Священномученик и исповедник Протопоп Аввакум.
Священномученик и исповедник Протопоп Аввакýм 25 ноября 1620 года, Григорово, Нижегородский уезд — 14 (24) апреля 1682 года, Пустозёрск) — протопоп города Юрьева-Повольского, противник церковной реформы Патриарха НиконаXVII века, духовный писатель. Ему приписывают 43 сочинения, в том числе знаменитое «Житие», «Книга бесед», «Книга толкований», «Книга обличений» и др. Его считают родоначальником новой российской словесности, вольного образного слова, исповедальной прозы.
Происходивший из бедной семьи потомственного приходского священника (Петра, сына Кондратьева), довольно начитанный, строгого нрава, он приобрёл известность довольно рано как подвижник православия, прославившийся также изгнанием бесов. Родившись «в нижегородских пределах за Кудмою рекою, в селе Григорове», Протопоп Аввакум в 15-летнем возрасте лишился отца и много вытерпел от своего сиротства. По словам Протопоп Аввакума, отец его «прилежаше пития хмельнова», а мать Мария, во иночестве Марфа, была большая «постница и молитвеница» и «всегда учаше» сына «страху Божию». Только в выборе жены ему очень посчастливилось. По указанию матери женился он семнадцати лет на обедневшей четырнадцатилетней сироте, дочери кузнеца Анастасии Марковне, которая была ему истинной «помощницей ко спасению», верным другом во всех его невзгодах.
В 1642 году Протопоп Аввакум был рукоположен в диаконы, а в 1644-м —рукоположен в священника. Он стал священником села Лопатицы Макарьевского уезда Нижегородской губернии. Уже здесь резко определился в нём тот не знающий ни малейших уступок ригоризм, который и сделал его жизнь рядом непрерывных мучений. Строгий к самому себе до того, что раз, когда во время исповеди пришедшей к нему «девицы, блудному делу повинной», в нём загорелся «огонь блудный», он «зажег три свещи и прикрепил к налою и возложил руку правую на пламя и держал, дондеже угасло злое желание», Протопоп Аввакум столь же строго относился и к своей пастве и ко всякому беззаконию, с которым ему приходилось встречаться. У некоей вдовы «начальник отнял дочерь», протопоп заступился.
Однажды в Лопатицы пришли «плясовые медведи с бубнами и с домрами» — любимые увеселители древней Руси, и аскет Протопоп Аввакум, «по Христе ревнуя изгнал их и хари и бубны изломал един у многих и медведей двух великих отнял — одного ушиб, а другого отпустил в поле». В это время (1648 год) плыл Волгою мимо Лопатиц воеводаВасилий Петрович Шереметев. Ему пожаловались на самоуправство Протопопа Аввакума. Шереметев призвал его к себе, попенял и хотел было уже отпустить, велев только на «прощание благословить сына своего Матвея, брадобрейца». Но приверженец старины, «видя блудоносный образ» молодого боярина, не убоялся гнева воеводы и наотрез отказался благословить боярича. Прихожан своих Протопоп Аввакум беспрерывно уличал и стыдил за разные пороки, а священников соседних за то, что они плохо исполняют церковные правила и предписания. «Начальник», которого он уличал за то, что тот у вдовы дочь отнял, его сначала «до смерти задавил», так что он лежал «мертв полчаса и больше», затем «пришед в церковь бил и волочил за ноги по земле в ризах», палил «из пистола» и наконец «дом отнял и выбил, все ограбя». Шереметев, взбешённый отказом Протопопа Аввакума благословить его сына, бросил упрямца в Волгу, так что протопоп еле спасся от неминуемой гибели.
