Опубликовано Общество - вт, 11/19/2019 - 12:21

Путешествие преосвященного Никанора по Карелии

Архангельская епархия занимает площадь в 775,386 кв. верст; наибольшая ширина ее от запад- ной границы с Финляндией и Швецией до восточной — с Сибирью более полутора тысяч верст а наибольшая длина от Ледовитого океана до границы Вологодской губернии более 800 верст. Таким образом, Архангельская епархия по величине не только первая в числе епархий Европейской России, но даже превышает многие европейские государства. В состав населения столь обширной территории входят русские, лопари, зыряне, самоеды и корелы. Русские, сплошь населяя шенкурский уезд, составляют господствующее население и в уездах: архангельском, холмогорском, онежском, пинежском и мезенском, хотя здесь заметен уже элемент первобытных обитателей Архангельской губернии финского племени. — Лопари обитают в северной части Кольского уезда, в так называемой Лапландии. Когда поселилиеь они здесь, определенно сказать трудно; известно только, что в XI веке они являются еще в северной части Кемского уезда и дают ей название Лопской земли, но в XIII веке они принадлежали уже к волости Кольской. Христианскую веру они приняли при Иоанне Грозном; просветителями их были преподобные Трифон и Феодорит. — Зыряне живут в Печорском крае и разделяются на печорских и ижемских. Но ни ижемские, ни печорские зыряне не представляют собою чистого зырянского типа, так как в состав тех и других вошло много русских выходцев. Наречие ижемцев совершенно отлично от наречия печорских зырян не только по произношению, но и по составу. Христианскую веру зыряне приняли не раньше XIV века. Нжемские зыряне — все православные и строго нравственны в семейном быту; печорские же большею частью придерживаются раскола. — В мезенско-печорских тундрах кочуют самоеды. Обращение их в христианство началось только в двадцатых годах текущего столетия и надо заметить, что между ними и до сих пор не совсем исчезли следы идолопоклонничества. — Западную и юго-западную часть Кемского уезда занимает финское племя корелов, издавна находившихся под властью Великого Новгорода и входивших в состав Обонежской пятины. Христианская вера проникла к корелам, как полагают, еще в XI веке — при Ярославе I.
Все это разнородное население Архангельской епархии объединяется святой верой православною, но, к сожалению, немалую часть обитателей составляют раскольники безпоповщинского толка. Безпоповщина делится здесь на секты филипповцев, даниловцев. федосеевцев, аароновцев, бегунов и т. п. За исключением Онежского уезда, раскол распространен по всему пространству губернии, но особенно он развит на востоке в мезенско-печорском крае, где центром его является село Устьцильма, и на западе по поморскому берегу Кемского уезда, которому принадлежит первое место если не по числу приверженцев раскола, то по нравственному и материальному влиянию местных представителей его на своих единомышленников. Кроме того в западной части Корелии, соприкосновенной с Финляндией с недавнего времени появились сектанты немецко-рационалистического духа, назвавшие себя громким именем „ушковайзет“, т. е. правоверными.
Нужны поистине апостольские труды и подвиги, чтобы пасти на таком обширном пространстве словесное стадо Христово. Такие труды и подвиги принял на себя нынешний Архипастырь Архангельский Преосвященный Никанор, неустанно посещая и обозревая, поучая и назидая разноплеменную свою паству. Соображая нужды, способы и время, Преосвященный совершает свои посещения как бы по некоторой системе. В 1893 г. на пароходе „Ломоносовъ“ он совершил далекое, но не очень трудное путешествие на мурманский берег Ледовитого океана, где посетил селения лопарей и все становища до г. Колы и Трифоно-Печенгского монастыря включительно. В 1894 г., пользуясь пароходом „Чижовъ“, он обозрел церкви и приходы на кемском и терском берегах Белого моря. В феврале текущего 1895 года он посетил далекий и обширный мезенско-печорский край; недавно же — в конце июня и начале июля — он совершил путешествие по Корелии.
