ЕВАНГЕЛИЕ ДЕТСТВА (ПАСТЫРСКИЕ БЕСЕДЫ С ДЕТЬМИ) ЧАСТЬ 1-АЯ

I. БЛАГОЧЕСТИЕ
«Ты же, человек Божий, преуспевай в благочестии...
Великое приобретение - быть благочестивым...» (1 Тим. 6:6, 11)

Милые дети! Образец для детства, в котором находитесь и вы, образец самый высокий, есть Господь наш Іисус Христос. Он для того и сошел с неба, для того и жил на земле, сначала как дитя и отрок, а потом как юноша и муж, чтобы всем возрастам, всем званиям и состояниям преподать пример добродетельной жизни и показать истинный путь к небу. Следовательно, Он есть образец и для детского и отроческого возраста. Историю детства Иисуса мы находим у евангелиста Луки, именно в том месте, где он говорит о путешествии 12-ти летнего Иисуса со своими родителями в Иерусалим.
Евангелие детства Иисуса, по справедливости, можно назвать вашим, дети, евангелием. Оно—кратко, и это, вероятно, потому, чтобы вы детским умом своим удобнее и скорее могли воспринять его и запечатлеть в своём сердце. Оно — кратко, и, между тем, в нём заключается всё, чему хотел научить Иисус детей, что нужно им делать, чего желать и чему подражать. В этом евангелии к вам приложимо, в особенности, следующее изречение Спасителя: образ бо дах вам, да тоже аз сотворих, и вы творите, т. е. я показал вам пример, чтобы и вы поступали также, как я поступил. Как хотелось бы, дети, этот урок, преподанный вам Иисусом, поглубже напечатлеть в сердцах ваших! Для этой цели я хочу изложить вам это евангелие в нескольких поучениях, ибо в нём так много содержится хорошего и полезного, что высказать всё за один раз невозможно. Сегодня из всего богатого содержания этого евангелия хочу выделить только одну добродетель, самую главную, которой, прежде всего, должны быть научены дети: это благочестие и набожность Иисуса, Его любовь к храму или дому Божию, к молитве и ко всему, что относится к почитанию Отца Его.
***
У евреев был закон, по которому все мужчины обязаны были ежегодно три раза являться пред лицо Иеговы в Иерусалимском храме. Когда мальчик достигал двенадцатилетнего возраста, его признавали уже взрослым, т. е. стоящим под законом, и с этого времени он должен был принимать участие в путешествиях на праздники в Иерусалим. Вот почему и Иисус, по достижении этого возраста, идет, как видим мы из Евангелия, вместе с родителями во Иерусалим.
Вот и из вас, дети, большинство достигли уже двенадцатилетнего возраста, почему и вам нельзя уже теперь отговариваться тем, что вы не можете понимать и исполнять закона Божия. Вам уже сообщено немало знаний из области этого предмета; вы уже знаете вашего Отца Небеснаго, вы слушали о Его единородном Сыне, нашем Спасителе и Господе, вы знаете уже, в чем состоит задача и назначение человека, сначала здесь на земле, и потом на небе, знаете и тот путь, который ведет к счастью и благополучию земному и блаженству небесному. Поистине вы уже не неразумные дети, на вас смотрят, вас судят—и вправе судить— и Бог, и люди.
Значит вам необходимо теперь уже серьезнее смотреть на себя, необходимо поступать так, как хочет и требует Бог и с полною заботливостью украшать своё сердце добродетелями и делать жизнь приятною Богу и полезною для людей. Но для сего нужна, прежде всего, та истинная, нелицемерная, чистосердечная набожность, которой, больше всего, и учит двенадцатилетний отрок Иисус.
Когда исполнилось Ему 12 лет, говорит евангелист, Он пошел со своими родителями в Иерусалим. Обратите внимание на этих трёх паломников, совершающихъ своё далёкое и нелёгкое путешествие. Взгляните на эту небесную радость Иосифа и Марии, отражающуюся на их лицах, когда их возлюбленное детище в первый раз совершает с ними это путешествие. Как благочестивы и Богоугодны были уже те разговоры, которые вёл Иисус с ними на этом пути! Какою любовью к Богу воспламенялось сердце Его, когда Он говорил о своём Небесном Отце и о своём счастье в первый раз переступить порог Его дома! Чем ближе подходили они к святому городу, тем сильнее билось Его сердце, исполненное этой священной радости.
