным, и запретил Великим княжнам закрывать Свои каюты изнутри. Утром 9 мая "Русь" пришла в Тюмень, где все были пересажены в специальный поезд и отправлены в Екатеринбург, куда и прибыли в ночь на 10/23 мая. Здесь Хохряков и Родионов сдали свои полномочия.

Около 9 часов утра, в сопровождении чекиста Юровского, появился комиссар Заславский, неудачно пытавшийся захватить Царскую Семью в Тобольске. Сейчас этот человек, отличавшийся особенной ненавистью к Царственным Узникам, распоряжался, по соглашению с другими местными большевистскими главарями, судьбой Августейших Детей и всех приехавших с Ними.

Были поданы извозчики. Нагорный вынес на руках Наследника Алексея Николаевича. Вышли Великие Княжны. Они Сами несли свои тяжелые чемоданы, и никто не смел Им помочь. Заславский лично доставил Их в Ипатьевский дом. Кроме Них, туда были отвезены только Нагорный, лакей Трупп, повар Харитонов, настойчиво просивший не разлучать его с Царской Семьей, и 14-летний Леонид Седнев.

Генерал Татищев, графиня Гендрикова, г-жа Шнейдер и камердинер Волков были прямо из поезда отправлены в тюрьму. Всем остальным было объявлено, что в них "больше не нуждаются" и что они свободны.

В течение ближайших нескольких дней после прибытия Детей число слуг, находившихся в заточении в Ипатьевском доме, сократилось почти вдвое. 11/24 мая заболел и был отвезен в тюремную больницу камердинер Чемодуров. 15/28 мая были арестованы и отправлены в тюрьму дядька Наследника Цесаревича Климентий Нагорный и другой доблестный матрос Императорской яхты "Штандарт" - лакей Великих Княжен Иван Седнев. Все их преступление состояло в том, что они не скрывали своего возмущения поведением комиссаров и караульных и старались спасти от расхищения вещи, принадлежавшие Царской Семье.

Так Царственные Узники постепенно лишались своих верных слуг, из которых многие за свою преданность Их Величествам сами приняли мученический конец.

Начиная с середины мая при Царской Семье оставались только пять человек: лейб-медик Е. С. Боткин, комнатная девушка А. С. Демидова, лакей А. Е. Трупп, повар И. М. Харитонов и поварской ученик Леонид Седнев.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Заточение в доме Ипатьева.

На вершине холма, возвышающегося над Екатеринбургом, воздвигнута церковь Вознесения Господня. Вокруг нее раскинулась площадь того же имени. На западной стороне площади напротив церковной паперти, на углу Вознесенского проспекта, ведущего к главному вокзалу, и Вознесенского переулка, который спускается к большому пруду в центре города, стоит довольно нарядный небольшой каменный двухэтажный особняк, обращенный фасадом на восток. Это и есть дом Ипатьева(1).

Сюда 17/30 апреля были привезены Их Величества и Великая Княжна Мария Николаевна, а 10/23 мая к ним присоединились Наследник Цесаревич Алексей Николаевич и Великие Княжны Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна и Анастасия Николаевна.

Царская семья была помещена в верхнем этаже, где, как и нижнем, имелось десять комнат. Их Величества и Наследник Алексей Николаевич занимали угловую комнату, выходившую на площадь и на Вознесенский переулок, а Великие Княжны - соседнюю среднюю комнату. В противоположной угловой спальне жила горничная Демидова. Рядом находилась столовая и зала, соединенная аркой с гостиной, где спал Боткин. В проходной комнате и кухне помещались лакей Трупп, повар Харитонов и поваренок Леонид Седнев. Две первые комнаты, прилегающие к передней, были заняты стражей. На всем этаже была только одна уборная и ванная, выходившая в комнату, смежную с передней, откуда спускалась внутренняя парадная лестница. Так как дом был построен на косогоре, спускающемся вдоль Вознесенского переулка, то нижний этаж представлял собой подвальное и полуподвальное помещение. Здесь находились несколько жилых комнат, занятых стражей, и кладовые. Сзади к дому прилегал небольшой сад, а с северной стороны - хозяйственные службы.

Чтобы изолировать Царскую Семью от внешнего мира, дом был обнесен двумя высокими заборами, совершенно закрывавшими его со стороны улицы и придававшими ему вид настоящей тюрьмы-крепости. Окна были замазаны белилами, так что Царственные Узники не могли видеть даже неба. За три дня до прибытия Их Величеств дом был реквизирован большевиками и находился в полном порядке, но очень скоро нижний этаж и другие помещения, занятые стражей, приняли безобразный вид, и грязь там стояла ужасная.

Стража разделялась на наружную и внутреннюю. Она состояла из русских рабочих, только трое из них были польской национальности. Наружная стража, насчитывавшая около пятидесяти человек, была набрана среди подонков Сысертского завода - большевистского гнезда, расположенного в 35 верстах от Екатеринбурга. Внутренняя стража, из 35 человек, состояла из рабочих местной фабрики братьев Злоказовых, с высоким процентом преступного элемента. Начальствовал над всей этой бандой слесарь Авдеев, именовавшийся "комендантом Дома Особого Назначения", как называли большевики Ипатьевский дом в то время, когда в нем была заключена Царская Семья. Это был настоящий большевик - озлобленный, наглый, невежественный, пьяница и вор; как отозвался о нем один из охранников, "душа у него была недобрая". Он ездил вместе с Заславским в Тобольск и затем помог Уральскому совдепу задержать Царскую семью в Екатеринбурге. За эту услугу перед революцией его и назначили "комендантом". Помощником его был Александр Мошкин, начальником караула - Павел Медведев, принимавший впоследствии участие в убийстве. Поведение и внешний вид караульных были совершенно непристойными: это были бессовестные большевистские хулиганы; грубые, бесстыдные, разнузданные, с папиросами в зубах, они возбуждали ужас и отвращение. С этими "представителями рабочей среды Царская Семья находилась в постоянном непосредственном общении до середины июня, когда они были заменены еще более осатанелыми чекистами.

Охрана была подчинена областному "военному комиссару" Шае Голощекину, несколько раз в неделю производившему обход. Часто его сопровождал "комиссар юстиции" Янкель Юровский и председатель Областного совдепа Вайсбарт (Белобородов). Все трое были иудеями, главарями местной Чека. Вот тот триумвират, который распоряжался жизнью и судьбой терроризованного населения Уральской области и в руках которого оказалась Царская Семья. Условия жизни в доме Ипатьева были несравненно более тяжелыми, чем в Тобольске. Если до сих пор Царственные Мученики шли тернистым крестным путем, то здесь поистине началось восхождение на Голгофу, длившееся 78 дней для Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны и 55 дней - для остальных Августейших детей.

Авдеев давал полную волю своим низким инстинктам и изощрялся все в новых и новых притеснениях заключенных. Каждый день был долгой пыткой. Злоказовские рабочие, составлявшие внутреннюю охрану, царили в доме и имели в любое время доступ во все комнаты. Все движения Узников подсматривались, все слова подслушивались. В комнате Великих Княжон была даже снята дверь.

Царская Семья начинала день с общей молитвы. Обед был в три часа. Вечером подавали легкий ужин и чай. Состояние здоровья Наследника сильно ухудшилось. Его утомила дорога, а нездоровые условия жизни еще более подорвали Его хрупкий организм. Он в основном лежал, а когда выходили на короткую прогулку, Государь Сам нес Его в сад.

По желанию Государя, Семья, доктор Боткин и прислуга обедали за общим столом. Еду приносили из советской кухмистерской. Но часто к Ним подсаживались караульные, брали грязными пальцами еду с блюда, курили, плевали, ругались и вели неприличные разговоры. К тому же многие из них часто бывали пьяными. Однажды Авдеев, просунув за едой руку между Их Величествами, толкнул Государя локтем прямо в лицо.

Очень дурно обращались с юными Великими Княжнами. Они не смели без позволения пойти в уборную, и когда шли туда, к Ним приставали с грубыми шутками. По вечерам Их заставляли играть на пианино. В Их присутствии пели неприличные песни и скверно ругались. Стены в уборной, в прилегающих к ней комнатах и на балконе были покрыты порнографическими рисунками, неприличными словами и оскорбительными надписями. Издевательства были настолько бесстыдными, что, несомненно, и Родители и Их Августейшие Дети подвергались невыносимой нравственной пытке.

"Однако вера, - пишет П. Жильяр, - очень сильно поддерживала мужество Заключенных. Они сохранили в Себе ту чудесную веру, которая уже в Тобольске вызывала удивление окружающих и давала Им столько сил и столько ясности в страданиях. Они уже почти порвали с здешним миром" (стр. 222).

Государыня и Великие Княжны находили утешение в пении духовных песнопений. Молитва помогала Им глубже уходить в Себя и не замечать ужасной действительности. Часто доносились из нижнего этажа пьяные голоса, горланившие непристойные куплеты, а сверху, из комнат Царской Семьи, точно с неба, лились в ответ Херувимская песнь и другие божественные напевы. И это пение смущало самые жестокие сердца красногвардейцев.

Царская Семья переносила все тяжелые испытания в величайшим достоинством, ни на что не жалуясь, с христианским смирением и страдальческой кротостью, - производившими глубокое впечатление на всех окружающих. И вот настроение большей части русских охранников начинает постепенно меняться. Они удивлены незлобивостью Царственных Узников, подкуплены Их простотой и мягкостью обращения, поражены Их истинным благочестием и глубокой религиозностью, чувствуют себя обезоруженными перед Их несокрушимой бодростью и величием духа. Духовная высота Государя и Его Семьи внушает им уважение, и многие из них начинают сознавать низость своего поведения. Понемногу у этих темных людей просыпалась совесть, непристойные песни слышались реже, а хулиганские выходки и издевательства уступали место раскаянию и состраданию.

+) До 1970-х гг. дом Ипатьева сохранялся в прежнем виде, только было замуровано окно помещения, где произошло убийство. Находившийся там музей был закрыт в конце Второй мировой войны.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Стихотворения.

Написанные рукою Великой Княжны Ольги Николаевны
Молитва.
Перед иконой Богоматери.
Стихотворения, переписанные Государыней Императрицей в заточении.
В небесах голубых, безучастных.
Написанные рукою
Великой Княжны Ольги Николаевны

Молитва(1).

Пошли нам, Господи, терпенье
В годину буйных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.

Дай крепость нам, о Боже правый.
Злодейство ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С Твоею кротостью встречать.

И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Терпеть позор и оскорбленья(2),
Христос Спаситель, помоги.

Владыка мира, Бог вселенной.
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.

И у преддверия могилы
Вдохни в уста твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов.

(1) Знаки препинания соответствуют рукописи Вел. Кнж. Ольги Николаевны (Н. Соколов, стр. 282) и открытке, посланной Государыней Императрицей полк. А. В. Сыробоярскому.

(2) У Бехтеева вместо "оскорбленья" стоит "униженья", а во втором четверостишии вместо "злодейство" - "злодейства" (Сборник стихотворений, Выпуск 1, стр. 18).

наверх

Перед иконой Богоматери(1)

Царица неба и земли,
Скорбящих утешенье,
Молитве грешников внемли -
В Тебе - надежда и спасенье.

Погрязли мы во зле страстей,
Блуждаем в тьме порока.
Но... наша родина. О, к ней
Склони всевидящее око.

Святая Русь, твой светлый дом
Почти что погибает.
К Тебе, Заступница, зовет -
Иной никто из нас не знает.

О, не оставь Своих детей,
Скорбящих упованье.
Не отврати Своих очей
От нашей скорби и страданья.

(1) Знаки препинания соответствуют рукописи Вел. Кнж. Ольги Николаевны (Н. Соколов, стр. 282).

наверх

Стихотворения, переписанные Государыней Императрицей в заточении.

В небесах голубых, безучастных
К нашим воплям и скорби людской,
В небесах отдаленных, бесстрастных,
Вековой обитает покой.

Есть одно лишь спасенье от жизни,
Есть один от несчастий исход:
Возвращенье к далекой отчизне,
Где светил совершается ход.

Все, кто в жизни жестоко страдали,
Там найдут безмятежный приют,
Позабудут земные печали,
От ударов судьбы отдохнут;

Только там нас покинут мученья,
Все страданья исчезнут как дым!
Оттого и живет в нас стремленье
К небесам, к небесам голубым.

В. Броницкая.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Последние письма Царской Семьи.

П. В. Петрову.
№ 1 Тобольск, 27 ноября 1917.
№ 2 Тобольск, 19 декабря 1917.
№ 3 Тобольск, 7 января 1918.
Письма Ольги Николаевны П. В. Петрову.
№ 1 Тобольск. 10-го октября 1917 г.
№ 2 Тобольск. 23-го ноября 1917 г.
№ 3 Тобольск. 19 декабря 1917 г.
№ 4 Тобольск, 29 января 1918 г.
№ 5 Телеграмма вел. Кн. Ольги родителям и сестре Марии В Екатеринбург из Тобольска
Письма Великой княжны Марии Николаевны.
№ 1 (На пути из Тобольска в Тюмень) 14/27 апреля 1918 г.
№ 2 (На письме надпись почти печатными буквами: "Письмо дочери царя Николая Марии сестрам в Тобольск.") Екатеринбург. 27 апр(еля). 1918 г.
№ 3 28 апр. (11 мая)
Письмо великой княжны Анастасии Николаевны Родителям в Екатеринбург
№ 1 Тобольск, 24 апреля 1918(19) 7 мая
П. В. Петрову.

Петр Васильевич Петров (1858-?). Чиновник особых поручений Главного управления военно-учебных заведений, учитель русского языка всех детей Николай II.

наверх

№ 1
Тобольск, 27 ноября 1917.(1)

Дорогой Петр Васильевич.

Очень благодарю Вас за письмо, все читали. Я очень извиняюсь, что я Вам не писал раньше, но я в самом деле очень занят. У меня каждый день 5 уроков, кроме приготовлений, и как только я освобождаюсь, я бегу на улицу. День проходит незаметно. Как вы знаете, я занимаюсь с Клавдией Михайловной, по русск., по ариф., по истор. и геогр. Крепко обнимаю. Поклон всем. Часто вспоминаю вас. Храни Вас Бог.

А.

Как Пулька!!!

наверх

№ 2
Тобольск, 19 декабря 1917(2)

Дорогой Петр Васильевич.

Поздравляю Вас с наступающим праздником и Новым годом. Надеюсь, что Вы получили мое первое письмо. Как Ваше здоровье? Пока у нас очень мало снегу и поэтому трудно выстроить гору. Джой(3) толстеет с каждым днем, потому что он ест разные гадости из помойной ямы. Все его гонят палками. У него много знакомых в городе и поэтому он всегда убегает. Я Вам пишу во время французского урока, потому что у меня почти нет свободного времени, но когда будут каникулы, я Вам буду писать чаще. Поклон и поздравление учителям. Храни Вас Господь! Ваш пятый ученик.

Алексей.

наверх

№ 3
Тобольск, 7 января 1918.(4)

Дорогой Петр Васильевич.

Пишу Вам уже третье письмо. Надеюсь, что Вы их получаете. Мама и другие Вам шлют поклон. Завтра начнутся уроки. У меня и сестер была краснуха, а Анастасия одна была здорова и гуляла с Папой. Странно, что никаких известий от Вас не получаем. Сегодня 20 гр. морозу, а до сих пор было тепло. Пока я Вам пишу, Жилик читает газету, а Коля рисует его портрет. Коля беснуется и поэтому он мешает писать Вам. Скоро обед. Нагорный Вам очень кланяется. Поклон Маше и Ирине. Храни Вас Господь Бог! Ваш любящий.

Алексей.

Письма Ольги Николаевны
П. В. Петрову.