Начинаясь от кемского берега Белого моря, Корелия — на западе — граничит с Финляндиею, на севере — с лопарскими селениями Кольского полуострова, на юге — с олонецкой губернией и обнимает собою площадь в 41188 кв. верст. Все это пространство представляет из себя несколько горных каменистых кряжей, изрезанных быстрыми, порожистыми реками и наполнено болотами и озерами, из которых Кунтозеро, находящееся в центре Корелии, достигает более 100 верст в длину и 15 в ширину. Некогда корелы занимали западный берег Белого моря, начиная от устьев сев. Двины; местность эта издревле известна под именем корельского берега. В нынешней Корелии считалось в 1865 г. 16708 корелов; деревень, населенных ими считается более 200; они расположены большею частию, по берегам озер. Каким образом среди здешних корелов была распространена православная веры, какими средствами она поддерживалась — нет определенных указаний, но весьма вероятно, что в этом деле не мало потрудились иноки древнейших монастырей двинской области — Николо-Корельского и Михаило-Архангельского. Очень может быть, что корелы не оставались без насилий со стороны „мурманъ» т. е. норвежцев или шведов, которые еще в 1419 г., „пришедше войною, в 500 человек на бусах и шнеках, повоеваша... в Корельском монастырь св. Николы..., Михайлов монастырь... церкви съжгли, а христиан и черноризец посекли». (П. С. Р. Л. т. 3, стр. 108—109). Тем не менее корелы долго оставались верными православию, не смотря на то, что не имели богослужения на родном наречии и не знали ни русского, ни славянского языка. Но чего не могло сделать насилие, то начало делать уменье пользоваться обстоятельствами. Мало питаясь духовно, корелы нередко голодали и физически; необходимость поддерживать свое существование естественно направляла их в ближайшую Финляндию, где они могли находить заработки и приобретать жизненные предметы, предупредительно отпускаемые в кредит или в рассрочку платежа. Корелы увлеклись, стали одеваться как финляндцы, щеголять в пиджаках шляпах, часах и т. п. А услужливые соседи не дремали: в несчастные голодные годы они посылали свою помощь в самую Корелию, а вместе с помощью и проповедников своей веры. Посланниками являлись разные лица; был даже какой-то военный. Но главною деятельницею была некая сестра милосердия Фрегина, основавшая в пограничной с Корелиею мызе школу, куда завлекались юноши уже грамотные, которым внушалось, что православие есть идолослужение, что христианство истинное духовно, как понимают его лютеране и избраннейшие из них „ушковайзеты“.
Этому антиправославному движению содействовало еще и то обстоятельство, что корелы вступали в незаконные брачные связи с иноверцами. Так одна жительница Ухты вступила в связь с норвежанином или шведом; у них родился сын Иосиф, прозванный Богдановым, но воспитанный в шведской вере. Другой житель Ухты поял (незаконно) шведку Бритту-Кайсу и от них родились несколько дочерей, воспитанных в отвращении от православной церкви. К тому же, как говорят, бывший тогда приходский священник не совершал никаких служб церковных, кроме треб.
Так возникла удобнейшая почва для пропаганды, которой и воспользовался верный кредитор корелов финляндский корел Пяллиев, завзятый ушковайзет. Избранный на какую то общественную должность, он не поехал в Финляндию и на досуге занялся обращением ухтинцев в новую веру, получая немалые суммы в помощь новообращенным. Ушковайзеты смело стали учинять духовные сборища, на которых сначала проповедовал сам Пяллиев, затем другие и наконец дети Бритты-Кайсы и шведокорел Богданов. Местный священник начинает беседовать против них по-корельски; сектанты являются на беседы, но не обращая внимания на доводы священника, осмеивают не чисто корельский выговор его. Он доносит о совращении по начальству, но Пяллиев уезжает за границу, где уже нельзя достать его, хотя все ухтинцы знают где он и многие переписываются с ним. В Войнице кузнец В. Маликин женился на финляндке и — совратился в веру ее, а потом совратил брата и других. Вся Войница стала шататься духовно, посещая вероучительные собрания братьев и заходя по делу к кузнецу, который, ударяя молотом, не переставал изрыгать хулы на православную церковь... Между тем отец этого злого ушковайзета был главным строителем Войницкой церкви, строение которой, затем, вследствие смерти его. остановилась более чем на 20 лет.