А как Он должен был почувствовать себя, когда воочию увидел пред собою этот чудный город, с его высоким, величественным храмом, и тысячи тысяч паломников, со всех сторон вереницами тянущихся къ нему, особенно же когда вступил Он в тот храм, где Он впоследствии должен был публично явиться, как Мессия, на то место, где Ему предстояло встретить упорство и сопротивление, испытать крайнюю ненависть и озлобление, оплакать жалкое ослепление и даже положить живот свой! Вотъ уже Елеонская гора, вот Голгофа пред Его глазами,— что должен был Он теперь почувствовать? Чувствования, которыми переполнено было в этот момент Его Божественное сердце - были поистине невыразимые чувствования.
Теперь загляните в сам храм и посмотрите на этого отрока-богомольца! Вот стоит Он рядом с Иосифом и, воздев к небу свои руки, молится. О, с каким благоговением и умилением молился Он теперь, при первом посещении дома Отца Своего, и с каким благоволением и любовью взирал Небесный Отец на эту молитву Своего возлюбленного Сына! Вот где высшая школа самой истовой, самой благоговейной молитвы,- она здесъ, в этом Иерусалимском храме, у Иисуса, Иосифа и Марии. Все силы души их сосредоточены были на одном,- на молитве, на прославлении Бога. Три дня продолжался этот праздник, и во всё это время отрок Иисус ежедневно и по несколько часов находился в храме, не чувствуя утомления. Этого мало. Даже и тогда, когда окончился уже праздник, когда Иосиф и Мария оставили уже священный город, отрок Иисус всё ещё остаётся в храме. Он не может разлучиться съ домом Отца Своего; Он еще три дня проводит здесь и этим учит нас, как должны и мы любить дом Божий, и как спасительно ещё с детства посвящать себя на служение Господу.
По божественному определению Иисус, отбившись от родителей, остаётся в Иерусалиме, несмотря на то, что Он, повидимому, делает проступок против Иосифа и Марии, и является, какъ бы, непослушным родительской воле. Он знал более важную для Него волю небесного Отца Своего, и потому, кажется, и не обратил внимания на свою мать и праведного Иосифа, чтобы тем и нам дать понимать, что и для нас воля Божия должна быть во всем, что касается славы Бога и спасения души, выше и дороже всего. Да, возлюбленные дети, великий и поучительный урок даёт нам этот поступок Иисуса. Если бы и ваши родители или кто-либо другой из житейских побуждений захотели отвлечь вас от дома Божия, от посещений богослужения, от исповеди и причащения Святых Таин, и вообще от исполнения нравственно—религиозных обязанностей и благочестивых упражнений,—о, не забывайте тогда этого примера вашего Спасителя! Старайтесь и вы в таких обстоятельствах точно и свято исполнять волю Бога и вместе с Божественным Отроком говорить: «неужели вы не знаете, что мне подобает быть в том, что Отца Моего есть?».
Так отвечал Иисус своим родителям, которые в продолжение трех дней с великою душевною тревогою искали Его. Тем более должны мы так отвечать тем, кто старается отдалять насъ от Бога, от веры, от церкви, от молитвы и благочестивых упражнений, от исполнения заповедей Божиих, и восстанавливает против пастырей и учителей, кои пекутся о душах наших и ведут к исправлению.—«Если вы хотите отвратить меня от Отца моего небесного»,—так пусть каждый говорит в подобных случаях,—«если хотите разлучить меня с Иисусом, то я должен голос Бога слушать более, чем вас, и неуклонно исполнять то, что возложили на меня Отец небесный, как первую и самую главную обязанность».
Но эта первая и самая главная обязанность нашей жизни есть истинное, чистосердечное благочестие. Оно имеет основание в единственном желании чтить Всесвятого Бога и благоугодить Ему. Благочестие есть ничто другое, как исполнение великой заповеди: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всею душею твоею и всем помышлением твоим». Оно есть любовь к Богу, любовь к Его дому, любовь к молитвенному общению с Ним, любовь к прославлению Его в богослужении.
Благочестие—это далеко не то, чем хочет сделать его безбожный мир,—это не ханжество, не лицемерие, не пустосвятство, в которое он желал бы превратить его. Понимая его таким именно образом, нечестивый мир осыпает его своими насмешками и преследует своею ненавистью. Отсюда большею частью и происходит то, что молодые люди стыдятся благочестия и набожности, боясь прослыть чрез это темными и отсталыми людьми. Однако, какое это глубокое заблуждение! Истинная набожность (есть, конечно, и ложная набожность, которая не имеетъ цены), есть черта высокая, достойная всякого уважения.