наверх

№ 1
Тобольск. 10-го октября 1917 г.(5)

Ваше длинное письмо, напоминающее мне, что я ни разу Вам не писала, милый старый Петр Васильевич, за что извиняюсь. Были очень рады узнать, что Вам лучше. Надеюсь, так и продолжите.

У нас все благополучно; все здоровы. Погода хорошая. Сегодня солнце (...) а в первых числах октября было почти жарко, так скоро меняется погода. У брата и сестер начались занятия. Я сама читаю какую-то литературу: воспоминания Тургенева и т. д. Знаете, я своевременно забыла, про какую книгу Вы мне в Царском писали, и поэтому, конечно, ее не выписала. Помню только, что про что-то русское, не то нравы, а может быть, и нет.

Я ужасно глупо сделала, что не взяла с собою маленьких зеленых книг, не помню, сколько их было (...) нашей литературной.

Т(...) и Ломоносов, Державин, комедии Островского и др. Трина меня уже ругала, так как проходит сейчас с Марией литературу и не имеет никаких подходящих вещей. Пишу Вам в большой зале. Все вместе пьем чай. Брат играет за отдельным столом в солдатики, М(ария) и А(настасия) на окнах читают. Мама и Татьяна во что-то играют, и Папа около читает. Все они Вам кланяются, и я также. Желаю всего хорошего. Вспоминаем часто с Жиликом, как мучили бедного старого П. В. П.(6) во время уроков и многое другое. Привет Батюшке, Конст. Ал. И друг. Будьте здоровы.

Ваша ученица № 1 ОНР(7), Папа(8) очень кланяется Вам.

наверх

№ 2
Тобольск. 23-го ноября 1917 г.(9)

Спасибо Вам, милый старый Петр Васильевич, за письмо, которое я получила сегодня, месяц спустя, что Вы его послали в Тоб(ольск), оно пришло 31 окт. (на штемпеле увидела), и не понимаю, что оно до сих пор здесь делало. Каким я Вам модным цветом(10) пишу, а? Ваше письмо читали почти все с нами находящиеся и просили Вам очень кланяться. Сидней Вам отсюда уже писал. Он живет в другом доме. Ничего интересного Вам (...) не могу т. к. живем мы тихо и однообразно. По воскресениям ходим в 8 ? утра в церковь, а всенощная у нас в доме. Поет хор любителей, голоса недурные, поют только очень концертно, чего я не терплю, хотя многие это хвалят. Запугивали нас, запугивали здешним суровым климатом, а до сих пор зима не совершенно установилась. Один день мороз с небольшим ветром, а на следующий день два градуса тепла, все тает и невероятно скользко. Иртыш давно уже стал. Вот, кажется, и все новости.

Только что прочли в газетах о смерти бедного Васи Агеева! Неужели это он? Петр Васильевич, не смогли бы вы узнать у матери Жени Мак(11), правда ли это? Она, наверное, знает и, если да, пусть она передаст его матери, как брат и все мы сочувствуем и горюем с ней. Наконец-то М. Конрад(12) имеет известие от своих. Могу себе представить, как он беспокоился. Кланяйтесь ему и всем, кто помнит нас. Собираемся постричь гору, но снегу еще очень мало. П(апа) обыкновенно пилит и складывает дрова, а М(ама) выходит, когда не холодно, иначе ей дышать тяжело. Джой, Ортипо и Джим процветают. Двух первых приходится гонять со двора, где они наслаждаются в помойной яме и едят всякую пакость.

Ну пора кончать. Все Вам кланяются и желают здоровья. Всего Вам хорошего.

Ученица № 1. Ольга

наверх

№ 3
Тобольск. 19 декабря 1917 г.(13)

Спасибо сердечное за поздравления, милый Петр Васильевич. Мы все очень Вас поздравляем с праздником и Новым 1918 годом. Желаем Вам всего хорошего. Были очень рады узнать, что Вы здоровы. Все часто вас вспоминаем. Мы с Триной (...) занимаемся, как мне кажется. Ходим два раза в день гулять за нашей загородкой. Иногда играем на маленькой снежной горке, которую начали устраивать и так бросили, мало снегу и так (...) морозы пока не очень большие, но почти каждый день есть солнце, вот это очень приятно. Все наши собаки здоровы и Вам кланяются, очень мило с их стороны, правда?

Большое спасибо за длинное письмо, которому все были очень рады. Читает Ваши письма большое количество людей. Трина больше всех наслаждалась описанием худобы др. П. Всего Вам хорошего к Празднику. Привет всем.

Ученица № 1.

наверх

№ 4
Тобольск, 29 января 1918 г.(14)

Здравия желаю, милый старый Петр Васильевич!

Очень Вам благодарна за длинное хорошее письмо.

Я, конечно, помню наш первый урок, но не шестой.

Мы все здоровы. Много гуляем, катаемся с ледяной горы и т. д. Живем в общем по-прежнему. Только не ходим больше в церковь. Обедницы бывают дома. Сейчас я ничего особенного не читаю. Очень люблю Чехова, учу наизусть шутку его "Медведь". Насчет книги поговорю с Триной. Может, (...) что-нибудь достанет. Извиняюсь за почерк и отвратительную бумагу. Всем поклоны, а вам еще больше количество оных. Будьте здоровы.

Ваша старая ученица Ольга.

наверх

№ 5
Телеграмма вел. Кн. Ольги родителям и сестре Марии В Екатеринбург из Тобольска

Екатеринбург областной исполнительный комитет
Председателю для передачи Марии
463
Марии Николаевне Романовой(15)
10-го 19 ч. 31 м.
из Тобольска
12-22 25 1918(16)
М

Все благодарим пасхальные открытки маленький медленно поправляется самочувствие хорошее крепко целуем.

Ольга

Письма Великой княжны Марии Николаевны.

наверх

№ 1
(На пути из Тобольска в Тюмень) 14/27 апреля 1918 г.(17)

(Отрывок из записки, посланной с кучером, который вез Государыню до первой почтовой станции)

Дороги испорчены, условия путешествия ужасны.

наверх

№ 2
(На письме надпись почти печатными буквами:
"Письмо дочери царя Николая Марии сестрам в Тобольск.")
Екатеринбург 27 апр(еля). 1918 г.(18)

Скучаем по тихой и спокойной жизни в Тобольске. Здесь почти ежедневно неприятные сюрпризы. Только что были члены област. Комитета и спросили каждого из нас, сколько кто имеет с собой денег. Мы должны были расписаться. Т. к. Вы знаете, что у Папы и Мамы с собой нет ни копейки, то они подписали, ничего, а я 16 р. 75 к. кот. Анастасия мне дала в дорогу. У остальных все деньги взяли в комитет на хранение, оставили каждому понемногу, выдали им расписки. Предупреждают, что мы не гарантированы от новых обысков. - Кто бы мог думать, что после 14 месяцев заключения так с нами обращаются. - Надеемся, что у Вас лучше, как было и при нас.

наверх

№ 3
28 апр. (11 мая)

С добрым утром дорогие мои. Только что встали и затопили печь, т. к. в комнатах стало холодно. Дрова уютно трещат, напоминает морозный день в Т(обольске). Сегодня отдали наше грязное белье прачке. Нюта тоже сделалась прачкой, выстирала Маме платок, очень хорошо и тряпки для пыли. У нас в карауле уже несколько дней латыши. У Вас наверное неуютно, все уложено. Уложили ли мои вещи, если не уложили книжку дня рождения, то попроси Н. Т. написать. Если не выйдет, то ничего. Теперь уж наверное скоро приедете. Мы о Вас ничего не знаем, очень ждем письма. Я продолжаю рисовать все из книжки Бем. Может быть можете купить белой краски. Ее у нас очень мало. Осенью Жилик где-то достал хорошую, плоскую и круглую. Кто знает, может быть это письмо дойдет к Вам накануне вашего отъезда. Благослови Господь ваш путь и да сохранит Он вас от всякого зла. Ужасно хочется знать, кто будет вас сопровождать. Нежные мысли и молитвы вас окружают - только чтобы скорее быть опять вместе. Крепко вас целую, милые, дорогие мои и благословляю +.

Сердечный привет всем и остающимся тоже. Надеюсь, что Ал. Себя крепче чувствует и что дорога не будет его слишком утомлять. Мама (эти строки рукой Императрицы вписаны.)

Пойдем сегодня утром погулять т. к. тепло. - Валю все еще не пускают. - Скажите Ал. (?) Вас и др. привет. Очень жалела, что не успела проститься. Наверное Вам будет ужасно грустно покинуть т. уютный дом и т. д. вспоминаю все уютные комнаты и сад. Качаетесь ли Вы на качеле или доска уже сломалась?

Папа и я горячо Вас милых целуем. - Храни Вас Бог +.

Всем в доме шлю привет. Приходит ли Толя (так) играть? Всего хорошего и счастливого пути, если уже выезжаете.

Ваша М.

Письмо великой княжны Анастасии Николаевны
Родителям в Екатеринбург

наверх

№ 1
Тобольск, 24 апреля 1918(19)
7 мая

Воистину Воскрес!

Моя хорошая Машка душка. Ужас как мы были рады получить вести, делились впечатлениями! Извиняюсь, что пишу криво на бумаге, но это просто от глупости. Получ. от Ал Пав. очень мило, привет и т. ж. тебе. Как Вы все? А Сашка и Т. П. Видишь, конечно, как всегда слухов количество огромное, ну и понимаешь трудно и не знаешь кому верить и бывает противно. Т. К. половину вздор. А другого нет, ну, и поэтому думаем верить. Кл. Мих.(20) приходит сидеть с маленьким. Алексей ужасно мил как мальчик и старается... (помнишь, при тебе на лавочке). Мы завтракаем с Алексеем по очереди и заставляем его есть, хотя бывают дни, когда он без понукания ест. Мысленно все время с вами, дорогими. Ужасно грустно и пусто, прямо не знаю, что такое. Крестильные кресты(21) конечно у нас, и получили от Вас известие, вот Господь поможет и помогает.

Ужасно хорошо устроили иконостас к Пасхе, все в елке, как и полагается здесь, и цветы. Снимались мы, надеюсь выйдет. Я продолжаю рисовать, говорят - не дурно, очень приятно. Качались на качелях, вот когда я падала, такое было замечательное падение!.. да уж! Я столько раз вчера рассказывала сестрам, что им уже надоело, но я могу еще массу раз рассказывать, хотя уже некому. Вообще мне вагон вещей рассказать Вам и тебе. Мой "Джимми" проснулся и кашляет, поэтому сидит дома, шлем поклоны. Вот была погода! Прямо кричать можно было от приятности. Я больше всех загорела, как ни странно, прямо акробатка!? А эти дни скучные и не красивые, холодно, и мы сегодня утром померзли, хотя домой конечно не шли... Очень извиняюсь, забыла Вас Всех моих любимых поздравить с праздниками, целую не три, а массу раз Всех. Все тебя душка очень благодарят за письмо.

У нас тоже были манифестации ну и вот - слабо.

Сидим сейчас как всегда вместе, не достает тебя в комнате. Папе золотому скажи, что мы ужасно благодарим за смок, употребляем со вкусом, - конечно извиняюсь, что такое нескладное письмо, понимаешь, мысли несутся, а я могу все написать и кидаюсь на что в башку влезет. Скоро пойдем гулять, лето еще не настало и ничего не распустилось, очень что-то копается.

Так хочется Вас увидеть, (знаешь) грустно! Ухожу гулять, ну вот и вернулась. Скучно, и ходить не выходит. Качались. Солнце вышло, но холодно и рука едва пишет. Александр Ал. - вот понимаешь ли Здравствуй (это выражение, кот. очень часто повторяется).

Милые и дорогие, как Вас жалеем. Верим, что Господь поможет, - своим. - !!!... Не умею и не могу сказать, что хочу, но вы поймете надеюсь.

Приветы передали в точности, и Вам большое спасибо и тоже самое. Как тут приятно, все время благословят почти во всех церквях, очень уютно получается.

Саша и ее подруги говорили (мы слыш.) что им было холодно и очень голодно и чуть их не убили, бедные, им немного любознательно, чем они виноваты и за что, не понятно. Вчера мы ходили смотреть свиней маленьких. В нашем садике грязь, но сейчас подмерзло. Так скучно, от Кати(22) нет известий ужас как давно. Вот был смех с дороги... Это надо будет лично рассказывать и посмеяться. Только что пили чай. Алекс. с нами и мы столько сожрали Пасхи, что собираюсь лопнуть.

Когда мы поем между собой, то плохо выходит т. к. нужно четвертый голос, а тебя нет и по этому поводу мы острием ужасно. Ужасно слабже, но есть и смешные анекдоты. По вечерам сидим у..., вчера гадали по книгам. Ты знаешь ее, а иногда работаем... Все делаем, как просили...(22) Тебя и Вас дорогих поцеловать и многое т. п., не буду распространяться, а Вы поймете. Мысленно давно. Русса, она хотя и мила, но странна и злит т. к. не понимает и просто не сносно. Я раз чуть не нагрубила, кретинка. Ну, я кажется достаточно глупостей написала. Сейчас еще буду писать, а потом почитаю, приятно, что есть свободное время. Пока до свидания. Всех благ желаю Вам, счастья и всего хорошего, постоянно молимся за Вас и думаем, помоги Господи. Христос с Вами золотыми. Обнимаю очень крепко всех... и целую...

(1) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 24.

(2) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 25.

(3) Джой (англ: радостный, веселый) - прозвище псу придумала мать Александра Феодоровна. Джой - любимая собака Алексея. После расстрела царской семьи одни из охранников, Михаил Иванович Летемин, украл множество вещей, принадлежащих узникам. В основном это были вещи Алексея. Он же забрал и Джоя. Следствие обнаружило пса в доме Летемина едва живого от тоски и голода

(4) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 26.

(5) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(6) Петр Васильевич Петров (см. выше).

(7) Все дети Императора Николая II в разное время учились русскому языку у этого преподавателя. Ольга Николаевна была первой в этом ряду.

(8) Император Николай II.

(9) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(10) Письмо написано красными чернилами.

(11) Женя Макаров, кадет, приятель наследника Алексея Николаевича. Мальчики общались в 1916 - начале 1917 гг. От него Алексей заразился корью в феврале 1917 г. Судя по всему, Вася Агеев - тоже кадет и приятель наследника - цесаревича.

(12) М. Конрад - один из учителей царских детей.

(13) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(14) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(15) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1., д. 268.

(16) Сверху лиловая надпись: "Коменданту. Передать по назначению. А. Б." Возможно, это резолюция А. Белобородова.

(17) Подлинник не сохранился. Впервые текст опубликован П. Жильяром в книге "Император Николай II и его семья". Вена, 1921 г., запись от 14/27 апреля.

(18) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1, д. 276.

(19) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1, д. 40, л. 3-6.

Ценность данного письма состоит в том, что оно практически единственное дошедшее до нас письмо, в котором описывается повседневная жизнь царских детей, оставшихся без родителей.

Писем, как из Екатеринбурга в Тобольск, так и из Тобольска в Екатеринбург, посылалось немного, но увы, до адресатов дошли лишь единицы. Император Николай II в своем дневнике записал: "10 мая. Четверг. Последовательно объявили, что дети в нескольких часах от города. Огромная радость была увидеть их снова и обнять, после четырехдневной разлуки и неопределенности.

Взаимным расспросам и ответам не было конца. Очень мало писем дошло до них и от них. Много они, бедные, перетерпели нравственного страдания и в Тобольске и в течение трехдневного пути".

(20) Клавдия Михайловна Битнер, учитель царских детей.

(21) Подразумеваются драгоценности, которые мать-императрица настоятельно советовала взять с собой.

(22) Екатерина Викторовна Сухомлинова.