После того как Протопоп Аввакуму два раза пришлось бегством спасаться из Лопатиц в Москву, он был назначен протопопом в Юрьевец-Повольский. Строгий к самому себе, он беспощадно преследовал всякое отступление от церковных правил («попы и бабы, которых унимал от блудни», уже через 8 недель после того, как Протопоп Аввакум прибыл в этот город, «среди улицы били батожьем и топтали» его и грозились совсем убить «вора, бл…на сына, да и тело собакам в ров бросить»), в результате чего около 1651 года был вынужден бежать от возмущённой паствыЮрьевца в Москву. Здесь Протопоп Аввакум Петрович, считавшийся учёным и лично известный царю, находившийся в самых дружеских отношениях с царским духовником Стефаном Вонифантьевым, участвовал в проводимой при патриархе Иосифе «книжной справе». Проживал он у друга своего, протопопа Казанского собора Иоанна Неронова, «ведая церковь его, егда тот куда отлучался». Когда патриарх Иосиф скончался в 1652 году, новый патриарх Никон, некогда приятель Протопоп Аввакума, заменил прежних московских справщиков украинскими книжниками во главе с Арсением Греком, знавшими греческий язык. Причиной послужила разность подходов к реформе: если Протопоп Аввакум, Иван Неронов и другие выступали за исправление церковных книг по древнерусским православным рукописям, то Никон собирался сделать это, опираясь на греческие богослужебные книги. Первоначально патриарх хотел взять древние «харатейные» книги, но потом довольствовался итальянскими перепечатками. Протопоп Аввакум же и другие противники реформы были уверены, что эти издания не авторитетны и имеют искажения. Протопоп подверг точку зрения Никона резкой критике в челобитной царю, написанной им совместно с костромским протопопом Даниилом.
Протопоп Аввакум занял одно из первых мест в ряду приверженцев старины и был одной из первых жертв преследования, которому подверглись противники Никона. В сентябре 1653 года его бросили в подвал Андрониевского монастыря, где он просидел 3 дня и 3 ночи «не евши и не пивши», а затем стали увещевать принять «новые книги», однако безуспешно. Не таков был протопоп, чтобы отступиться от того, что считал он истиной. «Журят мне», — писал он, — «что патриарху не покорился, а я от писания его браню, да лаю», «за волосы дерут, и под бока толкают, и за чепь торгают, и в глаза плюют». Не покорился и после этого протопоп, и Никон велел расстричь его. Но царь заступился, и Протопоп Аввакум был сослан в Тобольск.
После долгого и мучительного пути приехал протопоп в Тобольск. Здесь он, было, покровительствуемый архиепископом, хорошо устроился. Но за то, что он за один проступок некоего дьяка Ивана Струну «постегал ремнем», а тело боярского сына Бекетова, в церкви обругавшего его и архиепископа, велел «среди улицы собакам бросить», более же всего то, что Протопоп Аввакум ревностно продолжал «бранить от писания и укорять ересь Никонову», привели к тому, что его увезли за Лену, а когда приехал он в Енисейск, то пришёл из Москвы другой приказ: везти его к воеводе Афанасию Пашкову, посланному для завоевания «Даурской земли».
Пашков был «суров человек: беспрестанно людей жжет и мучит», а Протопоп Аввакума ему прямо «приказано было мучить». Всякий другой при таких условиях старался бы уже если не угождать воеводе, то во всяком случае не задевать его первым. Но Протопоп Аввакум на первых же порах начал находить неправильности в действиях Пашкова. Тот, конечно, осердился и прежде всего велел сбросить протопопа и его семью с дощаника, на котором тот плыл по Тунгуске. Страшно было и на утлом досчанике, а тут пришлось пробираться с малыми детьми по непроходимым дебрям диких Даурских ущелий. Протопоп Аввакум не вытерпел и написал Пашкову послание, полное укоризн. Воевода совсем рассвирепел, велел притащить к себе протопопа, сначала сам избил его, а затем приказал дать ему 72 удара кнутом и потом бросить в Братский острог. Сидел Протопоп Аввакум немало времени в «студеной башне: там зима в те поры живёт, да Бог грел и без платья! Что собачка в соломке лежу: коли накормят, коли нет. Мышей много было: я их скуфьею бил — и батошка не дадут! Все на брюхе лежал: спина гнила. Блох да вшей было много». Поколебался было протопоп: «хотел на Пашкова кричать: прости!», но «сила Божия возбранила — велено терпеть». Перевели его затем в тёплую избу, и Протопоп Аввакум тут с «собаками жил скован всю зиму». По весне Пашков выпустил многострадального протопопа на волю, но и на воле страшно приходилось в диких местах, где Протопоп Аввакум наравне с остальным «полком» Пашкова пролагал пути: тонули сколоченные на живую нитку «досчаники», бури, в особенности на Байкале, грозили верною погибелью, много раз приходилось сталкиваться лицом к лицу с голодной смертью, для предотвращения которой надо было есть «озяблых волков и лисиц и что получать всякую скверну». «Ах времени тому!», — с ужасом восклицал Протопоп Аввакум, — «не знаю, как ум от него отступился». Два маленьких сына его «с прочими скитающеся по горам и острому камению, наги и босы, травою и кореньемъ перебивающеся» умерли «в нуждах тех». Так велики и страшны были эти «нужды», что мощный и телом и духом протопоп одно время «от немощи и от глада великого изнемог в правиле своем», и только бывшие ему знамения и видения удержали его от малодушия.