Она должна быть делом каждого христианина.
Она достойна и человека высокообразованного. Ибо, что вышло бы из благочестия и набожности, если бы они пошли против истинного образования? Конечно, если образованием считать то, что под ним разумеют многие молодые люди, т. е., чтобы всегда по последней моде одеваться, наблюдать изящество в манерах и учтивость в выражениях, и больше ничего, то с таким образованием благочестие ничего не может иметь общего. Но оно очень хорошо уживается с настоящим, истинным образованием. Более того, набожность сообщает юноше и девице особенную прелесть, служит самым лучшим украшением их. Благочестивая юность подобна ангелам, приносящим на алтарь благовонную жертву. Невинное чистое сердце поднимается к Богу, чистые мысли наполняют душу и пламя благоговения пылает на её лице. Смиренная поступь, открытый и ясный взор—всё говорит о такой красоте, о таком благородстве души, которое невольно привлекает к себе симпатии окружающих.
О, если бы наше юношество, наше столь испорченное юношество, познало, сколько прекрасного, великого и достойного уважения заключается в благочестии! Оно перестало бы смеяться над ним и само постаралось бы усвоить его и упражняться въ нём. Если дорого это качество во всех, то вдвойне достолюбезно и дорого благочестие в юности, и Богу особенно приятно видеть его в юношестве. Юноша своим чистым, невинным сердцем, своею первою любовью может доставить Богу нечто такое, чего Он не находит уже у людей пожилых.
И в самом деле, кто хоть раз видел истинно-благочестивого юношу, невинную девицу в храме, во время молитвы, тот, при виде этой умилительной картины, наверное чувствовал, почему с таким благоволением останавливается взор Отца небесного на такой юной душе. Ничего не может быть более приятного, как молодость, проведенная в благочестии и страхе Божием. Благочестие облагораживает всё существо человека, оно освящает все его мысли, все стремления и поступки, оно делает богоугодною всю его жизнь и привлекает на неё Божие благословение.
Полюбите же, дети, это благочестие, как основную добродетель вашего возраста, и не забывайте о его красоте и достоинстве. Не дозволяйте духу мира вводить вас в заблуждение, когда он старается представить вам благочестивую жизнь в самом непривлекательном виде, как жизнь крайне тяжелую, неприятную и глупую. Но живите всегда по примеру Иисуса, вашего Спасителя и Искупителя, радостью и потребностью сердца Которого была всегда молитва, пребывание в храме Божием, в занятиях тем, что составляло волю Отца Его небесного. То только и может быть истинно, свято, богоугодно, спасительно и полезно, что Он любит, что Он делает, чему Он учит. Аминь.
II
ПОЛЬЗА БЛАГОЧЕСТИЯ
«Благочестие на все полезно,
имея обетование жизни настоящей и будущей». (1 Тим. 4:8)
Когда израильтяне подошли к границам обетованной земли, то тайно послали соглядатаев узнать, какова эта земля. Посланные скоро возвратились назад и принесли плоды необыкновенной величины и прекрасные на вкус. Земля, хотя хороша и плодоносна, сказали многие из них, но она сплошь населена исполинами и окружена крепкими городами. Если мы осмелимся войти въ неё, то непременно погибнем. Такими и подобными речами они возбудили против этой земли предубеждение в народе и произвели в нём величайшее волнение. Иисус и Халев, которые были в числе разведчиков, делали всё возможное для того, чтобы успокоить народ и вдохнуть в него мужество. Они напоминали ему об обетованиях Господа и о чудесном сокровище, которое Он им даровал. Но неверующий народ негодовал против Моисея, говоря, что он для того и вывел его из Египта, чтобы уморить его в пустыне. Нашлось только двое, которые не роптали против Моисея, и они только одни достигли потом обетованной земли, все же остальные за их ропот и недовольство, после сорокалетнего странствия умерли, не увидев обетованной земли.
К чему, спросите вы, эта история? Напомнив эту историю, я вот что хочу сказать вам. Не правда ли, что нечто подобное ей совершается и сейчас пред нашими глазами? Как путник в пустыне этой земли, человек хочет отдаться всецело служению Богу, благочестию, и достигнуть этим путем Царства Небесного, которое есть, так сказать, обетованная земля, текущая молоком и медом, т. е. благодеяниями Бога. Но вот доходит до его слуха лукавый голос мира, и к нему присоединяются и его собственные страсти, и начинают такого человека запугивать тысячами опасностей и ужасов. «Какая тебе польза от служения Богу, от благочестия», нашёптывают они. Ужели не видать, как трудно это служение? Это—страна ссылки, каторга, которая ничего не дает своим обитателям, кроме мучения; как невольники, живут они в ней среди постояиных трудов и лишений, без радостей и удовольствий.