Столь печальное положение дела глубоко заботило попечительнейшего Архипастыря Архангельской области Преосвященного Никанора и архипастырская деятельность его против врагов православия в Корелии направлялась с мудрою осмотрительностью и последовательностью. Преосвященным было увеличено число православных приходов в Корелии, исходатайствовано приличное жалованье причтам, учреждена должность корельского миссионера, для совершения богослужений которым устроена походная церковь; архипастырским попечением составлен корельско-русский букварь и переведена на корельский язык священная история и достроена Войницкая церковь. Предприняв наконец личное посещение Корелии Преосвященный назначил свои служения 25 Июня в г. Кеми и 29— в центре Корелии — в с.Ухте, в храмовой праздник этого прихода, — о чем и было заблаговременно объявлено в Епархиальных Ведомостях.
Последнее обозрение некоторых корельских приходов совершено было 37 лет тому назад преосвященным Александром I (1857—1860); преосвященный ездил зимою, без свиты и нигде не служил. Тогда число приходов во всем Кемском уезде не превышало 11; ныне же число это более, чем удвоилось и все новообразовавшиеся приходы ни разу не видали у себя Архиерея.
Решимость Преосвященного Никанора совершить обозрение летом с назначением архиерейских служений, при совершенном отсутствии иных путей сообщения в Корелии кроме опасных переездов в утлых лодках по порожистым рекам и бурным озерам и пешеходных тропинок по лесам и болотам, возбуждала большие опасения, что Владыка не исполнит своих предначертаний. Но при содействии всесильной помощи Божией, с неистощимым терпением перенося все скорби и тесноты трудного и утомительного пути и совершая оный день и ночь, Владыка не только исполнил все, назначенное по маршруту, но и совершил больше, чем предполагал.
Отправившись 9 июня из Архангельска Преосвященный вечером следующего дня прибыл в г. Онегу; совершив затем обозрение приходов Онежского уезда от Крестного до Кожеозерского монастыря включительно и посетив поморские приходы Кемского уезда, Владыка ранним утром 23 Июня на карбасе из с. Сороки прибыл в древнюю столицу Корелии — г. Кемь. Это было уже третье посещение
Кеми Преосвяшенным Никанором: в первый раз он был здесь в Июне 1893 г. Встреченный на пристани протоиереем местного собора, представителями власти и жителями города, в числе коих было не мало раскольников, Владыка проследовал в собор; здесь, после обычной встречи, он обратился к собравшимся с приглашением помолиться с ним сегодня за всенощной, а завтра за литургией и благословил всех, желавших принять святительское благословение. Не смотря на то, что как прибытие Владыки в Кемь, так и служение в соборе совершены были на сутки ранее, чем назначено было по маршруту, храм за богослужениями был переполнен молящимися и в нем скоро становилось жарко и душно. За литургией Преосвященный произнес живое и глубоконазидательное слово на текст: „не воста в рожденных женами болий Иоанна Крестителя, мний же во царствии Божии болий его есть“, где изъяснил великость и полноту благодатных даров новозаветной церкви Христовой и спасительность пользования ими чрез ее пастырей. По окончании богослужения Владыка, сопровождаемый духовенством и народом, посетил городскую больницу, где грамотных больных одарил книжками, а неграмотных иконками; прибыв затем в квартиру протоиерея, беседовал с духовенством, осматривал церковные документы и занимался делами, полученными с почты. В 5 часов решено было отправиться в дальнейший путь — в глубь Корелии, лежавший по р. Кеми, на которой — в 5 верстах от города — находился уже первый большой порог. Множество народа собралось проводить Владыку.