(23) "Все делаем, как просили". - Эта фраза несколько загадочна. Перед отъездом родителей наказали детям, чтобы те, когда поедут к ним, взяли драгоценности с собою. Эти драгоценности были зашиты в лифчики и платья.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.
источник материала

Письма Царственных мучеников из заточения

Хронологический перечень событий крестного пути Царственных Мучеников.

Отъезд Государя Императора в Ставку, послуживший сигналом для начала революционных действий: среда 22 февраля/7 марта 1917 г.

Начало уличных беспорядков в Петрограде: 23 февраля/8 марта.

Самочинное образование Временного Комитета Государственной Думы и Совета рабочих (и солдатских) депутатов и захват ими власти в Петрограде: понедельник 27 февраля/12 марта.

Отречение Государя Императора от Престола: четверг 2/15 марта, в Пскове.

Арест Государя Императора: 8/21 марта, в Могилеве.

Арест Государыни Императрицы и Августейших Детей Их Величеств: 8/21 марта, в Царском Селе.

Прибытие Государя Императора в Царское Село: 9/22 марта.

Отъезд Царской Семьи из Царского Села в Сибирь: 1/14 августа.

Прибытие Царской Семьи в Тюмень: 4/17 августа. В тот же день пересадка на пароход "Русь".

Прибытие Царской Семьи в Тобольск: 6/19 августа.

Увоз из Тобольска Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны: 13/26 апреля 1918 г.

Прибытие в Тюмень: 14/27 (Вербная Суббота). В тот же день пересадка на поезд.

Прибытие Их Величеств и Великой Княжны Марии Николаевны в Екатеринбург: 17/30 апреля.

Отъезд из Тобольска Наследника Цесаревича и Великих Княжен Ольги Николаевны, Татьяны Николаевны и Анастасии Николаевны: 7/20 мая, на пароходе "Русь".

Прибытие в Тюмень: 9/22 мая. В тот же день отъезд по железной дороге в Екатеринбург.

Прибытие Августейших Детей в Екатеринбург: 10/23 мая.

Злодейское убиение ЦАРСКОЙ СЕМЬИ в Екатеринбурге в доме Ипатьева в ночь на среду 4/17 июля 1918 г., около 1 ч. 15 м.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.
Февральская смута.
Отречение Государя Императора Николая Александровича от Престола и Его арест в Могилеве. Царская Семья в первые дни революции. Арест в Царском Селе Государыни Императрицы Александры Феодоровны и Августейших Детей Их Величеств.

На третьем году тяжелой войны, в феврале 1917 г., Россия стояла на пороге победы, которая должна была обеспечить ей славу, небывалый расцвет и мировое могущество, а русскому народу - мир и благоденствие на многие годы.

После двухмесячного пребывания в столице, в среду 22 февраля/7 марта, Император Николай II отбыл из Царского Села в Ставку, находившуюся в Могилеве, где Его присутствие как Верховного Главнокомандующего было необходимо в связи с подготовкой решительного весеннего наступления. Начиная с этого дня, события стали развиваться с головокружительной быстротой.

Революционеры всех званий и направлений как будто ждали этого момента, чтобы от слов перейти к действиям и, воспользовавшись отсутствием Государя Императора, попытаться свергнуть существующий государственный строй. Едва ли было случайным и преждевременное возвращение в Ставку из отпуска по болезни ген. Алексеева, начальника штаба Верховного Главнокомандующего и одного из главных участников дальнейших событий, сыгравшего столь роковую роль. Уже на следующий день после отъезда Государя в Петрограде начались серьезные уличные беспорядки. Петроградский район был в то время крупным промышленным центром с многочисленным рабочим населением. Но было и другое важное обстоятельство. По распоряжению военного министра ген. Поливанова там было к началу 1917 г. сосредоточено до 200 000 солдат, большей частью новобранцев, ожидавших отправки на фронт. Это были, главным образом, запасные батальоны гвардейских полков, укомплектованные вопреки всем приказам не крестьянским сословием, а разношерстным составом с высоким процентом фабричного люда и городских подонков и не имевшие ничего общего, кроме названия и нескольких офицеров, со славными гвардейскими полками, направленными чьей-то предусмотрительной рукой на далекий юго-западный фронт. Вся эта солдатская и рабочая масса, жившая в глубоком тылу в развращающих условиях большого города и в течение многих месяцев подвергавшаяся энергичной политической и пораженческой пропаганде со стороны революционеров и платных германских агентов, представляла собой готовый горючий материал для поднятия мятежа. Чтобы вызвать недовольство среди широких кругов населения и привлечь их на свою сторону, враги порядка стали распространять ложные слухи о недостатке хлеба. Под руководством революционных партий была организована забастовка рабочих, которая быстро разрасталась. В начале боевым лозунгом бастующих было требование хлеба. Но как только удалось вывести толпу на улицу, манифестации стали принимать политический характер: появились красные флаги и плакаты с надписями "Долой самодержавие" и "Долой войну". Однако, несмотря на многочисленные случаи нападения толпы на полицию - за 23 и 24 февраля пострадало двадцать восемь городовых, - власти не принимали никаких решительных мер для прекращения беспорядков и проявляли снисходительное отношение к демонстрантам.

25 февраля волнения охватили всю центральную часть города. На улицах происходили беспрерывные митинги, на которых безнаказанно произносились революционные речи. В этот день казаки, высланные усмирять беспорядки, впервые пошли на прямую измену и преступление: один из них зарубил шашкой пристава Крылова, пытавшегося вырвать у демонстрантов красный флаг. Это была первая жертва служебного долга. Опьяненная безнаказанностью, охваченная низменными страстями и руководимая опытными главарями, толпа становилась смелее и агрессивнее.

В воскресенье 26 февраля положение стало критическим. В городе слышалась стрельба. Были убитые и раненые. Во второй половине дня одна из рот запасного батальона л.-гв. Павловского полка неожиданно открыла огонь по войскам, разгонявшим демонстрантов, но вскоре ее удалось разоружить, причем зачинщики были арестованы.

Наконец, 27 февраля вспыхнул открытый военный бунт. Утром восстал запасный батальон л.-гв. Волынского полка, и вскоре к нему присоединились мятежники из других частей. Начались убийства офицеров. Толпа солдат и рабочих стала громить полицейские участки, освободила арестантов из тюрьмы "Кресты", подожгли здание Окружного Суда и затем захватила Таврический дворец, занимаемый Государственной Думой, которая с этой минуты перестала существовать как высшее выборное государственное учреждение. Таврический дворец стал штаб-квартирой бунтовщиков, где в тот же день под одной крышей самочинно образовались два самостоятельных революционных органа: самозванный Временный комитет Государственной Думы во главе с ее председателем Родзянко и Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, возглавляемый Чхеидзе и его заместителем Керенским, при участии вожаков-пораженцев. Оба эти органа, в состав которых вошли левые депутаты Думы, социалисты всех толков, большевики и даже освобожденные из тюрем уголовные преступники, присвоили себе право говорить от имени русского народа и стали рассылать по всей стране телеграммы революционного содержания.

28 февраля смута перекинулась в окрестности столицы. В Кронштадте был убит начальник порта и происходило избиение офицеров матросами Балтийского флота. В Петрограде царствовала анархия. Единственной фактической властью был Совет. Во всех остальных частях необъятной страны, за исключением 2-3 больших городов, где революционеры имели соучастников, поддерживался порядок и сохранялось полное спокойствие.

Как только в Ставке было получено известие о военном бунте, Государь повелел отправить с фронта войска для восстановления порядка в Петрограде, поручив эту задачу генерал-адъютанту Н. И. Иванову Одновременно с этим Он принял решение вернуться в Царское Село и в 5 ч. утра 28 февраля отбыл из Могилева. Покидая в столь критический момент Ставку, где были сосредоточены все нити военного управления. Государь терял непосредственный контакт с армией и фактически передал власть в руки ген. Алексеева, вполне полагаясь на верность и верноподданность старших военачальников. Это решение, как показал дальнейший ход событий, оказалось роковым. Вторник 28 февраля Он провел в пути.

В ночь на 1 марта на ст. Малая Вишера, в 150 верстах от столицы, Царские поезда были остановлены, так как следующая большая станция была занята мятежниками. После неудачной попытки пробиться в Царское другим путем Государь решил ехать в Псков, где находился штаб командующего северным фронтом генерал-адъютанта Рузского, куда Он и прибыл вечером того же дня. В это время отряд ген. Иванова достиг Царского Села.

Тем временем за истекшие 48 часов революционные силы в Петрограде успели соорганизоваться. Совет рабочих депутатов был переименован в Совет рабочих и солдатских депутатов. Вечером 1 марта Совет издал знаменитый приказ № 1, подрывавший все основы дисциплины в армии и флоте, но утвердивший авторитет и популярность Совета среди солдатской массы. Русская армия как боевая сила перестала существовать: враг мог торжествовать.

Вечером 1 марта Государь имел продолжительный разговор с ген. Рузским, и этот разговор явился моментом происшедшего в Нем психологического перелома, когда у Него появилось ощущение безнадежности. Фактически, при той позиции, которую занимали Рузский и Алексеев, возможность сопротивления исключалась. Будучи отрезанным от внешнего мира, Государь находился как бы в плену: Его приказы не исполнялись. Государыня, никогда не доверявшая Рузскому, узнав, что Царский поезд задержан в Пскове, сразу поняла опасность. 2 марта Она писала Его Величеству: "А Ты один, не имея за собой армии, пойманный, как мышь в западню, что Ты можешь сделать?" И действительно, не было ли это осуществлением, хотя и в несколько измененном виде, давно задуманного плана Гучкова, состоявшего в том, чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой Императорский поезд и вынудить отречение, не останавливаясь в случае необходимости даже перед применением силы.

Наступил роковой день - четверг 2/15 марта. Только одна неделя отделяла его от дня отъезда Государя из Царского Села. Ночью Рузский своей властью распорядился прекратить отправку войск для подавления мятежа. В 3 ч. 30 м. Утра он сообщил Родзянко, что Государь дал согласие на ответственное министерство и поручает председателю Думы составить первый кабинет. Этот последний ответил отказом, указав, что требования революционеров идут дальше и что ставится вопрос об отречении Государя Императора от Престола. Слова Родзянко были немедленно подхвачены Алексеевым. В 10 ч. утра он по своей инициативе разослал циркулярную телеграмму всем командующим фронтами, в которой, изобразив положение в Петрограде в ложном свете, просил их, если они согласны с его мнением, срочно телеграфировать свою просьбу Государю об отречении. К 2 ч. 30 м. ответы всех высших начальников действующей армии были получены: все они присоединились к предложению Алексеева. Измена оказалась поголовной. Старшие военачальники, в том числе пять генерал-адъютантов, изменив воинской чести и долгу присяги, оказались в одном лагере с петроградской чернью. Расчет начальника штаба и его единомышленников был правильным: этот решающий удар сломил последнее сопротивление Государя. Ознакомившись с содержанием услужливо поданных Ему телеграмм, Государь ни минуты более не колебался и уже в 3 ч. дня дал согласие на отречение в пользу Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, но в тот же день, после продолжительного разговора с лейб-хирургом Федоровым о здоровье Наследника, он передумал и решил отречься в пользу Великого Князя Михаила Александровича. В 4 ч. Милюков объявил в Таврическом дворце перед случайным сборищем людей об образовании Временного Правительства. На возгласы с мест: "Кто вас выбирал?" - Милюков бесстыдно отвечал: "Нас выбрала русская революция". Поздно вечером в Пскове прибыли представители Думского комитета Гучков и Шульгин. Государь был еще раз жестоко обманут: Он принимал их за представителей русского народа, тогда как в действительности, они никого не представляли кроме группы революционных депутатов Думы. В двенадцать часов ночи Государь передал этим самозванцам текст Манифеста об отречении в пользу Своего Августейшего Брата с пометой: "3 часа дня" - тем часом, когда Государь впервые принял решение отречься от Престола. О том, насколько правильно Государь оценивал создавшееся положение и окружавших Его людей, свидетельствует короткая запись, ставшая исторической, сделанная Им в Своем дневнике в этот день: "Кругом измена, и трусость, и обман".

Вечером 3 марта Государь вернулся в Могилев, куда на следующий день прибыла из Киева Государыня Императрица Мария Федоровна. Это было Их последнее свидание.

Вечером 7 марта Государь собственноручно составил Свое прощальное обращение к Русской Армии, датированное 8 марта. Как известно, Временное Правительство запретило его распространение.

В эти последние дни пребывания Государя в Могилеве между Ставкой и Временным Правительством велись переговоры о свободном проезде Его в Царское Село, свободном там пребывании и беспрепятственном отъезде за границу через Мурманск. Отрекаясь от Престола, Государь сделал со Своей стороны все от Него зависящее, чтобы помочь Своим преемникам справиться со стоящими перед ними задачами. Он подписал указ о назначении кн. Львова председателем Совета Министров, Верховным Главнокомандующим Вел. Кн. Николая Николаевича, командующим войсками Петроградского военного округа - генерала Корнилова, выдвинутого Думским комитетом, и обратился русским людям с призывом поддержать новую власть. В ответе на этот благородный жест Государя уже 7 марта Временное Правительство, продолжая делать лживые заявления, вынесло на секретном заседании постановление о лишении свободы Государя и Государыни, в нарушение данных обещаний и гарантий.

В день отъезда из Могилева, 8 марта, Государь прощался с чинами штаба. Напряжение было настолько сильным, что многие не могли сдержать рыданий; несколько человек упало в обморок.

Утром в этот день в Могилев прибыли члены Государственной Думы Бубликов, Вершинин, Грибунов и Калинин. В телеграмме главы Временного Правительства кн. Львова сообщалось, что они будут сопровождать Государя в Царское Село как главу государства, отказавшегося от власти, и что их командировка означает проявление внимания к Государю. Это была бессовестная ложь. Как только Государь сел в поезд, эти лица объявили Ему через генерал-адъютанта Алексеева, еще накануне осведомленного об истинной цели их приезда, что Он арестован. Наступил момент отъезда. Государь стоял у окна и смотрел на провожающих. Когда поезд тронулся, генерал-адъютант Алексеев отдал честь Императору, а когда перед ним проходил вагон с четырьмя думскими революционерами, прицепленный последним, он подобострастно снял фуражку и низко поклонился этим первым конвоирам Царя-Мученика на Его крестном пути к подвалу Ипатьевского дома.

Начало февральской смуты совпало с заболеванием Августейших Детей корью. Первым заболел Наследник Цесаревич Алексей Николаевич, заразившись от Своего приятеля Макарова, кадета одного из петроградских кадетских корпусов, где свирепствовала эпидемия кори. Когда Государь Император уезжал в Ставку, в среду 22 февраля/7 марта, Наследник уже лежал в постели с высокой температурой. Почти одновременно, в четверг, заболела Великая Княжна Ольга Николаевна, на следующий день - Великая Княжна Татьяна Николаевна, а через несколько дней, в самый разгар беспорядков в Петрограде, заразилась Великая Княжна Анастасия Николаевна. Это не было обычное - более или менее легкое заболевание. Болезнь протекала у Них весьма бурно, при температуре выше 40 . В эти тревожные дни только Великая Княжна Мария Николаевна служила опорой Матери и помогала ухаживать за больными. Она заболела последней. Положение Наследника было очень серьезным из-за Его хрупкого здоровья. У Великой Княжны Ольги Николаевны держалась очень высокая температура. У обеих младших Великих Княжон корь осложнилась опасной формой воспаления легких. К счастью, к этому времени Великая Княжна Татьяна Николаевна встала первой на путь выздоровления.