И подобно тем неверующим израильтянам, очень многие поддаются этим лукавым внушениям и, в чувстве крайнего недовольства, ропщут на тех, которые, освободив их от рабства греху, ведут на путь добродетели; подобно израильтянам, вздыхавшим о котлах и мясах египетских,—и они вздыхают об удовольствиях и наслаждениях мира и снова возвращаются ко греху.
Чтобы предостеречь вас, дети, в будущем от такого вероломства и недовольства, чтобы разоблачить всю ложь мира и страстей, я выступаю сегодня пред вами, чтобы с полною уверенностью сказать: только в служении Богу, только в истинном благочестии можно найти истинное счастье,—счастье в жизни, в смерти и в вечности.
Ничего нетъ полезнее благочестия. О нём апостол говорит: благочестие на всё полезно,— на всё, говорит он. Много содержит в себе это слово, и, однакож, нельзя сказать, чтобы о нём было слишком много сказано. Оно заключает в себе чистую истину.
Благочестие услаждает жизнь. В общении с Богом есть утешение для всего: оно отнимает у несчастий их горечь, облегчает скорбь; оно успокаивает взволнованное сердце, исцеляет печаль и тугу. Как огонь в зимнюю пору ослабляет силу мороза, или роса летом уменьшает палящий жар солнца, так благочестие утоляет жгучую скорбь души. Да, только в скорби и страданиях, только здесь научаешься ценить достоинство благочестивого сердца. Когда посмотрим священническими глазами на отношение людей к этим страданиям, какая громадная разница между человеком безрелигиозным и человеком благочестивым! Неверующий, безбожный человек, который не знает никакого высшего значения и смысла страданий,—как терзается и мятётся он, когда постигает его какое-нибудь бедствие! Какое обнаруживает малодушие, какое уныние и отчаяние, какое нетерпение и ожесточение и затем, какая следует ужасная смерть!—Напротив, как спокойно встречает это бедствие человек благочестивый, во всём признающий действие промысла Божия и во всём предающий себя воле Божией! Какую обнаруживает он твердость и мужество, какой исполнен он непоколебимой надежды и всецелой преданности! Из уст такого человека нередко можно слышать такие поучительные слова: «велик и тяжел мой крест! Что было бы со мною при несении такого креста, если бы я не имел веры в Бога и чужд был всякой надежды на Него?» Видите, как полезно благочестие!
Далее, оно придает всей жизни и разнообразным занятиям человека свою цену и свое значение. Уважение и презрение, радость и скорбь, богатство и бедность, покой и труд—всё это благочестивый человек приписывает воле Бога и Его премудрым целям. Всё, что он ни делает, делает для Бога, и потому всякое его дело, всякое общественное положение, как бы оно ни было мало и ничтожно, является великим, ценным, достойным вечной награды.
Истинное благочестие на всё полезно, «ибо,- продолжает ап. Павел,- оно имеет обетование живота нынешнего и грядущего». Оно приносит нетленные сокровища, неземное богатство, благодать, благословение, божие благоволение, вечную жизнь. Возьмите иго мое на себя и обрящете покой душам вашим, иго бо мое благо и бремя мое легко есть. Но, ведь, так говорит, скажут нам, только Христос-Спаситель, но не совершенно ли противное говорит мир?!.. Кому же верить? Слышали ли вы, дети, когда-нибудь, чтобы человек, предающийся радостям и удовольствиям, сказал: «никогда и нигде не найти мне, о мир, такого господина, который был бы лучше тебя. Легко и сладко твое бремя, счастливы и жизнерадостны твои слуги. Продолжай поить меня твоею сладостью; моему сердцу никогда не исчерпать чаши твоих наслаждений?». Да и сами вы, могли ли когда-нибудь сказать это после того или другого удовольствия, по удовлетворении той или другой страсти? Не видите, не слышите ли, спрошу я, как сами поклонники мира жалуются на мир с его удовольствиями? Не подтверждают ли тысячи опытов, что чем глубже чада мира погружаются в земные удовольствия, тем мучительнее наступает для них скука, пустота и томление духа, так что они сами чувствуют себя несчастными, и жизнь становится им въ тягость? О, нам—пастырям, у коих более случаев и возможности видеть бедствие человеческого сердца во всех его видах и исследовать его источники, как часто приходится нам с горечью в душе восклицать: «как велика сила греха и каким несчастным делает он человека!». Напротив, укажите хоть одного благочестивого христианина, который пожаловался бы на тяжесть учения своего божественного учителя и с чувством ропота сказал бы: жалею, что последовал Христу? Истинные последователи Христа, в каких бы обстоятельствах они не находились, всегда чувствовали себя счастливыми и вполне были довольны своею судьбою. Какие прекрасные слова сказаны были св. Поликарпом, епископом Смирнским, который умер мученическою смертию за имя Христово! «Отрекись от Христа, сказал ему правитель, и я отпущу тебя на свободу». Но св. Поликарп ответил: «Уже восемьдесятъ шесть лет служу я Ему, и Он не сделал мне ничего дурного, как же я отрекусь отъ Него?». И все истинные христиане, и ваше собственное сердце, наверное, скажут вам, что это правда.