Благодаря старанию лесопромышленников до окончания первого большого порога по берегу Кеми сделано некоторое подобие дороги, по которои и предложил провезти Владыку некий христолюбец А. Е. Д-в; благословив провожавших и сев в роспуски, Владыка, в сопровождении исправника и других лиц, отправился в путь. Объехав первый порог, все пересели в лодки и к ночи достигли села Подужемья; далее следовал водопад Ужиа, где вода с страшным шумом, бурною пеною и миллионами брызг падает с одного уступа на другой с высоты 2—3 сажен. Некоторые из свиты Преосвященного, частию по собственному желанию, частию за недостатком лодок, отправились из Подъужемья вместе с помощником исправника — по лесной тропинке на лошадях верхами, а о. благочинный предпочел идти пешком. В приготовленные же две лодки с шестью гребцами поместились — в одну — Преоевященный с малым певчим, в другую—становой; простившись с любезными провожатыми, Владыка через полчаса достиг водопада, где лодки около страшно ревевшей Ужмы были перетянуты волоком сначала чрез одну гору, потом через другую. На утлой лодке предстояло теперь сделать 80 верст, переехать сотню порогов, не имея нигде пристанища. Заметно было, что в первое время Владыка очень страшился переездов по порогам и охотно выходил на берег и шел пешком, когда ему говорили о трудностях и опасностях переезда, но потом настолько освоился с ними, что оставался в лодке и однажды даже управлял ею при переезде чрез порог. Ехали в среднем по 3 версты в час; гребцы крайне утомлялись и нужно было делать частые привалы и не кратковременные отдыхи; по ночам приходилось страдать от страшного холода и сырости. На третий день пути терпение путников истощилось, вопросы о близости станции становились все чаще и чаще; наконец первая станция — село Панозеро — была достигнута. Вскоре прибыла сюда и свита Преосвященного, отправившаяся из Подъужемья на лошадях, причем непривычный и чрезвычайно трудный путь до того истомил всадников, что даже сам помощник исправника не мог ходить без чужой помощи. Один только благочинный о. Александр Подосенов, смело прошедший весь путь пешком, утешая и ободряя изнемогавших спутников, и теперь был бодрым и веселым. В Панозере Владыка при обычной встрече был порадован общим пением девиц, приученных к тому одним из прежних священников. Посетив церковно — приходскую школу Преосвященный испытывал учеников в знании молитв, событий св. истории и русском чтении и наградил их разными листками и брошюрами религиозно-нравственного содержания.
Путь до дальнейшего селения — Юшкозера — простирался также на 80 верст; хотя в Панозере многие корелы говорят по-русски, однако из числа 5 возчиков, бывших в лодке Преосвященного, ни один не знал русского языка и не мог отвечать любознательности Владыки; лодки же со свитой Преосвященного шли в значительном отдалении как от него, так и одна от другой. И этот путь, при движении днем и ночью, продолжался около двух суток, при чем по ночам было также холодно, как и раньше. Жители Юшкозера, предуведомленные о скором прибытии Владыки, встретили его весьма торжественно. Проследовав в церковь, Преосвященный, после приветственной речи священника, сказанной на русском и корельском языках, говорил здесь о родстве всех народов, необходимости расселения их, чтобы всюду прославлялся Творец мира за красоту и величие созданного Им, а наипаче за многие дары, которыми Он одарил человека, и за устроение его спасения чрез Иисуса Христа. Благословив присутствовавших в церкви, Владыка поручил местному священнику передать слово его также по корельски.
Теперь оставался путь до Ухты, расстояние которого, нигде не отмеченное, оказалось неменьшим чем предыдущие. На этом пути был опаснейший порог, с бешено скачущей бурною водой, нередко моментально разбивающей в щепки утлые лодки. Для облегчения гребцов, напрягающих все свои силы в борьбе с водной стихией, Преосвященный вышел на берег и шел пешком, при чем лодка его отстала от прочих. Г. Пристав, заметив это и опасаясь, чтобы в случае несчастия Владыка не остался совершенно беспомощным, стал было строжить возчиков, но получил в ответ отрывистое и внушительное „не кричи порато” (очень)... Достигнув на половине дороги селения Лусалмы, Преосвященный останавливался здесь на час в доме одного старца, некогда бывшего богатым от торговли с Финляндией. Дом этот, устроенный по общему типу корельских домов (на подобие буквы г) и отличаясь от других только несколько большими размерами, во всем, однако носил печать разрушения. В Корелии нечем жить даже и при деньгах, между тем как соседка ее и сродница по языку — Финляндия всячески процветает; непроходные и непроездные пути — вот главная причина бедности и голодовок Корелии: хлеб в чистом виде здесь не встречается, большинство же исключительно питается корой и соломой. Не удивительно поэтому, что корелы малосильны, не могут много работать и не предприимчивы. Вместе с тем они довольно наивны и простодушны: видя Архиерея в первый раз, пораженные торжественностью его встреч и проводов, гребцы в лодке Преосвященного день и ночь неумолчно и громко говорили с кормщиком, чем не мало беспокоили Владыку. Под конец Преосвященный, изучив несколько корельских слов, стал и сам обращаться к ним с вопросами, интересуясь значением названий местностей.