Болезнь Августейших Детей, конечно, не могла не отразиться на происходивших событиях. Государыня, всецело отдавшая Себя уходу за больными, полностью вышла из строя. Что же касается Государя Императора, то беспокойство о здоровье Детей и страх перед опасностью, угрожавшей Семье со стороны мятежников, ложились на Него тяжким бременем именно в тот момент, когда от Него требовалось наивысшее напряжение сил для принятия самых ответственных решений. Утратив способность передвижения из-за болезни детей, Августейшая Семья оказалась прикованной к бунтующей столице. Если бы Ее Величеству и Августейшим Детям удалось вовремя покинуть Царское Село и выехать навстречу Государю, если бы в эти судьбоносные дни царская Семья не была разлучена, ход истории мог бы принять иное направление.

О событиях, происходивших в Петрограде, Государыню осведомлял министр внутренних дел Протопопов. Общий тон его докладов был успокоительным и совершенно не соответствовал действительности. Он преуменьшал серьезность положения, но когда опасность стала очевидной, он растерялся и оказался неспособным принять необходимые решительные меры.

Вечером 28 февраля взбунтовался царскосельский гарнизон. Толпа мятежников направилась к Александровскому Дворцу, который охранялся надежными частями. Угроза приблизилась вплотную. Защитники Дворца заняли боевую позицию. Столкновение казалось неизбежным. Тогда Государыня, опираясь на руку Великой Княжны Марии Николаевны, вышла из Дворца, чтобы предотвратить кровопролитие. Но и в эти критические минуты Она заботилась не только о безопасности Своей Семьи, но стремилась предупредить братоубийственную схватку. Она стала обходить верные войска и обратилась к солдатам с призывом сохранять спокойствие и не открывать огонь первыми. Появление Императрицы внесло успокоение. Убедившись в готовности дворцового гарнизона исполнить свой долг, мятежники не решились на него напасть. Обе стороны вступили между собой в переговоры. Возбуждение улеглось, и решено было установить нейтральную зону.

1 марта, когда Государь находился в пути, и два следующих дня, когда Он был задержан в Пскове, будучи отрезанным от внешнего мира, были самыми мучительными для Императрицы. Тем не менее, не только в первые дни смуты, но и после отречения, Она продолжала сохранять мужество и наружное спокойствие. Она всегда тяжело переносила разлуку. За время пребывания Государя в Ставке в течение полутора лет Она написала Ему несколько сот писем. Но на этот раз грозное стечение обстоятельств - болезнь детей, бунт в Петрограде и, наконец, непосредственная угроза Александровскому Дворцу - требовало от Государыни крайнего напряжения, вынужденное бездействие и полная беспомощность еще более ухудшали Ее тяжелое душевное состояние. Страдания Государыни в эти дни смертельной тревоги - говорит П. Жильяр - превосходили всякое воображение. Она дошла до крайнего предела человеческих сил, и из этого последнего испытания Она вынесла то изумительно светлое спокойствие, которое потом поддерживало Ее и всю Ее Семью до последней минуты Их земной жизни.

Известие об отречении Государя достигло Александровского Дворца во второй половине дня 3 марта. Сначала оно было принято как ложный слух. Государыня вызвала к Себе Великого Князя Павла Александровича, и только после разговора с Ним, узнав некоторые подробности, Она склонилась, наконец, перед очевидностью. В письме от 4 марта Ее Величество писала Государю: "Только сегодня утром мы узнали, что все передано М(ише), и Бэби (Наследник Алексей Николаевич) теперь в безопасности - какое облегчение!" Вскоре стало известным, что 3 марта Великий Князь Михаил Александрович отказался вступить на Престол впредь то того, как Учредительное Собрание, созванное путем всеобщего голосования, установит "образ правления и новые основные законы Государства Российского". Великий Князь был так же жестоко обманут, как и Его Державный Брат. Подписывая этот незаконный и юридически безграмотный акт, составленный бесчестными людьми, Великий Князь, не отдавая Себе в этом отчета, превысил Свои права, отменив основные законы, и фактически упразднил монархический строй. Вместе с этим, не отрекаясь формально от Престола и лишь условно отказываясь "воспринять верховную власть", Он прервал цепь престолонаследия и тем самым парализовал всякую возможность реставрации. Императорская Россия рухнула в бездну. Восемь месяцев спустя, матрос Железняк разогнал Учредилку", вышвырнув вон ее председателя, и захватившие власть большевики не только положили конец историческому строю Российского Государства, но уничтожили и национальную Россию.

5/18 марта, около полуночи, Александровский Дворец впервые посетили представители новой власти. Это были: вновь назначенный командующий войсками Петроградского военного округа ген. Корнилов и военный министр Гучков, ненавидевший Их Величества. Оба были разукрашены огромными красными бантами с широкими ниспадающими лентами. Их бесцеремонное появление в столь поздний час во Дворце, где находились больные Дети и измученная Императрица, не имело никакой определенной цели. Корнилов в резкой форме потребовал видеть "бывшую Царицу". Государыня встретила их с холодным презрением - стоя, молча, не подавая руки. Непрошеные посетители растерялись и через несколько минут удалились. По-видимому это была первая разведка.

Арест Государыни был совершен в тот же день, что и арест Государя Императора - в среду 8/21 марта. Он был приведен в исполнение уже приезжавшим в воскресенье вместе с Гучковым генералом Корниловым. На этот раз он явился в 10 ч. утра с пятью офицерами и новым комендантом Царского Села. Государыня, одетая в платье сестры милосердия, приняла их наверху, в детских комнатах. Подавленный величественным спокойствием Императрицы, Корнилов, смущенный и растерянный, начал в сбивчивых словах объяснять причину своего приезда, но Государыня, прервав его, сказала: "Мне все очень хорошо известно. Вы пришли меня арестовать?" Тот смешался еще более и, наконец, произнес: "Так точно". Всем находившимся во Дворце придворным чинам и служащим было объявлено, что все те, кто не желает подвергаться тюремному режиму, должны покинуть Дворец до четырех часов. Затем по приказу Корнилова было вынесено из Дворца знамя Сводного Гвардейского полка и верные части, несшие охрану Дворца, были заменены разнузданной солдатней. Начальником караула был назначен полковник Кобылинский.

До этого дня Августейшие дети ничего не знали о происшедшем перевороте, но продолжать скрывать от Них жестокую правду было невозможно. Великих Княжон Государыня осведомила Сама, поручив Пьеру Жильяру объяснить положение его Августейшему воспитаннику Наследнику Цесаревичу. Выслушав известие об отречении Государя, Наследник сильно покраснел и взволновался, но не сказал ни одного слова о Себе, не сделал ни единого намека на Свои права как Наследника. "Еще раз я убедился в скромности этого мальчика, которая не имела равной себе, также, как и Его доброта", пишет П. Жильяр, вспоминая эти трагические минуты.

На следующий день, 9/22 марта, прибыл Государь. На Царскосельском вокзале четыре революционных депутата Думы, конвоировавшие Его в пути, передали свои полномочия полковнику Кобылинскому. Государь проследовал в Александровский дворец. Из многочисленных приближенных, приехавших в том же поезде, только один гофмаршал кн. В. А. Долгоруков пожелал сопровождать Его Величество. Остальные разбежались в разные стороны, проникнутые чувством страха. Так начался Царскосельский период заточения Царской Семьи.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
С. В. Маркову+)
(Царское Село, март 1917 г.)

Когда так тяжело на сердце, Вам безумно грустно - не унывайте, Маленький, помните, что есть душа, которая Вас лучше понимает, чем Вы сами знаете, и которая крепко, крепко ежедневно Бога за Вас молит. Вы не одни - не бойтесь жить, Господь услышит наши молитвы и Вам поможет, утешит и подкрепит. Не теряйте Вашу веру, чистую, детскую, останьтесь таким же маленьким, когда и Вы большим будете. Тяжело и трудно жить, но впереди есть Свет и радость, тишина и награда за все страдания и мучения. Идите прямо Вашей дорогой, не глядите направо и налево, и если камня не увидите и упадете, не страшитесь и не падайте духом. Поднимайтесь и снова идите вперед. Больно бывает, тяжело на душе, но горе нас очищает. Помните жизнь и страдания Спасителя, и Ваша жизнь покажется Вам не так черна как думали. Цель одна у нас, туда мы все стремимся, да поможем мы друг другу дорогу найти. Христос с Вами, не страшитесь. "Начало конца", Вы говорили, - да, Маленький, но не совсем, душа будет всегда близко, не забудет Вас Ваш новый друг и всегда и везде будет за Вами следить и Вас молитвами охранять от всякого зла. Останьтесь рыцарем, таким каким Вы хотели быть.

Ш(еф)(1) +.

+) Печатается впервые.

(1) Государыня Императрица Александра Федоровна была Шефом Крымского Конного Ее Величества полка, в котором служил корнет С. В. Марков.

наверх

От государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому +)
28 мая, Ц. С.

Все можно перенести, если Его (Бога) близость и любовь чувствуешь и во всем Ему крепко веришь. Полезны тяжелые испытания, они готовят нас для другой жизни, в далекий путь. Собственные страдания легче нести, чем видеть горе других, и не будучи в возможности им помочь. Очень много Евангелие и Библию читаю, так как надо готовиться к урокам с детьми, и это большое утешение с ними потом читать все то, что именно составляет нашу духовную пищу. И каждый раз находишь новое и лучше понимаешь. У меня много таких хороших книг, всегда выписываю из них. Там никакой фальши. Вы когда-нибудь читали письма Иоанна Златоуста к диаконисе Олимпиаде? Я их теперь опять начала читать. Такая глубина в них, наверное, Вам понравились бы. Мои хорошие книги мне очень помогают. Нахожу в них ответы на многое. Они силы дают, утешение и для уроков с детьми. Они много глубоко понимают- душа растет в скорби. Вы это сами знаете. Завтра в 12 часов молебен. Татьяне будет 20 лет уже(1). Они здоровы все, слава Богу. Надо Бога вечно благодарить за все, что дал, а если и отнял, то, может быть, если без ропота все переносить, будет еще светлее. Всегда надо надеяться. Господь так велик, и надо только молиться, неутомимо Его просить спасти дорогую Родину. Стала она быстро, страшно рушиться в такое малое время. Но тогда, когда все кажется так плохо, что хуже не может быть, Он милость Свою покажет и спасет все. Как и что, это только одному Ему известно... Хотя тьма и мрак теперь, но солнце ярко светит в природе и дает надежду на что-то лучшее. Вы видите, Мы веру не потеряли, и надеюсь никогда не потерять, она одна силы дает, крепость духа, чтобы все перенести. И за все надо благодарить, что могло бы гораздо хуже... Не правда ли? Пока живы и мы с нашими вместе - маленькая крепко связанная семья. А они, что хотели?...(2) Вот видите, как Господь велик. Мы и в саду бываем (т. е. на свободе). А вспомните тех других(3), о, Боже, как за них страдаем, что они переживают, невинные... Венец им будет от Господа. Перед ними хочется на коленях стоять, что за нас страдают, а мы помочь не можем, даже словом. Это тяжелее всего, больно за них, но и для них, я верю крепко, будет еще хорошее (мзда многая на небесах) и здесь еще. Но здоровье у них уже не то будет, а души у них растут, и Он им силы даст крест нести. Есть кому тяжело там без мамы, но вера спасет ее. Без слез не могу вспомнить. Но она знает (где бы она и ни была), душа моя с ней, и те, кто меня истинно любят, должны это вспоминать, а то разлука была бы невыносимой. Но быть без известий так тягостно, так тяжело. Вы удивлены, что я так вдруг откровенно пишу, но письмо не пойдет почтой, а нашего нового коменданта(4) менее стесняюсь. Мы посещали его в Лианосовском лазарете, снимались вместе, так что совсем другое чувство, и потом он настоящий военный. Хотя не завидую ему - очень уж ему трудно должно быть. Но Бог его наградит за каждую доброту, Вы видите, опять Бог помог. Все-таки чувствуем себя иначе, раз он наш начальник и цензор. Прежде он сам страдал. Голова немного устала, много сегодня другим писала, а скоро урок. Пора вставать. Да благословит и хранит Вас Господь Бог на всех путях и да даст Он Вам внутренний мир и тишину. Самый сердечный привет.

Ваша сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 43-44.

(1) День рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны - 29мая 1897 г.

(2) Ее Величество имеет в виду попытку Временного Правительства отделить лишенного свободы Государя от Его Семьи.

(3) Государыня говорит о томящихся в тюрьмах русских людях, почитаемых новой властью "врагами Русского народа".

(4) Под именем "нового коменданта" Государыня имеет в виду полк. Кобылинского. Здесь уместно сказать о тех, кому в то время принадлежала непосредственная власть над Царской Семьей.

Этими лицами были комендант Александровского Дворца, где содержались под арестом 8/21 марта комендантом был назначен штабс-ротмистр Коцебу, а начальником караула - полк. Кобылинский. Вскоре, через 2-3 недели, Коцебу был уволен, и обязанности коменданта временно исполнял Кобылинский, которого в конце марта сменил подполк. Коровиченко, назначенный на эту должность Керенским.

П. А. Коровиченко, военный юрист по образованию и адвокат по профессии, был личным другом Керенского и его единомышленником. В Александровском Дворце ему принадлежала вся полнота власти. Будучи грубым, бестактным и плохо воспитанным, Коровиченко не умел себя держать, и хотя сам он не причинял заключенным зла, Царская Семья его не любила. В конце мая он добровольно оставил свой пост, получив высокую должность благодаря революционным связям. Временное Правительство назначило этого полуштатского подполковника Командующим войсками сначала Казанского, а затем Ташкентского военного округа, где впоследствии он был зверски убит большевиками.

После ухода Коровиченко комендантом был назначен Кобылинский, о котором, как это видно из настоящего письма, Государыня отзывается с большой теплотой.

Полковник Е. С. Кобылинский был доблестным офицером л.-гв. Петроградского полка. Находясь в действующей армии, он был ранен, по выздоровлении вернулся в строй и на этот раз был сильно контужен. Снова вернулся на фронт, но от последствий контузии потерял боеспособность. Государыня и старшие Княжны познакомились с ним в Лианозовском лазарете, где он находился на излечении. В дальнейшем он проявил исключительную преданность Царской Семье. Назначенный сопровождать Царственных Узников в Сибирь в качестве начальника караула, он оставался на этой должности до 28 апреля/11 мая 1918 г., когда был смещен большевиками, до конца самоотверженно стараясь облегчить тяжелые условия заточения Царственных Мучеников.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
29-го мая (1917 г.) Ц. С.