Таким образом, и опыт, и прямое слово Спасителя, и ваше собственное сознание,—всё подтверждает эту истину, которую мне хотелось бы поглубже напечатлеть в сердцах ваших: только в служении Богу, в вере и благочестии человек может найти своё истинное счастье.
Есть в жизни человеческой, по крайней мере, один момент, когда, повидимому, невозможно никакое счастье, немыслимо никакое спокойствие, такой момент, когда мир—он сам подтверждает это—не может дать никакого мира и утешения, когда он совершенно оставляет своих последователей. Это—момент смерти, которая неизбежно наступит для всех нас, хотя мы и не знаем, когда, где и как скоро.
Но и в этот страшный момент оправдается истинность слов Спасителя, что у Него и с Ним только можно находить мир и успокоение. Да, этот мир и спокойствие благочестивый христианин может находить даже и на смертном одре. Какъ нежная мать стоит у этого одра надежда — эта кроткая посланница неба, которая одною рукою поднимает упавший дух его, а другою показывает за темным покрывалом, отделяющим время отъ вечносги, первые лучи небесной славы. Для благочестивых, поэтому, смерть есть ни что иное, как отдых после труда, возвращение изгнанника на родину, переход плавающего из бурного моря в тихую пристань, конец ночи и начало дня. Вот почему благочестивый человек не только не боится смерти, но с нетерпением ждет её и радуется её приближению. Когда одному святому юноше сказали, что смерть его уже близка, то он не только не смутился, как другие умирающие, но пришёл в неописуемый восторг, и вне себя от радости повторил несколько раз: «готов, иду, с радостью иду к моему Господу!». Так умирают и все благочестивые люди. Кто живет в Господе, тот в Господе и умирает. Какова жизнь, такова и смерть.
И мы, друзья мои, если будем жить в Господе, в искреннем благочестии и набожности, то и мы будем умирать в Господе. И тогда мы опытно узнаем, как верно слово апостола, что благочестие на все полезно, полезно не для настоящей только жизни, но и будущей, загробной.
Если же благочестие полезно и спасительно для всех людей вообще, то вдвойне, втройне полезно оно для юношеского возраста. Для юноши благочестие — это ледник, охлаждающий неумеренный пыл его страстей; оно есть его защита и оборона против нападений мира и диавола; им подавляются в нём зародыши всех пороков и—наоборот,—насаждаются и взращиваются семена всякой добродетели. Еще Соломон справедливо сказал о нём: «всё доброе пришло ко мне вместе с благочестием». Да, благочестивый юноша всегда бывает и самый трудолюбивый, самый верный своему долгу юноша. Благочестивый юноша есть, конечно, и самый чистый и нравственно безукоризненный юноша, — какой это полезный член для человеческого общества! Благочестивый юноша, к какому бы классу людей он не принадлежал, он самый скромный и покорный, самый любвеобильный и предупредительный юноша. Посмотрите на Иисуса—первообраз юношеского возраста,—как он набожен и благочестив, как точно и усердно исполняет все обязанности, как к Богу-Отцу своему небесному, такъ и к земным своим родителям! Он молится, будучи еще отроком, молится и юношею; охотно посещает храм божий и, подолгу оставаясь въ нём, Он возрастает в премудрости и благодати, в любви у Бога и человеков. Смотрите, христианские юноши, на этот ваш первообраз, и делайте также! Больше, как можно больше старайтесь развивать въ себе дух благочестия во дни вашей юности, и вы собственным опытом узнаете, как дороги плоды и как велико и незаменимо счастье, приобретаемое им. Благочестивая юность—какое это украшение, какое благо для земли!