Утром 28 Июня Владыка усталым и продрогшим достиг наконец с. Ухты; раздался „красный звон” на колокольне местной церкви и немалое число ухтинцев вышло на встречу Преосвященному. Вступив на берег, Владыка проследовал в церковь, где местным священником был приветствован краткою речью. После обычного краткого молебствия и Преосвященный, не смотря на утомление, обратился к присутствовавшим с приветственным словом, в заключении которого приглашал всех бывших в храме, их родных и знакомых на предстоявшие праздничные богослужения. Речь Владыки была передана местным священником по корельски. После некоторого отдыха в доме священника, при входе в который Архипастырь был встречен матушкою — по русскому обычаю — с хлебом-солью, Преосвященный отправился в местное сельское училище, где обучается 47 мальчиков. При входе Владыки ученики пропели тропарь св. Апостолам, Петру и Павлу и затем один из учащихся сказал обратившись к высокому гостю краткую речь. Преосвященный экзаменовал учеников из закона Божия и предлагал рассказывать изученное по корельски; это же желание предъявлял он и при испытании учениц церковноприходской школы, число которых достигает 40, но такое предложение видимо затрудняло учащихся. По мнению Архипастыря, высказанному им не раз, все это произошло от того, что не учили детей по корельским книгам с переводом выученного на русский язык. Владыка выразил непременное желание, чтобы учащиеся назавтра за литургией пропели молитву Господню и символ веры по корельски. И вот началось пение священных слов на корельском языке; толпы за толпами приходили слушать такое пение, неслыханное здесь. Все учащиеся были одарены Преосвященным книжками и священными картинками.
Вечером за всенощным бдением народу было весьма много и помазание елеем, совершаемое Архипастырем, продлилось до конца службы, завершившейся в 10-м часу вечера. На следующий день к божественной литургии собралось еще большее число молящихся; видимо — торжественность архиерейского служения производила на них глубокое впечатление: лица всех были оживлены, внимание напряжено. Владыке сослужили местный священник, миссионер корельского края и вокнаволоцкий священник. Евангелие, после прочтения по славянски, по распоряжению Преосвященного было прочитано местным священником по корельски; молитва Господня пропета сначала по корельски, потом по славянски, и было глубоко умилительно, когда все молящиеся, во главе с Архипасты рем, как один человек, преклонили колена. Чтение Евангелия по корельски и церковное корельское пение раздались здесь впервые и благотворное действие их было поразительно. — За литургией совершено посвящение во диакона (в соседний Юшкозерский приход) и в стихарь (местного псаломщика). В конце литургии Владыка произнес одушевленную проповедь и руководствуясь, как главною основою, евангельским чтением, внушал, что истинная вера едина и что она находится в церкви православной, а не у отдельных лиц, измышляющих веру по своему разумению, весьма часто невежественному, ложному и грубому. Первую часть проповеди Архипастыря передавал по корельски миссионер священник Н. Дьячков, вторую — местный священник П. Преображенский, который, кроме того, рассказал вкратце по корельски о жизни и трудах св. апостолов Петра и Павла. Владыке о. Преображенский представил составленный им опыт перевода Евангелия от Матфея на корельский язык. Сердечно порадованный Архипастырь выразил желание чтобы нашлись и другие труженики, которые помогли бы издать все, что потребно для религиозно-нравственного просвещения корел, и прежде всего — молитв и церковных песнопений и просил употреблять за богослужениями уже переведенные молитвы. Упомянутый перевод передан Преосвященным на рассмотрение в Переводческую комиссию при Архангельском Комитете Православного Миссионерского Общества.