Мама (М. М. Сыробоярская) мне переписала хорошую молитву, которую Она Сама каждый день читает. Она такая трогательная. Почему меня так полюбила, не знаю. Будьте нежны с ней, не стесняйтесь побольше о себе говорить. А то ей трудно, должно быть. Вы говорите, что не умеете, но это не так, только отвыкли и не хотите тяжести жизни с ней делить, хотите Ее беречь, но у матери чуткое сердце, и Она душой с Вами страдает. Понимая Ваш характер, знаю, что Вам не легко, и оттого дома пусто. Иные интересы, мысли, мечты. Она пишет, что сердце стало лучше, я так рада... Как тяжело читать газеты... Где мы? Куда дошли? Но Господь спасет еще Родину. В это крепко верю. Только где дисциплина? Сколько гадостей о нем (Государе) пишут: слабоумие и т. Д. Хуже и хуже, бросаю газеты, больно, все время. Все хорошее забыто, тяжело ругательства про любимого человека читать, несправедливость людей и никогда ни одного хорошего слова... не позволяют, конечно, печатать, но вы понимаете, что за боль. Когда про Меня гадости пишут - пускай, это давно начали травить, Мне все равно теперь, а что Его оклеветали, грязь бросают на Помазанника Божия, это чересчур тяжело. Многострадальный Иов(1). Лишь Господь Его ценит и наградит за Его кротость. Как сильно внутри страдает, видя разруху. Это никто не видит. Разве будет другим показывать, что внутри делается, ведь страшно Свою Родину любить, как же не болеть душой, видя, что творится. Не думала, что за три месяца можно такую анархию видеть, но надо до конца терпеть и молиться... молиться, чтобы Он все спас. А Армия... плачешь, не могу читать, бросаю все и вспоминаю страдания Спасителя, Он для нас, грешных, умер, умилосердится еще, может быть. Нельзя все это писать, но это не по почте, и новый комендант (полк. Кобылинский) цензор не будет Меня бранить, я думаю, а Вы не теряйте веру, не надо, не надо, а то уже не хватит сил жить. Увидят сами, что дисциплина и порядок нужен, что не надо бояться быть сильнее плохих разрушительных элементов, которые только стараются скорее видеть гибель России. Они не патриоты, ничего святого у них нет... Наступления ждут, медлят опять... О, больно, больно на душе, но Он спасет, поможет, услышит молитвы любящих Россию... Простите, что все это пишу, может, разорвут эту страницу. Вы бедную маму обрадуете Вашим присутствием. Вы знаете, что Вы ей нужны, разве это не хорошо? Я свою маму потеряла, когда Мне было 6 лет, а отца в восемнадцать(2). Большое утешение их иметь, знать, что она всегда Вас с любовью ждет, молится всеми силами за Вас. Вы ей нужны. Очень жаль Вас не видеть и не иметь возможности с Вами говорить. Настроение Ваше такое грустное, мрачное, безнадежный взгляд на все. Если бы виделись, может быть, могла бы немного помогать, облегчить и выяснить, а на бумаге не умею, не знаю, как писать, не то выходит и кажется так пусто. Сильно хочется помочь и постараться мрак рассеять. Не надо так на все смотреть, не все потеряно, Господь спасет еще дорогую Родину, но терпеливо придется ждать(конечно, сложа руки самое трудное), но это должно кончиться. Вы про историю говорите. Да, все это было раньше и будет опять, все повторяется, но иногда Господь Бог по иным путям народ спасает. В людей, Вы знаете, Я почти не верю, но зато всем Своим существом в Бога, и все, что случится, не отнимет эту веру. Не понимаю, но знаю, что Он понимает и все к лучшему творит. Люди стали все хуже и хуже. Содом и Гоморра в столице, а на фронте?... Мало лучше в городах, за это наказание и много из таких уже пострадали. Все, которые (из хороших, но глупых и смешных) все ругали и осуждали, видят, какую кашу заварили, а теперь боятся, что крестьяне все у них отнимают, что кажется им несправедливо... потому что сильно больно. Для души это полезно. Те, кто в Бога крепко веруют, тем это годится для (вот слова не могу найти) опыта совершенствования души, другим для опыта... Господь их наградит, верьте. Я знаю одного старика, который долго сидел (в тюрьме), выпустили, опять сидит, и он стал светлым, глубоко верующим и любовь к Г(осударю) и веру в Него и Бога не терял(3). Если награда не здесь, то там в другом мире, и для этого мы и живем. Здесь все проходит, там - светлая вечность. О, верьте этому! Вы молоды, Вам трудно об этом думать, но раз в жизни пострадаете, найдете в этом утешение. Испытания всем нужны, но надо показать и твердость во всем и все перенести с крепкой верующей душой. Нет таких невзгод, которые бы не проходили. Господь наш это обещал в Своем бесконечном милосердии, и мы знаем, какое непостижимое блаженство Он готовит любящим Его. Помоги Он всем перенести с такой покорностью Его святую волю... "Не все на небе будет ночь, авось и солнышко проглянет". Его дорога оставлена, чтобы нам идти, путь тернистый, но Он его перед нами прошел, - пусть и крест наш так же, как Он, понесем. Не умею писать, но молюсь горячо, да облегчит Он Вам Ваши страдания за других, да утешит и подкрепит Он Вас. Помните, как Ваш любимый Отец все жестокости и несправедливости перенес... Да, иногда жизнь, здоровье не выносят, а дух должен. Вы меня хорошо знаете и понимаете мое искреннее желание помочь Вам. Люди плохи, и Он наказывает, наказывает примером. Царство зла теперь на земле. Но Он выше всего, Он все может повернуть к лучшему. Увидим еще лучшие дни. Вы молоды, увидите еще другое, не будьте малодушным. У кого совесть чиста, тот и клевету и несправедливость легче переносит. Не для себя мы живем, а для других, для Родины (так это и понимали). Больше, чем Он (Государь) делал, невозможно. Но раз сказали для общего блага...(4) Но не верю, что Господь не вознаградит за это. А те, которые так гнусно поступили, им глаза будут открыты, у многих это уже и есть. Психология массы - страшная вещь. Наш народ уж очень некультурен - оттого, как стадо баранов, идут за волной. Но дать им понять, что обмануты, - все может пойти по иному пути. Способный народ, но серый, ничего не понимает. Раз плохие везде работают на гибель, пускай хорошие стараются спасти страну. Надо избавиться от врага внешнего - это первый долг, а с такими войсками стало безумно трудно, но не совсем безнадежно - есть патриоты настоящие, есть Бог. А мы в тылу должны молиться всеми слабыми силами - умолять Его спасти Родину. И Он услышит, умилосердится. Многое еще перенести придется. Плохие не станут лучше, но зато есть где-то хорошие, но, конечно, слабые "капли в море", как Вы их называете, но все вместе могут быть со временем поток очищающей воды и смоют всю грязь.

Надо кончать. Всегда за Вас молюсь. Все шлют горячий привет. Храни Вас Бог. Всего, всего наилучшего, скорейшего выздоровления и душевного спокойствия.

Старая Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 44-50.

(1) Государь Император Николай Александрович родился 6/19 мая, в день памяти Св. Иова Многострадального.

(2) Государыня Императрица Александра Феодоровна была дочерью Великого Герцога Людовика Гессен-Дармштадтского (+1890 г.) и Его жены Великой Герцогини Алисы, рожд. Принцессы Английской (+1878 г.), дочери Королевы Виктории.

(3) Вероятно, речь идет о ген. Сухомлинове.

(4) Ее Величество имеет в виду вынужденное отречение Государя Императора.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Царское Село) 29-го мая 17 г.

Милая моя, сердечное Вам спасибо за длинное письмо от 22-го, которое вчера получили. Все глубоко Меня трогает - Ваша любовь и вера. Спасибо, что Меня не забываете. Ваши письма для Меня большая радость. Как Господь милостив, что дал нам познакомиться, теперь особенно ценна такая дружба. Имею известия от сына (А. В. Сыробоярский), не был здоров, простудился, лежал, но теперь, слава Богу, ему лучше. Бывал у общих знакомых, скоро будет у Вас. Поздравляю Вас с его новым чином, наконец получил, год спустя. Все получаешь в свое время. Но теперь ему надо хорошее здоровье. Я утешала, что мы в переписке, он будет этому рад. Не бойтесь, что он веру потеряет, Бог услышит ваши молитвы и тех других, которых он стал верным другом. Тучи черные, гроза, туман покрывают будущее, это бывает трудно без ропота выносить. Но и это пройдет. Солнце опять заблестит, а там впереди яркое солнце, там все будет нам ясно, там награда за все тяжелые переживания. Земная школа суровая, и впереди экзамен нас ждет, надо к этому каждому готовиться, трудные сложные уроки изучить. Все и везде и во всем борьба, но внутри должна быть тишина и мир, тогда все переносить можно и почувствуешь Его близость. Не надо вспоминать огорчения - их столько, а принять их, как полезное испытание для души, а если начнешь роптать, то теряешь почву под ногами и становишься таким мелким, самолюбивым. Есть самолюбие, которое надо иметь, но есть и другое, которое надо топтать под ногами - это ложное. Что это я Вам все это говорю, Вы лучше меня знаете. Но надо во всем хорошее и полезное искать. Ведь в нашу пользу Он нас укоряет или попускает беды для испытания и укрепления души. Зло великое в нашем мире царствует теперь, но Господь выше этого, надо только терпеливо вынести тяжелое и не позволить худому брать верх в наших душах. Пускай зло помучает, потревожит, но душу ему не отдадим. Верим, глубоко верим, что награда там будет и, может быть, еще здесь... Видеть, знать о страданиях дорогих сердцу людей - вот это мука великая, и ее перенести спокойно ужасно трудно. Передаешь их мысленно в Его милосердные руки и знаешь, что души их не погибнут. Растут они, как цветы открываются, если умеют верить и молиться. Сам Спаситель перед глазами. Они с Ним крест несут... Боже, помоги им, умилосердствуй, спаси, тешь их. Сердце ноет, помочь нельзя... Вы спрашиваете. Не утомляют ли меня уроки(1). Нет, милая. Хотя голова иногда побаливает, когда подряд три урока Закона Божия, но это ничего, так рада с Детьми заниматься. И это Мне помогает. Потом бывает чтение и диктовка на других языках, но время оттого летит. До 12 лежу, и они около постели занимаются, а потом в классной или у Алексея. Вы хотели знать, как сплю - последнее время опять плохо, но это все равно. Когда жарко, то сердце шалит по-прежнему. Опять лежу в саду, или на кресле Меня катают. Это лучше. Иногда цветы собираю, но сгибаться для сердца нехорошо и больно. Но пока не могу жаловаться.

Нежно Вас целую, родная, перекрещаю. Господь с Вами. Молитвенно и мысленно с Вами.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 50-52.

(1) Вскоре после пасхи, когда Августейшие Дети достаточно окрепли после перенесенной болезни, возник вопрос о продолжении учения Наследника Цесаревича и младших Великих Княжон. Так как преподаватели в Александровский дворец не допускались, решено было организовать уроки собственными силами. Государь Император взял на Себя историю и географию, Государыня Императрица - Закон Божий, а другие предметы были распределены между лицами свиты и приближенными.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны,
с припиской Вел. Кнж. Татьяны Николаевны,
М. Н. Комстадиус+).

Открытое письмо. Всемирный Почтовый Союз. Россия.
Репродукция художеств. картины.
(Царское Село) 29-го мая 1917 г.

Милая Муся!

Спасибо за все за красивые открытки. У нас тоже совсем тепло и наконец распустилась вся сирень. Огород процветает, но работы там почти нет. Теперь рубим и пилим сухие деревья в саду. Папа и Маме привет. Обнимаю Вас.

Ольга.

На оборотной стороне приписка Вел. Кнж. Татьяны Николаевны:

Спасибо большое. Милая Муся, за поздравление(1) и открытку. Целую Вас.

Татьяна.

+) Печатается впервые.

(1) 29 мая/11 июня - день рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Царское Село) 4 июня (1917 г.)

Погода стоит очень хорошая. Каждый день маленький ветерок, который Мне помогает жару переносить. Дети уже очень загорели, особенно Мария. Они все Вас целуют. Жизнь та же самая, учатся каждый день, надо побольше догнать, так как зимой болели, и при том время скорее проходит. Они не могут, как раньше, быть целый день на балконе или в саду... так что Он (Государь) и Алексей по утрам часок гуляют (маленький играет на островке). От двух до пяти все, а Он с девочками от 7 с половиной до восьми. Все таки много на воздухе, и это им полезно всем, и физическая работа для Государя необходима, с детства к этому привык. С покойным Отцом вместе лес пилили и рубили, так Он и теперь со своими людьми делает. Иногда, если хорошие солдаты, то помогают нести дрова. Теперь у него есть много времени читать, что последние годы редко удавалось. Он страшно историческую и военную литературу любит, но трудно после стольких лет быть без бумаг, телеграмм, писем... С покорностью, без ропота все переносит, Его касающееся, но как за Родину страдает... за Армию -это Вы и Александр Владимирович (Сыробоярский) сами понимаете. Невыносимо тяжело видеть эту быструю разруху во всем... обидно, больно - вся работа пропала. Один Господь может еще любимую Родину спасти, и я не теряю эту надежду, хотя много еще тяжелого придется перенести. Есть хорошие люди (хотя их мало). У меня вообще давно мало доверия к людям, слишком много зла видела в свою жизнь, но я Богу верю, и это главное, Ему все возможно.

Ну, пора кончать. Храни Вас Бог. Крепко целую.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 52-54.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
Ю. Ф. День+).

Перевод с английского перевода подлинника, написанного по-русски1).
Фрагменты письма: Царское Село, 5 июня 1917 г.

[О! как я рада, что они назначили нового Командующего Балтийским флотом (адмирала Развозова). Надеюсь на Бога, что теперь будет лучше. Он настоящий моряк, и я надеюсь, что ему удастся восстановить порядок теперь. Мое сердце дочери и жены солдата страдает ужасно при виде того, что происходит. Не могу и не хочу к этому привыкнуть. Они были такими героями, и как их испортили как раз тогда, когда настало время освободиться от врага. Придется воевать еще много лет. Вы поймете, как Он (Государь) должен страдать. Он читает газеты со слезами на глазах, но я надеюсь, что они все же победят. У нас столько друзей на фронте. Представляю себе, как ужасно они страдают. Никто, конечно, не может писать. Вчера мы увидели совсем новых людей(2) - такая разница. Приятно было их видеть. Опять пишу то, о чем не должна писать, но это письмо пойдет не по почте, иначе Вы его не получили бы. У меня, конечно, нет ничего интересного, что написать. Сегодня в 12 часов будет молебен. Анастасии исполнилось сегодня 16 лет. Как быстро бежит время. (...)

Вспоминаю прошлое. Надо смотреть на все спокойнее. Что можно сделать? Если Он (Господь) посылает нам такие испытания, то очевидно Он считает нас достаточно подготовленными для них. Это своего рода экзамен - надо показать, что мы не напрасно через них прошли. Во всем есть свое хорошее и полезное, каковы бы ни были наши страдания - пусть будет так, Он пошлет нам силы и терпение и не оставит нас. Он милостив. Только надо безропотно преклониться перед Его волей и ждать - там, на другой стороне, Он готовит для всех, кто Его любит, несказанную радость. Вы молоды, как и Ваши дети, - как много их у меня, помимо моих собственных, - Вы увидите и настанет ясное и безоблачное небо, Но гроза еще не прошла, и поэтому так душно, но я знаю, что потом будет лучше. Надо только иметь немного терпения разве это так уж трудно? Я благодарю Бога за каждый день, который проходит спокойно. (...)

Три месяца уже прошло (после революции)!! Народу обещали, что будет больше продовольствия и топлива, но все стало хуже и дороже. Они всех обманули - мне жаль народ. Скольким мы помогали, но теперь все кончено. (...)

Ужасно думать об этом! Сколько людей зависело от нас. А теперь? Хотя о таких вещах не говорят, я пишу об этом, потому что мне так жаль тех, для кого жизнь теперь станет труднее. На то Божия воля! Дорогая моя, надо кончать. Нежно целую Вас и Тити(3). Христос с Вами.

Сердечный привет (от Государя)

Любящая Вас
Тетя Бэби.

+) Lili Dehn, стр. 239-240.

(1) Перевод с английского перевода имеет пропуски и стилистические отличия от подлинника (примеч. ред., 1996 г.).

(2) Новая часть, назначенная для несения караульной службы.

(3) А. К. Ден, сын К. А. И Ю. Ф. Ден.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
З. С. Толстой+).
Царское Село, 23-го июня 1917 г.

Милая З(инаида) С(ергеевна), мне ужасно стыдно, что я до сих пор Вас не благодарила за письмо к 29-го Мая(1) и за чудные вышитые мешки. Я взяла себе синеватый с разноцветными цветами; Ольга - голубой с желтыми розами; Анастасия - розовый, а Мария - весь желтый. Они нам очень пригодились и всегда напоминают Вас. Мама всегда берет свой мешок в сад с книжкой, или чем-нибудь. Погода у нас все время была очень теплая. Потом пошел сильный дождь и стало гораздо светлее. Но дождь был очень нужен, так как уж очень было сухо. Как Вы все поживаете? А что читает вслух Ваш муж (П. С. Толстой), когда Вы работаете? Мы по вечерам после обеда все тоже работаем и Папа нам читает. Мы теперь кончаем VI том книги "Le comte de Monte-Cristo", Alexandre Dumas.