О, Господи!—пошли от духа Твоего дух страха Божия и благочестия! Даруй нам благочестивое юношество и тем обнови лицо земли ! Аминь.

II
ЖАЖДА ЗНАНИЯ, ИЛИ ЛЮБОВЬ К УЧЕНИЮ
«Занимайся чтением, наставлением, учением». (Тим. 4: 13)
«Сердце разумного приобретает знание и ухо мудрых ищет знания... Нехорошо душе без знания...». (Прит. Сол. 18:16; 19: 2)
В храме Иерусалимском в последний раз, дети, оставили мы Иисуса. В этот же храм и возвратимся к Нему снова! Отрок Иисус не идёт с родителями домой и продолжает оставаться в храме, потому что не удовлетворена ещё Его благочестивая религиозная любознательность. Надеюсь, что и вы еще не удовлетворились тем, что сказано вам доселе, и ещё желаете побыть у Иисуса в храме, еще посмотреть на Него, еще послушать и поучиться у Него!—А потому я продолжу сегодня свою беседу об Иисусе, как образце для вас, и обращу к вам слова, которые некогда Господь сказал Моисею: «смотри, и поступай по сему примеру». Да смотрите, дети, на этот образец вашего возраста и подражайте Ему в его любви к учению, прилежанию, внимательности и любознательности.
Праздник Пасхи, на который Иосиф и Мария с отроком Иисусом пришли в Иерусалим, продолжался семь дней. В течение этого времени евреи, приходившие в Иерусалим,— обыкновенно, или осматривали достопримечательности города, или же собирались в притворах храма, где законоведы и мудрецы разрешали различные вопросы и недоразумения богомольцев и, вообще, занимались толкованием Священного Писания. Туда пришёл со своими родителями и отрок Иисус. И здесь-то Он почувствовал себя, как в своей родной атмосфере; здесь-то и нашёл Он то, к чему, всего более, тяготело Его сердце. Глубочайшею потребностью Его сердца было — познавать истину, откровения Своего Отца небесного, закон Божий, высокое призвание Своего народа и соответствующие этому обетования. Это было для Него выше всего. Это было для Него важнее, дороже и милее, чем все достопримечательности великого города, чем вся его родина, чем самые даже Его родители.
Когда прошёл уже праздник, и паломники стали расходиться по домам, Онъ желал еще кое о чем побеседовать с законоучителями, еще кое-что послушать, еще кое-что предложить им на разрешение. К тому же, наплыв народа, собравшегося слушать учителей, до сего времени был слишком велик, чтобы мальчику беспрепятственно можно было слушать их и предлагать на разрешение свои недоуменные вопросы. Теперь же народ разошёлся, в притворе храма стало просторнее и Иисусу можно было ближе подойти к учёным мужам, беспрепятственнее говорить и спрашивать их о том или другом, интересовавшем Его предмете. Вот почему, отставши от своих родителей, Он и решился еще некоторое время пробыть в Иерусалиме. Он отправился в храм и там вступил в собеседование с законоучителями. Когда Он вёл это собеседование, давая ответы и предлагая вопросы, тогда, говорится в Евангелии, все удивлялись мудрости Его вопросов и ответов. И не без основания. Это — была мудрость Отца Его небеснаго, говорившего Его устами. С самого начала Своего воплощения, Он носил в себе эту божественную мудрость. Он, собственно говоря, не имел и надобности в разрешении своих вопросов и в наставлении учителей. Он Сам мог явиться среди них, как учитель божественной мудрости. Только из смирения сидит Он у ног их, как ученик, только из смирения предлагает Он им и вопросы, которые Сам же и разрешает,—только из смирения приходит Он учиться, вместо того, чтобы самому учить всех,—из смирения, говорю я, и для примера детям и юношеству.
Да, для примера вам, дорогие дети. Чему же можете и должны вы научиться из этого примера? Посмотрите на отрока Иисуса среди учителей! Лицо Его сияет, подобно лицу ангела, в блеске невинности. Уста Его изрекают святые слова божественной мудрости! Взор очей Его и слова уст Его выражают очаровательную прелесть. В Его вопросах и ответах открывается необычайная глубина мыслей и в то же время величайшая кротость и смирение. Во внешнем выражении лица Его отпечатлевается сосредоточенность и углубление в то учение, которое пред Ним было изложено. Усматриваете ли вы во всем этом образец для себя?