По окончании литургии Преосвященный имел намерение тотчас же побеседовать с сектантами, но таковых в церкви не оказалось, тогда обратившись к народу, Владыка сказал: „братие христиане, среди вас есть люди новой, особой веры; я как пастырь, душевно желал бы и с ними побеседовать и сказать слово назидания. Прошу вас, передайте им, не придут ли они ко мне; их много, а я один; мне трудно ходить к ним по домам, не удобнее ли им придти ко мне“. Затем в мантии Архипастырь проследовал в дом священника, куда собрались духовенство и многие из местных жителей. Здесь, после высказанного Преосвященным соболезнования о недостаточном благолепии иконостаса Ухтинской церкви, один из прихожан, крестьянин Егор Андронов, изъявил желание в память архипастырского посещения Ухты пожертвовать на лучшее устройство иконостаса 100 рублей. Радуясь такому усердию, Владыка лично отправился в церковь, произвел обмер икон и начертал план улучшений в расположении их и устройстве иконостаса. Затем Преосвященный посетил Ухтинскую часовню; возвращаясь оттуда, он встретил группу сектантов, человек 10, собравшихся на предложенное им собеседование, и пригласил их в церковь. Храм быстро наполнился желавшими послушать беседы. Долго беседовал Владыка с отщепенцами, как отец с детьми, приводя им многие доводы неправоты их уклонения от православной веры и выясняя необходимоеть употребления крестного знамения, — о котором сектанты говорили, что не могут делать его, — почитания креста Господня и св. икон. Мысли и доводы Владыки излагались по корельски о. миссионером и местным священником. Сектанты сначала держали себя самонадеянно и упорно, но убедительная речь и неистощимое терпение Архипастыря так расположили некоторых из них, что, согласно наставлению Владыки, они оградили себя крестным знамением и приложились к св. кресту и иконе св. апостол Петра и Павла; только шведо-корел Богданов упорно отказался перекреститься. Беседа Преосвященного видимо произвела глубокое впечатление как на православных, утвердив их в истинной вере, так и на сектантов которые благодарили Владыку за наставление, а он пожелал им, вразумиться и увещевал молиться Богу о просвещении их душ.
Вскоре Преосвященный отбыл в следующий корельекий приход — Вокнаволок, отстоящий от Ухты в 45 верстах, на противоположном берегу верхнего Кунтозера, — выразив желание лично освятить затем достраивающийся храм в самом дальнейшем — на границе с Финляндией — приходе Войницком, куда свита Владыки и отправилась прямо из Ухты.
На пути, в проливе, соединяющем среднюю часть озера с верхней, находится деревня Ювалакша, где станция; заметив радостную встречу и усердное расположение к себе жителей, Владыка проследовал в местную часовню и преподал многочисленным собравшимся наставление и благословение. Ювалакшане тут же заявили Владыке желание и просили благословения устроить в своей деревне в память посещения Архипастыря — вместо часовни — церковь. Владыка разрешил.
Прибытие Преосвященного в Вокнаволок произошло в полночь, не смотря однако на это, все жители, ожидавшие Владыку в течение целого дня, вышли на встречу высокому гостю; старые и малые теснились к Архипастырю, матери подносили для благословения грудных детей. От пристани до церкви устроены были довольно длинные мостки, покрытые ситцем и красным кумачом. Проследовав в церковь, Владыка, растроганный радушною встречей, в своем приветственном слове уподоблял жителей мудрым евангельским девам и желал им оказаться столь же готовыми к встрече в пришествие Господне. Первую часть поучения Преосвященного переводил местный псаломщик, так как священник по недавнему пребыванию еще не владеет корельским языком, а вторую — старец Авксентий, который выразительно и воодушевленно передавал слова Архипастыря, за что тут же получил от него благодарность. В доме священника Владыка был встречен с хлебомъ-солью; народ следовал за Преосвященным и долго не расходился. Утром Владыка поручил псаломщику собрать учащихся в церковь и выучить вместе с ними пение по корельски молитвы Господней и Символа веры. Явившись в 12 часов в церковь Преосвященный был порадован успехом обучения: дети знали молитвы и хорошо пели по корельски. Рады были и родители детей. При последовавшем вскоре отправлении Владыки в Войницу, вокнаволоцкий старшина, не зная чем услужить дорогому гостю, просил его принять в качестве подорожников корзину с местными корельскими печеньями. Владыка принял и благодарил.