Вы знаете это? Страшно интересно. А раньше читали про разных сыщиков; тоже интересно. Ну, до свиданья, милая З. С. Буду ждать писем. Крепко Вас целую и Далечку(2). Мужу и Сереже(2) привет. Снимитесь, пожалуйста, все вместе и пришлите мне Вашу карточку. Очень буду рада ее иметь.

Татьяна

+) "Русская Летопись", кн. 1, стр. 139-140.

(1) День рождения Вел. Кнж. Татьяны Николаевны.

(2) Дети П. С. и З. С. Толстых - Дарья и Сергей.

наверх

От Вел. Кнж. Ольги Николаевны
В. В. Комстадиус+).

Открытка.
(Царское Село) 12-го июля 1917 г.

Милая Вера Владимировна!

Сердечно тронута и благодарю Вас за добрые пожелания. Все мои шлют Вам привет. Огород наш процветает. Мы также помогали уборке сена, и я немного научилась косить. Всего Вам хорошего.

О.

+) Печатается впервые.

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Николаевны
Вел. Кн. Ксении Александровне+)
(Царское Село) 20-го июля 1917 г.

Спасибо тебе огромное дорогая моя Крестная за письмо, которому страшно обрадовалась. Написала тебе 8/VII открытку, получила ли ты ее. Рада, что вы все Слава Богу, здоровы, и за Тебя, что Ты наконец можешь иметь всех твоих мальчиков(1) у себя. - Мы тут все ничего, Папа только получил твое письмо в день Его отъезда(2), а больше - нет. Мы все хотели написать - да не знали можно ли и как. - Т. к. учителям к нам нельзя ходить, то уроки идут домашним способом. - Мама и Папа тогда нам дают. С (...) и Настенькой(3) читаем и играем на рояле. - Гуляем с Папой утром час и днем все вместе и Мама от 2-5. Мы ходим в лес - где Папа с нашими людьми спиливают сухие деревья и колют на дрова. Мы помогаем и их носим и складываем в сажени. Эта работа уже около 2-х месяцев, а раньше сами копали грядки и вышел очень хороший огород, с которого едим. Грядок вышло около 60. По вечерам Папа нам каждый день читает вслух, а мы работаем или что-нибудь другое делаем. - Мы 4 ходим теперь бриться, т. к. волосы страшно лезли после кори и у Марии больше полголовы вылезло - ужас что такое, а теперь так удобно. - Много очень и часто думаем о вас всех. Да хранит вас всех Господь. Бабушку(4), Т(етю) Ольгу(5) и всех крепко целую. Соф. Дм.(6) и Зину М.(7) тоже. Видала ты Надю(8) и мужа. До свидания моя дорогая Крестная, (...) до конца...

Твоя любящая тебя

Кр(естница) Т(атьяна).

+) "Православная Жизнь", февраль 1961 г., (№ 2), стр. 8.

(1) Сыновья Вел. Кн. Ксении Александровны: Князья Андрей, Феодор, Никита, Дмитрий, Ростислав и Василий Александровичи.

(2) Отъезд Государя в Ставку 22 февраля/7 марта.

(3) Фрейлина гр. А. В. Гендрикова.

(4) Императрица Мария Феодоровна.

(5) Вел. Кн. Ольга Александровна.

(6) С. Д. Евреинова, фрейлина Вел. Кн. Ксении Александровны.

(7) Гр. З. Г. Менгден, фрейлина Императрицы Марии Федоровны.

(8) Княгиня Надежда Петровна, дочь Вел. Кн. Петра Николаевича, состоявшая в морганатическом браке с кн. Н. В. Орловым.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+).

Перевод подлинника, написанного по-английски.
Август 1917ю Царское Село(1).

Дорогая моя мученица, я не могу писать, сердце слишком полно, я люблю Тебя, мы любим Тебя, благодарим Тебя и благословляем и преклоняемся перед Тобой. - целуем рану на лбу(2) и глаза, полные страдания. Я не могу найти слова, но Ты все знаешь, и я знаю все, расстояние не меняет нашу любовь - души наши всегда вместе и через страдание мы понимаем еще больше друг друга. Мои все здоровы, целуют тебя, благословляют и молимся за Тебя без конца.

Я знаю Твое новое мучение - огромное расстояние между нами, нам не говорят, куда мы едем (узнаем только в поезде), и на какой срок, но мы думаем, это туда, куда ты недавно ездила(3) - святой(4) зовет нас туда и наш друг.

Не правда ли странно, и Ты знаешь это место. Дорогая, какое страданье наш отъезд, все уложено, пустые комнаты - так больно, наш очаг на продолжении 23 лет. Но Ты, мой Ангел, страдала гораздо больше! Прощай. Как-нибудь дай мне знать, что Ты это получила. Мы молились перед иконой Знаменья(5) и я вспоминала, как во время кори она стояла на твоей кровати(6). Всегда с Тобой; душа и сердце разрывается уезжать так далеко от дома и от Тебя и опять месяцами ничего не знать, но Бог милостив и милосерд, Он не оставит Тебя и соединит нас опять. Я верю в это - и в будущие хорошие времена. Спасибо за икону для Бэби (Наследника Цесаревича).

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 197-198.

(1) Это письмо не датировано, но как явствует из текста, оно написано 1 августа, непосредственно перед отъездом в Сибирь, который имел место рано утром во вторник 1 августа.

(2) А. А. Вырубова, бывшая фрейлина и личный друг Государыни Императрицы Александры Феодоровны, была арестована по приказанию Керенского 21 марта в Александровском Дворце, где с начала революции она разделяла заключение вместе с Царственными Узниками. В этот день ее перевезли в Петроград, а на следующий день отправили в Трубецкой бастион Петропавловской крепости. Условия заключения А. А. Вырубовой, несмотря на то, что она была калекой и только что перенесла тяжелую болезнь, были чрезвычайно жестокими. Она подвергалась невероятным издевательствам со стороны тюремного начальства, караульных солдат и даже тюремного врача, которого в своих воспоминаниях она называет своим главным мучителем. "Жизнь наша была медленной смертельной казнью", - рассказывает она о своем пребывании в каземате Трубецкого бастиона. Ее оскорбляли, били по лицу, плевали в лицо. Она буквально голодала. В миску с отвратительной едой, нередко полугнилой, солдаты часто плевали, подбрасывали толченое стекло. Несколько раз ей угрожал кровавый самосуд. Рана на лбу, о которой Государыня пишет в этом письме, была получена А. А Вырубовой, когда один из караульных солдат в припадке злобы толкнул ее на косяк железной двери. Это была большая и долго не заживавшая рана. А. А. Вырубова оставалась в Петропавловской крепости до середины июня, когда ее перевели в арестантский дом, а в конце июля освободили. Произвольные аресты и содержание под стражей ни в чем не повинных людей в течение многих месяцев в ужасающих условиях, без предъявления им обвинений - одна из позорнейших страниц деятельности Временного Правительства и его представителей.

(3) Св. Иоанн Тобольский (из рода Максимовичей).

(5) См. выше письмо к Ю. А. Ден от 30 июля 1917 г., примечание 5.

(6) А. А. Вырубова заболела корью одновременно с Августейшими Детьми в первые дни февральской смуты.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Ссылка в Сибирь.
Отъезд из Царского Села. Прибытие в Тобольск. Заточение в губернаторском доме в Тобольске.

В первой половине июля 1917 г. на секретном заседании Временного Правительства, состоявшемся под председательством кн. Львова, было постановлено отправить Царскую Семью в Сибирь. Осуществление этого решения было поручено Керенскому, который выполнил эту задачу тайно и в полном согласии с крайними элементами Совета рабочих и солдатских депутатов. Необходимость отъезда официально мотивировалась соображениями безопасности и собственными интересами Царственных Узников, на самом же деле Временное Правительство действовало под давлением совдепа, и ссылка в далекую Сибирь вместо Юга, куда Государь Император тщетно просил Керенского перевезти Его Семью, была вызвана опасениями, что Царской Семье удастся вырваться из рук революционной власти. Несколько месяцев спустя после октябрьского переворота большевики отправили в то же направлении еще шесть Членов Императорской Фамилии. И действительно, эта отдаленная часть страны оказалась надежной тюрьмой. Никто из сосланных туда Августейших Особ не спасся: все Они были злодейски умерщвлены почти одновременно с Царской Семьей.

Новым местом заточения, которое тщательно скрывалось до самого отъезда, был назначен, по выбору Керенского, небольшой губернский город Тобольск, расположенный на правом берегу р. Иртыша, близ впадения в него Тобола, в 285 верстах от Тюмени, ближайшего железнодорожного пункта, лежащего на р. Туре. От весны до осени сообщение между этими двумя городами поддерживается речными пароходами, но с середины октября до мая, когда реки скованы льдом, достигнуть Тобольска можно только на лошадях.

В последних числах июля П. Жильяр сделал в своем дневнике несколько коротких записей, в которых он рассказывает, как и когда царственные Узники узнали о предстоящем отъезде.

Четверг 27 июля. - "Я узнал, что Временное Правительство решило перевезти Императорскую Семью, но куда - пока держится в тайне. Мы надеемся, что в Крым".

Суббота 29 июля. - "Нам сказали, что мы должны взять с собой как можно больше теплых вещей. Очевидно, нас повезут не на юг. Большое разочарование".

Воскресенье 30 июля. - "Наш отъезд назначен на завтра. Полковник Кобылинский сообщил мне под большим секретом, что нас переводят в Тобольск.

Тогда же, в воскресенье 30 июля, Государь Император Николай II записал в дневнике: "Сегодня дорогому Алексею минуло 13 лет. Да даст ему Господь здоровье, терпение, крепость духа и тела в нынешние ужасные времена!

Ходили к обедне, а после завтрака к молебну, к которому принесли икону Знаменской Божьей Матери. Как то особенно тепло было молиться Ее святому лику вместе со всеми нашими людьми. Ее принесли и унесли через сад стрелки 3-го полка..."

Понедельник прошел в последних сборах и прощальном посещении парка, детского острова, огорода и других любимых мест Императорской резиденции. Вечером в сопровождении Керенского приехал Великий Князь Михаил Александрович. Ему разрешили короткое свидание с Государем в присутствии постороннего лица, но проститься с Государыней и Августейшими детьми Его не допустили.

Отъезд был назначен на 1 час ночи на вторник 1 августа. К этому времени все собрались в полукруглом зале. Туда же был снесен весь багаж. Ночь прошла в томительном ожидании, так как петроградские железнодорожники, заподозрив, что поезд предназначается для Царской Семьи, чинили всякие препятствия. Наконец, в пять часов утра были поданы автомобили, и Царская Семья, конвоируемая отрядом кавалерии, покинула Александровский Дворец. Посадка происходила не на Императорской ветке, а на маленькой станции Александровская, в трех верстах от Царского Села. Прошло еще полчаса, и поезд тихо тронулся. Было без десяти минут шесть.

Вместе с Царской Семьей в числе свиты и прислуги отбыли в Тобольск следующие лица: 1) генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев(1), 2) гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков. 3) лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, 4) наставник Наследника Цесаревича Петр Андреевич Жильяр, 5) фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, 6) гоф-лектрисса Екатерина Адольфовна Шнейдер, 7) воспитательница графини Гендриковой Викторина Владимировна Николаева, 8) няня Августейших Детей Александра Александровна Теглева, 9) ее помощница Елизавета Николаевна Эрсберг, 10) камер-юнгфера Мария Густавовна Тутельберг, 11) комнатная девушка Государыни Императрицы Анна Степановна Демидова, 12) камердинер Государя Императора Терентий Иванович Чемодуров, 13) его помощник Степан Макаров, 14) камердинер Государыни Императрицы Алексей Андревич Волков, 15) лакей Наследника Цесаревича Сергей Иванович Иванов, 16) детский лакей Иван Дмитриевич Седнев. 17) дядька Наследника Цесаревича Климентий Григорьевич Нагорный, 18) лакей Алексей Егорович Трупп, 19) лакей Тютин. 20) лакей Дормидонтов, 21) лакей Киселев, 22) лакей Ермолай Гусев, 23) официант Франц Журавский, 24) повар Иван Михайлович Харитонов, 25) повар Кокичев, 26) повар Иван Верещагин, 27) поварской ученик Леонид Седнев, 28) служитель Михаил Карпов, 29) кухонный служитель Сергей Михайлов, 30) кухонный служитель Франц Пюрковский, 31) кухонный служитель Терехов, 32) служитель Смирнов, 33) писец Александр Кирпичников, 34) парикмахер Алексей Николаевич Дмитриев, 35) гардеробщик Ступель, 36) заведующий погребом Рожков, 37) прислуга графини Гендриковой Паулина Межанц, 38 и 39) прислуга г-жи Шнейдер Екатерина Живая и Мария (фамилия неизвестна)(2). Для несения караульной службы был отправлен "Отряд Особого Назначения" в составе трех рот, по одной от запасных батальонов л.-гв. 1-го (б. Его Величества), 2-го Царскосельского и 4-го (б. Императорской Фамилии) Стрелковых полков, общей численностью в 330 человек при 8 офицерах(3). Начальником отряда был назначен полковник Кобылинский, до этого занимавший должность коменданта Александровского Дворца.

В качестве комиссара по гражданской части ехал Макаров. Кроме того, чтобы доставить Царскую Семью по назначению, были командированы еще два лица: член Государственной Думы Вершинин, один из четырех участников ареста Государя Императора в Могилеве, и представитель Царскосельского совдепа прапорщик Ефимов. По выполнении своей миссии они должны были немедленно вернуться для представления доклада.

Все уезжавшие были размещены в двух поездах: в первом ехали Царская Семья, свита, часть прислуги и рота л.-гв. 1-го Стрелкового полка; во втором - остальная прислуга и роты 2-го и 4-го полков. Оба поезда следовали под флагом Японской миссии Красного Креста. Путь лежал через Вологду, Вятку, Пермь и Екатеринбург до Тюмени. Большие станции поезд проходил без остановки. Останавливались на маленьких станциях и на разъездах, а иногда и среди поля, где Царственным Узникам разрешалось выходить на прогулку.

Вечером 4 августа Царская Семья приехала в Тюмень, где через несколько часов пересела на пароход "Русь" для дальнейшего следования по рекам туре и Тоболу до места назначения. Второй пароход, со стражей на борту, шел сзади. Под вечер 6 августа, в день праздника Преображения Господня, Царская Семья прибыла в Тобольск.

Так как губернаторский дом, названный новой властью "Домом Свободы" и предназначенный служить тюрьмой Царственных Узников, не был готов к Их приезду, Им пришлось остаться на пароходе еще неделю. Наконец, 13 августа все приготовления были закончены, и Царская Семья перешла в новое место Своего заточения. Свиту поместили в доме купца Корнилова, расположенном по другую сторону улицы, почти напротив Губернаторского дома.

На следующий день Государь попросил пригласить священника, который совершил, по случаю благополучного прибытия, благодарственный молебен с водоосвящением, и все комнаты дома были окроплены святой водой. Так, с молитвой и благословением Божиим, начался тобольский период страданий Государя и Его Августейшей Семьи.

Первые полтора месяца жизни в Тобольске до приезда в конце сентября комиссара Панкратова, сменившего Макарова, были самым спокойным временем заключения Царской Семьи. Власть была в руках полковника Кобылинского, не подчинявшегося местным властям, который сердечно привязался к Их Величествам и делал все возможное, чтобы облегчить условия заточения.