Ах, если бы ты, любезный юноша, вместе с отроком Иисусом разделял это непреодолимое стремление к знанию, к истине! Ведь и ты получил от Бога ум, пищею и насущным хлебом которого служит и должна служить истина.—И ты можешь видеть то, что выше тебя, и что вокруг тебя на земле,—и о каждом из бесчисленного множества предметов, которые ты видишь, спрашивать и дознавать, что такое эти предметы и для чего они? И ты можешь, обозревая небо и землю, спрашивать и постигать умом своим, кто царствует на небе и кто сотворил все эти вещи, кто привёл их в порядок и управляет ими? И ты знаешь, что и ты сотворён невидимым Богом и от Него получил и жизнь, и дыхание, и всё, что Он—Отец твой, Который для твоего спасения послал своего Единородного Сына. И ты можешь понять своё божественное происхождение и устремлять взор свой к бессмертной жизни и к твоему вечному небесному наследию. Но этого мало. У тебя есть сердце, способное любить всё, безконечно доброе и совершенное. У тебя есть чувство, способное радоваться и находить удовольствие в красоте предметов этого мира, есть прирождённое стремление—поднимать взор свой из этой юдоли земной к высшему, духовному, божественному и небесному. Почему же и тебе, подобно отроку Иисусу, не стремиться к познанию божественных предметов, почему и тебе не иметь интереса к занятию тем, что касается Бога, души и вечности? Ведь туда влечёт тебя глубочайшее свойство твоей природы, высшая, благороднейшая, родственная Богу сторона твоего существа?
Но так ли поступаешь ты, как поступал Иисусъ? Ты вот видишь, как велико у Него желание учиться и как неудержимо стремится Он в храм, к ногам учителей, а на тебя, может быть, наводит скуку всякое духовное назидание; тебе, быть может, тяжело и неприятно всякое общение с благочестивым, добродетельным человеком, противна всякая близость к священнику-законоучителю? Иисус не мог досыта наслушаться мудрых речей истолкователей божественного закона и пророков; углубляясь в премудрость и благость божию, Он весь превращался в слух, стараясь не проронить ни одного слова. А тобою, быть может, овладевает леность и рассеянность при слушании того, что преподают тебе законоучители. Иисус радуется и восторгается при каждом повествовании о чудесах любви и благодати Отца небесного, а ты, быть может, остаешься холодным и равнодушным и тогда, когда преподаются самые высокие истины христианства, и самые великие дела любви Божией?!.. Ах, если это действительно так, то не добрый это знак: это значит, что, несмотря на свою молодость, ты успел уже погрузиться в чувственность и себялюбие, для тебя уже не существует никакого идеала, кроме, так называемого, желудочного, никакого интереса, кроме заботы о том, что тебе есть, что пить, во что бы понаряднее одеться, где провести повеселее время, и чем бы отличиться и обратить на себя внимание людей. Увы,—в таком случае ты поистине жалок и злополучен, беден и слеп. Если нет у тебя никакой жажды духовного просвещения и познания божественных предметов, то ты слеп и беден духовно, хотя бы и воображал себя много знающим и просвещённым.
Всем людям необходимо более и более учиться и приобретать познания в делах веры и добродетели. Изучение предметов веры и нравственности не есть дело только школы, нечто вроде детской игрушки, которая нужна только до тех пор, пока дитя мало. Нет. Возрастая телесно, нужно расти и духовно, усовершаться и в познании закона божия; необходимо глубже и глубже проникать и в вечную истину. Стремиться к истине, к более глубокому познанию её, никогда и ни для кого не бесчестно. Это самое высокое и достославное, что может делать человек. К тому же, чтобы жить человеку, необходимо поддерживать себя пищею. Что же составляет хлеб, пищу нашей души? Это—божественная истина, слово Божие. «Человек не о хлебе только жив будет,—говорит Спаситель,—но о всяком глаголе, исходящем из уст божиих». А потому никогда не отказывайте, дети, себе в ежедневном хлебе истины,—им живет душа ваша! Телесное здоровье человека узнают по тому, употребляет ли он с надлежащим аппетитом ежедневную пищу, находит ли он вкус в ней. Если же этого не бывает то это считается верным признаком ненормальности его здоровья, его болезни. Не то же ли самое нужно сказать и о душе? Не необходимо ли и для неё, если она здорова, вкушение ежедневной пищи, и не должна ли она делать это с тою же радостию и удовольствием, какое испытывает человек при удовлетворении телесного голода? Отсюда вы лучше всего можете видеть, всё ли в порядке в вашей душе, или в ней чего-нибудь не достаёт, здорова ли она или больна?
