Логгин, священномученик и исповедник Муромский
(Память 22 сентября ст.ст.)
Во граде Муроме любимый паствой благочестивый протопоп Лопгин навлёк на
себя гнев местного воеводы, жену которого он неоднократно уличал в распутном
поведении. Воевода обвинил его в оскорблении властей, арестовал и предал суду
патриаршей власти. Видя ревность исповедника в отеческом благочестии, патр.
Никон понял, что ему не удастся сломить волю муромского протопопа, и на соборе
1653 года обвинил исповедника ни много ни мало, как в хулении икон Спасителя,
Богородицы и святых. Угодник Божий смиренно объяснял; «Был раз у воеводы в
гостях, супруга его подошла под благословение, и я обличил её за белила на
лице». Гости возмутились: «Ты, протопоп, хулишь белила, а без белил и образов
не напишешь». Протопоп возразил: «Эти составы составляют иконописцы, з если на
ваши лица ли составы положить, то вы и сами не захотите. Да и Сам Спас и
Богородица честнее своих образов». За эти-то слова св. Логгина и осудили.
Открыто вступился за страдальца единственный из боголюбцев, еще не арестованный
тогда протопоп Иоанн Неронов: «Тут дело великое, Божие и царево». В ответ Никон
крикнул: «Не нужен мне царский совет, я на него плюю и сморкаю!» и попытался 1
сентября 1653 года расстричь протопопа. При этом с протопопа сняли даже рясу,
оставив его в одной нижней рубахе. Исповедника сковали цепями, прямо в церкви
начали избивать метлами и повлекли обнажённого, на позор всем видящим, по улице
в Богоявленский монастырь, что в Китай-городе. Его бросили в стылую темницу под
крепкий караул, где он страдал от ночного холода, но Господь явил чудо: послал
ему теплые вещи, шубу и шапку. Когда наутрострельцы доложили Никону об этом
чуде, тот, не поверив, только рассмеялся, но шапку отнял, а шубу оставил. Сосланный
тайно от народа в муромские пределы, св. священномученик и исповедник Логгин
через год отдал Богу свою праведную душу.
Исаия, мученик и исповедник в Москве за древлее благочестие сожженный
Св. Исайя был дворецким боярина Салтыкова, управлял всем его имением и
людьми. Преданный помощник и мудрый советник своего господина, за благоразумие
был часто похваляем самим царём Алексеем Михайловичем. Когда патр. Никон стал
вводить церковные новины, исповедник укреплял своего молодого господина в
верности отеческому благочестию, и боярин некоторое время держался
христопреданной старины.
Однажды Алексей Михайлович после последовавшего на
боярина доноса самолично убедился, что тот на людях ограждается двуперстным
крестным знамением. Зная о влиянии на молодого Салтыкова его дворецкого,
самодержец добился от боярина признания, что тот придерживается церковной
старины не по собственному разуму, а по научению благочестивого слуги. Тотчас
царь повелел направить в салтыковские палаты отряд для поимки угодника Божия.
Когда воины пришли в дом, боголюбец пел «полудне часы». Поняв, что в дом пришла
смерть, от попросил слуг кесаря подождать, пока не отдаст Богу Божие.
Простившись после молитвы со сродниками и ближними, благочестивый христианини
был доставлен к царю.
На вопрос Алексея михайловича, почему он не ходит в
церковь, исповедник чистосердечно признался: «Не могу солгать Богу и
благочестию, боюсь запрещений отеческих, ужасаюся и трепещу древлецерковныя клятвы.
Сего ради к новинам никоновым приступити не могу, но отвращаюся всеусердно, и
бегу от них всячески». Услышав такие речи, архиереи упросили государя предать
страдальца гражданскому суду. Мученика подвергли длительным и жестоким пыткам,
изуродовав полностью его тело и лицо. Видя стойкость и мужество воина Христова,
ему приготовили огненную казнь. Перед тем, как его объяло пламя, святой мученик
и исповедник Исайя поднял десницу с двуперстием и возгласил народу: «За сие
благочестие стражду, за древлецерковное Православие умираю. И вас,
благочестивыя, молю: крепце в древнем благочестии стояти, ничтоже боящеся».