Шесть лет провёл Протопоп Аввакум «в Даурской земле», доходил до Нерчинска, Шилки и Амура, терпя не только все лишения тяжёлого похода, но и жестокие преследования со стороны Пашкова, которого он обличал в разных «неправдах».
Между тем Патриарх Никон потерял всякое влияние при дворе, и в 1663 году Протопоп Аввакум был возвращён в Москву. Обратный путь был тоже страшен и длился он три года. Всё время пути Протопоп Аввакум «по всем городам и по селам, в церквах и на торгах кричал, проповедуя слово Божие, и уча и обличая безбожную лесть», то есть никонианские новшества. Первые месяцы его возвращения в Москву были временем большого личного торжества Протопоп Аввакума. Ничто не мешало москвичам, между которыми было много явных и тайных сторонников старого обряда, восторженно чествовать страдальца, по их просьбам возвращённого. Сам царь показывал расположение к нему, велел его «поставить на монастырском подворье в Кремле» и, «в походы мимо моего двора ходя», рассказывает Протопоп Аввакум, «кланялся часто со мною, низенько таки, а сам говорит: „благослови де меня и помолися о мне“; и шапку в иную пору мурманку снимаючи, с головы уронил, будучи верхом. Из кареты бывало высунется ко мне», и все «бояре после царя челом, да челом: протопоп! благослови и молися о нас».
Однако уже вскоре все убедились, что Протопоп Аввакум не личный враг Патриарха Никона, а принципиальный противник церковной реформы. Через боярина Родиона Стрешнева царь посоветовал ему если не присоединиться к реформированной церкви, то, по крайней мере, не критиковать её. Протопоп Аввакум последовал совету: «И я потешил его: царь то есть от Бога учинен и добренек до мене», однако это продолжалось недолго. Вскоре он ещё сильнее прежнего стал критиковать архиереев, введённый вместо принятого на Руси 8-конечного неравносложный 4-конечный крест, исправление Символа веры, троеперстное сложение, партесное пение, отвергать возможность спасения по новоисправленным богослужебным книгам и даже послал челобитную царю, в которой просил низложить Никона и восстановить иосифовские обряды: «паки заворчал, написал царю многонько таки, чтобы он старое благочестие взыскал и мати нашу общую, святую церковь от ереси оборонил и на престол бы патриаршески пастыря православного учинил вместо волка и отступника Никона, злодея и еретика».
Рассердился на этот раз царь, тем более, что челобитную Протопоп Аввакум, в то время больной, подавал через юродивого Феодора, который с нею «приступил к цареве корете со дерзновением». Алексей Михайлович жаловал Протопоп Аввакума как человека много страдавшего, но когда он из челобитной увидел, что протопоп восстаёт не только против Никона, но против всей реформы в Церкви , он на него «кручиновать стал». «Не любо стало, — прибавляет Протопоп Аввакум, — как опять стал я говорить; любо им, как молчу, да мне так не сошлось». Велел царь сказать протопопу: «власти де на тебя жалуются, церкви де ты запустошил: поедь де в ссылку опять».