Станьте рядом с отроком Иисусом и сравните себя с Ним. Вот пред Ним Его милая родина, интересные достопримечательности Иерусалима, приятное возвращение домой, в обществе знакомых, добрые и нежно любящие родители,—всё это очень близко и дорого сердцу мальчика. Однако, для Него несравненно дороже и милее было слушать в храме преподавание закона божия и быть там, где говорят о небесном Отце Его. Что же отсюда следует для вас? Следует то, что и вам надо многим жертвовать из того, что сейчас дорого и мило для вас, дабы, взамен этого, отдаться изучению слова Божия и применению его к жизни. Стань, дитя, пред лицом своей совести и взвесь себя: можешь ли ты пожертвовать посещением какого-нибудь веселого общества или зрелища, чтобы вместо этого пойти в храм Божий или на духовную беседу? Можешь ли отбросить в сторону дурную, легкого, безнравственного содержания книгу, чтобы вместо неё прочитать книгу серьёзного, нравственного, поучительного характера? Можешь ли утром несколько ранее обыкновенного встать с постели, чтобы пойти в церковь, к богослужению? Благо тебе, если ты окажешься в состоянии всё это сделать. Если же нет,—если каждая и самая малейшая трудность отдаляет тебя от Бога и служения Ему, от храма Божия и от благочестивых упражнений, если же это тебе противно и служит только в тягость,—о, тогда это верный признак, что душа твоя болеет и дурные навыки пустили въ ней глубокий корень, и к тебе приложимы слова Господа: «вы потому не слушаете слова Божия, что вы несть от Бога». И как грустно, невыразимо грустно было бы, если бы это пришлось сказать и о вас, дети!
Наконец, отрок Иисус является для нас примером и в отношении того способа, коим приобретается познание истины. В Евангелии говорится о Нем: «Он сидел среди учителей, слушал и вопрошал их». Среди учителей сидел Он: добрый знак, если ученик желает быть ближе к учителю, к учительнице, к священнику, если он не имеет причины и побуждения сторониться и избегать их. Иначе это было бы знаком, что он не имеет ни интереса, ни ревности к занятию теми предметами, которые они иреподают ему. Прилежный и любящий учение всегда садится ближе к учителю. Быстро и живо воспринимает он каждое слово учителя, с любовью смотрит он ему в глаза, следя за каждым его движением. Иисус сидел среди учителей, внимательно слушал и вопрошал их. Вот два пути, по каким и мы должны идти в приобретении знаний — это слушать и вопрошать. Слушание есть знак потребности знания, любви и расположения к нему, a спрашивание есть доказательство самостоятельного размышления и разумного усвоения слышанного. Необходимо и то, и другое, вместе. Иисус и слушал, и предлагал вопросы, и когда к нему учителя обращались с вопросами, Он отвечал на них со смирением, скромностью и разумною основательностью.
Итак, Иосиф и Мария нашли Его в храме. Когда Мария со скорбью спросила Его: «Сын мой, Ты так поступил с нами», то Он с невозмутимым спокойствием дал ей такой ответ: «ужели вы не знали, что мне подобает быть в том, что принадлежит Отцу Моему». Да, они могли и должны были знать, где находится дитя их, куда влекла Его природная склонность, и где они могли искать его наверное. Родители должны знать господствующую наклонность своих детей. Благо вам, дети, если и ваши родители имеют основание искать вас в доме Бога, если они находят вас за благочестивым чтением, за тихою молитвою, за полезными занятиями, если и вы всегда можете с таким же спокойствием отвечать: я должен быть в том, что Господа Моего есть, т. е. я считаю своею главною обязанностью заниматься тем, что относится к познанию Бога и Его закона, что благоугодно Ему и согласно с Его святою волею.
Пусть же этот пример Иисуса в храме, Его склонность к изучению закона Божия, Его необычайная при сём внимательность, Его скромность и благопристойность в вопросах и ответах, — пусть всё это послужит для вас новым побуждением с большею охотою и рвением относиться к преподаваемому вам учению, какой бы науки это ни касалось, в особенности же к учению о вере и нравственности, дабы научиться лучше исполнять обязанности к Богу и ближним и, по примеру Иисуса, возрастать в мудрости, в любви у Бога и человеков. Аминь.
Евангелие Детства. Подарок детям от Московского Митрополита Владимира. М. 1913 [Издание журнала «Голос Церкви», № 2]. C. 5-42.
источник материала