Войницкий приход открыт недавно; прежде селение это, имеющее до 100 домов и более 600 жителей, входило в состав вокнаволоцкого прихода. Отстоя от своеприходской церкви более чем на 40 верст и входя в близкое общение с Финляндией, селение это стало заражаться отщепенцами от православной веры и давно начатая постройкой здесь церковь не находила усердствующих к ее довершению. Отправив сюда в конце 1894 г. для совершения богослужений противосектантским миссионером устроенную в Архангельске по инициативе Владыки церковь-палатку, Преосвященный вместе с тем для окончании постройки Войницкой церкви учредил под председательством миссионера особый комитет. Труды комитета были довольно успешны: сборы по подписным листам и некоторые другие источники доставили более 1150 рублей и к началу июля церковь была довершена настолько, что оказалось возможным ее освятить.
По недавнему образованию Войницкого прихода здесь никогда не бывали архангельские Преосвященные, да и личное освящение церкви Архиереем никогда не совершалось в Корелии. Поэтому весть о предстоявшем Архипастырском посещении Войницы и освящении храма возбудила не только чрезвычайное оживление многолюдного селения, но и привлекла сюда весьма многих обитателей из других корельских сел и деревень. Уже из Вокнаволока Владыку сопровождали в Войницу более 50 человек на 15 лодках, которые все были украшены разноцветными флагами и платками. В свою очередь многие из жителей Войницы, горя нетерпением видеть своего Архипастыря, выехали на встречу высокому гостю на таких же разукрашенных лодках верст за десять. Картина была необыкновенная: гладкая, как стекло, поверхность обширного и довольно пустынного озера, освященного лучами уже заходящего солнца, рассекалась целой флотилией разукрашенных лодок, торжественно следовавших по направлению к Войнице. Здесь ожидала Владыку новая радушная встреча. Весь войницкий берег был усеян народом, одетым по праздничному; лишь только Преосвященный вступил на пристань, как один из местных жителей приветствовал его от лица своих односельчан речью на корельском языке. Говоривший сердечно благодарил Архипастыря за попечительную любовь его к своим пасомым корелам, подвигшую его на столь далекое и трудное путешествие, и просил благословить их и помолиться о их единении с церковию и спасении. Осенив народ благословением с призыванием благодати Божией, Владыка, сопровождаемый густою толпою, поднялся на высокую гору, занимаемую селением, и проследовал в походную церковь. Здесь Преосвященный, после обычной встречи, сказал глубоко прочувствованное слово, в котором сравнив потухающий свет заходящего солнца с Светом Присносущим, просвещающим всякого человека отечески умолял всех быть едино с церковию, освящающею нас своими благодатными таинствами, держаться законно поставленных пастырей и учителей и удаляться непризванных и самозваных. Затем Владыка обозревал новопостроенный храм.
На другой день, в квартире местного священника, Преосвященный беседовал с войницкими сектантами „ушковайзетъ“; отщепенцы по-видимому не без упорства отстаивали свое лжеучение. Православные же всячески обнаруживали свое расположение к Архипастырю и радость — по случаю прибытия его.
В 6 часов пополудни началось торжественное отправление всенощного бдения; народа, желавшего помолиться с Преосвященным, было так много, что довольно обширный храм не вмещал веех, почему весьма многие молились даже на улице. После всенощного бдения, Владыка благословляя народ, пригласил желающих исповедаться и приобщиться вместе с ним и сослужащими Св. Таин. Откликнувшихся на зов Архипастыря оказалось более ста человек обоего пола, в числе которых были и лица, никогда не исполнявшие христианского долга по приверженности к расколу и один обратившийся из секты „ушковайзетъ“ (крестьянин Михаил Богдановъ); исповедь совершали три священника на корельском языке.