Большим утешением для Государя, Государыни и Детей была возможность посещения церкви, чего Они были лишены в Царском Селе. Вечерние богослужения совершались на дому, а на литургию разрешалось ходить в находившуюся неподалеку Благовещенскую церковь, где для Них совершались ранние обедни.

Жители Тобольска всячески выражали свою преданность Царской Семье. Проходя мимо дома и увидя кого-нибудь в окнах, они снимали шапки. Многие крестили Царственных Узников. Когда Они направлялись в церковь или возвращались оттуда через прилегающий к дому небольшой городской сад, на пути собиралась толпа, и здесь можно было видеть людей, становившихся на колени при проходе Их Величеств.

(1) На допросе, произведенном судебным следователем Соколовым, Керенский показал: "Царю не делалось никаких стеснений в выборе тех лиц, которых Он хотел видеть около Себя в Тобольске. Я хорошо помню, что первое лицо, которое Он выбрал, не пожелало быть с Ним и отказалось... Тогда Царь выбрал Татищева. Татищев согласился. Татищев держал себя вообще с достоинством, вообще, как должно, что тогда в среде придворных было редким исключением" (стр. 28).

П. Жильяр, отмечая. Что выбор Государя пал на Татищева, пишет: "Узнав о желании своего Монарха, генерал Татищев немедленно устроил свои дела и, несколько часов спустя, с чемоданом в руках, отправился в Царское Село. Мы застали его уже в поезде в момент отъезда" (стр. 181).

(2) Позднее в Тобольск прибыли: 1) преподаватель английского языка Сидней Иванович Гиббс, 2) доктор медицины Владимир Николаевич Деревенко, 3) фрейлина баронесса София Карловна Буксгевден. 4) камер-юнгфера Магдалина Францевна Занотти, 5) комнатная девушка Анна Яковлевна Уткина и 6) комнатная девушка Анна Павловна Романова, но три последние допущены к Царской Семье в Тобольске не были.

(3) По два офицера на роту: от 1-го полка - прапорщики Зима и Мяснянкин, от 2-го полка - прапорщики Семенов и Пыжов, от 4-го полка - поручики Каршин и Малышев; кроме того, заведующий хозяйственной частью капитан Аксюта и адъютант Отряда поручик Мундель. Все офицеры были не кадровые, а прикомандированные, и, за исключением поручиков Малышева и Мунделя, все они были очень левого направления.

Из книги "Письма Святых Царственных Мучеников из заточения."
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря
Санкт-Петербург 1998г.

Письма из заточения в Тобольске. (1)

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны В. Г. Капраловой
О приезде в Тобольск М. С. Хитрово
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск, сентябрь 1917 г.)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. 17-го октября, 1917 год. Тобольск.
От Государя Императора Николая Александровича Вел. Кн. Ксении Александровне.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск) 27 ноября 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому Тобольск, 29-го ноября 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск, 9 декабря 1917 г.)
От Вел. Кнж. Татьяны Нниколаевны А. А. Вырубовой (Тобольск) 9-го декабря (1917 г.)(1)
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. В. Сыробоярскому. (Тобольск) 10 декабря (1917 г.)
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны А. А. Вырубовой Тобольск, 10-го декабря 1917 г.
От Вел. Кнж. Марии Николаевны З. С. Толстой. Тобольск. 10 декабря 1917 г.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны А. А. Вырубовой.
От Вел. Кнж. Ольги Николаевны С припиской Вел. Кнж. Анастасии Николаевны, М. С. Хитрово.
От Государыни Императора Николая Александровича Вел. Кн. Ксении Александровне.
От Государыни Императрицы Александры Феодоровны М. М. Сыробоярской. (Тобольск) 8-го января (1918 г.)
наверх

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны
В. Г. Капраловой+)

Открытка, 14 х 9.
10-го августа 1917 г. Тобольск

Милая Вера Георгиевна.

Приехали мы сюда благополучно. Живем пока на пароходе, т. к. дом не готов. Пока пишу идет дождь и сыро. М. (Вел. Кнж. Мария Николаевна) лежит, т. к. простудилась, но теперь уже ей лучше. Передайте сестре и Евг. Алекс. поклон. Надеюсь Вы все здоровы. Всего хорошего. Целуем Вас. Не забывайте. Извиняюсь за мазню.

+) Печатается впервые.

наверх

О приезде в Тобольск М. С. Хитрово

На общем фоне революции, который Государь Император так верно заклеймил словами "кругом измена, и трусость, и обман", молодая фрейлина Маргарита Сергеевна - или, как ее сокращенно называли. "Рита" - Хитрово вписала свое имя на славной странице истории, показав пример безграничной преданности Царской Семье, самоотверженности, смелости и мужества.

Во время война она работала вместе с Августейшими сестрами милосердия в Собственном Ее Величества лазарете в Царском Селе и за эти годы особенно сблизилась со своей сверстницей Великой Княжной Ольгой Николаевной. Не прошло и двух недель после отъезда Царской Семьи, как она отправилась в путь, взяв с собой письма для передачи Их Величествам, Августейшим детям и лицам свиты. Она ехала для того, чтобы как-нибудь, хотя бы мельком, повидать Царскую Семью, лелея надежду быть чем-либо Ей полезной или, по крайней мере, разделить с Царственными Узниками выпавшие на Их долю испытания. Эта поездка через бунтующую Россию, в переполненных разнузданной солдатней поездах представляла немалую опасность для беззащитной юной путешественницы и сама по себе была подвигом.

Путешествие прошло благополучно, и 18 августа М. С. Хитрово достигла места назначения. "Приехав в Тобольск, - рассказывает Т. Боткина, - она моментально направилась в дом, где помещалась свита, и наткнулась на гр. Гендрикову, которая провела ее в свою комнату. Затем туда же пришел мой отец, и они все мирно разговаривали, когда пришел Кобылинский и объявил, что он вынужден арестовать Хитрово". Это было сделано по личному распоряжению Керенского, который, получив донос о якобы замышляемом освобождении Царской Семьи, поторопился отправить на имя прокурора Тобольского Окружного Суда срочную телеграмму(1) со следующими предписаниями: "Исключительное внимание обратите на приезд Маргариты Сергеевны Хитрово, молодой светской девушки, которую немедленно на пароходе арестовать, обыскать, отобрать все письма. Паспорта и печатные произведения, все вещи, не составляющие личного дорожного багажа... немедленно под надежной охраной доставить в Москву прокулату (т. е. прокурору судебной палаты)..." (Н. Соколов, стр. 23). Приказание было строго выполнено, и мнимая заговорщица была в тот же день выслана из Тобольска.

18 августа Государь Император записал в Своем дневнике: "Утром на улице появилась Рита Хитрово, приехавшая из Петрограда, и побывала у Настеньки Гендриковой. Этого было достаточно, чтобы вечером у нее (Гендриковой) произвели обыск". На другой день, 19 августа, Он добавил: "Вследствие вчерашнего происшествия Настенька лишена права прогулки по улицам в течение нескольких дней, а бедная Рита должна была выехать обратно с вечерним пароходом".

В газетах вокруг этой поездки был поднят невероятный шум, долго не прекращавшийся, и революционной власти еще долго мерещился призрак монархического заговора, предпринятого с целью освобождения Царской Семьи.

Так закончилась неудачная попытка героической русской девушки соединить свою судьбу с мученической судьбой обожаемой Царской Семьи.

!) Информация о монархическом заговоре была получена от одного из чиновников прокурорского надзора. Случайно в поезде он подслушал разговор между двумя ехавшими с ним в одном купе пассажирками, одной из которых была Л. В. Хитрово, мать Маргариты Сергеевны. Она рассказывала о ссылке Царской Семьи, о попытке освободить Царственных Узников, о поездке дочери в Тобольск и т. д. Сказанного было достаточно для того, чтобы ретивый чиновник мог состряпать донос, который и был представлен по начальству. Поднимаясь по иерархической лестнице, этот донос вырос до гиперболических размеров и в таком виде достиг самого министра-председателя", вызвав панику у него и среди его окружения, в результате чего в Тобольск и была послана злополучная телеграмма за его подписью.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск, сентябрь 1917 г.)

Так странно раненых не видеть, быть без этой работы. 15-го августа было бы три года, как работали в лазарете, но наша отставка это испортила. Но мне всегда хочется надеяться, что вдруг, если много работы будет и не хватит рук, опять вернуть на место. Что почувствуют старые раненые, если опять их привезут и старых сестер найдут? Но это фантазия - не сбудется. И без нас(1) довольно сестер милосердия. Но сомневаюсь, чтобы все так любили работу, как мы, чувствовали, что помогаешь, облегчаешь. Иногда очень больно делаешь, обижаешь невольно. Так чудно потом. Страшно интересны все операции. А сколько новых знакомых нашли, только мое здоровье мешало мне ездить в другие лазареты, и это было жалко и очень сожалею, но сил не хватало последний год.

Сестра.

+) "Скорбная памятка",стр. 54.

(1) Подразумеваются Государыня Императрица Александра Федоровна, Вел. Кнж. Ольга Николаевна и Вел. Кнж. Татьяна Николаевна.

От Вел. Кнж. Татьяны Николоевны
З. С. Толстой+).

Фрагмент письма:
(Тобольск) 2-го октября 1917 г. Губернаторский дом.

... Мы все тут, в общем ничего, устроились хорошо. Дом небольшой, но уютный. Есть балкон, на котором много сидим. Погода тут почти каждый день чудная, очень тепло, но листья сильно падают. На воздухе бываем много. Есть у нас здесь крошечный садик за кухней, с огородом посредине.

Обойти все это можно (не преувеличивая) в три минуты. Потом нам огородили часть улицы перед домом, где мы гуляем, т. е. ходим взад и вперед - 120 шагов длины. Улицы все здесь покрыты деревянными досками и во многих местах большие ямы, но ездят все благополучно. Наши окна выходят на улицу, так что единственное развлечение смотреть на гуляющих. Три раза мы были в церкви - такое было утешение и радость! По субботам и остальные разы у нас была всенощная и обедница. Конечно, и это хорошо, но все же не может заменить нам церковь. Ведь больше полугода мы не были в настоящей, потому что в Царском Селе у нас была походная... Время проходит быстро и однообразно. Работаем, читаем, играем на рояле, гуляем, уроки есть. Вот и все. Адресуйте прямо мне сюда, или на имя комиссара Панкратова, через которого проходит вся корреспонденция. ...

Татьяна.

+) "Русская летопись", кн. 1, стр. 142.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
17-го октября, 1917 год. Тобольск.

Мои мысли Вас много окружают. Столько месяцев ничего о Вас не знала, и Вы мои 7 писем не получили. Только 2. Письмо последний раз в конце июля. Перестала почти писать, только изредка. Боюсь другим повредить. Выдумают опять какую-нибудь глупость(1).

Никто никому не верит, все следят друг за другом. Во всем видят что-то ужасное и опасное. О, люди, люди! Мелкие тряпки. Без характера, без любви к Родине, к Богу. Оттого Он и страну наказывает.

Но не хочу и не буду верить, что Он ей даст погибнуть. Как родители наказывают своих непослушных детей, так и Он поступает с Россией. Она грешила и грешит перед Ним и не достойна Его любви. Но Он всемогущий - все может. Услышит, наконец, молитвы страдающих, простит и спасет, когда кажется, что конец уже всего. Кто свою Родину больше всего любит, тот не должен веру потерять в то, что она спасется от гибели, хотя все идет хуже. Надо непоколебимо верить. Грустно, что рука его(2) не поправилась, что не придется вернуться на старое место - но это лучше. Невыносимо тяжело и не по силам, было бы. Будьте бодрой. Оба не падайте духом. Что же делать, придется страдать, и чем больше здесь, тем лучше там. После дождя - солнце, надо только терпеть и верить. Бог милостив, своих не оставит. И Вы увидите еще лучшие дни. Александр Владим. молод - много впереди. Надо перенести смертельную болезнь, потом организм окрепнет и легче живется и светлее. Молюсь всем сердцем, нежно обнимаю.

Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 54-55.

(1) Государыня имеет в виду правительственную и газетную шумиху, вызванную поездкой в Тобольск М. С. Хитрово, которую заподозрили в принадлежности к организации, пытавшейся освободить Царскую Семью из заточения.

(2) Речь идет о сыне М. М. Сыробоярской - Александре Владимировиче.

наверх

От Государя Императора
Николая Александровича
Вел. Кн. Ксении Александровне+).

Надпись на конверте:
Заказное.
Великой Княгине
Ксении Александровне

Ай-Тодор.
Таврич. Губ.

Этикетка заказн. письма: 3. № 990. Тобольск
Почтовая печать: Тобольск, 9. 11. 17.
Тобольск. 5-го ноября, 1917 г.

Милая дорогая моя Ксения,

От всей души благодарю Тебя за доброе письмо от 15-го окт. доставившее мне огромную радость.

Все, что ты пишешь о здоровье Мама, теперь успокоило меня. Дай Бог, чтобы силы Ее вполне восстановились и чтобы Она берегла здоровье свое.

Мы только что вернулись от обедни, кот. для нас начинается в 8 час. при полной темноте.

Для того, чтобы попасть в нашу церковь, нам нужно пройти городской сад и пересечь улицу - всего шагов 500 от дома. Стрелки стоят редкою цепью справа и слева и когда мы возвращаемся домой они постепенно сходят с мест и идут сзади, а другие вдали сбоку, и все это напоминает нам конец загона, так что мы каждый раз со смехом входим в нашу калитку.

Я очень рад, что у вас сократили охрану - "дюже надоело" и вам и им понятно.

Бедные сбитые с толку люди. Постараюсь написать Мише (Вел. Кн. Михаил Александрович), никаких известий о нем не имел кроме как от Тебя.

Зима никак не может наступить настоящая; два дня идет снег при небольшом морозе, потом все тает и снова то же повторяется. Но воздух отличный чистый, дышится очень хорошо.

Тут мы живем как в море на корабле и дни похожи один на другой, поэтому я тебе опишу нашу жизнь в Ц. Селе.

Когда я приехал из Могилева, то как Ты знаешь, застал всех детей очень больными, в особенности Марию и Анастасию.

Проводил разумеется весь день с ними, одетый в белый халат. Доктора приходили к ним утром и вечером, первое время, в сопровождении караульного офицера. Некоторые из них входили в спальню и присутствовали при осмотре докторами. Потом это сопровождение врачей офицерами было прекращено.

Я выходил на прогулку с Валей Д(олгоруковым) и с одним из офицеров или самим караульным начальником. Так как парк перестали чистить с конца февраля, гулять было негде из-за массы снега - для меня явилась прекрасная работа - очищать дороги.

Цепь часовых стояла - одна вокруг дома, а другая вокруг пруда и решетки маленького сада против окон комнат Мама.

Гулять можно было только внутри и вдоль второй цепи.

Когда стал лед и сделалось тепло, бывший комендант полк. Коровиченко объявил, что он отодвинет цепь подальше.

Прошло три недели и никакой перемены. В один прекрасный день со мною последовали четыре стрелка с винтовками; этим я воспользовался и, ничего не говоря, пошел дальше в парк. С тех пор начались ежедневные большие прогулки в парк, а днем рубка и распилка сухих деревьев. Выходили мы все из дверей круглой залы, ключ от нее хранился у кар. нач. (полк. Кобылинский).

Балконом ни разу не пользовались, так как дверь к нему была заперта.

Выход наш в сад вместе со всеми нашими людьми, для работы или на огороде или в лесу, должно напоминал оставление зверями Ноева Ковчега, потому что около будки часового у схода с круглого балкона собиралась толпа стрелков, насмешливо наблюдавшая за этим шествием. Возвращение домой тоже происходило совместное, т. к. дверь сейчас же запиралась. Сначала я здоровался по привычке, но затем перестал, п. ч. они плохо и вовсе не отвечали.