В 1664 году Протопоп Аввакум был сослан в Мезень, где он продолжал свою проповедь и поддерживая своих приверженцев, разбросанных по всей России, посланиями, в которых именовал себя «рабом и посланникомИисуса Христа», «протосингелом российской церкви».
В Мезени протопоп пробыл полтора года. В 1666 году он был вновь привезён в Москву, где 13 мая после тщетных увещеваний на соборе, собравшемся для суда над Никоном, его расстригли и «опроклинали» в Успенском соборе за обедней, в ответ на что он архиереев «проклинал сопротив». Свезли затем протопопа в Пафнутьев монастырь и там, «заперши в темную палатку, скованна, держали год без мала».
И после этого не отказывались от мысли переубедить Протопопа Аввакума, расстрижение которого было встречено большим возмущением и в народе, и во многих боярских домах, и даже при дворе, где у ходатайствовавшей за Протопопа Аввакума царицы было в его день расстрижения «великое нестроение» с царём. Вновь уговаривали Протопопа Аввакума уже перед лицом восточных патриархов в Чудове монастыре («ты упрям; вся-де наша Палестина, и Серби, и Албансы, и Валахи, и Римляне, и Ляхи, все-де тремя персты крестятся; один-де ты стоишь на своем упорстве и крестишься двема персты; так не подобает»), но он твёрдо стоял на своём: «Вселенсии учителие! Рим давно упал и лежит невосклонно и ляхи с ним же погибли, до конца враги быша христианам, а у вас православие пестро; от насилия Турского Магмета немощни есте стали; и впредь приезжайте к нам учиться», «побранил их сколько мог» и, наконец, «последнее слово рек: Чисть есмь аз и прах, прилепший от ног своих отрясаю пред вами, по писанному: лучше един, творяй волю Божию, нежели тьмы беззаконных».
В это время его соратников казнили. Протопоп Аввакум же был наказан кнутом и сослан в Пустозёрск на Печоре (1667 год). При этом ему не вырезали языка, как Лазарю и Епифанию, с которыми он и Никифор, протопоп симбирский, были сосланы в Пустозёрск.
14 лет он просидел на хлебе и воде в земляной тюрьме в Пустозёрске, продолжая свою проповедь, рассылая грамоты и послания. Наконец, его резкое письмо к царю Фёдору Алексеевичу, в котором он критиковал царя Алексея Михайловича и ругал патриарха Иоакима, решило участь и его, и его товарищей: все они были сожжены в срубе в Пустозёрске, став мучениками.
Протопоп Аввакум почитается в большинстве старообрядческих церквей и общин как священномученик и исповедник.
Вероучительные взгляды Протопопа Аввакума достаточно традиционны, его любимая область богословия — нравственно-аскетическая. Полемическая направленность выражается в критике реформ Никона, которые он ставит в связь с «римской блуднёй», то есть с латинством.
Бог, незримо сопутствовал страстотерпцу на всех этапах его жизненного пути, помогая наказывать презлых и лукавых. Так, Протопоп Аввакум описывает, как ненавидевший его воевода отправил ссыльного ловить рыбу на безрыбном месте. Протопоп Аввакум, желая посрамить его, воззвал ко Всевышнему — и «полны сети напехал Бог рыбы».
Страдания Протопоп Аввакум принимал, по его словам, не только от гонителей истинной веры, но и от бесов: по ночам они играли на домрах и дудках, мешая священнику спать, вышибали чётки из рук во время молитвы, а то и прибегали к прямому физическому насилию — хватали протопопа за голову и вывертывали её.
Исследователи обнаружили весьма сильную зависимость идейного мира Протопоп Аввакума от святоотеческой и патериковой письменности. Обвинения же священномученика в «ереси» беспочвенны. Взгляды протопопа на святую Троицу не отличались от святоотеческих, что видно из предисловия к «Житию», явно содержащего Афанасьевский Символ веры, исповедующий Единосущную Троицу.
Причиной радикального взгляда Протопопа Аввакума на четвероконечный крест, троеперстие и др., стали беззаконные обвинения архиереями старообрядцев в «ереси». Одна несправедливость породила другую.
источник материала