В воскресенье, 2 Июля, Архиерейское освящение храма началось с 8 часов утра; с Архипастырем сослужили 5 священников и три диакона. Во время литургии совершены были посвящения в стихарь и в сан диакона, но наибольшее умиление в сердцах молящихся вызвали услышанные ими чтение и пение некоторых молитвословий на своем родном языке. Так после пения Символа веры он прочитан был вслух всего народа миссионером по корельски; молитву Господню пропели по корельски вместе с миссионером два псаломщика, и наконец им же была прочитана на этом языке и повторена народом молитва — пред причащением. Глубоко-трогательно и умилительно было видеть необычное причащение Св. Таин целой сотни взрослых лиц и множества детей, среди которых были и дети сектантов, не в малом числе присутствовавших в церкви. В конце литургии, Владыка взяв в основание слова Евангельского и Апостольского чтения на освящение храма, сказал слушателям прекрасное слово назидания, которое по частям было переводимо на корельский язык миссионером и ухтинским священником.
По окончании литургии и молебствия, по мысли Преосвященного, высказанной им накануне, и отчасти на данные им средства, близь церкви под открытым небом была устроена общая трапеза для всех разделявших торжество освящения Войницкого храма, среди коих находились прибывшие за 50 верст и далее. Наскоро устроенные столы быстро покрылись отовсюду принесенным хлебом и другими съестными припасами, появились самовары, чай, сахар; для Преосвященного, духовенства и почетных гостей была поставлена небольшая палатка вблизи громадного камня с водруженным на нем крестом. За столами разместилось более 300 человек. Когда Владыка проследовал из церкви в палатку, молитва Господня пропета была по корельски и все присутствовавшие во главе с Архипастырем, приняли участие в более чем скромной трапезе. Во время вкушения, по предложению и благословению Владыки священник Преображенский вслух всего народа начал читать по корельеки из Евангелия нагорную проповедь Иисуса Христа. И что же? Многие стали оставлять земную пищу, чтобы впервые насладиться духовною в родных звуках; все более и более увеличивался круг слушателей о. Павла, с напряжением следивших за божественными словами, и мысль невольно уносилась к тому времени, когда впервые раздались эти божественные слова... Так завершилось пребывание Владыки в Войнице, посещение которой, равно как и Вокнаволока, не входило в печатно объявленный маршрут путешествия Преосвященного. Деятельность миссионера видимо принесла добрые плоды и произвела значительную перемену в настроении войницких жителей, посещение же Архипастыря еще более укрепило эту перемену, обрадовав и ободрив верных и утвердив колеблющихся и соблазняемых. Крепчайшим же оплотом православию корел будет служить новоосвященный Преосвященным Никанором храм, поставленный его же архипастырскими заботами и попечением на рубеже, отделяющем православную Корелию от лютеранской Финляндии.
Возвратный путь Владыки был едва ли не с большими опасностями и трудностями, чем первый, но вместе с тем едва ли и не с большими радостями и утешением: Архипастырь некоторым образом уже пожинал плоды своих трудов и подвигов для религиозного просвещения корел.
По отплытии из Войницы поднялся ветер и расходившиеся волны обширного Кунтозера стали захлестывать утлые лодки путников. Поздно ночью прибыли в Ювалакшу и Владыка вновь был радостно встречен жителями, при чем один из них представил Преосвященному собранные между ними 200 руб. на предмет обращения местной часовни в церковь. В следующем пристанище крестьянин Андронов вручил Владыке обещанные им 100 руб. на устройство иконостаса в ухтинской церкви; по прибытии в Ухту деньги эти были переданы местному священнику. На одной из последующих станций Владыка был порадован полученным им пожертвованием 500 руб. на нужды религиозного просвещения инородцев и 200 руб. на нужды их церквей. Таковы были так сказать материальные плоды путешествия Архипастыря, а сколько плодов духовных от того духовного сеяния, которым он занимался неустанно, в дни и ночи, в храмах Божиих, в жилищах человеческих и под открытым небом! Этого — не изобразить.
Путь от Ухты до Кеми совершен был теперь менее, чем в двое суток; утлые лодки с ужасающею быстротою неслись по порогам р. Кеми, непрерывно подвергаясь опасности разбиться и потопить путников. Но, благодарение Господу! все они ранним утром 5 Июля благополучно вновь достигли древней столицы Корелии, где, кроме парохода в Архангельск, Владыку ожидал пароход Соловецкий, высланный обителью, чтобы видеть Преосвященного у себя предстоятельствующим в великий для нея день славного торжества в память чудного освобождения от нашествия англичан, бывшого 8 Июля 1854 года. Владыка отбыл в Соловецкий монастырь.