Летом было разрешено оставаться на воздухе до 8 час. вечера; я катался с дочерьми на велосипеде и поливал огород, т. к. было очень сухо. По вечерам мы сидели у окон и смотрели как стрелки возлежали на лужайке, курили, читали, возились и попевали.

Стрелки, приехавшие с нами сюда, совсем другое - это почти все побывавшие на фронте, очень многие ранены и с Георг. Кр. и мед. - большею частью настоящие солдаты. Мы со многими перезнакомились.

Забыл упомянуть, что в марте и апреле по праздникам на улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена.

Шествия эти неизменно кончались в нашем парке у могилы "Жертв Революции", кот. вырыли на аллее против круглого балкона. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк.

Этот несносный Похор. Марш преследовал нас потом долго и невольно все мы посвистывали и попевали его до полного одурения.

Солдаты говорили нам, что и им надоели сильно эти демонстрации, кончавшиеся обыкновенно скверной погодой и снегом.

Разумеется за этот долгий срок с нами было множество мелких забавных и иногда неприятных происшествий, но всего не описать, а когда-нибудь, даст Бог, расскажем Вам на словах.

Боюсь, что надоел Тебе, милая Ксения, чересчур долгим письмом, да и рука у меня затекла.

Постоянно мысли мои с Тобой, дорогою Мама и твоею семьей. Крепко обнимаю тебя и их всех, как люблю.

Бепуатоны Тебя нежно целуют.

Да хранит и благословит всех вас Господь. Как хотелось бы быть вместе.

Прощай моя дорогая.

Всею душою Твой старый Ники.

К письму приложена записка Государя Императора, расшифровывающая псевдонимы большевистских главарей:

Ленин - Ульянов (Цедерблюм)
Стеклов - Нахамкес
Зиновьев - Апфельбаум
Троцкий - Бронштейн
Каменев - Розенфельд
Горев - Гольдман
Меховский - Гольденберг
Мартов - Цедербаум
Суханов - Гиммер
Загорский - Крахман
Мешковский - Голлендер(1)

+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 6-9.

(1) См. Указатель личных имен.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. А. Вырубовой+)

Перевод подлинника, написанного по-английски.
24 ноября 1917. Тобольск.

Дорогая, вчера я получила Твое письмо от 6 ноября и благодарю от всего сердца. Такая радость слышать о Тебе, Бог очень милостив, дав нам это утешение. Жизнь в городе (Петрограде) должна быть ужасной, в душных комнатах, огромная, крутая лестница, никаких прогулок и только ужасы вокруг. Бедное дитя! Но Ты знаешь, что душой и сердцем я с Тобой, разделю все Твои страдания и молюсь за тебя горячо.

Каждое утро я читаю книгу, которую Ты мне подарила семь лет тому назад: "День за днем", и очень ее люблю, нахожу много слов и утешение. Погода переменчивая: мороз и солнце, потом тает и темно. Ужасно скучно для тех, кто любит длинные прогулки и кто их лишен. Уроки продолжаются как раньше. Мать и дочки работают и много вяжут, приготовили рождественские подарки. Как время летит, скоро будет 9 месяцев, что я со многими простилась... и Ты одна в страдании и одиночестве. Но Ты знаешь, где искать успокоения и силу и Бог Тебя никогда не оставит - Его любовь выше всего. Все в общем здоровы, исключая мелких простуд: иногда колено и ручка пухнет(1), но слава Богу без особых страданий. Сердце болело последнее время. Читаю много, живу в прошлом, которое так полно богатых и дорогих воспоминаний. Надеюсь на лучшее будущее. Бог не оставляет тех, кто Его любит и верит в Его безграничное милосердие, и когда мы меньше всего ожидаем, Он нам поможет и спасет эту несчастную страну. Терпенье, вера и правда.

Как Тебе понравились две карточки, которые я нарисовала? Три месяца ничего не слыхала о Лили (Ю. А. Ден). Тяжело быть отрезанной от всех дорогих. Я так рада, что Твой верный Берчик и Настя с Тобой, а где Зина (Менштед) и Маня (Ребиндер)? Отец Макарий значит тоже ушел в лучший мир? Но там он ближе к нам, чем на земле. Наши мысли будут встречаться в будущем месяце. Помнишь наше последнее путешествие и все, что случилось после(2). После этой годовщины может быть Господь смилуется над нами. Иза (бар. С. К. Буксгевден) и девушки(3) еще не приехали. Поцелуй от меня Прасковью и детей. Все целуют "Большого Бэби"(4) и благословляют. Храни Бог. Не падай духом. Хотела бы послать Тебе что-нибудь съедобное.

+) "Русская летопись", кн. 4, стр. 199-200.

(1) Государыня говорит о Наследнике Алексее Николаевиче.

(2) См. письмо Ее Величества от 20 декабря на имя А. А. Вырубовой, примечание 7.

(3) Камер-юнгфера М. Ф. Занотти и комнатные девушки А. П. Романова и А. Я. Уткина.

(4) Прозвище А. А. Вырубовой.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск) 27 ноября 1917 г.

Милая Мария Мартиановна,

Анна Демидова(1) получила Ваше письмо от 9-го и 25 октября и от души Вас благодарит. Попробую и я Вам писать. Дай Бог получите, хотя многое теряется. Мы понимаем, как страшно тяжело у Вас на душе. Ваши дорогие уехали от Вас, ничего о них не знаете. В такое беспокойное неестественное время все трудно перенести. Боишься за дорогих, но Господь Бог не оставит их и услышит Ваши молитвы. Вашу молитву часто читаю и Вас вспоминаю. В молитве утешение; жалею я тех, которые находят немодным, ненужным молиться. Не понимаю даже, чем они живут. Духовный мир далек от них, все суета и суета. Оттого все так плохо пошло. Он не может благословить и дать удачу таким. Все забыли и Родину и правду. Живут ложью, только о собственных выгодах и думают. Неимоверно тяжело видеть гибель народа дорогой страны, но Христос не оставит своих, не даст погибнуть всем невинным. Соблазн и разруха всего, тьма покрывает все, стыди срам. До чего в это короткое время дошли, разве совесть у них все еще спит? А когда последняя их минута придет, когда перед вечным судом будут стоять... хочется им кричать: "Проснитесь, душа погибает". Земное короткое существование проходит, а что там их ждет? Милосердный Господь, сжалься над несчастной Родиной, не дай ей погибнуть под гнетом "свободы". Простите, что так пишу, но вырвалось, крик души. Слишком сильно я свою Родину люблю, нелегко видеть, как с удовольствием все разрушают, мучают - позор. Довольно этого! Христос Спаситель наш умер, страдал за грехи наши и спасет страну еще. Крепко этому верю. Сегодня праздник Знамения(2), и вчера Вас и А. В.(3) вспоминали.

Да хранит Вас Господь Бог. Нежно Вас целую. Шлю Вам самый сердечный привет. Дети Вас целуют.

Всем сердцем Ваша.

Сестра А.

+) "Скорбная Памятка", стр. 55.

(1) Комнатная девушка Ее Величества.

(2) 27 ноября/10 декабря - Воспоминание Знамения от иконы Божьей Матери в Новгороде в 1170 г. Накануне, 26 ноября/9 декабря, праздник Царскосельской иконы Знамения Божьей Матери.

(3) Полк. Сыробоярский, сын М. М. Сыробоярской.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+)
Тобольск, 29-го ноября 1917 г.

Получила сегодня от мамы (М. М. Сыробоярская) открытку, она пишет под впечатлением Вашего письма из Вологды(1). Да, Господь Бог Вас опять спас, и впредь не оставит. Сердечное спасибо за открытку из Иркутска. - Из Тюмени, к сожалению, все еще не переслали, так скучно! Тяжело маме. Что Вы так далеко, и она долго о Вас ничего не узнает.

Могу себе представить, как ужасно все, что там пережили (кровавые октябрьские события в Москве). Тяжело неимоверно, грустно, обидно, стыдно, но не теряйте веру в Божию милость. Он не оставит Родину погибнуть. Надо перенести все эти унижения, гадости, ужасы с покорностью (раз не в наших силах помочь). И Он спасет, долготерпелив и милостив - не прогневается до конца. Знаю, что Вы этому не верите. И это больно, грустно. Без этой веры невозможно было бы жить...

Многие уже сознаются, что все было - утопия, химера... Их идеалы рухнули, покрыты грязью и позором, ни одной хорошей вещи не сделали для Родины - свобода - разруха - анархия полная, вплоть до чего дошли, жаль мне даже этих идеалистов (когда они добрые), но поблагодарю Бога, когда у них глаза откроются. Лишь о себе думали, Родину забыли, - все слова и шум. Но проснутся многие. Ложь откроется, вся фальшь, а весь народ не испорчен, заблудились, соблазнились. Некультурный, дикий народ, но Господь не оставит, и святая Богородица заступится за Русь бедную нашу.

Надеюсь, что благополучно получите письмо, напишите сейчас.

До свидания. Желаю Вам всего хорошего. Господь с Вами. Будьте бодрым. Самый сердечный привет.

Сестра.

+) "Скорбящая Памятка", стр. 56-58.

(1) По пути во Владивосток, куда направлялся полк. Сыробоярский.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
М. М. Сыробоярской+).
(Тобольск, 9 декабря 1917 г.)

Много о Вас, милая, думаю; грустно и тоскливо на душе. Тяжела разлука с дорогими и любимыми... без известий.

Но Господь милостив и их охраняет и услышит молитвы и видит слезы матери. Боже мой - эти переговоры о мире... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит(1). По моему, самое худшее прошло - хотя много еще тяжелого впереди. Но душа как-то чувствует свет. Невозможно падать духом. Чувствуешь, что что-то свыше поддерживает все время и дает надежды на лучшие дни, светлые. Но терпеть надо еще и... молиться. Милая, читайте теперь почаще акафист "Нечаянной Радости" (образ в Кремле). Я ее много читаю и нужна она всем крепко верующим.

Рождество близко и... мир, но мир душевный хочется видеть в русских сердцах, а не измену с немцами. Солнце сияет за тучами, мы его только не видим, но оно старается нам показаться - откроем глаза, поднимем сердца, раскроем души, призовем Матерь Божью на помощь Родине. Сегодня праздник Нечаянной Радости(2). Господь с Вами, милая. Горячо Вас люблю, за Вас обоих (мать и сын Сыробоярские) молюсь и за Россию.

Сестра.

+) "Скорбная Памятка", стр. 58.

(1) Подчеркивая эти слова Государыни в "Скорбной Памятке" (стр. 58-59), ген. А. В. Сыробоярский пишет:

"Какими огненными буквами должны войти в историю России и в сердца Русских людей эти слова письма Царицы: "Боже мой - эти переговоры о мире... позор величайший. А по моему глубокому убеждению, Господь этого не допустит".

А как еще недавно вся Россия, весь мир шептал - Царица хочет сепаратный мир с немцами заключить, Россию, союзников предать...

Верховный революционный главнокомандующий Алексеев бросает тень измены на Императрицу только потому, что во дворце, в комнатах Царя, Верховного вождя Армии, была найдена карта Русского фронта. Г-н Керенский в своих заграничных газетных статьях уверяет, что он создавал революцию для того, чтобы не допустить Царя заключить сепаратный мир с немцами. Русское общество, аристократия, Члены Госуд. Думы - все боролись тоже во имя этой идеи... и победили. И вот накануне заключения позорного Брестского мира, подготовленного всеми этими победителями... из далекой Сибири, из заточения, накануне принесения последней своей жертвы Отечеству - собственной жизни, Царица в отчаянии восклицает: "Боже мой - эти переговоры о мире позор величайший"...Но разве в этом только позор, а не в той клевете, подлой лжи, которую общими усилиями возвели на Ее Величество".

(2) Праздник иконы Божьей Матери "Нечаянная Радость".

наверх

От Вел. Кнж. Татьяны Нниколаевны
А. А. Вырубовой+)
(Тобольск) 9-го декабря (1917 г.)(1)

Голубушка моя родная, постоянно думаю о Тебе, молюсь и много говорим и вспоминаем. Тяжело, что так давно не видались, но Бог поможет нам и наверно еще встретимся, в лучшие времена, чем те, которые мы переживаем. Вспоминаем добрую Ек. Вик. (Сухомлинову), нося ее брошки и твои маленькие вещицы всегда с нами и так Тебя напоминают. Живем тихо и мирно. Дни проходят очень скоро. Утром в нас уроки. Гуляем от 11-12 перед домом в загроможденном для нас месте, завтракаем все вместе внизу. Иногда Мама с Алексеем с нами, но обыкновенно они одни наверху у Папы в голубом кабинете. Днем тоже гуляем часа 1 ?, если не очень холодно. Чай пьем наверху. Потом читаем или пишем, обедаем опять все вместе, а потом все остаются вечером у нас. Кто работает или играет в карты или во что-нибудь другое. Иногда Папа читает вслух.

И так каждый день тоже самое. По субботам у нас бывает всенощная дома в зале в 9 час. вечера, так как до этого батюшка служит в церкви. Поет хор любителей, а раньше монахини(2). По воскресеньям, когда пускают ходить в ближайшую церковь Благовещения, в 8 час. утра, идем пешком (через) городской сад, кругом конечно стоят солдаты стрелки, приехавшие с нами. Обедню служат для нас отдельно в прав. Приделе, а для всех - потом. По праздникам к сожалению приходится иметь дома молебен или обедницу; например, 6-го декабря(3) пришлось быть дома. Грустно было в такой большой праздник не быть в церкви, но что же, не всегда можно делать, что хочешь, правда? Надеюсь, что Ты можешь много ходить в церкви, если здоровье не мешает. А как твое сердце и нога. Передай, душка, привет Марии (Распутиной), сестре (А. А. Пистолькорс), О. В. (Лохтиной). Попроси помолиться, целую ее и всех, кто помнит. Видаешь ли ты Сергея Петровича (гр. Мусин-Пушкин). Помнишь как мы тебя, бедную, дразнили. Жуку (санитар) привет. Кюре, старичку и, если видаешь. А где Тина с мужем - у нее на родине? Буду очень о Тебе думать все это время. Храни тебя Бог, моя дорогая, горячо любимая душка. Рада, что родители Елизбара (кн. Э. А. Эристов) такие добрые, его я хорошо знаю, а их не видала. Письма все идут через комиссара (Панкратова). Иза (бар. С. К. Буксгевден) еще не приехала, - наверное не была у тебя. Крепко целую как люблю. Христос с Тобою.

Твоя Татьяна.

+) "Русская Летопись", кн. 4, стр. 240-241.

(1) Это письмо послано через кн. Э. А. Эристова. См. письмо от 9 декабря на его имя и письмо от 10 декабря на имя А. А. Вырубовой.

(2) Из Иоанновского монастыря.

(3) Тезоименитство Государя Императора - 6/19 декабря.

наверх

От Государыни Императрицы
Александры Феодоровны
А. В. Сыробоярскому+).
(Тобольск) 10 декабря (1917 г.)

Какие теперь грустные праздники! Помню письма с фронта прошлую зиму -как елку готовили - концерт, подарки старой части тоже. Да - хорошо, что заранее не знаем, что судьба нам готовит!

Да, живешь в прошлом и в надежде лучших дней. Не надо так мрачно смотреть - голову наверх - бодрее всем в глаза смотреть. - Никогда надежду не терять - непоколебимо верить, что пройдет этот кошмар. Не все потеряно - страна молодая - как после смертельной болезни, организм еще больше окрепнет - так и с дорогой Родиной будет. Вспомните мои слова - я так много пережила, страдала - старая в сравнении с Вами - все-таки сильнее верю и надеюсь, чем Вы.

Господь испытывает - а потом облегчит - полечит все ужасные раны. Немного еще потерпит, с новым годом будут лучшие дни - хотя много еще впереди работы всем, острый период пройдет, и тогда придется всеми